Узники азазеля

 
...Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований.
Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать.
Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга.
Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание»
 
 
ГЛАВА 1
В ЛАГЕРЕ РОДЖ
5 марта 2019 года. Веет легкий предрассветный ветерок над большой Сирийской пустыней. Аурой называли древние греки этот особенный ветер, рождающейся на границе ночи и дня. А ту звезду, что загорается на востоке, когда другие звезды гаснут одна за другой, предвестницу Солнца, они именовали звездой Афродиты, богини любви и красоты. «Та звезда, что в небе всех звезд прекрасней», – так писала древнегреческая поэтесса Сафо. Римляне нарекли ее Венерой. Единственная в Солнечной системе планета, названная в честь женского божества. Она выходит на небосвод, просыпается после холодных ночей и знойных дней пустыни будто для того, чтобы, оглядев наши земли, посмотреть, какие еще игры придумали люди, что еще они натворили сами с собой и с другими...
Солнце равнодушно взирает на все происходящее. Его не беспокоит, что может произойти с его детьми, которые не могут жить без тепла и света. Ему все равно, в какие игры играют его дети и до чего они могут доиграться. В засушливой пустыне оно безжалостно палит и жжет, будто подталкивая людей на их разрушительные безумства.
Венера же не горит и не мерцает, не борется ни с Солнцем, ни с Луной, а просто светит ровным и спокойным светом на утренней и вечерней заре. А может, она совершает молитву, прося о мире и гармонии, которые несет в себе женское начало? В покровительнице рожениц, детопитательнице нуждаются именно в этом месте Земли, в палаточных лагерях провинции Эль-Хасака на северо-востоке Сирии.
Скоро звезда Афродиты исчезнет, уступив место Солнцу. Проснутся спящие в палатках женщины и дети. Начнется привычная для них однообразная жизнь. Эти женщины поехали за своими мужьями во имя семьи и любви, «во имя справедливости на земле» – как убеждали их, не подозревая, что попадут в огромный капкан безжалостной войны, смерти, лишений и мучений.
Самый большой из трех лагерей, Аль-Холь, рассчитанный на двадцать тысяч человек, вмещает семьдесят три тысячи. Лагеря Родж и Айн-Иса – до пятисот беженцев.
Родж – лучший лагерь из трех, самый «комфортабельный». Каждая из девяноста установленных палаток вмещает пять-шесть человек. Здесь созданы основные условия для временного проживания: есть на чем спать и готовить еду, подведены электричество и вода. Даже подключен Интернет.
В лагере живут женщины и дети, многие приехали вместе с мужьями из России, стран СНГ, Турции, Европы и даже Америки. Они общаются с родственниками по мобильному телефону. По мере возможности близкие отправляют им деньги – через посредников в Турции с комиссией в 20 процентов.
Лагерь – это место пребывания беженцев. А там, где группа людей живет на ограниченной территории, обязательно формируется сообщество, свой мирок с социальными, психологическими и, конечно, коммерческими отношениями. Минимальное питание, керосин, лекарства, средства гигиены предоставляются бесплатно – эти расходы взяли на себя благотворительные службы Германии. Но человеку в любых условиях хочется что-то себе позволить и тем более купить детям.
Как ни странно, но на этой территории выживания вдов и сирот, в этом временном прибежище людей, оказавшихся в трудных жизненных обстоятельствах, организован рынок. Если экономить, то можно что-то приобретать и там.
Лагерь Родж – наиболее благополучный из трех: случаи смерти от истощения или диареи редки в отличие от других лагерей, где детям привычно ежедневно наблюдать, как «скорая помощь» увозит по двадцать трупов их ровесников. А еще обитателям лагеря Родж повезло с Марьям. Марина по паспорту, которого, впрочем, она не держала в руках уже четыре года, а ныне Марьям – врач-ординатор из Москвы, живет в одной из палаток с трехлетней дочерью Айлин. Отец у Марьям – азербайджанец, а мать – русская, за глаза все зовут ее «наша русская скорая помощь», а при общении – просто Доктор. На Востоке обращение к врачу «доктор» – это признание профессии, выражение почета и уважения.
Марина училась на шестом курсе медицинского университета имени Н.И.Пирогова, когда, все бросив, сбежала с любимым «строить Исламскую республику во имя справедливости во всем мире». Семья ее была интеллигентной и свободной от религиозных или политических крайностей. Никогда Марине не навязывали ни ислам, ни христианство. К окончанию школы девочка неплохо владела азербайджанским, арабским и английским языками.
Марьям невысокого роста, тоненькая, с белой, почти прозрачной кожей. Длинные пышные, слегка вьющиеся каштановые волосы она плетет в роскошную косу. Ангельское круглое личико с прямым тоненьким носом и тонкими губами. Только карие глаза, большие, с длинными черными ресницами, и темные широкие брови выдавали в ней южную кровь. Муж Марьям, за которым она последовала в Сирию, покинув уютный родительский кров, погиб в ноябре 2017 года вместе с сотнями других защитников «истинной веры», переправлявшихся в моторных лодках через реку Евфрат и подвергшихся бомбежке.
...Марьям должна сейчас вставать и делать намаз вместе с соседкой по палатке, Афиной, матерью троих детей. Обстоятельства, в которых оказались две женщины, сплотили их. Марьям и Афина стали назваными сестрами. Афина приехала из Азербайджана четыре года назад вместе с мужем и четырехлетним сыном Саруханом. В Сирии она родила дочь Айдан. Когда муж погиб, она вновь вышла замуж. Брать в жены вдову погибшего «брата» у ваххабитов считается достойным и честным поступком, случаи такие далеко не редки. Новоиспеченный муж также вскоре погиб, после двух недель пребывания в Сирии, даже не зная, что жена носит под сердцем их ребенка.
Несколько слов о ваххабитах. Их в мусульманском мире насчитывается всего один процент, но они отличаются крайним радикализмом и экстремизмом. Неприятие всех людей, не принимающих их взглядов и мировоззрения, – главные признаки ваххабита. Также для последователей этого течения характерно крайнее неприятие немусульман, которых разрешается убивать и вести с ними войну (джихад). Ваххабиты, убивающие людей других вероисповеданий, – явление, которое встречается довольно-таки часто в мусульманских странах. Война против «неверных» считается священным делом любого правоверного мусульманина.
Но вернемся к Афине. Вдова и ее мужья по национальности лезгины из небольшого пограничного городка Кусары на севере Азербайджана.
Женщина выглядела намного старше своего возраста. Только стройность фигуры намекала на молодость, лицо же откровенно кричало о перенесенных трудностях – в свои 28 Афина выглядела на 40. Она, как и Марьям, знала несколько языков: родной лезгинский, государственный азербайджанский, русский, на котором преподавали в школе. В Азербайджане все свое свободное время она смотрела турецкие сериалы. Врожденная способность к изучению языков и страсть к фильмам позволили ей освоить и турецкий. Первых двоих детей она назвала именами любимых актеров. Училась девушка неплохо, но никуда не стала поступать после школы, а вышла замуж за соседа. Молодые люди горячо любили друг друга. Для воспитанной в патриархальной семье Афины любое слово супруга было законом.
Молодые жили с родителями мужа Асима. Дом был новый, добротный, как говорится в России, полная чаша. Старший брат Асима, Расим, давно обосновался в Москве, был прекрасным специалистом в области протезирования и имплантации зубов, арендовал кабинет в крупном стоматологическом центре и пользовался большим профессиональным успехом. Он был на шесть лет старше Асима и после окончания медвуза стал врачом, о котором говорили, что у него золотые руки и светлая голова. Недостатка в богатых и знатных клиентах у Расима не было. Он быстро оброс знакомствами и связями. Обладая легким и открытым нравом, еще со студенческой поры имел немало друзей в столице, общался с членами своей диаспоры. К тому же любил музыку и сам хорошо играл на гитаре.
Расим нередко задумывался: почему же младший брат вырос иждивенцем? То ли родители успокоились, что старший сын не требовал особенных хлопот: хорошо учился, был победителем олимпиад и уже с 14 лет твердо решил, что станет врачом, и непременно стоматологом. А может, чересчур баловали долгожданного младшенького,  тем более что в детстве он много и сильно болел? В конце концов Расим успокаивал себя мыслью, что природа не распределяет достоинства поровну. Если он занят работой, то Асим живет с женой при родителях и порадовал их внуком. Сам же Расим жениться не спешил, считая, что он еще не встретил свою любовь. Матушка все подыскивала ему в жены добропорядочную лезгинку, но каждый раз старший сын отказывался: его и так все устраивало. Зарабатывал он хорошо, но деньги тратил с умом, а матери каждый месяц посылал кругленькую сумму. На эти деньги и жила семья младшего брата, ведь сам Асим зарабатывать не умел...
Афина к отсутствию у мужа практической жилки, как, впрочем, и к его слабости хлебнуть лишнего, относилась спокойно. Ее все устраивало: она прекрасно вела хозяйство, свекровь в ней души не чаяла. Собственные родители были счастливы, что дочь пристроена. Никогда не преследовали Афину амбиции. Ей хватало ее любимых турецких сериалов – это были отдых, развлечение, отдушина. По просьбе невестки на крышу дома поставили современную антенну, которая ловила много зарубежных телевизионных каналов, в том числе и турецкие. И неудивительно, что Сарухан (его тезкаактер играл исключительно положительных героев), первый внук в доме, заговорил на этом языке без акцента. Афина была очарована турецким образом жизни: обстановка в домах, одежда, еда, манера общаться, архитектура – весь тот антураж, который так красиво преподносится в сериалах. Турция стала для девушки страной мечты. Ох, как ей хотелось там побывать! Кто-то когда-то сказал: бойтесь мечтать, мечты сбываются.
Однажды нетрезвый Асим сел за руль новой «Ауди», которую подарил ему на день рождения старший брат. Привыкший жить за чужой счет, безответственный, не повзрослевший ребенок, он «летел» по ночному городу, подпевая любимой исполнительнице лезгинских песен, отвлекся на телефонное сообщение, вылетел за обочину и врезался в дерево. Машина не подлежала ремонту. Асим чудом остался жив и попал в больницу с переломами ног. Там он и познакомился с Казимом.
Если бы люди доверяли своему первому впечатлению, если бы прислушивались к себе, тогда, быть может, не случилась бы с Афиной не заслуженная ею трагедия. Ведь первое впечатление Асима от этого худощавого парня с каким-то неуверенным и приглушенным голосом было неприятное. Не было в нем ни намека на радость, беззаботность, азарт, так свойственные Асиму. Безжизненный, даже глуповатый взгляд. Глаза, которые ничего не ищут, глаза недалекого человека, живущего в своем мире. Асим все это «считал» со своего соседа по палате при первом приветствии. По неопрятной бороде и сбритым усам Асим сразу понял, что перед ним один из «этих», как называли в городе ваххабитов, но в целом ему было все равно.
Казим не выпускал из левой руки книгу про священные мусульманские законы. Правую руку он сломал, упав с черешневого дерева, собирая плоды. Несмотря на перелом, юноша выполнял намаз в строго отведенное время пять раз в день, как положено. Книга в левой руке, перечитываемая им отрывками, бессистемно и без порядка, не была, как думал Асим, священным Кораном. Муж Афины не знал подробностей идеологии ваххабитов, но Казим методично своим сухим голосом посвящал Асима в курс дела. А тот слушал. Почему? Просто от нечего делать. Сначала речи «брата» забавляли соседа по палатке, он смеялся в душе над этим странным человеком. Иногда парень произносил что-то неприемлемое даже для Асима, но у последнего не хватало духу осечь соседа.
За добротой, ребячеством, легкостью характера, которые ценили в Асиме его друзья, скрывалась пропасть – духовная пустота.
Видимо, недостаточно быть добрым малым, чтобы не угодить в капкан темных сил, надо еще и самому быть наполненным светом.
Главная мысль, которую стремился донести Казим своему соседу по палате, состояла в том, что конечная цель человека – попасть в рай. Но туда просто так не попадешь – это место для избранных, самых лучших, прошедших испытания. Молиться и соблюдать обычаи недостаточно. Билет в рай выдается героям, совершающим героические поступки ради единственной истинной веры. Хочешь в рай? – сделай что-то для установления Халифата на всей земле. Благородная цель, ведь Халифат призван для всеобщего процветания и справедливости.
Никто не мешал Казиму совершать тихий и мирный намаз пять раз в день, даже врачи не беспокоили парня в это время. Афина навещала мужа каждый день, иногда и по два раза на дню. Вид молящегося на полу Казима ей был привычен и не удивлял: она не обращала на него внимания. Хотя одна деталь не ускользнула от ее внимательного взора: порой Казим бросал на нее пристальные взгляды. Но она не придала тогда этому никакого значения. Афина никогда не видела, чтобы Казима навещали родственники, только его названые «братья» приходили очень часто. Супруги с насмешкой посматривали на «братьев» из-за спины и молча улыбались.
За время, проведенное в больнице, Асим кое-что узнал про соседа.
Парень родом из небольшого горного селения. Его отец был женат трижды. Первая жена скончалась от рака, оставив двух сыновей. Второй была мать Казима, но она умерла в родах. А третьей стала сорокапятилетняя вдова... Мальчиком Казим никогда не чувствовал родительской любви. Сводные братья не обращали на него внимания, впрочем, скорее всего он сам их недолюбливал. В школе он был тихим и правильным учеником с комплексами. Обновок у него никогда не было, все донашивал от старших братьев. Мальчик терпеть не мог мачеху, хотя ничего плохого она ему не делала, как, впрочем, и хорошего. После окончания школы, отслужив армию, парень перебивался временными заработками и жил в Кусарах у дальней родственницы покойной матери.
Казим чувствовал себя одиноким и покинутым в этом мире. Однажды один из «братьев-ваххабитов» предложил ему в городе работу слесаря-монтажника. Так и подружился одинокий угрюмый горец с «верными рабами Халифата», которые за считанные дни успели рассказать ему о несправедливости, царящей в мире, особенно среди иноверцев. А поведать ему что-то иное было некому: отец давно умер, с родственниками он не любил общаться, а друзей не было.
Перелом у Казима оказался тяжелым, ему сделали две операции, но рука все равно работала плохо. «Братья» прекрасно понимали, что вояка из него теперь никудышный, и потому уготовили парню другую участь – вербовщика. Может быть, сам Казим не совсем понимал свою роль, но в первом случае – с Асимом – сыграл ее вполне успешно.
Пребывание двух юношей в больнице подходило к концу – их должны были выписать в один день. Афина вместе со свекровью приготовила праздничный обед, собрала вещи на выписку для Асима и отправилась к мужу. Стоял чудесный летний день. Женщина распахнула дверь, вошла в палату и замерла. Оба мужчины делали намаз. Она буквально окаменела от изумления, но одна мысль успела промелькнуть: на секунду перед ней возникла картина, как «братья» специально для Асима приносили в палату коврик. Афиной овладел и страх, и ужас. Она не могла и подумать, что через месяц наденет хиджаб и будет совершать намаз, как полагается верной подруге «истинного» мусульманина. В ее голове поселятся успокаивающие мысли о том, что благодаря вере Асим стал серьезнее, перестал пить.
Афина ни в чем не перечила мужу. «Как же разумно он рассуждает о новом кодексе чести, о том, как подобает вести себя настоящей мусульманке. Ну и пусть судачат соседи за спиной. Вот уедем с мужем в Турцию и заживем как следует. А если надо, поеду с ним и в Сирию, буду ему верна до гроба и нарожаю детей. Ничего страшного не произойдет с родителями, потужат и успокоятся. В конечном счете надо попасть в рай, мы себе место должны там заслужить», – новая теория жизни, стройная и систематичная, убогая в своей простоте и страшная по своей сути, день за днем, по кирпичику выстраивалась в голове Афины. И вот она уже с осуждением относится к соседям и знакомым, не приемлющим новую догму. Афина теперь «сестра»: прочно закручен новый винтик в смертельной машине под названием «ваххабизм».
Через полгода молодые вместе с сыном убегут сначала в Турцию, а еще через полгода в Сирию, и Афина родит там дочь, назовет ее в честь популярной турецкой актрисы Айдан, которая блестяще сыграла роль Фериде в сериале «Королек – птичка певчая». Муж погибнет в тренировочном лагере при бомбардировке. А через два года Казим окажется в Сирии, отыщет Афину и женится на ней. Новобрачные поживут вместе всего две недели. Казим трагически погибнет. Так оба мужа Афины, одурманенные коварными целями под прикрытием высших идей Халифата, ушли из жизни... От Казима Афина родит дочь и назовет ее Сура, этим красивым словом именуются главы священного Корана...
Стоит ли описывать состояние родителей, чьи дочери облачились в черные мешки, а сыновья отпустили бороды, сбрили усы и надели укороченные штаны. Сначала сознание родителей сталкивается с тем, что это уже не их дети, это какие-то чужие, непонятные им люди, все разговоры которых сводятся только к «праведным» речам о Боге. Но это какой-то другой Бог, не знакомый их родителям. Не этому Богу молились матери, вынашивая своих детей, не этому Богу они воздавали хвалу, когда их дети рождались. За какие грехи им это наказание, что теперь делать?! И тут встает выбор: отвергнуть или принять. Защитные механизмы психики срабатывают безотказно. Распространено явление, когда родители начинают разделять новую философию своих детей. Соседи, родственники, друзья общаются теперь с ними лишь формально, все больше отстраняясь, ведь их больше не связывают общие ценности.
А как же Марьям, или Марина, ординатор одного из престижнейших медицинских университетов мира, оказалась здесь? Об этом немного позже.
Итак, лагерь Родж. Мирно спят в палатке ее обитатели на поролоновых полуторных матрацах, обтянутых чехлами. Марьям – со своей трехгодовалой дочерью Айлин. Афина – с годовалой малышкой, а восьмилетний Сарухан – с младшей сестренкой. Утром они будут делать привычный намаз, завтракать – лагеря снабжены минимальными удобствами и продуктовыми пайками для выживания. Остальное – на базаре.
Марьям и Афина один раз в неделю выбираются на базар, где есть все, были бы деньги. Соседи могут в это время присмотреть за детьми; благодарные мамы угощают их в ответ купленными на рынке фруктами или сладостями. У Марьям всегда есть деньги, даже больше, чем достаточно. Все об этом знают. Если бы не рачительная Афина, Марьям быстро бы осталась без средств. Она их или раздавала бы, или покупала бы все, что надо и не надо. На рынке хозяйки приобрели добротную одежду и даже небольшой телевизор – роскошь, которую могут позволить себе в Родже очень немногие.
