Кстати, а где ваша дочь? Мистика-Кто мог подумать

Кстати, а где ваша дочь? Рассказ -Кто бы мог подумать?

Маленькая женщина шла по безлюдной улице, которая была такой же старой, как и она сама. Ноги поднимались плохо, шаркали и волочились…
Эхо от ее шагов гулко разлеталось в пространстве, отражаясь от пыльных стен домов.

ТЫ ЭТО ХОЧЕШЬ, ИЗА?! ХОЧЕШЬ СВОЮ МЕЧТУ?!
 ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ…!  --- «НЕТ... НЕТ… НЕТ…»  Ох, уж это ЭХО…

В ее руке авоська, видевшая многое, что и не стоило вспоминать…
Но, как избавиться от памяти, когда, каждый камень этой пыльной мостовой пропитан ею?!

Да…  Изабелла помнила все (и хорошо, что она еще умела распознать свое имя среди мириад имен, которые и стоило, и не стоило держать в сознании)
…Она вспоминала и то, дальнее, ушедшее в молоко снов, и то, вчерашнее, которое, по непонятной причине ускользает от многих поживших умов, заменяясь событиями вековой давности. Однако ни длинная, ни короткая память пока не подводили ее … пока… 
Слава Всевышнему! А ведь ей уже за восемьдесят…
Старушка, наконец, совсем выдохлась, еле волоча стоптанные башмаки по нескончаемому тротуаром … Солнце палило, и казалось, это ему доставляло яркую горячую радость.

Присев на лавочку, разместившуюся в тени пыльной сирени, она немного расслабилась, вытянула измученные ноги… и стала наблюдать за толстой мухой, которая подкрадывалась к ее авоське, прижимаясь волосатым пузом к дощатому сидению, как хищник, почуявший добычу. 
Иногда охотница останавливалась, словно, прислушиваясь, трясла лапками, натирала ими свою черную голову, как бы отвлекая внимание, потом, осторожно трогала опавшие цветки сирени, которые обильно усыпали скамью, и снова устремлялась на обольстительный, только ей понятным обольщением, запах старой авоськи уставшей путницы.
 Старушка инстинктивна прижала сумку с себе, словно боясь, что муха ограбит ее самым наглым грабежом.
- Нет у тебя совести, вонючее насекомое! – и путница со всей силой, которая у нее была, хлопнула рукой по скамье. Трудно сказать - хотела ли она прибить муху с особой жестокостью, или просто вложила в удар всю горечь проходящей жизни?
 Значит, силы еще есть!
Но, Изабелла, … так уж горька была твоя жизнь? Или, ее неумолимая кончина приводит тебя в отчаянье…? А, может, тот, секрет секретов, …тайна тайн не дает тебе заслуженного покоя?..

ТЫ ЛЮБИШЬ СЕКРЕТЫ, ДОРОГАЯ?
ТОГДА ВОЗЬМИ ЭТОТ ВОЗДУШНЫЙ ШАРИК!
…

- Изабелла! Красавица! Любим тебя! Еще! Пой еще! Танцуй! Ты неподражаема! Бииис!!

Толпа зрителей неистовствовала, закидывая цветами хрупкую женщину, стоящую на сцене в море обожания и оваций.
– Еще, еще! О, Изабелла!

И никто с тобою не сравнится!
Хоть какую копию ищите!
Никакая Савская царица,
И ни гордый профиль Нефертити!

Горланил восторженный экспромт (хотя где-то такое уже слышалось…) влюбленный поэт, номинант разных премий и завсегдатай первого ряда.

Да… так и было…
Все так….

 Море цветов, которые она даже не пыталась ставить в вазы… толпы поклонников…, имена которых она не пыталась запомнить…

- Милый (или, милая), ты очарователен! – универсальная фраза Изабеллы, подходящая любому обожателю.

Влюбленные и отчаянные взоры… все было…
Все… было… Или…? Что же случилось, Иза?.. Что случилось?

- Дорогая, что случилась?! Ты не отвечаешь мне! – взволнованные сообщения от друга, почти жениха… звонки в дверь без ответа…
- Иза?!!