Такая роскошная жизнь возможна, потому что дед Марьям, полковник в отставке, регулярно посылает внучке деньги, а однажды надзирательница передала ей посылку из России. Когда женщина открыла коробку, в ее глазах застыли слезы. Бабушка положила в нее любимую игрушку детства – коричневого плюшевого мишку. В коробке были два новых айфона. Один телефон Марьям подарила своей названой сестре Афине. Мишку она отдала девочкам, при условии, что они не будут драться, а будут играть дружно. Для Сарухана тоже были подарки – букварь, тетради, дорогие толстые карандаши, ластики, точилка, линейка и ручки. Малышке – музыкальная юла. Марьям долго вертела старого мишутку в руках, не понимая, что с ним не так, что-то на ощупь изменилось, и бабушка в письме намекала, что мишку необходимо беречь. Внучку осенило, она стала аккуратно распарывать шов и в мягком наполнителе обнаружила маленький мешочек, в котором оказался комплект украшений с серьгами, кулоном на подвеске и кольцом. В центре каждого ювелирного изделия красовался небольшой прозрачный камень. Марьям озвучила свою первую мысль: «Сваровски», но Афина, научившаяся разбираться в драгоценных камнях в доме свекрови, велела Марьям надеть украшения – так надежнее, никто не украдет: комплект был с настоящими бриллиантами.
На полу в кухонной части палатки постелен линолеум, а в остальной части два хороших шерстяных паласа с ярким восточным орнаментом. У всех – достаточно одежды. На ночь одевают теплые пижамы с носочками, а днем– теплые длинные свитеры, кофты, лосины. Сарухан днем в палатке надевает спортивный костюм. На улицу все дети ходят в джинсах, куртках, шапках, кроссовках. Малышку Суру сажают в обыкновенную садовую тачку, и старшие дети по очереди катают ее по всему лагерю. Сура хохотала, радовалась по-детски и плакала, когда строгая мама Афина забирала ее в палатку. Все едят за столом с укороченными двадцатисантиметровыми ножками, садятся на приобретенные на рынке поролоновые подушки, обтянутые чехлами. Без надобности стол убирают и ставят к стенке для экономии пространства. На нем дети рисуют карандашами на белых листках бумаги, которой запаслись впрок, а Сарухан пишет печатными буквами на русском языке.
В палатке всегда чисто, все переобуваются, когда выходят на улицу. В помещении ходят в теплых носках. Чистоплотная Афина меняет носки детям каждый день и тут же стирает, вешая их на веревке, натянутой от одного угла палатки к другому. Малышке надевали подгузники только на ночь, она уже просилась на горшок, издавая смешные звуки... Уличная обувь аккуратно хранилась в коробке. Просто было удивительно, как эти женщины сумели создать такой уют. Все хозяйство было на плечах Афины, Марьям целыми днями работала в медицинском пункте.
«Сестры» были абсолютно разными по темпераменту и характеру, но это не мешало им жить единой семьей. Они ценили друг друга. Афина ясно осознавала, что без денег она долго не смогла бы жить так комфортно. Только месяц назад Расим, старший брат первого мужа, вышел с ними на связь и стал пересылать деньги. Расим разговаривал только с племянником. Афина боялась общаться с ним, считая, что она предала эту прекрасную семью.
Каждую свободную минуту Марьям занималась с Саруханом, парень оказался очень толковым. А Марьям была бесконечно благодарна подруге за свою трехлетнюю дочь, которая благодаря Афине сыта, ухожена и давала Доктору возможность лечить женщин. Она врач-гинеколог в медицинском пункте.
Айлин часто путала, кто настоящая мать, а кто тетя. Одну она называла – мама Афина, другую – мама Доктор. Не раз Марьям делала замечание Афине, чтобы та излишне не баловала девочку. Малышка была необычайно красива, казалось, она взяла самое лучшее от московской прабабушки и от бакинской бабушки. Вьющиеся каштановые волосы, синие глаза, нежный цвет кожи, ямочки на щеках – она напоминала маленького ангелочка. Весь лагерь любил Айлин, и все тискали ее: то ли из-за того, чтобы угодить главному Доктору, то ли из-за необыкновенной внешности девочки. Афина нисколько не обижалась на эти знаки внимания, а наоборот, называла ее нашей принцессой, а свою дочь – атаманшей...
3 часа 50 минут. «Сестры» по обыкновению проснулись, вместе умылись. В 4 часа 7 минут над лагерем понеслись чарующие протяжные, тоскливые звуки азана, доносящиеся из мечети лагеря. Женщины стали делать предрассветный намаз – Субх.
Когда сестры-мусульманки делают намаз или видят мужчину, они должны надевать абаю – длинное черное платье и черный хиджаб – головной убор. Многие надевают еще и никаб – черную маску для лица, где через специальные прорези видны только глаза. В лагере многие не носят никаб, некоторые ходят в хиджабе с вуалью.
После намаза можно еще поспать. Через полтора часа Афина снова встает, съедает два бутерброда с шоколадной пастой, запивая чаем из термоса. Встает и Сура. Материнского молока ей уже недостаточно. Она ест все подряд, как и взрослые. Малышка опять засыпает. Лагерь пробуждается. Афина вместе с другими женщинами идет набирать воду. Марьям все спит. У нее сегодня выходной. Три дня работает, а один отдыхает. Афина делает все от нее зависящее, чтобы подруга отсыпалась, ибо прекрасно понимает, что благодаря Марьям они живут в достатке. Афина очень высоко ценит свою московскую подругу-«сестру» и каждый раз старается угодить ей и ее дочурке. Если по какой-то причине у детей разлад, Афина защищает Айлин. Дети это прекрасно понимают. Только Марьям все ругает Афину, считая, что дети должны воспитываться в равных условиях, иначе Айлин вырастет избалованной.
...Афина уже идет обратно с полными бидонами воды. В это время Зейнаб, которая живет в соседней палатке с двумя детьми, выскакивает из помещения и быстро тараторит:
– Афина, пожалуйста, разбуди Доктора. У Гули отошливоды.
(Зейнаб и Гуля приехали из Дагестана вместе с мужьями, они обе статные красивые аварки с синими глазами, белоснежной кожей и длинными черными косами. Зейнаб – 24 года, у нее две девочки – Айят и Мадина, четырех и пяти лет. Обе они вдовы. Гуле, полное имя которой Гюльназ, нет и семнадцати.)
– Подожди, во-первых, она спит, а во-вторых, я осмотрюее и выясню, как скоро ей рожать. Доктор всему меня учит.
– Да, мы знаем. Ну иди посмотри.
Афина заходит в соседнюю палатку. Дети спят, а роженица тихо всхлипывает, сидя на полу.
– А где Доктор? – с дрожащими губами и полными слезиспуганными глазами спрашивает женщина.
– Подожди плакать, я тебя сейчас осмотрю. Все спят.Ближе к делу позовем и Доктора. Зейнаб, прикрой нас одеялом, вдруг дети проснутся.
Зейнаб отгораживает покрывалом роженицу от детей.
– А что я должна сделать?! –вытирая слезы, спрашиваетГуля.
– Что? Что? Раздвигай ноги, – командует Афина.
– Я стесняюсь! – виновато отвечает та.
– А перед мужем раздвигать ноги не стеснялась?! – с дело-вым видом говорит новоиспеченная «акушерка».
Дети просыпаются, но делают вид, что спят. Афина осматривает роженицу и, как настоящий «профессионал», дает указание:
– Так! Слушай меня внимательно: тебе рожать где-то черезчетыре или пять часов, а то и больше. Пусть наша Доктор выспится. А ты выходи и гуляй на свежем воздухе. Если начнутся схватки, не бойся, терпи.
– Вай! Вай! Боюсь, кто будет меня хватать?!
На этот раз даже Зейнаб смеется. Дети хихикают из-под одеял.
– Никто тебя хватать не будет, успокойся! Делай, что яприказываю! Видишь, дети не спят.
– Эй, эбель (мама на аварском языке)! Я так боюсь, а вдругя умру? – всхлипывает роженица.
– Ну и что? Быстрее попадешь в рай к своему мужу.А твоего малыша мы выходим. У меня молочные смеси остались от Суры, еще молоко есть в груди. Так что не бойся, выходи на свежий воздух.
Роженица надевает тоненькую куртку, которая уже не застегивается, и хочет выйти из палатки, но «акушерка» снова командует:
– Куда ты без хиджаба выходишь? Сейчас охрана уже рас-хаживает. Смотри, долго не оставайся на воздухе, а то еще простудишься. Ты то гуляй, то в палатке посиди, детей я попозже к себе заберу.
– А я думала, что все это время надо ходить. А точно я непомру?! Можно у тебя просить кое о чем?
– Проси, не стесняйся. Говорят, что большой грех отказы-вать в чем-либо беременным и роженицам.
– Если я умру, передайте моим родителям, что я их оченьлюбила и пусть они меня простят за причиненное им горе.
– Знаешь, рано себя хоронить, никто от родов здесь покане умер. Неизвестно, кто из нас первая отправится на тот свет. Аллах Акбар (Бог Велик). Лучше тихо молись, и все будет хорошо! – сердечно успокаивает Афина соседку и возвращается в свою палатку.
Марьям уже не спит, играет с Сурой.
– Афина, что ты так долго? Опять сплетничала с кем-ни-будь. Пожалуйста, перестань меня расхваливать. Да, кстати, ты корми детей, а я пойду навещу Гулю. Живот у нее сильно опустился, как бы она сегодня не родила, хотя еще и не срок, – спокойным тихим голосом говорит Марьям.
– Она будет рожать через пять часов, ИншАллах (если Богдаст) – с гордостью громко отвечает «акушерка» (Афина этим хотела показать, какая она талантливая ученица, все знает и всему учится у главного Доктора этого лагеря).
– А ты откуда знаешь?! – с возмущением спрашивает Док-тор.
– Я шла с водой, а Зейнаб, хотя сама родила двоих детей,умоляла меня осмотреть роженицу. Мол, ты все знаешь, тебя всему научила наша уважаемая Доктор. Мол, так как Доктору предстоит более трудная задача – принимать роды, пусть она выспится. А ты тоже, мол, уважаемая, и тоже во всем разбираешься, осмотри эту молоденькую тупицу.
– Афина! Хватит, так нельзя обзывать девочек. Ладно,корми детей, я пойду осмотрю ее.
– Я не виновата, что они такие тупые, а мы такие умные!
Марьям больше не слушает ее, берет свою санитарную сумку, надевает хиджаб и выходит на улицу.
– Не делай ей никаких уколов, пусть кричит. Пусть самарожает, у нее там все в порядке; и живот небольшой, и таз широкий! – вслед подруге командным тоном громко объявляет Афина, как опытная акушерка с многолетним стажем. – Мама, какой тазик широкий? – спрашивает Сарухан.
– Не твоего ума дела, ты лучше примеры решай. Сейчасвернется учительница, Марьям Алиевна, и будет с тобой заниматься.
(Только Сарухан называет Марьям – Марьям Алиевной. Она учит ребенка читать и писать.)
– Марьям Алиевна посмотрит только тазик у Гули и при-дет, – утверждает мальчик, сам не понимая, о чем идет речь.
«При чем здесь рожать ребенка через животик, при чем тазик широкий? Ладно, я спрошу у Алибека, он старше меня и все знает», – думает Сарухан.
Девочки тоже просыпаются и просят чая и хлеба с шоколадной пастой. Дальше Афина хлопочет по хозяйству. Незаметно заходит Марьям.
– Да, ты права, ИншАллах, она будет рожать легко, плоднебольшой и таз широкий, вот только раньше срока – успокаивающий укол все же я сделала, – докладывает Доктор «акушерке».
– А я что говорила! Зря сделала ей укол: она больше при-творяется, делает вид, что умирает. А когда... Ой! (Тут она вспомнила, что дети слушают их разговор.)
– Марьям Алиевна, объясните, пожалуйста, что такое ши-рокий тазик и плод? – как прилежный ученик, который хочет все знать, спрашивает Сарухан у своей единственной и любимой учительницы.
В это время в палатку заходит Алибек, мальчик лет 12-ти с кучерявыми волосами и огромными черными глазами. Голова казалась очень большой по сравнению с тоненьким телом.
– Салам алейкум, уважаемая Доктор-учительница, если тызакончила уроки с Саруханом, можно мы будем играть в священную войну против иноверцев? – с важным командирским видом заявляет Алибек.
– Нет, Алибек. Мы с ним еще не занимались. А потом я за-прещаю ему играть в войну.
– Но ты же не его мама!
– Не ты, а вы, – недоумевает Афина, – он больше не будетиграть с тобой в войну, тебе понятно?
– Хорошо! Я пошел, – с недоумением уходит Алибек.
– Сколько раз я тебе говорила, не играй с этим хулиганом!
– ругает Афина своего сына.
– Ладно, иди садись, я тебе объясню, что такое женскийтаз и плод, – разряжает обстановку Марьям.
Айлин и Айдан играют с маленькой Сурой. Малышка была толстенькая и пыталась ходить по палатке с громким детским лепетом.
Марьям достает столик, садится с Саруханом на подушки, уложенные на пол, и по Интернету через телефон знакомит мальчика с Атласом человеческого тела.
– Ты больше не слушай всяких глупостей о женщинах имужчинах от Алибека. Еще ты больше не играй в войну. Лучше – в доктора с девочками.
– Можно я буду главным врачом? А Айдан, Айлин, Ма-дина и Айят будут просто врачами. Мы будем лечить Суру, чтобы она похудела и стала хорошо ходить.
Марьям дает Сарухану уроки: три урока по тридцатьсорок минут с перерывами. Особенно парню нравится, когда учительница знакомит с окружающим миром, историей, географией, животными и растениями. Все это можно найти в Интернете.
– Марьям Алиевна! А в каждой стране президент – этоглавный человек?
– Конечно, ему доверяет народ. Но не во всех странах глав-ного человека называют президентом, есть канцлер, есть король, есть император. Их еще называют правителями.
– Хорошо бы все правители собрались и решили, чтобывойна быстрее закончилась.
– А давай мы с тобой вместе напишем обращение ко всемглавам государств и разместим его в Интернете.
– Если стран 200, то и правителей столько же?
– Конечно, но ты напишешь обращение к правителям техстран, которые в той или иной степени заинтересованы, чтобы скорее закончилась война.
12 часов 47 минут. Время второго намаза – Зохр.
– Доктор-учительница Марьям Алиевна, нам пора делатьвторой намаз, – мягко обняв подругу, прерывает урок Афина. Весь лагерь делает второй намаз.
Только Гуля не может, у нее начинаются схватки. Она мужественно держится, прислонясь к стенке палатки, и что-то причитывает на аварском языке. Как только заканчивается намаз, Гуля ложится на приготовленный заранее матрац и громко зовет маму:
– Эй, эбель! Эбель! Где ты? Мне так плохо, прости меня.Если я отсюда выберусь живой, никогда замуж не выйду. Буду смотреть за вами до глубокой старости. О Творец наш, прости меня, я не хочу этого ребенка!
– А ну-ка замолчи! Не гневи Творца! Он все знает, что де-лает! Это испытания, которые выпали нам! – теперь навзрыд, стоя на коленях перед Гулей, обращаясь к Востоку, плачет Зейнаб.
– Вы что тут театр устроили? Зейнаб, тебе тоже что ли сде-лать укол? Ты хоть воду подогрела? Ужас, она даже этого не сделала, а все ждут Доктора и меня. Что бы вы делали без нас? Быстро грей воду. Ладно, эта дуреха не знает, но ты-то мать двоих детей! Словно с луны свалилась. А где приданое малыша и одноразовые пеленки, которые подарили вам я и наш Доктор? – громко, быстро тараторит Афина, как будто она тут главная, а все неучи и неумейки.
– Вон в той коробке, – виноватым голосом, опустив голову,отвечает своему «командиру» Зейнаб.
– Эй, эбель! Моя эбель, – не унимается роженица.
Девочки приседают в углу и испуганными глазами смотрят на женщин.
– Афина, ты опять тут командуешь? Быстро возьми дево-чек и иди к нам, даже на улице слышен твой голос, – уже чуть ли не с гневом набрасывается на «акушерку» Марьям.
– А я что, виновата, если они ничего не умеют. Я троихродила и не пискнула ни разу! Пойдемте, девчонки, к нам, только обуйтесь, нечего вам смотреть на этот спектакль, – все не унимается Афина.
Она берет Мадину и Айят за руки и выводит из палатки.
– Эй, эбель! Прости меня, эбель! – с глазами, полнымислез,  просит прощения у матери роженица.
Девочки заходят в палатку с Афиной. Сарухан, Айдан и Айлин набрасываются на девочек с расспросами.
– Представляете, наша мама когда-то свалилась с луны, –гордо объявляет старшая Мадина.
– Ты что? Там нет ни воздуха, ни людей! Ты совсем глупая?– возмущается Сарухан.
– Твоя мама так сказала, хоть она сплетница и громко кри-чит, тетя Афина очень добрая и говорит всегда правду, – отвечает Мадина.
– Твоя мама – сама большая сплетница и неумейка, дажеводу не подогрела, а все ждет меня и мою Марьям, – вмешивается Афина в разговор детей.
– Ладно, говори, что дальше было? – спрашивает Сарухан.
– Дальше? А, вспомнила, дальше шел спектакль, ну этотакой театр, как в мультике.
– Какой еще театр?
– Ну сейчас объясню! Допустим, я – это Гуля, мне пора ро-жать. Ой, нужна сцена! Достань один матрац, сейчас я вам покажу, как надо рожать.
Малышка Сура спит, Афина готовит обед на две семьи. Вдруг она замирает от услышанного и ждет, что же произойдет дальше?
Мадина берет куклу, кладет под свой длинный пуловер. Ей неудобно. Она вытаскивает куклу, а вместо нее кладет плюшевого мишутку. «Роженица» ложится на матрац, делает вид, что плачет, причитывая:
– Эй, эбель! Моя милая эбель, прости меня! О Творец, за-бери этого ребенка-мишутку на небеса, пусть он превратится там в безвинного ангела. Эбель, прости меня, эбель! Аллах Акбар!
Афина заливается хохотом. Малышка Сура просыпается, и все переключаются на нее.
...Роды проходят благополучно, но малышка рождается недоношенной и очень слабенькой. Вскоре роженица засыпает крепким сном. Зейнаб и Марьям купают кроху и пеленают. Доктор прекрасно понимает, что в этих условиях девочка не проживет и дня.
На обед все едят плов. Затем дети пьют сладкий чай, а взрослые чай вприкуску с кусочками виноградной фруктозы цвета янтаря. Для роженицы Афина готовит лезгинскую кашу – хашил. Ее варят из муки с добавлением масла, сахара и молока. Так как молока нет, Афина достает из своего запасника сгущенку. С этой кашей она идет в соседнюю палатку, будит роженицу. Голодная Гуля съедает целую миску лезгинского хашила со сгущенным молоком. Ей кажется, что вкуснее этой еды она ничего никогда не ела. Молодая мамаша снова спит крепким сном. На уговоры Афины выпить чай, чтобы пришло молоко, она ответила сквозь сон:
– Зачем? Я не хочу пить... Не хочу ее мучить. Пусть умрет,зачем ей эти страдания? Аллах Акбар!
– Совсем что ли с ума спятила? – возмущается Афина,берет малышку на руки, чтобы показать мамаше и пробудить в ней материнский инстинкт. Но младенец мертв. Его кладут в угол. Марьям звонит в медицинский пункт медбрату – курду Арзуму. Через час приезжает закрытая небольшая машина и забирает новорожденную. Затем она поедет в лагерь Аль-Холь и заберет еще четырнадцать мертвых детей...
Гуля просыпается через два часа и спрашивает у Зейнаб:
– Она умерла? Ну и хорошо! СубханАллах (Бог велик)Пусть летает себе ангелом, а не мучается здесь. Зейнаб, ты не плачь, я с ума не сошла. Дай мне еще этой лезгинской каши, пожалуйста.
Марьям и Сарухан садятся за стол, чтобы написать письмо-обращение к правителям. Мальчик пишет под диктовку учительницы, девочки играют с Сурой.
Прибегает Фатима, мать Алибека, чуть не плача:
– Я нигде не могу найти сына! Сарухан, ты не знаешь, где он?
– Так он пошел к могильнику, чтобы смотреть, как мерт-вые дети превращаются в ангелов! – спокойно отвечает Сарухан.
– Как, это же далеко отсюда?! – не на шутку взволнованаМарьям.
...Алибек шел к месту ангелов по невидимой нити. Волшебный клубок распутывался перед ним на безжизненной каменистой земле восточной Сирии, увлекая мальчика все дальше. Не следы груженных трупами машин, проезжавших мимо их лагеря ежедневно после полудня, указывали ему путь, его вело то, что заставляет любого ребенка в 12 лет рисковать, пробовать, подглядывать, подслушивать, драться, защищать – жажда познания жизни, жгучая необходимость понять, как устроен мир, по каким правилам живут люди. Алибек чувствовал: то, что он увидит сегодня, изменит его, останется с ним на всю жизнь. Он знал, как рождаются люди, как они умирают, убивают других, но он еще не знал, как дети превращаются в ангелов после смерти. Приключение было задумано Алибеком и Саруханом, но второй в последний момент струсил и не пошел. Быстрыми шагами бесстрашно продвигался Алибек, не чувствуя ни усталости, ни жажды.
Наконец он пришел к продолговатому невысокому кургану – насыпи из песка и глины. Вдоль него по одной стороне вырыт котлован – будущая могила. Место производит на мальчика удручающее впечатление. Неужели здесь у малышки вырастут крылья? И она полетит на небо ангелом? Какие-то неправильные «декорации» для такого события. Алибек стоит растерянный. Предчувствие разочарования горечью подступает к горлу. Мальчик вздрагивает, услышав за спиной звук мотора и скрежет шин о камни. Мышкой ныряет он за курган и, оставаясь незамеченным, наблюдает: выразительные светло-карие глаза внимательно следят за происходящим.
Приезжает та самая труповозка. Выходят двое мужчин в военной форме с медицинскими масками на лицах и в резиновых перчатках на руках, и со скрипом распахивается кузов. Мужчины снимают детские трупы. По одному тельцу, хладнокровно, ритмично, со знанием дела, ухватив за голову и ноги, они сбрасывают мертвых детей в котлован, предварительно слегка раскачав. Алибек считает: трупов шестнадцатьпятнадцать детей и женщина с животом. Видимо, бедняга не смогла разродиться. Последней оказалось малышка Гули, без имени, без фамилии, без роду, без племени. Чреда глухих звуков наконец прекратилась. На секунды воцарилась мертвая тишина.
Если бы мать посмотрела сейчас в светло-карие глаза своего сына, она заметила бы, что они приобрели глубину, серьезность, стерлись последние намеки наивности. Ее мальчик никогда не будет прежним: он вырос. Затем из машины выходит мулла, стелет коврик около котлована прямо на землю и делает намаз, возведя руки к небу и прося Аллаха принять безвинные души в Царство Небесное. Священнослужитель встает, сворачивает коврик и тяжелой походкой направляется обратно к машине.
Затем мужчины подают знак ожидающему машинисту экскаватора. Тот начинает засыпать котлован. Алибек чувствует предательский ком в горле. Ковш машины очередной раз зачерпывает землю, и вдруг из песка выползает гюрза.
Молниеносно серпантином ядовитая змея отползает в сторону. Это был последний удар по нервам мальчика. Алибек, уткнувшись лицом в землю, чувствуя привкус крови на губах, бьется в конвульсиях. Он рыдает. Водитель, увидев плачущего обессиленного ребенка, успокаивает его. Подходит мулла и, нежно гладя мальчика по голове, читает про себя молитву. Мужчины сажают Алибека в машину, чтобы отвезти к матери. Дорогой подросток смотрит вниз и тяжело вздыхает, детское сердце разрывается от боли. Ребенку сложно понять происходящее.
... Фатима, мать Алибека, все поняла и решает идти за ним по той же знакомой дороге. К ней присоединяется Зейнаб и еще две женщины.
Женщинам не пришлось долго идти: навстречу ехала та самая труповозка. Водитель остановил машину. Алибек прыгает к матери, обнимает ее и плачет:
– Мама, я не хочу воевать, я не буду стрелять в иноверцев.Не хочу оказаться в той яме. Там меня съедят змеи и скорпионы.
Женщины тихо вытирают слезы, даже мужчины отвернулись от них. Водитель громко командует:
– Всё, садитесь в машину, я вас отвезу в лагерь.
Женщины с Алибеком молча залезли в нее и сели туда, где еще недавно лежала груда детских тел. Каждый думает о своем. Труповозка подъезжает к лагерю, Фатима дальше не может идти самостоятельно, она словно закоченела. Женщины еле-еле доводят ее до палатки. Прибегает Марьям, делает снотворные уколы бедняжке и сыну, незаметно сует в рукав несчастной женщине деньги. Весь лагерь знает, что Фатима не получает никаких переводов, но, судя по тому, как она хорошо владеет русским языком, все понимают, что эта «сестра» из России. Если она идет на рынок, значит, ей ктото помог. Помощь ей оказывали Марьям и Зулейха, у которой не было детей. Про последнюю говорили, что она дочь посла соседней страны и специально не уезжает по какой-то веской причине, а деньги у нее всегда есть...
– Ну и день сегодня! Ложись, отдохни хоть немного! – про-сит Афина только что вошедшую подругу.
– Все хорошо! ИншАллах! – отвечает Марьям.
Афина целует своего сына, хвалит его, какой же он умный и разумный.
– Ча бала (по-лезгински «милое дитя»), если меня не будетрядом, всегда поступай так, как тебе подсказывает сердце, не поддавайся чужому мнению, – уже по-турецки говорит Афина.
Сарухан, наверное, всю жизнь будет помнить эти слова.
Марьям подходит к своей Айлин, которая спит в тихий час вместе с Айдан и Сурой, гладит ее по волосам, шепчет тихо:
– Прости меня, дочурка, совсем нет времени заниматьсятобой.
– Вот-вот! Бедная наша принцесса, не знает материнскойласки, ну ничего, мама Афина ласкает ее достаточно. Как я буду жить без тебя, когда ты уедешь в Россию, в вашу Москву, красавица моя? – душевно произносит Афина.
– Марьям Алиевна, когда мы будем писать письмо прави-телям всех стран? – спрашивает Сарухан у своей учительницы.
Они садятся за стол. Ученик пишет под диктовку своей учительницы на белом листке бумаги, заранее аккуратно разлинованном.
«Уважаемые господа правители!
Меня зовут Сарухан. Я живу в лагере Родж вместе с мамой и двумя сестренками.
Мы очень хотим вернуться домой. Об этом мечтают все дети и их матери, которые оказались здесь, в Сирии. Все мы – жертвы кровавой войны.
Помогите нам, пожалуйста!
Дорогая первая леди Азербайджана, Мехрибан ханум! Моя мама просит Вас лично помочь нам вернуться в город Кусары, где нас ждут бабушки и дедушки.
От имени всех детей, которые находятся в лагерях Сирии, к правителям разных стран обращается Сарухан, мальчик восьми лет.
5 марта. 2019 год».
Марина аккуратно складывает листок и обещает, что завтра же разместит текст в социальных сетях.
16 часов 40 минут. Весь лагерь делает четвертый намаз – Аср. Дети тоже просыпаются, первой встает Сура и будит Айлин и Айдан. Афина дает детям на полдник яблоки. Через полчаса раздается видеозвонок от Расима из Москвы. «Сестры» быстро надевают хиджабы. Сарухан разговаривает с дядей.
Расим долго не общался с племянником после смерти брата. Слишком тяжела была рана. К тому же Афина второй раз вышла замуж. Год назад Марьям просила бабушку Соню найти родных Афины в Кусарах, и та быстро, в течение двух дней, отыскала бабушку и дедушку Сарухана и Айдан. К тому же старая бакинка уговорила Сару и Джамала – так звали родителей Асима – общаться с внуками и помочь им, рассуждая, что дети не виноваты в той кошмарной ситуации, которую устроили им взрослые.
Однажды Сара попросила внука снять их на видео и переслать ей. Сарухан выполнил ее просьбу, отправил видеозаписи всех обитателей палатки и подробно объяснил ей, чем они занимаются. Внук познакомил свою бабушку с учительницей. Марьям была без хиджаба, ее распущенные шикарные, слегка вьющееся каштановые волосы выглядели фантастически великолепно. Женщина была без макияжа, с ангельским личиком и задумчивыми глазами, она улыбалась бабушке Сарухана и хвалила ее внука, обещая навестить Кусары, как только выберется отсюда.
Когда Расим приехал на Новый год в Кусары, мать показала ему видео. Просмотрев его, Расим был очарован Марьям и сделал себе копию, которую часто прокручивает. Вот уже два месяца дядя звонит племяннику, чтобы не только поговорить с ним, но и вновь взглянуть на Марьям. Но она сразу надевает хиджаб с вуалью и общается с ним неохотно. Однако неделю назад Марьям сама позвонила Расиму, дала телефон своего деда. Владимир Иванович, бывший чекист, полковник в отставке, приготовил деньги для выкупа внучки, но та упорно стоит на своем: если выкупать, то и Афину с детьми тоже. Про выкуп Марьям скрывает от подруги, опасаясь, как бы операция не сорвалась.
Правительства Узбекистана и Казахстана забрали своих граждан, женщин с детьми и сирот. Президент Чечни Рамзан Кадыров забрал только детей и отдал их родным...
– Афина, отнеси, пожалуйста, это лекарство Фатиме, –просит Марьям.
– Ладно, давай, я быстро сбегаю к этой тупице. Эта дурасовсем не смотрит за мальчиком. Он у нее один, а у меня их четверо. Я все успеваю, самые ухоженные дети в лагере – это мои. Все только и показывают на меня пальцем, хотят брать с меня пример. Я недаром лезгинка. А лезгинки – настоящие женщины, все умеют делать, – громко и быстро тараторит Афина, чтобы было слышно Расиму, который беседует с племянником о его успехах в учебе и об учительнице.
– Я тебя прошу, хватит! – просит Марьям.
– Как это четверо детей?! – кричит по телефону Расим.
(В это время Афина выходит из палатки.)
– Пожалуйста, успокойтесь, четвертый ребенок – моядочь. Я работаю целыми днями, а Афина смотрит за ней, как за родной.
– Ну и дела! А я-то думал, что она уже успела в очереднойраз выскочить замуж и родить четвертого! – то ли в шутку, то ли всерьез говорит Расим.
– Ладно, ближе к делу. Вы связались с моим дедом?
– Разумеется, мы сегодня встречаемся в центре, на Твер-ской, в ресторане.
– Вы готовы заплатить деньги?
– Конечно, дорогая наша учительница! – с восторгом в го-лосе говорит Расим.
– Я вам не дорогая! – перебивает собеседника Марьям.
– Ну хорошо, извиняйте меня!
– Не извиняйте, а извините. Вы великолепно владеете рус-ским языком, даже просторечным!
– А что, если я учился в Азербайджане, то плохо долженвладеть великим русским? Между прочим, я сочинения в школе писал на одни пятерки. Вы знаете, что моей учительницей по русскому была Фарида Султановна, самая грамотная в наших Кусарах.
– Все знаю про вас: вы очень избалованный преуспеваю-щий холостяк и великолепный стоматолог, если верить словам Афины, то во всей Москве нет другого такого зубного врача. К тому же вы великолепно играете на гитаре и хорошо исполняете под нее песни Высоцкого. Ваша матушка хочет женить вас на добропорядочной лезгинке.
– А хотите я Вам исполню песню из репертуара ВладимираСеменовича?
– Если Вы хотите... – с трепетом в голосе отвечает Марьям.
Расим берет гитару, устанавливает свой мобильник на подставке и поет:
Было так – я любил и страдал.
Было так – я о ней лишь мечтал. Я ее видел тайно во сне
Амазонкой на белом коне...
Еще минут пять они разговаривают друг с другом. Афина незаметно заходит, включает детям мультики без звука, сама садится рядом с ними, чтобы не мешать общаться двум ее самым дорогим людям.
У Марьям выступили слезы. Желая скрыть свое волнение, она подзывает своего ученика:
– Сарухан, иди попрощайся с дядей.
Все дети стали громко кричать:
– До свидания, дядя! Пока!
Один сеанс общения с Москвой закончился.
– Вот бы Расим на тебе женился, – пророчит Афина.
– Афина, сначала хоть немного подумай, а потом болтай.
– Поживем увидим, но то, что ты ему нравишься, – этоточно.
– Как я могу понравиться, если я была в хиджабе.
– А зачем ты лицо перед ним открыла?
– Ну и что, он же не с ума сошел, чтобы на мне жениться.
Дети смотрят мультики, Афина берет бидоны и с Саруханом идет за водой. Теперь на телефон Марьям поступает видеозвонок из Москвы.
С экрана смотрит на нее бабушка Анна Андреевна:
– Как дела, моя красавица! Ты хоть отдохнула сегодня? Гдемоя малышка?
Марьям зовет Айлин и показывает ее бабушке.
– Ну рассказывай, мой ангелочек, как ты там поживаешь?
– Бабуля, я не ангелочек, ангелочком стала сегодня ма-лышка Гули, котолую мамаша не захотела коймить, а она тогда умейла и полетела на небеса. А меня коймит мама Афина, да еще насильно заставляет. И она называет меня плинцессой. Только какая я плинцесса без замка и без плинца?
– Ты будешь принцессой, подожди, я сейчас пойду и по-кажу твою комнату.
Анна Андреевна идет наверх двухэтажного особняка, открывает одну из комнат, приготовленную специально для правнучки. Опытный дизайнер оформлял детскую. Мебель розоватых тонов, обои с бледными розами слегка блестят позолотой в тон темно-розовых бархатных штор. На полках много дорогих кукол в красивых нарядах. Затем прабабушка открывает гардероб. Каких только платьев там нет! На полках лежит все, что надо для трех-четырехлетней девочки из богатой семьи. В углу стоят нераспакованные коробки разных размеров.
– Это все тебе, крошка моя!
– Ну вот, тепей я клошка. Говолю тебе, клошку сегодня йо-дила Гуля, она умейла, ее закопали в землю, потом у нее выйосли кйылья и она полетела на небо. Тебе тепей понятно? Бабушка, а где же комната для Айдан? Она находится в другом кололевстве?
– Солнышко мое, ты только приезжай, твоей подружкетоже все подарим.
– Бабушка, а знаешь, из какого госудайства-кололевстваАйдан? Она из кололевства Баку-Гусар. Там очень класивая койолева, а койоль во всем ее слушается. Вот скойо они издадут указ, чтобы их подданные, котолые убежали с их госудайства, вейнулись, и они их плостять. А плавитель, где ты живешь, очень сильный и мудлый...
Айлин болтала бы без умолку, но связь внезапно прервалась.
Пришли Афина и Сарухан с водой. Женщина затеяла стирку, а Марьям вместе с детьми вышла на улицу. Сарухан везет Суру в тачке, колеса гремят по камням. Так они доходят до палатки Фатимы. Хозяйка и Алибек как раз выходят из палатки. У парня вид сонный и безразличный, но его лицо озарилось широкой улыбкой, когда Сура с визгом повисла на нем. Теперь оба личных водителя Суры приступили к выполнению должностных обязанностей: экипаж весело разъезжает по всему лагерю.
– Мальчики, далеко не уходите! – просит их Фатима иберет на руки Айлин. – Какая же она красавица, наша москвичка, ну прямо ангелочек.
– И Айдан – тоже красавица! МашАллах! – добавляетМарьям, обняв девочку.
– Я атаманша! – громко по-турецки заявляет Айдан.
Все смеются, не подозревая, что их ждет завтра...
Через час, вернувшись от Фатимы, дружная семейка под руководством Афины ужинает. Едят оставшиеся с обеда плов и жареный картофель. Дети набрасываются на картофель, женщины едят плов. Пьют настоящее коровье молоко. Какой-то мужчина из соседнего поселения пришел в лагерь, отыскал палатку Доктора и в благодарность за своевременно оказанную помощь его жене принес двухлитровую банку молока, конфет, халвы и пакет сухофруктов. По настоянию Марьям гостинцами поделились с соседями.
– А малышку Гули пйоглотила огйомная змея! – громко,как мать, объявляет Айдан и показывает руками, а сама смотрит на старшего брата, который успел  с преувеличением рассказать девочкам байки Алибека, в которых сам сомневался.
– Ужас! Опять этот Алибек! Сарухан! Сколько можно го-ворить – не связывайся с этим хулиганом! – кричит Афина на сына.
– Подожди, не кричи на Сарухана, я сейчас все объясню вдоступной форме, – как всегда сдержанным тоном говорит Марьям.
Учительница садится в угол напротив хозяйственной части палатки и начинает обстоятельно, по-научному, объяснять уютно устроившимся вокруг нее детям законы природы, а Афина убирает посуду.
Через какое-то время дети утомляются и просят посмотреть мультики по телевизору, а фанатка турецких сериалов ворчит, что скоро будет ее любимый фильм.