Тем тихим утром Иза, как звали ее самые близкие, проснулась рано непривычно рано…
На мгновенье, она потеряла переход от сновидений к реальности… 
Что - реальность…, а что - сон?.. И вдруг, поймала себя на мысли, что, … ей совсем не хочется просыпаться…

«Что это со мной?» - задала она вопрос, который не требовал ответа…

Кругом охапки цветов, их не трудились разобрать и поставить в воду… очень много цветов…. Слишком.
 В букетах записки и плюшевые игрушки…

«Что со мной?» … Впервые она ощутила реальность, как нечто, уступающее сну по яркости…
«Что мне снилось? - спросила молодая женщина сама себя, - Что-то такое, что не отпускает…. Я помню каждый момент, цвет и запах этого странного забвения…
Изабелла медленно встала, словно, тело не хотело ее слушать, не хотело идти…  совершать утренний туалет…, а желало… вернуться туда…, в иллюзию дремы.
Ее синий шелковый пеньюар и ночная рубашка к нему, остались лежать поверх покрывала большой кровати… Слишком большой, даже для двоих…  Она спала, не переодевшись…  Как пришла с концерта, так и легла, не разбирая постель..., не смывая макияж… лишь изящные туфельки брошены возле кровати…  одна далеко от другой…
Когда такое было, Иза?!

Сон ее в эту ночь был странным …
Озеро… или пруд… из молока, теплого молока…
Она сидела на берегу, погрузив ступни в белую влагу… а вокруг ее ног вились золотые рыбы, чьи хребты, то там, то тут, поблескивали в лучах раннего солнца. Рыбки плескались и резвились в молочном водоеме, словно просили:

ИЗА!  ИЗА! – и тихий плеск, - СКОРЕЕ! СКОРЕЕ ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ! МЫ ЕГО ВЫПОЛНИМ С ВЕЛИКОЙ ОХОТОЙ! – и снова мягкое движение золотых спинок в молочной воде. Иза…

Сон словно, задержался в голове… не уходил, перемешался с реальностью.

ИЗА! РАДОСТЬ! ПОЙ! ТЫ ХОЧЕШЬ ЗАГАДАТЬ ЖЕЛАНИЕ?!
ТРИ ЖЕЛАНИЯ! СПОЙ КУКАРАЧУ, КРАСАВИЦА!
РЫБКА… ТЫ НАША ЗОЛОТАЯ РЫБКА… ЗАГАДАЙ ТРИ ЖЕЛАНИЯ, И МЫ ИХ ИСПОЛНИМ….!


Тяжело поднявшись с постели, на которой, казалось, резвились черти,
женщина подошла к большому зеркалу в серебряной оправе, занимающему   всю стену ванной комнаты…
Внимательно посмотрела на себя…
«Сорок пять …. Никто не даст… может, тридцать … пять… может и моложе… годы застыли в прошлом или…, это только желание… мечта…?  Все странно… Кажется, я старею… слишком быстро… одни и те же мысли последнее время… Что им надо от меня?!»
Ох, эти темно-синие глаза! Как они умеют сводить с ума! Сейчас они, эти мерцающие огни, сонные и полузакрытые… что делает их еще притягательней…

ИЗАБЕЛЛА! Я ЖИЗНЬ ОТДАМ ЗА ТЕБЯ! ПОЙ, ИЗА!

О! Ее клавиатурное сопрано… глубокое бельканто…
Страх и трепет в сердцах внемлющих…

Ох, эта тонкая шейка, белая, с розовым оттенком … и рыжие волосы, похожие на волны золотого потока…. Золотая рыбка… она – как само желание!
 Ох… Изабелла…

Взгляни на меня, хоть один только раз…
Ярче майского дня
Чудный блеск твоих глаз…

Пела она на сцене, усыпанной розами, любимый романс, притопывая изящной ножкой и кокетливо играя веером… Волосы от каждого движенья воздуха колыхались золотыми волнами желаний… Она всех сводила с ума…
…
Женщина стояла перед зеркалом и всматривалась в свое изображение. Теперь уже синий шелковый халат облегал ее стройную фигурку…
 Нет… не дашь ей и тридцати лет!
Ах, Изабелла…
Загадай желание, и оно непременно сбудется….
И она загадала…
…

Когда все началось? Уже никто не помнит точно… А когда кончилось? Быстро…стремительно… Когда нагрянуло разоблачение?!  Или… она еще не разоблачена…

ХОТИТЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ?! ВЫ ЕГО ПОЛУЧИТЕ! И НЕ ЖАЛЕЙТЕ ПОТОМ!
ЖАЛОСТЬ ПРОДАЕТСЯ ПЛОХО! УСПЕХ-ХОРОШО!