...Москва. Восемь часов вечера. Ресторан «Сценарио» на Тверской. Здесь тихо и уютно. Два небольших зала, один из них – с маленькой сценой. На ней стоит рояль. Здесь всегда звучит живая музыка. Владимир Иванович часто посещал этот ресторан вместе с супругой или назначал деловые встречи. В делах ему сопутствовал успех. От хорошей жизни мужчина стал довольно тучным и никакие диеты ему не помогали. Но все изменилось, когда единственная и горячо любимая внучка сообщила, что едет отдыхать в Турцию с молодым человеком, а оказалось, что пара сбежала в Сирию.
Владимиру Ивановичу скоро исполнится 75, но выглядит он с недавних пор гораздо старше. Выправка военного сохранилась, но осунувшийся вид красноречиво говорит о тяжелых переживаниях. Движения пожилого человека медленны, но из-под тяжелых век голубые глаза смотрят с прежней ясностью и проницательностью человека «старой закалки». Официантка Седа подошла к старику как к очередному клиенту и вежливо предложила меню.
– Спасибо, Седа, принеси мне пока только воды.
Седа оторопела, но тут же постаралась скрыть удивление – неужели это Владимир Иванович? Всегда в приподнятом настроении, шутник, кавалер, который оставлял хорошие чаевые. Весь ресторан переживал, что же случилось у постоянного клиента и его прекрасной, доброжелательной, ухоженной жены. По слухам, какие-то проблемы с внучкой.
– Владимир Иванович! Это вы? А мы думали, что выуехали.
– Я умер, но, кажется, скоро воскресну, – с грустной улыб-кой ответил бывший «гусар».
Седа с теплотой посмотрела на старика. Через десять минут в ресторан зашел Расим. Владимир Иванович выпил два стакана воды, но все еще не мог до конца успокоиться. Волнение выдавали слегка дрожащие руки. Старик боялся, что операция может сорваться.
Мужчины молча пожали друг другу руки. Снова подошла Седа с меню.
– Солнышко, потерпи, мы ждем своих друзей, потом за-кажем, принеси лучше еще холодной воды.
– Мне тоже воды принеси, красавица! – наигранно дело-витым тоном просит Расим. «Хочет поддержать меня. Хороший малый», – подумал Владимир Иванович.
– А вот и они, – говорит Расим, глядя в сторону двух за-шедших в ресторан мужчин.
Те немногие девушки, которые в тот момент были в ресторане, тоже посмотрели на вошедших и не могли отвести глаз: невысокий рост мужчин не мешал им выглядеть на все сто. Подтянутые фигуры в дорогих темных костюмах, смуглая, сияющая здоровьем кожа, густые черные волосы, модные бороды – мужчины были так похожи, что можно было их принять за братьев. В родстве они, однако, не состояли, а были деловыми партнерами, успешными московскими бизнесменами, оба – турецкие подданные и пациенты Расима.
Расим подошел к туркам и пригласил присесть за стол с Владимиром Ивановичем. Турки сносно говорили по-русски. Снова Седа тут как тут.
– Солнышко, подойди позже, я тебя позову, – просит Вла-димир Иванович.
Расим и дед Марьям перечисляют на какой-то счет деньги через мобильный банк и еще на другой счет сумму поменьше. Умный лезгин понял, что вторая сумма достается этим дельцам. Турки объясняют, что ничего не имеют от этих денег, мол, они очень рады помочь российским друзьям скорее вернуть пленников из Сирии. Расим вытаскивает из бумажника еще несколько купюр, заранее отложенных на всякий случай, и отдает тому, кто повыше. Посредники делают вид, мол, что, зачем, но все равно берут. Довольные турки покидают ресторан.
Ничего не понимающая Седа ждет. Бывший завсегдатай этого заведения кладет деньги и уходит, впервые ничего не заказав. Седа от всей души пожелала своему любимому гостю, чтобы его проблемы разрешились благополучно.
Когда мужчины были в дверях, старый гардеробщик не удержался: всплеснув руками, он обнял полковника в отставке, как старого приятеля:
– Мил человек, ты куда пропал? Совсем исхудал. Очарова-тельная супруга не кормит тебя?! Как она? Все с ней в порядке? – Нормально, существуем, а не живем.
Владимир Иванович и Расим спешно покидают ресторан. Над Москвой взошел молодой, тонкий, как серп, месяц. Звезд не было видно. Но зачем звезды на Тверской? Она, главная улица страны, освещенная тысячами огней, светит ярче звезд, привлекая молодых людей со всего бывшего Союза на покорение столицы. За лучшей жизнью слетаются они сюда, как мотыльки на свет... или как на огонь... Такие метафоры рождались в голове Владимира Ивановича, пока он неспешно шел вниз по улице в сопровождении Расима, вспоминая в том числе официантку Седу, оставившую родителей в своем родном ауле и приехавшую в Москву на заработки.
Впервые за последние четыре года дед Марьям снова увидел красоту Тверской улицы, по которой они с женой прежде так часто гуляли по вечерам. Супруги жили на пересечении Тверской улицы с Тверским бульваром в трехкомнатной квартире семиэтажного шикарного дома с высокими потолками и с тихим внутренним двором. Квартира осталась в наследство Анне Андреевне от родителей, партийных работников.
Вот уже почти пять лет супруги в разводе. Анна Андреевна живет в двухэтажном особняке в элитном поселке недалеко от Москвы. Сейчас полковник в отставке идет пешком в квартиру, где есть все: от антикварных дорогих предметов до современной техники, но где так пусто и одиноко, особенно по ночам. Сейчас у него есть шанс вернуть единственную внучку из ада и помириться с супругой, которая в последнее время называет его старым развратником. Бывшая жена поставила условие: пока не обнимет единственную внучку, ни за что с ним не помирится. (О том, как всегда верный Отечеству и супруге полковник в отставке стал зарабатывать большие деньги и стал «старым развратником», немного позже.)
А теперь вслед за тоненьким, похожим на острый серп, месяцем вернемся в Сирию.
...На ночном небе пустыни, не засвеченном огнями больших городов, он смотрится особенно четко – по-театральному, немного по-волшебному. Нередко Марьям выходила с детьми перед сном из палатки и рассказывала о храбрых, добрых, сильных, коварных, удачливых и невезучих героях и богах древнегреческих мифов, указывая в то же время на соответствующие созвездия на ночном сирийском небе. А недавно она скачала на телефон одно приложение, которое посчитала настоящей находкой. По нему можно было узнать название любой звезды, нахождение любого небесного тела и даже текущее нахождение Международной космической станции. Даже Афина, далекая от звезд во всех смыслах, выходила на улицу смотреть на загадочные созвездия и слушать увлекательные рассказы подруги о происхождении названий небесных тел и о захватывающих приключениях древнегреческих героев и богов.
20 часов 10 минут. В темноте пустыни снова несется чарующий, мелодичный созыв на вечерний намаз – Магриб.
Женщины одевают свои черные абаи и хиджабы и молятся, а дети не смеют их отвлекать.
Через полчаса раздается видеозвонок из Баку. Марьям берет трубку и минут пять разговаривает со свекровью. Наргиз все плачет, когда видит маленькую Айлин. Это все, что осталось от единственного сына. Несчастная женщина после смерти Эмина облачилась в черный хиджаб. Днем и ночью она молится за него и всем утверждает, что ее сын никого не убивал и что его душа сейчас в раю, а она совсем скоро пойдет к нему. Все соседи, родственники, друзья сочувствуют этой женщине. Она его растила одна, муж умер, когда Эмину был год. Больше замуж она не вышла. Женщина – отличная швея, клиентов хоть отбавляй. Бедняга работает днем и ночью. Молится и работает, спит мало или почти не спит. Живет в самом центре Баку, на набережной. Сны просто ужасные: все живое горит вокруг, а она не может выйти из этого адского пламени. А сегодня ей приснилось, что она горит вместе с маленькой внучкой, а затем они вознеслись на небеса, где их встретил Эмин. Про сон она не стала рассказывать снохе, лишь только просила ее беречь себя и внучку. Еще минут пять бедная женщина разговаривает с малышкой. Бабушка показывает, какие наряды купила ей, и ждет не дождется, когда обнимет Айлин.
– Тетя Наргиз, я должна вам кое-что рассказать. Пожалуй-ста, не перебивайте меня, – просит Марьям свекровь. – Эмин, когда приехал в Москву, сначала фиктивно, затем по-настоящему женился на женщине старше его на двенадцать лет.
Я ее не знаю.
– Так я об этом знаю, но мой сын не спал с ней! – переби-вает свекровь.
– Значит, вы плохо знаете своего сына. У вас растет внук,зовут его Эдик, а фамилия Кулиев, ему сейчас шесть или семь лет. Он живет с бабушкой. Его мать, как только узнала, что ваш сын стал ваххабитом, бросила мужа, продала квартиру каким-то аферистам и уехала в Таиланд. Мальчик растет у бабушки в Рязанской области. Эмин помогал сыну. Я хочу, чтобы вы об этом знали. Еще неизвестно, выберемся ли мы отсюда или нет...
– Бабушка, не плачь, скоро мы выйвемся из этого темногоцайства-госудайства! – сообщает Айлин бабушке.
Закончив все дела, Афина села смотреть свой любимый турецкий сериал. Марьям рассказывает детям разные истории, сказки. Девочки под руководством «своего полководца» Сарухана рассуждают так: они находятся в этом темном царстве-государстве под чарами огромного черного колдуна – демона пустыни Азазела. Поэтому их матери, когда молятся Великому Творцу, надевают черные плащи и просят его прогнать этого черного злодея и помочь им уехать в настоящие королевства, где их ждут родные, где есть большие дома с настоящими игрушками.
– Правда, мы должны уехать в разные королевства-страны. Ну ничего, будем разговаривать по телефону, ездить друг к другу в гости. Айлин, ИншАллах, я тебя угощу настоящим лезгинским хлебом. Его печет моя бабушка. Знаешь, какой вкусный хлеб, здесь такого хлеба нет, – в заключение сообщает Сарухан.
Мальчик смутно помнит бабушку, зато хорошо помнит вкус свежеиспеченного хлеба. Его делали на огне в печке-пекарне, которая называется по-лезгински – ххар. Все в городе покупали заводской хлеб, и лишь немногие хозяйки пекли его таким старым методом. Все время пребывания в Сирии сын постоянно просил у матери этого горячего хлеба и брынзу со сладким чаем.
21 час 12 минут. В ночной тишине над лагерем после очередного мирного дня азан слышен по-особенному, как эхо далекой и до боли знакомой мелодии. Он созывает всех верующих на заключительный пятый намаз – Иша. После него Афина досматривает свой сериал.
21 час 30 минут. Многодетная мать греет воду, моет детям ноги, одевает их в легкие спортивные костюмчики и носочки, Суре – подгузник, укладывает их спать. Дети с удовольствием ложатся, потому что их вторая мама-Доктор начнет им рассказывать разные истории из книги великого русского писателя Льва Толстого. Марьям знает всю детскую классику наизусть. Порой приходилось девочкам читать Чуковского, а Сарухану – истории посолиднее, например, рассказы Виталия Бианки или Михаила Пришвина о природе. Но сказки Пушкина любят все, даже Афина слушает подругу с интересом. Марьям в это время становится какой-то необыкновенной сказительницей, которая знает все. Дети засыпают. Мать слегка приглаживает шелковистые, бархатные, слегка вьющиеся волосы дочери и тихо целует ее, чтобы не разбудить ребенка. Афина обнимает подругу за плечи и тихо плачет.
– Как я буду жить без вас, когда уедем из этого темногоцайства-государства? – подражая девочкам, слегка улыбаясь, спрашивает Афина.
В это время на телефон Марьям приходит сообщение от деда. Она читает: «Все прошло успешно. Сладких снов тебе, моя красавица. Поцелуй мою маленькую мусульманочку. Расим – отличный парень, он этим туркам дал сверх положенного. До встречи».
У Марьям глаза блестят, Афина понимает: сообщение радостное.
– Интересно, как там эта бестолковая Гуля, целый деньтолько и спит. Я бы сходила, но мне еще надо постирать, пойду воды нагрею.
Наивная Марьям оставляет телефон и идет в соседнюю палатку проверять Гулю. Афина быстро читает сообщение из Москвы, пока сестры-мусульманки нет. Нервы не выдерживают, она плачет, как ребенок. Вбегает Марьям в недоумении, обнимает ее, и вдруг ее осеняет.
– Сколько можно тебя воспитывать, дорогая моя малень-кая девочка, что чужие сообщения нельзя читать, – нежно, как мать, Марьям гладит по голове рыдающую Афину, – детей разбудишь.
– Я там никому не нужна! Как ты не понимаешь? Я сейчасофициально вдова Казима. У него почти нет родных. Мать и отец умерли. Аллах им рахмет. С родней он не общается. Мои родители, наверное, из-за меня, вот уже год как переехали жить к младшему брату на Дальний Восток, а в отчем доме хозяйкой стала эта тупица и грязнуля Роза, сноха старшего брата. В мой дом я не имею права вернуться. Моя Сура никому не нужна...
– Прекрати реветь, самое главное, надо выбраться отсюда.ИншАллах, я тебе помогу деньгами, у моих их много. Купим тебе какой-нибудь домик в Кусарах, и будешь жить с детьми. Только Сарухана отдавай в русскую школу.
– Сарухана я отдам Расиму и тебе в Москву, пусть онучится там, говорят, что в России всем детям можно учиться и ходить в детские сады. Ты же его не бросишь, к тому же Расим в тебя влюбился.
– Прекрати, моя фантазерка. Слушай, а как мы будем тамодеваться?
– Я буду одеваться по-мусульмански, в длинные платья, ана голову разные красивые хиджабы. В черном не буду ходить. ИншАллах!
– Я, пожалуй, так же буду одеваться. Денег тебе пошлю до-статочно: купишь себе домик, будешь свои наряды менять, а на лето я приеду к вам в Кусары. Будешь угощать этим необыкновенным хлебом с брынзой и со сладким чаем.
– Нет, я куплю старый домик, а потом на его месте по-строю новый. Когда мы строили новый дом, сначала все ворчали на меня, а потом прозвали «великим архитектором».
«Сестры» разговорились, строили планы на будущее.
Афина спохватилась, что чуть не сожгла кастрюлю: воды в ней осталось чуть-чуть. Она снова нагрела воду, помогла подруге помыть голову. В последнюю очередь Афина аккуратно и нежно нанесла заранее приготовленную чистую белую глину на лицо названой сестры и душевно стала напевать на турецком под знакомую мелодию из любимого сериала.
– Глина-маска! Я тебя откопала далеко от этого лагеря, ноне на тех местах, где ходят эти тупицы и выливают помои. Сделай лицо нашего Доктора еще краше, и чтобы оно светилось и притягивало самых успешных мужчин-мусульман всей Москвы. Аль-Хамду ли Ллях (Слава богу). Ведь теперь она настоящая мусульманка. И пусть это лицо всем улыбается и никогда не будет закрыто черным одеянием после того, как она вырвется отсюда и уедет к себе в столицу. Пусть она станет там самым известным Доктором. Нет-нет, не о том пою! Пусть это лицо сведет с ума самого хорошего и достойного холостяка-мусульманина и золотого дантиста всей Москвы – нашего Расима.
Тут Марьям больно ущипнула подругу, потому что ничего не могла сказать: подсохшая глина мешала перечить прорицательнице. Афина хохочет. Затем новоиспеченный «косметолог» смыла глину с лица сестры. Сама она, несмотря на уговоры Марьям, не стала делать маску.
А в это время коварный демон пустыни Азазель витал в воздухе над их палаткой и злорадно хохотал. Наверное, он так кричал и торжествовал, потому что знал, что еще не закончились мучения этих женщин и их детей. 
 
 
ГЛАВА 2
ТРАГИЧЕСКИЙ ДЕНЬ
6 марта. День начинается как обычно, ничто не предвещает беды. После второго утреннего намаза Марьям подходит к спящим детям, целует девочек, на пару секунд останавливает свой взгляд на ангельском лице дочери. Та улыбается ей во сне, а «атаманша» ворчит, чем-то недовольная. Сура всхлипывает – она всегда плачет, когда одетая Марьям уходит из палатки. Афина дает Доктору пакетик с сухофруктами, чтобы она пила чай с ними.
Доктор идет в медпункт через весь лагерь. Ей встречаются проснувшиеся женщины, Фатима и Зулейха, с полными бидонами воды.
– Салам алейкум! Уважаемая наша Доктор! Это воду мынесем вам! – объявляет Фатима.
– Ну зачем? Сейчас Сарухан встанет, будет помогать маме.
– Ну и язык у твоей лезгинки! – хочет продолжить Фатима,но Марьям перебивает женщину.
– Девочки, милые, Афина для меня – самая лучшая сестра-мусульманка. Нам всем стоит брать с нее пример! Извините, я спешу, – твердым тоном говорит Марьям.
– А мы что говорим? Только язык свой прикусила бы не-много! – вслед громко тараторит Фатима, но Марьям делает вид, что не слышит.
– Ну ведь правду говорит Доктор! Афина смотрит за ее до-черью лучше, чем за своими! – наконец вмешивается Зуля.
– Ты ничего не поняла? Они постоянно торчат на рынке!У них все есть! Это чьи деньги? Ох и наивная же ты у меня.
– Фатима, а я тебе не помогаю?! Мы все живем в одинако-вых условиях!
Наконец они подходят к палатке Афины и отдают ей воду. Зуля здоровается с хозяйкой, а та кивает головой.
– Спасибо, девочки. Фатима, пожалуйста, скажи своемусыну, чтобы детей не пугал, не рассказывал, что огромная змея разом проглотила бедную малышку Гули. Моя атаманша всю ночь ворчала и кричала.
– А я нисколько не испугался! – раздается голос Сарухана.
– Вот видишь, это твой сын испугал сестру! – указываетФатима на Сарухана, который уже встал и присоединился к разговору женщин.
Фатима и Зуля выходят на улицу, за ними из палатки появляется сама хозяйка и дает им в пакете гостинцы. Из соседней палатки, как привидение, без хиджаба, накинув на себя голубое одеяло, выходит Гуля:
– Салам! Дорогие сестры! Ой, как же хорошо жить насвете! Никогда больше не буду выходить замуж и рожать детей. Посмотрите, какая красота! Субхан Аллах!
Гуля широко улыбается и смотрит не на подруг, а на огненно-красный горизонт. Слегка дует легкий прохладный ветерок. Весна берет свои права даже в пустыне, где ничего не растет. Около мусорного ящика воркует стая голубей. Кажется, никто, кроме нее, не видит эту красоту...
– Ты с ума сошла?! Простудишься, быстро в палатку, –кричит Зейнаб, которая только что вышла на воздух.
– А Доктор вылечит меня! – по-детски смеется Гуля.