Моя дочь… так похожа на меня… - думала Иза, оставаясь в постели дольше обычного… моя дочь – копия я…

У НЕЕ ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО… У НЕЕ ТОЖЕ ПРЕКРАСНЫЙ ГОЛОС…

Не такой, как у меня, конечно… но… всё же… все же…

И никто … не спросил…. Никто! Кроме… кроме…

У НЕЕ ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!
 У … НЕЕ?..

БОЙТЕСЬ ВАШИХ ЖЕЛАНИЙ! ОНИ НЕ РЕАЛЬНЫ! ОНИ ВСЕГАДА -ЛИБО В ПРОШЛОМ… ЛИБО В БУДУЩЕМ!

…

Следователь был суровым (хотел таким казаться) … смотрел исподлобья…. Грыз ногти…

- Где ваша дочь? Спрошу еще раз.

- О! Моя дочь! Она прекрасна! Когда она была маленькой, - начала Иза, интимно наклонившись над столом и стараясь приблизится к пожилому следователю противного ей дела, с желанием очаровать.
- Простите, - пожилой капитан полиции, прервал говорившую, инстинктивно отклоняясь назад, пытаясь избежать предложенного очарования… - в том, что ваша дочь была маленькой, никто не сомневается… а вот, где она сейчас? Здесь сомнения, тянущие на пожизненный срок.
- Моя дочь? – Изабелла сделала глаза круглыми, хотя, они предполагались выглядеть миндалевидными, на то указывали черные стрелки на веках к вискам.  – Да, почем мне знать?
Тон женщины, которая была, по словам следователя, Изабелла, вдруг резко изменился, и она, женщина лет пятидесяти пяти – примадонна оперы Изабелла, приняла скучающий вид. – Я, что, сторож дочери моей…?

- ГДЕ ТВОЙ БРАТ, КАИН?!
 - ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ?! ЧТО, Я СТОРОЖ БРАТУ МОЕМУ….
… ЧТО, Я СТОРОЖ БРАТУ МОЕМУ…

Следователь, пожилой мужчина, чье лицо было красным и вспотевшим, еле удерживался от крика. Он устал. Однако нагнувшись все-таки навстречу попыткам обольщения стареющей примадонны, упорно повторил:
- Вы, насколько я вижу в документах, живете вместе, как вы можете не знать? Когда она не вернулась домой? Сколько прошло времени? – и следователь потыкал карандашом в бумаги, развернутые на столе.
Изабелла откинулась на спинку стула, словно, отодвигаясь от назойливого вопроса, вытянула ноги в прелестных башмачках, прикрыла глаза… и, как будто задремала…

«О! ИЗА! ТВОИ НОЖКИ! ТВОИ ПРЕЛЕСНЫЕ БАШМАЧКИ! Я ХОЧУ БЫТЬ ЗЕМЛЕЙ ПОД НИМИ!»

- Около двух-трех, недель, возможно… - промолвила тихим голосом ответчица, не открывая глаз, всем видам показывая, что ей скучно и неинтересно, а раз не интересно ей, значит - не интересно никому…

- А может три месяца?! Или три года?! – выкрикнул пожилой следователь и вскочил со стула. – Вы издеваетесь?! Я арестую вас, не смотря на все ваши регалии! Я арестую вас за убийство своей дочери! Посмотрим, как тогда вы запоете! – При этих словах детектив довольно хмыкнул – каламбур получился… не зря он в юности мечтал быть поэтом… Да... от поэта до сыщика – всего один шаг…  и когда он его сделал? Или, это про другое говорят?...

Но и эти «удачные слова» не произвели на Изабеллу никакого действия.
Она слегка приоткрыла глаза, один из которых, почему-то, являлся медленней другого, и с интересом стала разглядывать пожилого мужчину, который был следователем по ее странному делу.

ЛУЧШИЙ ХИРУРГ ГОДА! ТОЛЬКО У НАС ВЫ ВЕРНЕТЕ ВАШУ МОЛОДОСТЬ БЕЗ ВОЗВРАТНО! И ГЛАЗОМ НЕ МОРГНЕТЕ – и НАША КЛИНИКА «ХИРУРГ МЕЧТЫ» ОМОЛОДИТ ВАС НА ВСЕ 360%!!!
Возможно, глаз так и остался не моргать… кто знает?
На вопросы Изабеллы к хирургу пластики по поводу несинхронности глаз, эскулап неизменно отвечал – «Дорогая, вам это придает еще больший шарм!»- Иза верила, потому что хотела верить. И что ей оставалось?
Ах, как хотелось улететь прямо сейчас из этого скучного кабинета - туда! Туда! Прямо туда, где нет никаких пластических хирургов!..
- А кто вам вообще сказал, что моя дочь пропала?  - Изабелла, как будто очнулась от сновидения, и стала рассматривать свои ноги, шевеля прелестным башмачком, будто, прямо сейчас, примеряла его с целью купить…
- Друзья вашей дочери, ее друг…  и еще многие… много заяв… странно, однако, что вашу дочь тоже звали Изабеллой… – следователь задумался, словно завороженный двигающимся башмачком обвиняемой, на который он смотрел с явной брезгливостью… Очарование не подействовало… Как жаль, Иза…

МАМА, ТЫ НАВЕСТИШЬ МЕНЯ?
Я НЕ МОГУ НАВЕСТИТЬ ТЕБЯ, МОЯ ДОРОГАЯ ДОЧЕНЬКА! ИЗА… МНЕ ТАК ЖАЛЬ… ТАК ЖАЛЬ…

- Почему- звали? Зовут, - поправила Иза говорящего, пытаясь предать разговору обыденный светский тон, - А может она просто не хочет общаться? Вы подумали об этом?
- Слушайте, я устал..., мы здесь уже два часа, я могу вас задержать по косвенным уликам пропажи вашей единственной дочери! – следователь, как бы вспомнив, что он не поэт, а каратель преступности, резко изменил тон с усталого на властный - Говорите, черт возьми, где дочь?!  - и карандаш в его сжатой руке сломался надвое.
- Во-первых, при чем здесь черт, если это-Вы - черт, то Вы меня уже взяли… - Иза хихикнула, ей всегда импонировал ее собственный юмор, и гораздо больше, чем юмор окружающих, - а, во-вторых, она никуда не пропала, во всяком случае, я не заметила. …Или, … это… - во-первых?
- Бросьте геометрию! – возможно, он хотел сказать -математику… или алгебру… впрочем, детективу никогда не давались точные науки - Ваша дочь, по словам ее разыскивающих, не выходит на связь уже около шести месяцев! А, может…. Шести лет?! Если точнее разбираться и не брать во внимание какие-то там смс, якобы от нее, однако непонятно от кого и с какого номера? Вас спрашивали о ней, но вы всегда говорили, что, это ее дело, общаться с кем-то или нет. А вот сейчас – бинго!
- Что?! Бинго? – Изабелла приподняла бровь – вы ставили выигрыш на меня? Или на мою дочь? И при чем здесь геометрия?
- Бинго! – и следователь стал тереть руки, словно наслаждаясь воображаемым выигрышем – мы провели обыск у вас в квартире! Да, получили разрешение ввиду загадочных обстоятельств, и…

Пожилой детектив вдруг запнулся на слове и стал о чем-то лихорадочно размышлять. Пот, уже не прячась под носовым платком, без стеснения катился по его красному лицу. Казалось, мужчину вот-вот хватит удар.
БИНГО!
- Да, мы обнаружили, что, все вещи Изабеллы-младшей на месте! Да… А ее -нет! Ха!... Ха!...
Но…-
Вопрошающий замялся на пару секунд - … но… Где ваши вещи? Или, вы пользуетесь одним и тем же? – Детектив, нервно расхаживающий по кабинету в этот момент своей речи, резко остановился и пристально посмотрел на женщину, спокойно сидящую перед ним. В его голове появилась еще более страшная мысль, которая напрочь уничтожала в нем всякую поэзию, и явила лишь предвкушение холодной жесткой реальности…

От поэзии до преступления шаг?! Кто сказал эту чушь! Здесь – пропасть!