Зейнаб заталкивает несостоявшуюся мать обратно, а Фатима и Зуля идут за водой.
Марьям доходит до медпункта. Он состоит из двух помещений, собранных из плотного гипсокартона. Первое помещение пятьдесят квадратных метров. В правом углу стоит большой пластмассовый стол с картотекой, компьютером, принтером, маленькой пластиковой коробочкой, в которой хранятся градусники и другие медицинские атрибуты, здесь же кипа чистой бумаги, пластмассовая подставка для разных ручек и карандашей; стеклянный графин и чистые одноразовые стаканчики стоят на подносе, покрытом большой белой салфеткой.
Левее от стола, во всю стену от пола до потолка, – пластмассовые этажерки  картонных коробок с лекарствами и различными медицинскими принадлежностями. Первая этажерка предназначена для одноразовых пеленок и перевязочных медицинских материалов. На всех коробках – таблички с надписями на русском, арабском и немецком языках. У стены напротив стоит деревянная кровать с чистыми постельными принадлежностями, ширма, капельница, мойка с самодельным душем, бидоны, ведра с водой и кипятильник.
Другое помещение, поменьше, – комната для отдыха персонала; две вешалки-треноги: на одной висят чистые халаты, а на другую можно вешать верхнюю одежду. Небольшой диван, где можно прилечь. Стол с коробкой, в котором находятся чай, кофе, хлеб, сладости, несколько жестяных банок со сгущенным молоком, пара баночек с сыром, двухлитровый термос, электрочайник, алюминиевые миски, чашки, ложки для обслуживающего персонала. На полу линолеум. Все расставлено и разложено очень аккуратно. Везде порядок.
Чистота и порядок – дело рук Дины. Она по национальности курдка, родилась и выросла в России. Имеет российское гражданство. Бывшая студентка института иностранных языков. Познакомившись в Интернете с молодым человеком и влюбившись по уши в виртуального жениха-ваххабита, она бросила учебное заведение, покинула родных и приехала в Сирию. Но так и не успела стать настоящей женой любимого – жених погиб.
Дина прекрасно владеет как русским, так и курдским, сносно знает арабский, немецкий и английский языки. О себе никогда ничего не рассказывает. Денег у нее нет, телефона – тоже. Ей всего 18 лет. Марьям любит ее, как младшую сестру.
Дине ничего не надо говорить или указывать: она целыми днями стерильно содержит медпункт, нередко помогает Марьям в записях на русском языке, отлично читает рецепты лекарств на немецком и английском языках. Почерк у нее аккуратный, как она сама. Постоянно стесняется, когда Марьям ее угощает. Большие черные глаза на белоснежно-чистом, грустном лице придают особую выразительность и таинственность этой хрупкой и безвинной девушке, которая стала, как и тысячи ее сверстниц по всему миру, жертвой виртуальной любви. Даже немецкие коллеги из Красного Креста любят ее за чистоту и нередко специально для Дины привозят одежду, парфюм и другие подарки.
Звонить по телефону кому-либо она отказывается. Девушка все время ночует в медпункте, редко когда уходит к себе в палатку. Дина не одевает хиджаб, а носит длинные платья, голова покрыта платком. По лагерю она идет также без этого черного одеяния. Сначала женщины ее осуждали, говорили об этом прямо в глаза, но она только молчала. Скоро все перестали судачить и решили, что девушка слегка не в себе. Охрана тоже не обращает на нее внимания.
Марьям уверена, что с Диной все в порядке. Но по какойто причине вернуться на родину она не может. Доктор замечает, какие любопытные взгляды бросает ее помощница на медбрата Арзума, и потому нередко намекает парню, что неплохо бы ему жениться на Дине. Арзум, юноша 20-ти лет, среднего роста, упитанный, с темной кожей, коротко постриженными черными волосами и короткими усами. Он только вздыхает, разводит руками и дает понять, что давно уже влюблен в саму Марьям, но Доктор только смеется и называет бедного парня салагой. Этот курд из ближнего поселения, окончил медицинские фельдшерские двухгодичные курсы и вот уже год работает в лагере на «скорой помощи».
Медпункт всегда открыт. В те дни, когда Марьям отдыхает, сюда приезжает детский врач, выходец из Северного Кавказа, Мирза Магомедбекович, завербованный ваххабитами. Как ценному специалисту, ему предоставили двухкомнатную квартиру в Эль-Камышли, и он там живет вместе с женой и двумя детьми. Мирза-Мага, как зовут его все, отлично владеет русским, немного арабским и английским языками. Он закончил Волгоградскую медицинскую академию с красным дипломом и работал в одной из частных клиник Волгограда. Однажды он взял ссуду в банке валютой и купил трехкомнатную квартиру. Через полгода курс рубля упал в два раза, и молодой врач не смог дальше расплачиваться с банком. Еще через полгода семья оказалась на улице.
...Сегодня у входа в медпункт стоят четыре женщины и ждут главного Доктора, или, как ее называют, «нашу русскую скорую помощь».
Марьям по очереди осматривает всех женщин: кому пишет направление на УЗИ (сразу же отправляет больных с Арзумом в городскую клинику на обследование), кому рекомендации, как себя беречь. Одной из женщин она дает лекарство в таблетках и строго наказывает не заниматься самолечением. Последней пациентке Дина ставит капельницу (эта девушка научилась делать уколы, а также при необходимости ставить капельницу.)
...По небу идут огромные темные тучи. Они быстро надвигаются со всех сторон. Гремит гром, кругом темно, поднимается ветер. Вот-вот хлынет ливень.
Из соседнего селения в медпункт пришли еще две женщины. Доктор осмотрела их, выписала рецепт и направила на УЗИ. Пациентки в знак благодарности принесли с собой молочные продукты: каймак (сметана), молоко и настоящее сливочное масло.
Кажется, основные дела на сегодня завершены. Приехал Арзум из города на «скорой помощи». Парень сам хорошо управляется с машиной, поэтому водитель им не нужен. Молодой фельдшер тихо садится в углу на стул и молча наблюдает за Доктором, как она ловко своими тоненькими белоснежными пальцами печатает на компьютере. Она для него – недосягаемое божество. Как же она хороша, когда работает без черной вуали! Арзум сидит и наслаждается этим личиком. Оно сегодня особенное, искрится изнутри. Неужели ее скоро выкупят? И тогда он останется без такой красоты?! Парень готов пойти на все, чтобы оказаться в объятиях этой русской красавицы. Но нельзя! Она чужестранка. Влиятельный и уважаемый старший брат не позволит такого брака. Его охватывает острое желание прикоснуться к любимой, ведь он ни разу не обладал женщиной! У курда все горит внутри. Он встает и идет к выходу, на свежий воздух. Дина, кажется, замечает его состояние и слегка улыбается. Это улыбку ловит Арзум. «Ведь тоже живая!» – думает юноша.
– Салам, Арзум! Моя учительница свободна? Я пришел за-ниматься и переписать письмо, – гордо объявляет прибежавший Сарухан, спешивший, чтобы его не настигла гроза.
– Какое письмо? Да там никого нет, кроме Дины, – шутитмедбрат.
В это время слышится очередной созыв на молитву. Звуки азана, раскаты грома и шум ливня – все смешивается.
Арзум делает намаз в первом помещении, где принимают больных, а Дина и Марьям – в комнате для отдыха.
...Афина после намаза обедает с девочками. На обед у нее булгур с куриными котлетами. Сарухан убежал к Марьям – она не оставит его голодным.
После обеда хозяйка приготовилась купать девочек. Вытащила большой таз. Первой она принялась за Айлин.
Ливень перестал. Дует легкий ветерок. Небо над лагерем стало лазурно-голубым: ни единого облачка, необыкновенная свежесть воздуха и мокрая земля – это все, что осталось от грозы. И вдруг в небе появилась двойная радуга, одна пониже, другая повыше. Невозможно описать это красивое зрелище: радуга здесь очень яркая, не такая, как на севере. Все цвета горят необычными сочными красками семицветной палитры, тем более сейчас, когда появились одновременно две радуги, которые тянутся во весь горизонт.
Хозяйки открывают навесы палаток. Помещения озарились ярким солнечным светом, как будто и не было мрачной темноты. Гуля, счастливая и довольная, стала любоваться из палатки на небо и вдруг увидела двойную радугу. Надев хиджаб, она с криком выскакивает из палатки.
– Субхан Аллах, какая же красота! Надо показать этотбожий дар соседям. Эта «лезгинка-чистюля» ничего не понимает и ничего не замечает, кроме как мыть и убираться целыми днями, – вслух размышляет Гуля, любуясь божественным зрелищем сирийского неба.
В это время Афина вплотную занялась купанием девочек.
– Ой, что-то прохладно, надо подлить керосин, – вслухпроизносит хозяйка.
Она вытаскивает бутыль с керосином из коробки, открывает ее, чтобы подлить жидкость в обогреватель, как ее окликает Гуля.
– Афина! Выходи, посмотри, какая красота! Аль-Хамду-лиЛлях, – кричит Гуля, чувствуя себя счастливейшим человеком на свете.
Афина ничего не поняла, но вышла. В это время Айдан улучила момент для осуществления давно задуманного: она схватила двухлитровую бутыль керосина и, бросив беглый взгляд на выход, убедившись, что в палатке нет матери, быстро вылила полупрозрачную жидкость на обогреватель. За секунду до вспышки Айдан успела с восхищением сказать Айлин: «Смотри!»
Пламя мгновенно вспыхнуло и сразу охватило девочек. Синтетическая ткань палатки вмиг загорелась. Афина с нечеловеческим криком бросается в горящее помещение. Гуля стоит на улице, как вкопанная. Оцепенев от страха и ужаса, она даже не может кричать. Но когда из палатки вырвался горящий огненный мешок и покатился по земле, Гуля поняла, что это Афина. Она безумно начала звать на помощь. Женщины выбегают из палаток: кто-то пытается накинуть на горящее тело тяжелое одеяло. Стоит гул от всеобщих криков и причитаний. Пламя переходит на другие палатки...
Прибежали шестеро охранников. Они стояли и молча смотрели на происходящее. Не выдержав, Алибек берет большой камень и кидает в охранника, и камень попадает стражу порядка в висок. За ним следует Гуля: схватив булыжник, она хочет кинуть его в другого охранника, но Зейнаб ее останавливает.
Курды поднимают автоматы вверх и открывают огонь, чтобы все успокоились. Окровавленный охранник присел на землю, приготовил автомат и прицеливается в мальчика, но женщины кидаются на него и вовремя останавливают.
Догорают несколько палаток, что находятся по соседству с помещениями Афины и Марьям. Охранники бездействуют, только один из них все звонит куда-то и докладывает обстановку. Хорошо, что эти палатки находятся в первом ряду лагеря – рядом пустырь, и легкий ветер дует в ту сторону, а не в сторону лагеря. Все с криками выходят на пустырь. Зейнаб стоит без хиджаба, ее дети дрожат от холода и плачут. Афина на грани жизни и смерти. Она воет нечеловеческим голосом, но понятно, что зовет детей.
Примчалась «скорая помощь». Марьям бросается к умирающей Афине, быстро опускается на колени, чтобы ее осмотреть . Женщины плачут навзрыд, держат Сарухана и не подпускают к матери. Дина с полными от слез глазами дрожащими руками забинтовывает охранника. Арзум стоит рядом с Марьям и смотрит на нее.
Вдруг Афина прекращает выть: боли исчезли. Она успевает промолвить названой сестре тихо, но четко:
– Прости за принцессу! Не бросай Сарухана! Расим...
– Пусть парень попрощается с матерью, – взволнованноговорит Марьям и падает в обморок.
Арзум берет бедняжку на руки и бережно относит в машину «скорой помощи». Он вместе с Диной едет в медпункт. Сарухан медленно подходит к матери, поддерживаемый Фатимой и Зулей. Наклонившись над самым близким ему человеком, он тихо шепчет, впервые осознав, что такое смерть:
– Мама! Что теперь мне делать? – громко рыдая, произноситосиротевший ребенок, , понимая, что он остался совсем один..
– Ты не бойся, ИншАллах. Доктор тебя не бросит и увезетв Россию, – поддерживает друга Алибек, еле сдерживая слезы.
...Вдали воет сирена пожарной машины. Огонь потушили быстро. Сгорело пять палаток. Главный из охранников все говорит с кем-то по телефону, докладывая обстановку. Выключив телефон, он отдает распоряжение своим подчиненным. Сам, сделав угрожающий выстрел вверх из автомата, приказывает, чтобы все перестали рыдать. И неожиданно обращается с вопросом:
– Кто из вас был сегодня на рынке? Выходите вперед, иначея застрелю этого мальчика (указывает на Алибека). За себя не отвечаю.
Вперед выходит Фатима и говорит:
– Если ты поклянешься Всевышним, я тебе скажу, ктоубил охранника на рынке.
Стоит гробовая тишина. Главный смотрит на солнце, которое ярко освещает его лицо. Он поднимает руки вверх, торжественно произносит:
– О Великий наш Пророк, клянусь, я не выдам ту жен-щину, которая убила этого шакала. Прости нас всех!
«Главный» снова обращается к подчиненным и говорит твердо:
– Вы все знали этого шакала. Ему неоднократно делали за-мечание, чтобы не приставал к женщинам. Но если женщина, убившая его, сейчас не выйдет вперед, я сделаю так, что вы все отправитесь туда, откуда нет обратной дороги.
Охранники молча соглашаются.
Между тем Фатима спокойно выходит вперед и говорит:
– Аллах Акбар! Это я убила его, он затащил Зулю в будкудля охраны и хотел...
– Понятно, все разошлись по палаткам. Прошу по-хоро-шему!
– А как же моя мама? – спрашивает у «главного» Сарухан,все еще всхлипывая...
– Всё! Все разошлись по палаткам, – снова дает команду«главный».
...На следующий день все мировые СМИ передадут, что на рынке, в районе Хасаке, в лагере для беженцев, убит охранник.
Дело было так: несколько женщин из лагеря Родж с охраной поехали на рынок, в том числе и Фатима с Зулей. На базаре стали осматривать торговые ряды.
Охранник по прозвищу Кара часто приставал к женщинам. Сначала он наблюдал за их руками; если они были белыми, тоненькими и гладкими – значит, молодая. Ему нередко удавалось затащить какую-нибудь жертву в свою будку и изнасиловать. Обычно все молчали, стыдясь рассказывать о произошедшем. Слухи доходили и до начальства, и оно неоднократно предупреждало Кару, чтобы тот унялся. За молчание личным охранникам своих жертв насильник давал деньги (он был богатым, брал дань с местных торговцев).
В этот день Зуля покупала зелень около будки, а Фатима немного отстала, торговалась с женщиной, чтобы купить Алибеку обувь. Охранник затащил Зулю в подсобку и приказал раздеться, а сам отложил автомат в сторону. Зуля, рыдая, раздевалась. В это время Фатима стала искать потерявшуюся «сестру». Она спросила у стража порядка, который стоял около сарайчика. Тот, улыбаясь, указал на помещение, указав знаками, что туда лучше не входить. Но смелая женщина вошла вовремя. Увидев происходящее, она схватила большой нож, лежавший на столе, резким движением повалила насильника на пол и стала жестоко, беспощадно наносить удары. Зуля, дрожа всем телом, оделась. Вошел другой охранник, стоявший на улице, и при виде лужи крови оторопел. Фатима с ножом в руках приказала ему молчать. Тот, испугавшись гнева женщины, поклялся, едва вымолвив:
– Так ему и надо, пусть горит в аду! Быстрее уезжайте, пока не спохватились. Аль-Хамду ли Ллях!
Фатима и Зуля быстро скрылись.
...Город Аль-Камышли. Здесь находится один из штабов курдских отрядов народной самообороны. Вся информация из лагеря Родж поступает сюда. Он самый показательный из всех. Не случайно высоких гостей из США и других стран везут сюда. Самый главный здесь – маленький толстенький курд, мужчина лет 50-ти, с аккуратно ухоженной бородой, в американской военной форме. Только через час он узнает об убийстве того самого охранника, который неделю назад оправдывался, что все его товарищи врут и что он не пристает к молодым европейкам. Ему также доложили, что убийца – женщина и находится в лагере Родж. С одной стороны, он успокоился, что покарали насильника, а то, не дай Аллах, узнают эти «проклятые турки» и все мировые СМИ будут писать, что благочестивые мусульмане-курды – насильники, а с другой – надо бы как-то наказать эту женщину, отправив ее туда, где никто не найдет ее долгое время. Не успел «главный» принять решение, как пришло известие о новом ЧП – и опять оно связано с лагерем Родж. Разумный начальник позвонил в операторскую связи Интернета и велел его отключить его.
Лагерь Родж. Все смотрят на дорогу, услышав тревожный звук подъезжающего экскаватора. Женщины хотят забрать труп Афины до приезда труповозки, но «главный» запрещает. Соседи забирают погорельцев из пяти сожженных палаток. Фатима забирает Сарухана.
В помещении Алибек не отходит от друга.
– Ты прости меня ради Всевышнего! Я наврал тебе про ог-ромную змею, которая проглотила малышку Гули. Она была небольшая, хотела напасть на меня, высунув ядовитый язык, но, испугавшись моего грозного вида, быстро уползла.
– Опять ты врешь, змея никогда не нападает на человекапервой.
– А твоя мама точно попадет в рай. Ты не плачь, ей, наобо-рот, хорошо сейчас, она с девочками. Все сидят с гуриями в прохладе тенистых лесов рая и едят фрукты.
– Там, в раю, ничего нет... Это как сон, но сон вечный.
– Слушай, у девочек крылья вырастут, наверное, ночью,чтобы никто их не видел.
– У них уже выросли крылья, и они улетели на небеса!И моя мама тоже сейчас в раю!
– Сарухан, выпей лекарство, оно осталось у меня с про-шлого раза, – в разговор вмешивается Фатима и дает мальчику успокоительное.
Тем временем тракторист копает глубокую яму на месте палатки, в которой жила Зейнаб. Выходя из машины, раздает двум охранникам перчатки. По команде старшего они берут завернутое в одеяло тело Афины и бросают в яму. Затем машинист без всяких эмоций, равнодушно собирает ковшом все, что осталось на месте пожара, в том числе останки несчастных детей, сгоревших по своей шалости, и сбрасывает туда же. Подъезжает пустая труповозка, и оттуда выходит мулла. Женщины снова выскакивают из палаток. Охрана хочет загнать их обратно, но священнослужитель велит оставить их в покое, чтобы лагерь мог проститься с Афиной и девочками.