- А, что, это преступление, пользоваться общими вещами? - Изабелла встала, вытянувшись во весь рост, словно пыталась унизить этим невысокого следователя.
- Я могу идти? – сказала она обыденным тоном, и повернулась к выходу.
 - БИНГО- бросила она небрежно остолбеневшему полицейскому.
- Нет! Вы не можете уйти! Я вас арестовываю, требуйте адвоката, дамочка, - следователь плюхнулся на стул и по его лицу заходил носовой платок, давно мокрый, то ли от пота, то ли от слез…
- Адвоката? Да все адвокаты Мира у моих ног! И сколько вы мне хотите дать, так скажем, лет покоя? – Иза посмотрела почти снисходительно на пожилого мужчину, и для несведущего могло показаться, что это - она ведет допрос, а вспотевший господин - ответчик, уличенный во лжи.
- За убийство, дорогая, если докажем, дадим всю вашу жизнь для покоя, если там он будет, что, весьма сомнительно… Хотя… с вашими связями и поклонниками…  И… я не все сказал… Есть еще кое-что… очень… - вспотевший сделал паузу, и, взяв свежую салфетку взамен промокшей, продолжил:
- Мы нашли кровь на носовом платке… - мужчина посмотрел на салфетку и быстро сунул ее в карман – на платке в ванной… в вашей квартире… вашей ванной… чья это кровь?
- Откуда мне знать? Я же не следователь. Может, моя, а может и… моей, так называемой, дочери…
- Спрошу прямо, - маленький пожилой мужчина, снова вскочил, и, вытянулся, насколько возможно, чтобы придать роста и веса себе и своему вопросу, - сколько вам лет, мадам? Отвечайте добровольно!
- Мадмуазель, если что, - Изабелла стояла между столом и выходом, как-бы взвешивая, куда быстрее можно дойти? Что даст ей закончить этот допрос с наименьшими потерями – его продолжение, или немедленный уход…  а, значит, тягостное ожидание еще одной повестки в суд
- Добровольно?! Добровольно-принудительно? – Иза, забыв, что не на сцене, сделала театральный жест обеими руками, разметав из по сторонам, словно крылья, как-то делала некая героиня пьесы Чайка. - А разве мой паспорт не у вас?
- Ваш паспорт – липа! Вот, только, почему? Прекраснейшее из созданий?! ... А?! … когда-то, прекраснейшая из созданий… - Детектив, усмехнулся и начал еще интенсивнее тереть лицо, которое и так стало багровым…
- В Новом Орлеане есть один старый дом… - Изабелла вернулась на свое прежнее место и села положив ногу на ногу, как бы, входя в свой привычный образ… осталось только закурить тонкую ментоловую сигарету...

«Ну, что ж, третий акт… значит – тритий акт» – говорил весь ее харизматичный облик … - В этом доме есть одна… тайна…
- Простите, мадмуазель, раз вы так настываете – мадмуазель! - прервал странное повествование женщины следователь, сделав акцент с язвительной интонацией на обращении – мадмуазель, - разве это то, о чем я вас спросил? Я спросил вас, черт возьми, о каком -то доме в каком-то старом Орлеане?!

- В Новом Орлеане, и – стааарый дом, не путайте капитан…  - невозмутимо продолжала допрашиваемая.  - Меня зовут Изабелла…
- Хватит! Баста! Где ваша дочь?! Даю вам ровно три минуты!
- Так я вам говорю – в Новом Орлеане есть старый дом с мезонином… там…
- Ваша дочь?
- Там – я….
Пожилой мужчина, который был следователем и вел дело о «пропаже женщины средних лет», положил руки на стол, заваленный бумагами по этому бесконечному вопросу, потом опустил красное вспотевшее лицо на руки, и застонал. Тихо, болезненно, как стонут от безысходности. Усталость его не была лишь усталостью по этому странному бесконечному делу, где не было ни трупа, ни улик…. Его усталость была вселенской…
 Ему, вдруг, показалось, что он маленький мальчик, вот прямо сейчас, пускает бумажный кораблик, с которым он возился все утро, пускает его в бурную реку…
Плыви, кораблик! Не знаю куда и не знаю, зачем, лишь бы ты куда-то приплыл…

МАМА! КОРАБЛИК ПРОПАЛ!
НИЧЕГО, СЫНОК, МЫ СДЕЛАЕМ НОВЫЙ…
НО, Я ХОЧУ ИМЕННО ЭТОТ КОРАБЛИК! ХОЧУ ЕГО!

В то же время, пока следователь страдал о невозвратном кораблике детства, который буквально поверг его в глубокую печаль, допрашиваемая женщина лет пятидесяти, одетая вычурно, но не без вкуса, как присуще примадоннам, достала блестящий плоский телефон из сумочки экзотической кожи. Она подождала минуту, слушая гудки, и, затем сообщила невидимому абоненту.
Голос ее был спокоен, даже слишком, почти торжественен.

НАБЕРИТЕ НАШ НОМЕР! ЭТО-ВАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС! СУМОЧКИ ИЗ КОЖИ ЭКЗОТИЧЕСКИХ ЖИВОТНЫХ ТОЛЬКО У НАС!

Говоря с кем-то по телефону, примадонна сверлила взглядом, сколь надменным, столь и проницательным, лысину страдающего следователя.
- Да… да… время пришло… да надо прийти, здесь некий, так называемый следователь, - при этих ее словах мужчина напротив, вскинул голову, и его лицо из сонного в одну секунду приняло выражение наделённого властью человека.
– Да, да…  - продолжала говорить в телефон загадочная женщина в черном кринолиновом платье с высоким ажурным воротником, руки ее были в перчатках, таких же черных и ажурных.
«Кто же носит теперь такое?! – мелькнула не соответствующая ситуации мысль у блюстителя порядка… Хотя… как знать! Ужин, мой ужин…фрикадельки с пюре…  будет ли сегодня?» И, к поту и слезам детектива присоединилась слюна, стекающая в гортань…
- Да… приезжай, теперь надо… я пришлю за тобой машину. Ты где? - Изабелла говорила, растягивая слова, взгляд ее переместился, и приступил сверлить верхнюю пуговицу рубашки следователя, словно, этот взгляд, мог расстегнуть ее и посмотреть - что же там внутри?
- Итак, - пожилой мужчина-следователь, придал своему голосу дозу обыденной строгости, - Кто едет? Кого мы ждем?! Говорите все! Или… я вас провожу в малюсенькую камеру с помощью вон тех молодых служивых? Они заскучали за три часа… - И вспотевший детектив сделал руками какой -то знак, видим, начертание малюсенькой камеры, где никчёмная примадонна проведен много времени в раздумьях над тем, как издевалась над честным следователем.

…


Изабелла поднялась со своего временного пристанища – скамейки, загаженной мухами, и, не забыв старую авоську, из которой только-что раздался телефонный сигнал, медленно тронулась в путь
«Машину… она пришлет за мной машину… - бормотала старая женщина, едва передвигая ноги по пыльной мостовой. В ее голосе, как ни странно, слышалась ирония

МОЛОДОСТЬ – ЭТО ЦВЕТЫ ОЖИДАНИЙ ЧУДА! СТАРОСТЬ – ИХ ПЛОДЫ! ХОТИТЕ ВЕРНУТЬ МОЛОДОСТЬ? ОЖИДАЙТЕ ЧУДА, НЕ ПОЛЬЗУЯСЬ ЕГО ПЛОДАМИ!
Плоды наших насаждений – вот они, смеются и потешаются над нами – думала старушка, усаживаясь на заднее сидение черного автомобиля, которой с киношным шумом затормозил практически у ее ног…
А ведь так прекрасно все начиналось! Казалось – идея блестяща! И все будет-
ДОЛЬЧЕ ВИТТА!
Бывает ли, что ваши желания начинают жить собственной жизнь, и вы, оставшись на обочине, видите уходящий трамвай счастья, уходящий без вас… и ничего с этим не можете поделать…?