Мулла расстелил коврик на землю и стал читать намаз, как никогда растягивая слова. Его жалобный напев слышен на несколько километров от лагеря. Все молчат и тихо вытирают слезы. Даже дети стоят как вкопанные, понимая, что нельзя разговаривать или плакать. Охранники откладывают автоматы в сторону, а самый главный отключает телефон, чтобы никто не помешал проводить в последний путь погибших. Все вместе с муллой заканчивают намаз. Дети тоже поднимают руки вверх и смотрят на небо, как будто прося прощения у Всевышнего, чтобы он был милостив к безвинным жертвам этой жестокой войны. Проповедник обращается ко всем, сказав, чтобы разошлись по палаткам. Главный включает телефон и громко продолжает докладывать кому-то про обстановку; подчиненные берут автоматы. А экскаваторщик умело, как настоящий профессионал, засыпает могилу и, сравнив все с землей, уезжает. Охрана расходится по местам.
А Марьям лежит без чувств в медпункте. Арзум перестарался: сам ввел ей внутривенно снотворного больше положенной дозы и теперь испугался не на шутку. Он встал на колени и наклонился: правая рука Марьям оголена, лицо было неподвижным, но дыхание – ровным, спокойным.
Арзум немного успокоился и с нежностью смотрит на свою «несравненную красоту». Дина, проявив тактичность, сделала вид, что не замечает этого. К тому же Марьям лежит в комнате отдыха, а не в помещении для больных, так что никто из посторонних ничего не видит. Откуда-то на джипе приехали два охранника и стали у входа в медпункт, никого не впуская и не выпуская.
...Азербайджан, город Кусары, 13 часов по местному времени. Свекровь и свекор Афины, Джамал и Сара, собираются идти на похороны Гаджи Гаджибековича, заслуженного учителя русского языка и литературы Азербайджанской ССР. Его знал весь Кусары, и звали его Гаджи Гаджиевич. Он выпустил не одну плеяду учеников, которые успешно поступили в разные институты бывшей огромной страны, которая называлась СССР. Старый учитель до последнего времени говорил на русском языке чаще, чем на родном лезгинском, но в последнее время он путал языки, и только его жена, 80-летняя старушка, понимала, о чем говорит ее любимый муж. У них было 7 детей, 20 внуков и 5 правнуков. Половина большой родни и почти весь город пришли на похороны. Погода стоит, как никогда, ясная и солнечная. Весна и здесь входит в свои права. Последние три дня шел дождь, а нынче – ясный день. Народ говорит, что солнышко светит Гаджи Гаджиевичу, чтобы все смогли достойно проводить этого Человека, который не зря прожил на белом свете.
Сара надела черный платок – она соблюдала траур по младшему сыну. Все старались поддержать эту женщину во многом из-за Расима. Кусарские ребята, которые уезжали на заработки в Москву, знали, что Расим через свои связи их устроит: кого – строителем, кого – таксистом, а кого на овощную базу...
– Жена, может, ты снимешь этот платок, а наденешь дру-гой, я тебя очень прошу, – умоляет муж.
Всегда ухоженная моложавая Сара, носившая яркие шарфы (и то в очень холодную погоду), превратилась в глубокую старуху после того, как сын с своей семьей бросил их и убежал в Сирию. Поминки по Асиму даже не стали устраивать. В Кусары все чаще приходили сообщения от братьевмусульман, что погиб во имя Халифата тот или иной брат. Все молчали, только несчастные матери, жены, сестры тихо рыдали в одиночку.
– Во-первых, умер всеми уважаемый человек и мой лю-бимый учитель. Во-вторых, как только я обниму моего Сарухана и угощу его нашим хлебом, я сразу пойду в парикмахерскую, как прежде, покрашу брови, сделаю маникюр, надену каблуки и поеду с ним в Баку. Там буду гулять с ним по городу, катать его на аттракционах и покупать все, что он захочет. Я тебе даю честное слово. Клянусь именем нашего Великого Пророка, – клятвенно обещает супруга.
– Успокойся, ты только не говори раньше времени своимподружкам, что Расим уже выплатил каким-то туркам выкуп за наших.
Сара по-детски, с криком, бросается на шею мужу и целует его, как ребенок, который получил от взрослого нечто недосягаемое, о котором он мечтал всю жизнь.
– Ну, вы даете, соседи, вот как целуетесь, ни стыда ни со-вести, аль хорошие вести от Афинушки? Неужели мы снова увидим нашего Сарухана?! О хвала тебе, Аллах, сделай так, чтобы эти бесстыжие соседи целовались в спальне, а не передо мной. Чтобы мы все целовали нашего Сарухана, – поднимая руки к небесам в сторону Востока, причитает незаметно вошедшая соседка, которая позвала Сару на похороны.
– Хорошие вести! Хорошие вести! – не смогла сдержатьэмоции бабушка Сарухана.
– Болтушки! Только держите язык за зубами, пожалуйста.Вдруг операция сорвется, – просит мужчина.
– Слушай, соседка! А где будет жить Афина? Говорят, чтоона еще родила там детей, то ли второй, то ли третий раз стала вдовой, а Расим, несмотря ни на что, посылает им деньги. Какой же он золотой у тебя, всем помогает. Скорее приехал бы, я такую красивую девушку знаю из соседнего селения, покажу ему обязательно.
– Расим весь в меня, а Асим был такой же доверчивый, какего отец, всем верил. Пусть моя Афина приедет с кучей детей, она будет жить у нас. В доме всем хватит места, мне бы только Сарухана обнять.
– Конечно, Афина была такой чистюлей, не то что моясноха, – вздыхает соседка.
Дед Сарухана плетется по городу к дому старого учителя позади женщин, довольный и счастливый, в надежде, что скоро обнимет своего внука.
Во дворе дома старого учителя – одни мужчины, а женщины поднимаются на второй этаж, где посреди большого зала на смертном одре лежит покойник. Все оплакивают его. Намаз читает старая женщина-мулла Гулера из соседней деревни.
Часы пробили без четверти два, мулла Вадир заходит и просит родственников попрощаться с покойным. Два бородатых внука старого учителя с большой группой братьев-мусульман (человек 15) быстро поднимаются наверх и велят всем женщинам покинуть зал. Все в недоумении и встревожены, ведь «эти» (как их называют за глаза) начнут делать свой обряд над покойником. В это время мужчины, которые не сразу поняли, что происходит, опомнились и ринулась на «братьев» с руганью, предлагая им уйти по-хорошему. Мулла Вадир кричит, что он здесь главный и не позволит никому отступать от основных мусульмано-шиитских обычаев, которые сложились веками. Гулера набрасывается на одного бородатого, крича:
– Уезжайте в Сирию и там наводите порядок! Вы не по-смеете трогать уважаемого человека. Посмотрите на мать Асима: совсем постарела, внук и сноха в чужой стране, сын погиб. Поезжайте туда и геройствуйте, быстрее попадете в рай. Мужчины не подпускают «братьев» к покойному.
Жена усопшего, убитая горем, вскакивает и резко бьет своей клюкой по голове одного из внуков. Он воет от боли, и все «эти» уходят. Известный доктор Элик Агаметович, который лечил покойного в последнее время, прибежал, чтобы дать разгневанной старушке успокоительное, но она отказалась. В зале стоит тишина, только 15-летний внук все плачет, и никто не может его успокоить. Жена встает на колени перед усопшим мужем и, смешивая лезгинские слова с русскими, наказывает ему беречь себя на том свете и ждать ее.
На кладбище, у свежей могилы Гаджи Гаджиевича, состоялся траурный митинг, на котором выступили бывшие ученики покойного, а ныне состоятельные и уважаемые люди. Последнее слово берет друг сына покойного, заслуженный писатель Азербайджана Везир Касумов. Он зачитывает государственное письмо-некролог от президента Азербайджана и от Министерства просвещения.
Старого учителя похоронили с почестями по всем обычаям мусульманского мира. А через час весь Кусары узнает, что самый завидный холостяк – москвич Расим выкупит Афину с детьми, привезет их в город, и она будет жить в доме со свекром и свекровью. И Сара вновь, несмотря на свои 50 с лишним лет, будет первой красавицей среди женщин бальзаковского возраста.
...Москва. Леонтьевский переулок. Час дня. Владимир Иванович приехал на такси в «Уголок Муслима Магомаева» – так называли в народе место, где углом, высотою в метр, стояла гранитная плита, а на ней выбиты слова «Ты моя мелодия». Дальше во всю длину – нотные знаки из знаменитой песни.
В центре на пьедестале возвышался во весь рост Орфей XX века. Анна Андреевна была ярой поклонницей Магомаева и сама назначила встречу с полковником именно здесь. Таксист вынес огромную корзину с темно-бархатными розами, поставил ее у подножия памятника и уехал. Владимир Иванович с огромным букетом таких же цветов медленным шагом подошел к памятнику и стал ждать Анну Андреевну. Она должна была подъехать через полчаса. Бывший чекист волнуется как никогда, болят ноги, его знобит. Но он ставит на гранитную плиту небольшой футляр – колонку с песнями Магомаева и включает. Эту чудо-технику по заказу старого полковника успела купить ему 40-летняя одинокая племянница, которая жила с ним в последнее время и ухаживала за старым дядей. К тому же Маня (так звали племянницу) успела скачать «магомаевские» песни. Рядом с колонкой он кладет розы, потом сам садится на слегка обледеневшую и скользкую гранитную плиту и ждет свою Аннушку, слушая песни великого баритона.
Через 25 минут приезжает очередное такси. Оттуда выходит стройная, невысокого роста женщина в темно-коричневом бархатном пальто, в такой же шляпке, в коричневых полусапожках, с маленькой дамской сумочкой бежевого цвета и с букетом алых роз. Она напоминает английскую королеву.
Анна Андреевна сначала подходит к памятнику, кладет цветы около корзины, делая вид, что никого не замечает вокруг и ничего не слышит, читает надпись на алой ленте, находящейся в корзине свежих роз: «Великому Маэстро от вечной поклонницы Анны». Тут она поднимает глаза на бывшего супруга, понимая, что корзину и запись ее кумира принес он, чтобы угодить ей. Владимир Иванович от волнения не может встать с холодной плиты. Он по-прежнему любуется ее осанкой и элегантностью.
– Ну что же ты сидишь на этом холодном грязном камне, – всплеснув руками, женщина впервые улыбается ему за последние четыре с половиной года.
Тут кавалер неспешно подходит к ней и приглашает на медленный танец. Магомаев поет: – Я к тебе приду на помощь, только позови, просто позови, тихо позови. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви!..
Пара плавно кружится, не замечая, что пошел мокрый снег с дождем, который изрядно намочил лысую голову, лицо и глаза кавалера. На ее ресницах блестят капельки воды: то ли слезы, то ли дождь.
Дворник, выходец из Средней Азии, рубит тонкий лед на тротуаре напротив памятника. Отложив свой инструмент, парень, уставившись на эту пару, улыбается, московская погода его не пугает, и он не собирается уходить.
...Новая Зеландия. Здесь сейчас осень. На этом далеком острове 22 часа. Город Окленд. В этом городе почти нет многоэтажек, почти у всех свои дома. Один из них расположен в десяти минутах ходьбы от Тихого океана. Его хозяин – англичанин Джон, мужчина под 70 лет, высокий, подтянутый, выглядит намного моложе своих лет, бывший спортсмен, а ныне преуспевающий бизнесмен. У него от первого брака два сына, у них свои семьи, живут отдельно. Вторая жена, Кейт, русская, тоже бывшая спортсменка. У женщины – хорошая фигура: тонкая талия, широкие бедра, слегка мускулистые плечи, но очень измученное лицо с отсутствующими синими глазами. Косметикой она не пользуется, волосы русые, не пышные, прямые и короткие.
Познакомилась эта пара на чемпионате мира по летним видам спорта в 1997 году во Франции. Джон старше Кейт на 20 лет. Совместных детей у них нет. Супруги давно спят в разных спальнях, живут тихо и мирно. Джон давно почивает. Кейт, выпив антидепрессанты, спускается на первый этаж. Она стала католичкой, когда официально вышла замуж за Джона, подходит к иконе Святой Девы и просит:
– Святая Дева! Прости меня! Я совершила много ошибок в этой жизни и сполна расплатилась за них. Помоги моей дочери вырваться из ада. Дай мне хоть раз ее обнять, пасть перед ней на колени и просить прощения!
...Азербайджан. Город Баку. Поселок Ахмедлы. Местное время 14 часов. В центре пригородного поселка стоит шикарный двухэтажный особняк из камня цвета топленого молока. Хозяина этого особняка, Эдика, знает весь поселок, он главный цветочный монополист. Но полноправная хозяйка – не жена монополиста, а его мать, тетя Соня, которой больше 80 лет. Она вполне здорова, еще в здравом уме, и любой экономист позавидовал бы тому, как она ведет хозяйство в таком возрасте. Несмотря на свою полноту, ходит по бутикам и рынкам. В их особняке всегда многолюдно и шумно. Только последние пять лет тете Соне помогают две женщины и ее личный водитель.
Тетя Соня – самая авторитетная особа в этом поселке, никто не смеет ее ослушаться. Она всем бескорыстно помогает. Так же, как и Анна Андреевна, она поклонница Муслима Магомаева: знает все его песни наизусть, каждую пятницу посещает могилу великого певца и ставит в мраморные цветочницы свежие розы, меняя в них воду, которую помогает нести водитель. Затем раздает разные подарки и продукты женщинам, которые убираются на Аллее Почетного Захоронения. Тетя Соня каждый раз, когда ставит цветы у могилы великого Маэстро, просит своего водителя Арифа сфотографировать ее, и тут же отправляет фото в Москву Анне Андреевне, которая раньше часто приезжала в Баку. Но события последних лет отбили охоту куда-либо ехать...
Во всем, что случилось со старшей внучкой, тетя Соня обвиняет мать Эмина, мужа Марьям. Ведь это он завербовал ее, Марину по паспорту, а ныне Марьям. Девушка почти каждый год прилетала в Баку, и весь поселок знал, что внучка самой авторитетной женщины училась в Москве на гинеколога, но сейчас она в Сирии. Все поддерживают самую уважаемую жительницу поселка Ахмедлы и желают скорого возвращения ее любимой внучки.
Тетя Соня каждый день звонит Анне Андреевне и поддерживает ее, поэтому бакинская бабушка Марьям в курсе последних событий. У нее два сына, и оба на отлично окончили русскую школу в Баку. Муж у нее умер рано, и поэтому вдове нелегко было растить двух мальчиков. В последнее время она устает, днем часто отдыхает. Сейчас она спит, ей снится сон... Ее окружили какие-то бородатые старики в черных плащах и кричат. Вдруг их всех охватило пламя... Вмиг все исчезло, а на их месте появились божества, похожие на гурии. Телефон надрывается... Она вспомнила, что обещала старшему сыну, отцу Марины Али, сообщить в Уфу о переговорах в Москве, а сама забыла.
...Россия, город Уфа. Местное время 15 часов 30 минут. В центре города стоит многоэтажное здание, предназначенное для офисов, без лоджий и окон, сплошное темное стекло. Последний этаж занимает фирма недвижимости «Айлин», во главе которой стоит Али.
Жена Али, Лейла ханум, очень умная женщина, знает, что муж – гулена и не любит ее. Он до сих пор вспоминает первую жену. Но ханум ему все прощает, потому что он приносит в семью немалые деньги. Лейла только и мечтает переехать жить в Москву. Она тайком от мужа накопила деньги и купила в новостройке, в пригороде столицы, трехкомнатную квартиру. Там сейчас идет ремонт. В душе она не прочь развестись – любви все равно нет, но ее держат деньги.
К тому же у них растут два парня-близнеца, Максим и Таксим, которые в этом году заканчивают школу и хотят поступать в МГИМО, но на бюджет не рассчитывают. Ребята очень переживают за свою сводную сестру, она им как родная. Каждое лето вместе отдыхали в Азербайджане. Ребята и Али тщательно скрывают от всех знакомых и родных, где сейчас Марина.
Кабинет Али находится в конце офисного помещения. В огромном зале, площадью 200 квадратных метров, расположились основные сотрудники компании. У каждого сотрудника свой стол, на обед все спускаются в кафе на второй этаж.
– Гузель, зайди на минуту, – зовет босс секретаршу.
В кабинет, обставленный со вкусом в стиле модерн, заходит Гузель, девушка 20-ти лет, тоненькая и с ровными короткими прядями волос цвета соломы, карими глазами, нарисованными бровями, накладными ресницами и ярко накрашенными огромными губами. Она в черной блузке с декольте, черной мини-юбке и в черных лакированных туфлях на высоких каблуках. Она явно перестаралась, чтобы понравиться щедрому боссу, но он ее не замечает. Все знают, что пассия Али – это Людмила из отдела кадров, молодая красивая женщина пышного телосложения, мать-одиночка.
– Полчаса ко мне никого не пускай, – с легким волнениемтребует шеф.
– Но партнеры уже с минуту на минуту будут здесь!
– Ничего, подождут.
У Али на столе две фотографии в серебряных рамках. На одной из них – его два сына в обнимку со старшей сводной сестрой. Эта фотография сделана профессионалом. (У тети Сони мания – часто приглашать профессионального фотографа и снимать всю большую родню и себя, конечно.) На второй –трехлетняя внучка, переснятая с телефона. Али всем рассказывает, когда его спрашивают о внучке, что его дочь успешно вышла замуж за голландца, живет в Нидерландах и работает гинекологом.
Нервы у Али на пределе: он трижды звонил матери в Баку, но она не берет трубку. Наконец он дозвонился, накричал на нее: чтобы перестала ходить по дешевым рынкам и брала трубку вовремя. Старая мать объяснила, что все идет по плану, выкуп выплачен, и она застряла в дорогом бутике – выбирала одежду для Айлин и купила красивый платок для Марины, а то Анна Андреевна ничего не соображает в мусульманской одежде.
Али успокоился и пригласил партнера по бизнесу. В кабинет вошел мужчина лет пятидесяти, в очках, лысый и толстый, с животиком.
– Николай Иванович, извините, что задержал вас, – уже сдовольным видом говорит Али.
– Ничего, ничего, дорогой, твоя надутая кукла мне кофедала. Кофе отменный, а вот эту надутую куклу я бы уволил – у тебя такая солидная фирма.
– Простите, я не понял, какая кукла надутая?!
– Ну как же, эта Гузелечка даже мне старалась строитьглазки; губы и сиськи накаченные, на голове – солома.
– Мой секретарь заболела, она здесь работает временно,уже завтра ее не будет, – оправдывается Али за свою ошибку перед уважаемым в городе человеком.
После того, как ушел Николай Иванович, Гузель вошла сама:
– Вам что-нибудь еще надо?
– Позови Людмилу!
Вошла Людмила.