…..

Они сидели молча, иногда детектив кому-то звонил, иногда отвечал на звонки коротко и официально. Пот больше не тек по его лицу, возможно, закончился или, испарился от жара мыслей в уставшей голове…
Изабелла вольготно расположилась на неудобном стуле, будто это лучшее сидение на свете, вытянув прелестные ножки в прелестных черных атласных башмачках. Глаза ее были полузакрыты, а в руке, закрытой ажурной перчаткой, замерла тонкая незажжённая сигарета
(У нас не курят, мадмуазель- если вам так угодно)

В дверь постучались… тихо и робко….  и появилась старушка в неприглядной одежде. Волосы ее спутались в кику на середине маленькой головы. Надо ли говорить, что они были седыми? Она прижимала к ветхому клетчатому платью, когда-то синему с белыми клетками, потрепанную авоську.
- Не надо столько драматизма! – Мадмуазель примадонна, сидящая напротив детектива по уголовным делам на шатком, скрипучем стуле, вдруг преобразилась.  Голос ее зазвучал высоко, звонко, надменно и зло. И словно, не шаткий стул был ее сидением, а высокий трон Соломона с шестью ступенями восхождения.

ШЕСТЬСОТ ШЕСДЕСЯТ ШЕСТЬ СИКЕЛЕЙ СЕРЕБРА! ПРИМИТЕ ДАНЬ ОТ ПОДДАННЫХ!
ВСЕ, КАК ВЫ ПРОСИЛИЛИ, МАДМУАЗЕЛЬ ЦАРИЦА!

- Познакомитесь, дорогой друг, - Изабелла сделала небрежный жест, сродни царственному, в сторону вошедшей старушки, — это Я.

Следователь, уставший от происходящего, неожиданно поймал себя на том, что прокручивает в голове слова старой давно забытой песенки… Ее когда-то исполняла очень пожилая, но очень молодящаяся певичка.
Он не помнил лица певички, лишь ее розовые перья в виде платья, и… эти… нелепые слова…

МОЯ ДОРОГАЯ… Я ЗНАЮ…. Я ЗНАЮ
ВСЕ В МАЕ БЫВАЕТ, НО НЕТ ТОЛЬКО МАЯ…
ЛА… ЛА… ЛА….

«Что за бред», - пожилой следователь махнул головой, почти потеряв равновесие, но быстро найдясь, сделал вид, что просто чихнул.
- А где же ваша дочь, сеньора Изабелла?! Меня в последнее время, которое у нас закончилось, интересует только этот вопрос…- и детектив стал набирать номер на сенсорном экране телефона. – Мое терпение закончилось, и эта ваша… хм… группа поддержки, - говоривший мельком, исподтишка взглянул на мнущеюся с ноги на ногу старушку, - не изменит моего намерения посадить вас в маленькую… в малюсенькую камеру, - при этих ехидных словах, следователь всем телом выдвинулся вперед, нависнув над столом и приблизив свое лицо к сидящей напротив примадонне. Неожиданно для себя, он закрутил сжатыми в горстку пальцами прямо перед ее носом – Малюсенькую… камерку! – пальцы его изобразили жест, напоминающий О,К,
- На долго… очень!
- Может, мне кто-нибудь предложит стул? - вдруг заговорила гостья, и голос ее был хорошо поставлен, несмотря на внешнюю ветхость облика, - Можно мне сесть?
Пожилой детектив при этих словах непонятной старухи, аж подпрыгнул, словно заговорила мебель в углу кабинета, будто это шкаф или дверь вдруг открыли рот.  Он практически лег животом на стол, над которым только что театрально (это все-таки заразительно!) нависал, ведя, как ему казалось, убедительный допрос, идущий к победному финалу.
И снова, как почуяв любимый триггер, у него в голове закружилась розовая песня в нелепых перьях:
ЛЯ… ЛЯ… ЛЯ… ЛЮБОВЬ МОЯ….  ПОСЛЕДНЯЯ….
ДРУЗЬЯ! УГОДАЙТЕ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦУ БЕССМЕРТНОГО ХИТА, и ВЫ ПОЛУЧИТЕ В ПОДАРОК ЕЕ ДИСК! ДВА ДИСКА! УРА!

«Давайте уж все диски, чтобы больше никогда ее не слышать!» - Пожилой детектив, вздрогнул от своих мыслей, испугавшись, что произнес их вслух.

Старушка, однако, уже сидела на стульчике в углу, поджав ноги и склонив голову к плечу, словно голова ее вдруг сильно отяжелела.
- Рассказывайте, - бросил следователь и прикрыл усталые глаза… Ему сильно захотелось спать…. «не знаю, поужинаю ли» … - опять крутились печальные мысли в его гудящей голове…. Теперь их две… - Кто такая, зачем здесь, какое отношение имеете к происходящему… Соучастница в убийстве?  - последние слова прозвучали как-то неуверенно…  Эта древняя старушка все же мало походила на соучастницу… Все странно….

…

…Что теперь будет? - Изабелла сидела на кровати, еще теплой от сна, волосы ее не были разобраны со вчерашнего дня и спутались в комок, не смытый макияж за ночь подтек и размазался…
Что с тобой, Иза?! Ты никогда не допускала такого?!

Вчерашний концерт Изабелла провела необычно. Конечно, как всегда, много оваций и восторгов, которые последнее время не были адекватны ее выступлениям. Она это понимала…
Голос, прекрасное сопрано… когда-то прекрасное… стал подводить ее…   Она, как истинный профессионал своего дела, предпринимала хитрости и уловки, чтобы никто ничего не замечал.
А вчерашний концерт…. Больно и вспоминать… Изабелла почти все время говорила, улыбалась делала пассы…. Остальное- фонограмма…
Она сидела на смятой кровати и раздумывала… Была мечта…, и она могла исполниться… Могла!

ИЗА, ПОЙ! ТАНЦУЙ! ТЫ ПРЕКРАСНА И КОГДА МОЛЧИШЬ! ЛЮБЛЮ НА ВЕК!

Ах, если бы только эта беда – пропал голос… Фонограммы, обработка, нужный микрофон - все, что угодно! Но… старость, обвислость щек… искусственный румянец, пока скрывающий пятна жуткого коричневого цвета… Их все больше….
Изе они казались трупными…  ни ботекс… ни пластика уже не помогали…
Разве придашь нежную свежесть и блеск глаз какими-либо ухищрениями!

И… она решилась… 
Все прошло гладко… фонограммы… обработка голоса…. Но... Главное! Внешность! Она вернула себе, своему имени, от которого трепетало столько мужских сердец… Это грело ее, оживляло изнутри, … давало силы жить… жить в радости… как ей казалось… казалось.  Долго ли ей так казалось?

НО, ВСЕМУ, ИЗА, ПРИХОДИТ КОНЕЦ!
ВСЕ ПРОЙДЕТ… И ЭТО ПРОЙДЕТ ТОЖЕ…

А мы попытаемся, попытаемся обмануть время… - думала Изабелла…
Попытка- не пытка? Всегда ли работает эта установка?..
…

ИЗА! ИЗАБЕЛЛЕА! ТЫ ПРЕКРАСНА КАК НИКОГДА! ЧУДНЫЙ БЛЕСК ТВОИХ ГЛАЗ! ОН ТАК ЯРОК!
ПРИЗНАВАЙСЯ, ЛЮБИМАЯ- ТЫ ПРДАЛА СВОЮ АНГЕЛЬСКУЮ ДУШУ ДЬЯВОЛУ?!
Иза в ответ только улыбалась, своей очаровательной улыбкой, щурила блестящие юным светом изумрудные глаза…. И … пела … чарующим молодым голосом…

Я кукарача, я кукарача, ты так меня обозвала.
А я не плачу, а я не плачу, ты так сказала не со зла.
Я кукарача, я кукарача, смеюсь, усами шевелю.
А это значит, а это значит, что больше всех тебя люблю!

И зал визжал от восторга…

ИЗА – ЛЮБОВЬ! МОЯ ПРЕЛЕСНАЯ БУКАШЕЧКА- КУКАРАЧА!
ТЫ-ВЕЧНО МОЛОДА!


…Где же твоя дочь, Иза?..


2025