– Люда, ты сможешь пару дней поработать вместо нашейкрасавицы Гузель, всего пару дней? – спросил босс.
– Конечно, смогу!
– А мне что делать? – с недоумением спрашивает Гузель.
– Ты уволена! Иди раздувай или сдувай свои губы исиськи обратно. Я этому Ахмеду покажу «сунул мне надутую куклу», – с угрожающим видом проговорил Али.
Тут красавица все поняла и стала громко, чуть не крича, говорить:
– А что прикажете? Паранджу надевать или черныймешок и уехать в Сирию, как эта! – со слезами Гузель стала показывать на фотографию Марины со сводными братьями.
– Пошла во-о-он отсюда!.. – вне себя кричит Али. – Ма-а-ма,помоги мне!
От ярости Али схватил все, что было на столе, и стал сбрасывать на пол, в том числе фотографии. Рамка с Айлин разбилась на мелкие осколки, а другая осталась целой.
На крики собралась добрая половина женщин офиса. Людмила стала успокаивать взвинченного босса.
– Уйдите, девочки, прошу вас, – умоляла Люда глазеющихсотрудниц.
Все ушли на свои рабочие места, не понимая, что могло произойти с их невозмутимым и всегда спокойным начальником. Что же натворила эта дура, которая не успела поработать и три дня?
Людмила заставила Али выпить успокоительное и уложила его на диван, как ребенка.
– Люда! Сядь поближе, – просит Али задыхающимся го-лосом.
– Подожди, я закрою дверь!
– Не надо! Они и так все знают! Ты тоже все знала и мол-чала! – тихо произносит Али.
Людмила молча стала поднимать сваленные со стола вещи, в том числе рамки, осторожно собирая салфетками осколки, чтобы не поранить руку.
Через пару дней Али узнает о страшной трагедии с его внучкой... Он отдаст местному знаменитому художнику фотографию Айлин. А еще через месяц на стене кабинета Али появится картина «Мой ангел», где на фоне голубого неба в ярких лучах солнца на белом воздушном облаке изображена девочка-ангел с сияющей улыбкой, похожая на Айлин.
На неделю Али уедет на дачу в пригородной поселок Уфы, отключит телефон и впервые в жизни никого не поздравит с Международным женским днем 8 марта. Тетя Соня срочно прилетит в Уфу, чтобы поддержать сына, и тоже лишит себя подарков и поздравлений с женским праздником, который она всегда справляла с широким размахом. Через неделю на работу придет другой Али, поседевший и постаревший лет на десять. На работе, пока его не было, все обязанности Аливыполняла Людмила...
Сирия. 17 часов по местному времени. Медпункт в лагере Родж. Все уже сделали очередной намаз. У входа стоят два охранника, причем один из них женщина-курд в военной форме, с маской и автоматом. Никого не пускают. Марьям никак не может проснуться. Дина ругает Арзума, который, стоя на коленях, смотрит на спящее лицо любимой. У парня по щекам текут слезы. Он не представляет, как мать будет жить без Айлин. Дина тоже тихо всхлипывает. Марьям просыпается и своей тоненькой ручкой вытирает слезы парня:
– Не плачь, Арзум, такова воля Всевышнего. Они сейчастам отдыхают.
Она показывает пальцем на потолок.
Дина громко рыдает.
– Дайте мне воды. А где Сарухан? – спрашивает Марьям.
Выпив воды, женщина быстро надевает хиджаб и куртку и хочет покинуть медпункт. Неожиданно к нему подкатывает джип, и оттуда в сопровождении охраны выходит тот самый курд-начальник из города Аль-Камышли. Он подходит к Доктору и выражает соболезнование. Просит Дину приготовить свежий чай и дает ей большую коробку со сладостями. Сам, не снимая обуви, садится за стол и объясняет Марьям, что в городе специально выделили целый этаж для погорельцев в элитном доме. И, естественно, их будут охранять. Условия там куда лучше, чем здесь, а то эти «бесстыжие и проклятые» турки вместе с Россией все жалуются в ООН на плохое содержание беженцев в лагерях, контролируемых США и охраняемых отважными сыновьями курдского народа. Завтра должны приехать делегации нескольких стран, чтобы ознакомиться с условиями содержания в лагере, нужно как можно скорее напечатать имена погорельцев и тех женщин, которые чуть не стали жертвами этого охранника на рынке. Он очень рад, что гордая мусульманка отстояла честь своей подруги. Но их нельзя оставить в лагере: не дай Аллах, чего доброго пронюхают про этот случай корреспонденты и начнут брать интервью у этой бесстрашной женщины, тогда опять в прессу попадут сведения, порочащие курдов. А он, самый главный курд, хочет скорого завершения этой войны и очень сожалеет, что допустил этого проклятого охранника в свой штаб.
– О Всевышний, пусть он попадет в ад, а безвинные жен-щины и дети – в рай! – говорит главный начальник в заключение и просит Марьям быстрее напечатать все имена.
Доктор не все поняла до конца: кого убили, кто убил?.. Арзум стал объяснять ей про Фатиму и Зулю. Дина принесла чай и тоже все подтвердила. У Марьям началась сильная головная боль, но она все-таки стала печатать имена погорельцев, в том числе и свою, Фатимы, Алибека, Зули, и конечно Сарухана, не совсем еще вникая в смысл просьбы начальника.
– А ваши американские начальники знают, сколько детейежедневно погибает в Аль-Холе от антисанитарии и истощения организма?
– Милая сестра! Это война! Во всем виноваты эти бессты-жие турки и их Эрдоган! – опять заговорил начальник.
Марьям не стала его слушать, быстро распечатав, отдала ему списки, даже не подозревая, как этот толстый маленький курд обвел ее вокруг пальца. Она только что выдала Фатиму и Зулю. Довольный начальник садится в джип и уезжает. Начальник из города очарован красотой (Марьям в помещении не покрывает лицо вуалью), профессионализмом и простотой Доктора.
«О Всевышний! Какая красота! Ведь так выгодно ее продать кому-то. Но нельзя трогать! Ей действительно надо выделить однокомнатную квартиру в городе и держать как можно дольше здесь, пусть себе лечит всех. Я слышал, что она внучка какого-то влиятельного и богатого военного в Москве. Ее хотят выкупить. Может, двойную цену взять за нее? Как же я распустил своих, один насилует, другой притворяется, что не знает убийцу Кары. Совсем все распустились. Не дай Аллах, пронюхают обо всем эти журналисты или американцы. Будет лишний повод для злорадства туркам, которые не дают нам жить. Нет, казнить эту Фатиму не буду, но наказать – накажу. Надо все решить до утра, пока Интернет не включат», – так размышлял начальник.
Затем он достал из кармана куртки списки и посчитал, что в них 23 имени, включая Марьям. Он достал мобильник, дав указание в специально обученное военное подразделение девушек-курдов (спецназ), чтобы были наготове для операции. Необходимо также приготовить машину на двадцать два человека. Водитель должен рассчитать время, чтобы в пути были не более тринадцати часов (туда и обратно). Необходимо, взять только воду для арестантов, а самим пайки на сутки.
Марьям, ни о чем не догадываясь, надев на себя абаю с хиджабом и куртку, хочет быстрее добраться до Фатимы, но охрана запрещает ей покидать помещение: приказ есть приказ. Марьям что-то чувствует, достает из шкафа белую повязку с красным крестом, которую подарили ей немецкие коллеги, завязывает ее на лоб Дины и сажает ее за стол. В это время входит женщина-охранник и, увидев это, дулом автомата приказывает Доктору снять повязку с Дины. Тогда Марьям точными движениями, как ее научила Афина, достает доллары из потайного манжета абаи и протягивает ей. Надзирательница приказывает дать столько же долларов другому охраннику – мужчине. И тот лично выводит Марьям в лагерь.
Она сначала подходит к тому месту, где недавно стояла их палатка, целует свежий песок с глиной, не роняя ни единой слезы:
– Простите меня, мои родные девочки, не смогла я уберечьвас! Афина, я тебе клятвенно обещаю, ни за что не брошу Сарухана, буду ему матерью. Если надо, стану женой Расима, даже второй или третьей, или даже неофициальной. Ты только спи спокойно, не переживай за будущее твоего парня. Спи, моя крошка Айлин.
– Все! Все, хватит! А то кто-нибудь еще заметит что-то не-ладное, – командует довольный охранник.
Марьям быстрыми шагами идет к палатке Фатимы. Все набрасываются на нее с вопросами. Доктор просит всех в палатке не шуметь. Обстановка неважная. Сама садится в угол, обняв Сарухана, проводя руками по густой шевелюре мальчика:
– Я с тобой, слышишь, все равно уедем отсюда! Ты будешьучиться и станешь настоящим лезгином, как твой дядя Расим.
– Мама Доктор, и я буду есть настоящий хлеб, которыйпечет моя бабушка? – спрашивает паренек.
– Ты теперь будешь звать меня не мама-Доктор, а мама!
Если ты не против.
– Нет, нет! Ты моя мама! – отвечает мальчик.
– Не ты, а вы! – вмешивается в разговор Алибек, которыйни на минуту не отходит от друга.
– К маме обращаются на «ты»! – поправляет Марьям.
– Ну и везет же тебе с такой мамой! – говорит Алибек.
– Балбес! Чем я тебе не угодила?! Ты хочешь, чтобы яумерла и чтобы Доктор тебе тоже стала матерью! – то ли в шутку, то ли всерьез ворчит Фатима.
– Нет, Фатима! Если ты умрешь, то я заберу Алибека, со-глашусь на условия папы, сниму черный хиджаб, а Алибек сначала станет заместителем моего отца, а потом займет его пост и обеспечит мою старость, – уже мечтательно говорит Зуля (все в лагере знали, что Зуля – дочь высокопоставленного начальника, и отец поставил условие, что выкупит ее, если та расстанется с хиджабом, но Зуля все не решается).
– Каким он будет начальником, если у него всего одинкласс образования! – вздыхает Фатима.
– Ничего, папа наймет репетиторов. А у нас в Дагестане всеможно купить, даже должность. У отца моего много денег, и связей тоже. Только вот ради тебя, Алибек, придется снять черный хиджаб и надевать красивые наряды. Они будут длинными, а голову буду покрывать разными платками. Фатима, если бы ты меня не спасла, я от стыда бы сгорела. Так что если умрешь, не дай Аллах, то уеду в Махачкалу с Алибеком, – тараторит Зуля, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Все! Хватит смертей! Давайте я вам расскажу о нашемрусском летчике, который во время войны прыгнул с горящего самолета на парашюте в безлюдный снежный лес и со сломанной ногой восемнадцать суток добирался до соседней деревни, – говорит Марьям.
– А что он ел и пил? – недоумевает Алибек.
Марьям продолжает рассказывать «Повесть о настоящем человеке». Все слушают невероятную историю чудом выжившего военного летчика. А она продолжает:
– Однажды я с бабушкой шла в гости к ее подруге. Мнетогда было шесть лет. Во дворе дома, на скамейке сидел пожилой мужчина. Бабушка поздоровалась с ним и спросила: «Как ваше здоровье, Алексей Петрович?»
«Спасибо, ничего, – ответил старик и ласково провел рукой по моим волосам. – А это что за прелестное создание?»
– Я всегда сердилась, когда взрослые хвалили или трогалимои волосы, но в этот раз все было иначе, – продолжала Марьям. – До сих пор я помню тепло его ладони. Бабушка попросила запомнить этого легендарного человека. Им был тот самый летчик, о котором я только что вам рассказала. Через два года его не стало. Что бы ни случилось с нами, мы должны держаться друг за друга.
В палатке стоит тишина. На улице стало темнеть. Фатима отваривает картошку, достает рыбные консервы, и все вместе молча ужинают. Чай пьют с любимым вафельным тортиком Алибека, который Фатима купила на рынке, прежде чем стала непреднамеренной убийцей. После ужина раздается созыв на очередной намаз Магриб. Женщины молятся, мальчики молча смотрят на матерей, только Сарухан тихо шепчет на ухо другу:
– Торт невкусный! Бабушкин хлеб вкуснее всего на свете!
– А что ты тогда съел целый кусок, мне бы оставил.
– Ну, ради приличия.
– Слушай, а как называется ваш хлеб, самый вкусный вмире?
– Фу!
– Как, фу-у-у! – пренебрежительно произносит Алибек.
– Сам ты фу-у-у! – толкает в бок друга Сарухан.
Марьям строгим взглядом смотрит на названого сына, чтобы замолчал, пока идет намаз, а тот показывает на Алибека. Женщины заканчивают молитву, а между Алибеком и Саруханом еще больше разгорается спор о еде: что вкуснее всего на свете и кто что любит. Марьям сажает мальчиков возле себя и начинает говорить о пользе разных продуктов. Фатима убирает посуду и тихо плачет, Зуля тоже не может сдержать слез. Из соседней палатки заходит Гуля, бледная и заплаканная.
– Можно я посижу у вас? Устала отвечать на вопросы де-вочек Зейнаб, достали уже меня, орут и пытаются выяснить, куда делись Айдан, Айлин и Сура. Объясняла, объясняла, а они, как попугайчики, все орут и повторяют: «Где наша палатка? Где девочки?» Прямо нервы не выдерживают! Так было все хорошо! Эти американцы зачем взяли слюну на ДНК? Все обещают, что скоро нас выпустят, и во всем обвиняют Россию и Турцию, а сами только огонь разжигают, – так объясняет сложившуюся ситуацию Гуля, которая утром была самой счастливой во всей Сирии.
Ровно месяц назад медики из США у всех брали пробы слюны на ДНК, ведь паспортов ни у кого не было. На каждой пробе ставили надпись с адресом хозяина слюны – из какой страны, местности, полное имя и фамилию и с кем из родственников надо сравнить ДНК. В основном люди указывали данные своих отцов или братьев. У детей пробы не брали.
Вслед за Гулей с двумя своими дочерями зашла заплаканная Зейнаб и с порога начала причитать:
– Сил моих нет, орут и не хотят спать, вынь и положи дру-гую палатку и девочек!
Мадина и Айят набрасываются на Марьям с заплаканными глазами, перебивая друг друга, требуя у нее подружек и их палатку.
– Я же говорю, какие вы глупые! Девочки и моя мама сго-рели вместе с палатками, сейчас они на небесах! – показывая на потолок, говорит Сарухан.
– А их точно не съел большой длакон? Вот такой, – гово-рит Айят, что помладше, и раздвигает руки в стороны.
– Это дракон пустил огонь из своей пасти и сожрал Айлин,Айдан и Суру вместе с тетей Афиной! – тараторит Мадина, та сестра, что постарше, и вздыхает, убедившись, что больше их нет.
– Лучше бы этот длакон плоглотил бы эту плотивную Гулю(показывая на Гулю), она все кличит на нас и не хотела колмить свою малютку, котолую съела та большая змея! – утверждает младшая.
– Дурочки, никакие змеи и драконы не едят покойников!– в разговор вмешивается Алибек.
Но его, кажется, никто не слушает, все смеются сквозь слезы, Гуля показывает девочкам кулак, а те ей – языки.
– Мы тоже хотим к ним с нашей палаткой! – кричатсестры.
В помещении стоит всеобщий гул. Вдруг все слышат последний созыв плачевного и мелодичного азана Магриб. Это чарующий голос муллы из Ирака. Девочки тут же перестают хныкать. После того, как все заканчивают делать намаз, сестры, как по команде, снова ревут, требуя от матери их палатку и подружек, а иначе тоже сгорят и полетят на небеса, а маму оставят здесь, ведь там есть добрая тетя Афина, которая их угостит чем-нибудь сладким, а не эта противная Гуля, не кормившая малышку и кричащая на них.
Марьям берет за руки девочек, идет с ними в палатку соседей, которые приютили их, поет колыбельную турецкую песню. Ее часто пела Афина, и обессиленные девочки тут же засыпают.
Еще минут десять Марьям будет стоять около палатки и смотреть на небо, слезы ручьем льют из ее глаз. В сирийском небе появился молодой месяц. Безмолвно и тихо миллиарды звезд горят на бескрайних просторах Галактики, где нет жизни, кроме Земли. Если бы люди смогли оценить то, что их природа наградила разумом! Спросите у столетней старухи перед смертью, что такое жить на Земле. Если она в здравом уме, непременно ответит, что все пролетело так быстро, что толком не успела понять. Что их ждет сегодня ночью... Они сами не знают, как сложится судьба каждой из них. Смогут ли вернуться на Родину к своим родителям, которые ждут своих дочерей и внуков.
Спокойна, тиха и безмолвна холодная сирийская ночь, дует прохладный ветерок. В небе, вокруг тонкого месяца, собрались перистые белые облака. Они медленно плывут к северу, и, кажется, этот золотистый перламутровый тонкий серп тоже движется вместе с ними.
– Пойдем, ночь очень холодная, простудишься! – говоритФатима со слезами на глазах и ведет Доктора в палатку, укладывает ее спать на свое место. Сарухан обнимает названую мать и спрашивает:
– Мы всегда будем вместе?
– Всегда, обещаю, спи, сынок!
В медпункте довольные охранники спят на койках для больных, с ними и Арзум. Два часа назад они сообщили высокому начальству в город Аль-Камышли, что Доктора закрыли в комнате для отдыха. Медбрат не уехал домой, а остался ночевать здесь. Дина тоже не ушла в свою палатку, легла спать на диване в комнате отдыха. У Арзума очень тревожно на душе: вот-вот что-то должно случиться, раз приставили охрану. Слишком скользким был взгляд начальника из города, даже сладости принес. Он звонит этому военному и утверждает, что специально не уехал домой, а лично проследит, чтобы Доктор не покинула помещение. Молодой человек ровным голосом спрашивает, стараясь не выдать себя:
– Скажите, пожалуйста, многоуважаемый! Почему охрануприставили к Доктору?
– Ну мало ли что может случиться, с этого дня всегда васбудут охранять. Такой приказ я получил от американцев! – врет хитрый начальник.
В то время, когда Марьям смотрит на ночное небо и плачет, звонит Арзум;
– Доктор! С вами все в порядке?
– Да, Арзум, пока тишина.
– Можно я вам скажу кое-что сейчас? В лицо не могу ска-зать!
– Можно! Мне все можно говорить.
– Я не знаю, что с вами будет завтра. Но вы должны знать.У меня никогда не было такого чувства к женщине! Никогда! Я не знаю, что это такое... Страсть или любовь? Но знайте, что бы с вами ни случилось, и даже если вы уедете в Россию, вы должны помнить, что вас никто и никогда так не полюбит, как курдский парень Арзум.
Больше они не могут говорить. Оба плачут и отключают телефоны. Как раз в это время к Марьям подходит Фатима и забирает ее в палатку.
Прошел еще час. Женщины и дети, измученные событиями этого дня, крепко спят. На улице слышится автоматная очередь. Сонные страдалицы вскакивают с постелей и смотрят из-под навеса на улицу. Приехала машина, похожая на нашу «Газель», белого цвета, с затемненными стеклами. Около нее стоят четыре девушки-надзирательницы с автоматами, в военной форме и с повязками на лицах. Одна говорит через рупор:
– Спокойно, мы приехали не убивать вас! Всем погорель-цам с детьми даем на сборы ровно тридцать минут. Пусть одевается женщина по имени Фатима, вместе с сыном. Зуля тоже собирается. Не будете слушать – расстреляем, у меня есть списки. Вы должны срочно покинуть лагерь! Мобильники не брать.
Три надзирательницы стоят на улице. Потом одна заходит в палатку и по списку, который Марьям отдала начальнику, приказывает одеваться. Доктор быстро достает деньги из тайника своей абаи, делая вид, что она их берет из коробочки, и отдает надзирательнице, прося посмотреть список. Удивленная надзирательница, взяв деньги, выполняет ее просьбу, но ее в списках нет. Доктор вдруг понимает, что должно случиться, раз ее в списках нет, значит, вот-вот она будет разлучена с Саруханом навсегда.
Надзирательница плохо знает русский язык. Марьям снова берет таким же образом еще несколько купюр и отдает их стражу порядка, показывая пустую коробочку. Становится ясно – это последние деньги в обмен за молчание. Быстрым приказным тоном Доктор велит Зуле оставаться на месте, а после их отъезда идти в семью муллы, где ее защитят. Так Марьям становится Зулей. Молодой боец женского рода, которая ничего не поняла, довольная, спрятала деньги в карман своей военной куртки. Марьям пытается дозвониться до Москвы, но связи нет.
И 22 человека, а это женщины и дети, под дулами автоматов садятся в машину. Телефоны у всех отобраны. Еще шесть местных охранников следят, чтобы в лагере не было паники.
Надзирательницы, прежде чем сажать узников в машину, тщательно досматривают их. Деньги, спрятанные в искусно зашитые Афиной потайные карманы абаи, в панталоны и подошвы кроссовок, надзирательница у Марьям не находит. Детей тоже проверяют. Когда палатки начали гореть, женщины успели вынести одежду свою и детей. Никакой одежды брать не разрешают, и поэтому мамы стараются как можно больше всего надеть на ребятишек – по два-три комплекта. На себя тоже надевают под абаю все что можно. В машину сажают 14 женщин и 8 детей, включая Сарухана и Алибека. Перед отправкой одна из надзирательниц еще раз зачитывает имена невольных пассажиров. На имя «Зуля» – Марьям поднимает руку, как в школе, и громко отвечает:
– Я!
Все молчат: раз Доктор так говорит, значит, так надо. И все за ней по списку поднимают руки. Машина отъезжает на несколько километров, останавливается, и надзирательницы завязывают всем глаза. Раздается плач детей. Марьям сидит на одном сиденье в обнимку с Саруханом и просит его ничего не бояться. Нервы у водителя не выдерживают, он кричит, чтобы все услышали:
– Клянусь именем нашего Великого Пророка Мухаммеда,вас не будут расстреливать, а отвезут отсюда очень далеко. Нечего было убивать, хотя говорят, что кафур (безбожник) заслуживает наказания. Нечего было камнями кидаться в охрану. У вас самый лучший лагерь был: показуха для американцев, для кафуров-турок. 
Наконец все успокаиваются и дают себе завязать глаза. Через пять минут Сарухан, обнявшись с названой матерью, засыпает. Через полчаса все дети спят. Машина едет мимо спящих лагерей. Месяц в небе понемногу растет и миллиарды звезд светят над Сирией...
Где-то далеко-далеко, за сотни тысяч световых лет от Земли, горит маленькая звездочка, которую назовут «Айлин». Дед Айлин – Али купит в Международном звездном каталоге сертификат на имя внучки, которую он так и не увидел.
 
Эта война, развязанная террористами, – новая форма чумы XXI века. Никогда за столько веков существования человечества в кровопролитие не было втянуто столько женщин с детьми. А как же иначе объяснить тот факт, что их в лагерях для беженцев сотни тысяч, а в лагере АльХоль ежедневно погибают по 15-20 детей?.. Самый большой из трех лагерей, Аль-Холь, рассчитанный на двадцать тысяч человек, вмещает семьдесят три тысячи. Лагеря Родж и Айн-Иса – до пятисот беженцев.
 
 
 
 
 
 
 
 
• Узники тюрьмы
 
ГЛАВА 3
В ТЮРЬМЕ
Они едут всю ночь. Около шести часов утра машина въезжает в город Кобани, который был отвоеван четыре года назад после ожесточенных боев между радикальными исламистами и курдскими отрядами народной самообороны. Жутко смотреть на этот разрушенный город, правда, везде более-менее наведен порядок. Дороги свободные, можно ехать. Кое-где в низких зданиях горит свет. Хозяйки развесили белье на веревках во дворах и на балконах. Если висит белье, значит, тут есть жизнь, живут семьи. Город просыпается с восходом солнца. Он по-своему красив и страшен. Красив, потому что жизнь возрождается, люди возвращаются в родные места и пытаются наладить быт. В городе очень мало растительности: кое-где попадаются пальмы, магнолии, кипарисы, гибискусы. Финиковых пальм, оливковых и гранатовых деревьев, инжира после кровавых боев и бомбардировок осталось мало. В маленьких двориках частных домов почти нет зелени. Кое-где вдоль дороги растет саксаул, полынь и другие низкорослые травы. Дурманящий запах просыпающейся природы чувствуется повсюду.
Страшен город от призраков разрушенных многоэтажек, которые не успели снести. Они стоят, как огромные калеки: изувеченные, без окон, без крыш. Загадочный, таинственный ярко-оранжевый свет восходящего солнца отсвечивает в темных проемах окон, и от этого вида становится жутко и
 
холодно. В этих домах поселились летучие мыши и даже совы. Слышно, как ночные птицы ухают во тьме, охотясь на мышей, которых здесь в избытке. А летучие мыши, их еще называют маленькими вампирами, медленно парят над городом. После ночной охоты они не спеша пытаются поодиночке занимать свои места в разрушенных многоэтажках. Это очень красивое зрелище: они летают в небе в бледно-золотистых лучах восходящего солнца, причем каждая из них спит днем только на своем месте, на потолке одного из уцелевших этажей (чем выше этаж, тем лучше).
Марьям Алиевна много рассказывала своему питомцу Алибеку еще в Аль-Маядине (почти все женщины лагеря Родж жили в этом городе до середины ноября 2017 года) про этих удивительных летающих животных. Доктор и мальчик нередко сидели вместе на балконе и наблюдали за безобидными вампирчиками, когда жили вместе в одном четырехэтажном доме. Несмотря на крики матери, Алибек часто поднимался со второго этажа на четвертый, чтобы сесть в обнимку с учительницей и вместе молча наблюдать в ночном сирийском небе за полетом этих необычных созданий природы.
Увы! Сейчас они ничего этого не видят. И не знают, куда их везут. Гул машины, проезжающей по пустой дороге, хорошо слышно, и собаки лают со всех концов города. «Мелодию» одной подхватывает другая, не отстают от них и кошки. Женщины, находящиеся в машине, понимают, что приехали в населенный пункт.
Машина, проехав два квартала, останавливается у двухэтажного небольшого здания из серо-желтого бетона. Это бывший «Гипермаркет», который служит теперь женской тюрьмой. Собачий вой прекращается. Кошки тоже угомонились. Но курдки из спецназа, неся службу в женских тюрьмах, привыкли к такой обстановке и ничего не замечают. Они выполняют свою работу по всем правилам военного времени.
Сопровождающие надзирательницы выходят из машины и ждут своих коллег. Минут через пять из здания появляются четверо женщин-военных. Еще минуты две они обнимаются. Водитель, здороваясь с девушками, дает самой старшей два списка пассажиров. «Старшая», лично проверив по головам всех узников, ставит печать на двух экземплярах и возвращает один из них водителю. Все восемь бойцов женского пола спускают несчастных узников в подвальное помещение тюрьмы.
Дети плачут, Алибек ведет себя спокойно, Сарухан крепко держит мать за руку. Наконец всем развязывают глаза. Они оказались в темном помещении, тусклый свет падает сверху из квадратного маленького окошка, закрытого железной решеткой. На полу серый холодный кафель, стены ровные, чистые, покрашенные белилами. Здесь лежат 22 поролоновых матраца и столько же подушек с одеялами. У каждой постели две картонные коробки. В одной – влажные салфетки, детские памперсы, пустые полиэтиленовые пакеты и набор посуды – алюминиевая миска, кружка и ложка. Другая коробка пустая.
Старшая из надзирательниц остается и предлагает занимать всем свои места, остальные стражники порядка женского пола покидают помещение. Главная предлагает положить верхнюю одежду в пустую коробочку. Из-за угла раздается тонкий писк, похожий на писк младенца, но ничего не видно. Дети отвлеклись и ринулись искать кошку, а бедное серенькое создание забилось в угол и дрожит. Диля, девочка лет шести, взяла кошку на руки, и все дети стали ее гладить, даже разрешили погладить полуторагодовалой сестре Дили Маше. Кошка поняла, что ее гладят нежные детские руки, успокоилась и стала мурлыкать, с блаженным видом закрыв глаза.
Старшая надзирательница, хорошо владеющая русским языком, почти без акцента, велит мамашам отогнать детей от кошки и выслушать инструкцию о правилах поведения в «подвале нового замка демона Азазеля». Это название дал зданию Сарухан, как только они спустились в подвал. Дальше надзирательница монотонно извещает узников о правилах поведения, если они хотят скорее выбраться отсюда.
– Никому нельзя громко плакать или рыдать, а то всеслышно наверху, особенно по ночам. Предыдущие женщины вели себя очень хорошо, и их быстро отпустили, только одна все выла по ночам и гадила на стены. Даже их дети вели себя благоразумно. Видите: все чисто, стены недавно побелили. Кто из вас, – уже обращаясь к детям, продолжает она, – будет гадить на стены, того заберу от мамы, и он навеки расстанется с ней. Лучше к стенке не прислоняться, по ночам спать спокойно, а не выть, как волчица.
Марьям сразу подумала, что старшая училась в России, скорее всего, на лингвиста или на переводчицу: только в русском языке и нескольких других есть слова «волчица», «львица». На вид надзирательнице около 30 лет, у нее очень суровый, беспощадный и в то же время отсутствующий взгляд. Среднего телосложения, с накаченными мышцами. По фигуре, как отметила Марьям, было заметно, что рожала детей. На ее суровом темном лице был запечатлен след какойто трагедии.
– Еще раз повторяю, вас нельзя пускать гулять на улицу,поэтому не проситесь! Терпите, как можете. Никто не виноват, кроме вас самих, что вы здесь, на чужбине. Так что нечего качать тут свои права. Сейчас я вам раздам 11 пайков на завтрак, один на двоих. Кто хочет задать свой вопрос? Только быстро и конкретно, – сказала в заключение надзирательница еще более командным тоном.
Гуля, как школьница, подняла руку и обратилась к ней:
– Уважаемая надзирательница, что нам делать, несчаст-ным женщинам, в критические дни, чем пользоваться?
– Не видишь: детскими памперсами, их вам всем хватит.
Тут Алибек тоже поднимает руку, не дождавшись ответа, громко кричит, чтобы его услышали все:
– Всеми нами уважаемая «надзирательница черного демонаАзазеля», чем же нам, несчастным рабам Всевышнего, мальчикам и девочкам, пользоваться в наши критические дни?
– Мамаша, это чей ребенок, закрой ему рот, – кричит «ува-жаемая надзирательница Азазеля».
У всех наконец-то появилась улыбка от слов парня. Фатима резко ущипнула сына за руку, чтобы тот замолчал и не задавал глупых вопросов.
Паек на завтрак состоял из одной лепешки и пакетика черных маслин на двоих заключенных, считая и детей, а также пол-литровой пластмассовой бутылки воды на каждого.
– Бутылки не выбрасывать, будете в них набирать воду,когда пойдете в туалет. Кто хочет в туалет, идемте со мной. До обеда вас больше не пустят туда.
Выстроилась очередь. Сняв верхнюю одежду, узники молча пошли по темному узкому коридору вслед за надзирательницей в небольшое помещение. Тут находились два умывальника с раковинами, откуда лилась только холодная вода, и три унитаза. Один унитаз даже детский. Алибек, Сарухан и Габиб, которому нет и 10-ти лет, как истинные джентльмены, ждали своей очереди в коридоре. После туалета всех привели обратно в камеру.
Наконец узники уселись на свои постели и принялись завтракать.
После завтрака наступила гробовая тишина. Все поняли, что находятся в тюрьме, и надолго.
– Девочки! Мы пропустили намаз! – сообщает Зейнаб.
От волшебного слова «намаз» дети сразу, как по велению волшебной палочки, замолкают и смотрят на своих матерей, которые в очередной раз надевают свои черные плащи. Мальчики и девочки просят, наверное, Всевышнего, чтобы скорее закончились их страдания и они вернулись к бабушкам и дедушкам, которые живут на «Большой земле», где растут деревья с фруктами, а зимой падает снег.
Сарухан чуть ли не все знает о природе планеты. У мальчика очень богатое воображение. Марьям Алиевна недаром отдавала парнишке все свободное время, обучая его в лагере читать и писать. Если бы мальчик оказался в хорошей современной школе, он учился бы на отлично.
Алибек и Сарухан часто гуляли в лагере вместе и рассказывали друг другу о другой жизни на Земле, так не похожей на ту, что шла в том месте, где они оказались. Немалую роль в формировании знаний об окружающем мире сыграли современные мультфильмы.
Сарухан часто спрашивал друга, откуда он родом, но тот вздыхал и показывал на маленький кожаный мешочек, который висел на тоненькой кожаной веревочке у него на груди, и утверждал, что нельзя нарушать клятву, данную матери, а вот если она умрет, тогда можно будет раскрыть их секрет. Президент той страны, откуда он родом, забирает только детей-сирот, а женщин оставляет. Его мама скоро должна принять решение и отдать его бабушке и дедушке на «Большую землю». В мешочке отрывок из Корана и его данные. Алибеку жалко оставлять маму одну и себя тоже жалко, ведь он не может всю жизнь быть в этом «темном царстве страшного Азазеля».
А Сарухан рассуждал так: хоть одна мама у него умерла, зато осталась другая, которая любит его не меньше, чем любила Афина. К тому же он поедет сначала в Кусары, там наестся лезгинского хлеба с брынзой и сладким чаем, а потом отправится жить в Москву с новой мамой Марьям и будет гулять по вечерней Тверской улице и есть мороженое. А каждое воскресенье мама Марьям и дядя Расим будут водить его в самые красивые места столицы – на Красную площадь, в зоопарк и в какой-то сад, где растут все виды растении земного шара...
Так рассуждали мальчики и шепотом делились друг с другом о планах на будущее. Их матери тоже сидели на матраце и молчали. Девочки Зейнаб и полуторогодовалая Маша снова уснули. Габиб лежал на матраце, положив голову на колени матери. Шестилетняя Диля нашла себе подружку Веру, девочку 7 лет, и обе тихо шептались о том, что нельзя громко разговаривать.
Все говорят тихо. Кошка, расхаживая между заключенными, неслышно подкралась к Габибу. Мальчик взял ее на руки и спросил:
– Вы заколдованная принцесса, вас заточили в этот подвалзлые чары Азазеля?
– Мяу! – отвечает кошка.
– Согласны ли вы, чтобы мы, ваши верноподданные, охра-няли вас?
– Мяу! Мя-у-у!
(Хитрый Габиб каждый раз, когда говорил с кошкой, слегка щипал ее. И та вольно или невольно отвечала «мяу».)
– Согласны ли вы, Ваша честь, чтобы главным Командармомэтого страшного замка был Я, Габиб Омарович Абдулкеримов? – ущипнув кошку, приказным тоном спрашивает новоявленный «Командарм», заранее назначивший себя на это место.
– Мя-у, – жалобно отвечает «заколдованная принцесса».
Сарухан и Алибек встают с мест и с открытыми ртами смотрят на Габиба.
– Утверждаете ли вы, Ваша честь, что отныне и пока мыздесь во власти черных сил, чтобы Ваш верный и покорный слуга занял эту должность и выполнял великую миссию по освобождению всех несчастных детей, а также их матерей, чтобы все подчинялись мне, а иначе дети превратятся в маленьких волчат, а их мамы – в волчиц?
Кошка мяукает.
«Командарм» продолжает:
– Слушайте мою команду! С сегодняшнего дня, по велениюВсевышнего и по назначению заколдованной принцессы, я, Габиб Омарович Абдулкеримов, в силу сложившейся ситуации, назначен Главным Верховным Командармом этого страшного замка. Все должны вести себя благоразумно и достойно: не кричать, не драться, по ночам спать, а не выть, не рычать, на стены не гадить. Если мы, верные слуги нашего Великого творца, будем соблюдать все эти правила, то быстрее выберемся отсюда, а не превратимся в кошек, как эта принцесса, или не покроемся шерстью и не станем волчатами. Все узники меня поняли? – ораторским тоном, обращаясь в сторону Алибека и Сарухана, произносит «Главный Верховный».
– Да! – кричат все, кроме Алибека. Ему явно не нравится,что Габиб, который младше его по возрасту, так красиво умеет говорить и назначает себя «Главным». Он смотрит в сторону Доктора, та кивает головой, мол, соглашайся. Мальчик соглашается, хотя очень недоволен. «Главный Верховный» с поднятой головой и самодовольным видом вновь обращается к «своим верноподданным»:
– Спасибо вам, верные рабы Творца нашего, только сообщаи в согласии мы сможем выбраться отсюда и перехитрить этого злейшего врага – Азазеля – он же Иблис. (Иблис в исламе: имя джина, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордыни был низвергнут с небес; после своего падения Иблис стал врагом людей, сбивая верующих с верного пути.) Поднимая руки вверх, «Главный» продолжает: «О Аллах! О Великий Творец! О Всевышний! О Великий наш пророк Магомед! Помоги нам, как можно быстрее выбраться отсюда! Аминь!»
Парень, как истинный верующий, закрыв глаза обеими руками, проводит по лицу, говоря последние слова.
Женщины не выдерживают и тоже повторяют этот жест.
Естественно, за ними последовали дети, в том числе и Алибек.
Марьям подняла руку и спросила:
– Ваше Величество! Можно я сделаю объявление?
– Можно! – с особой гордостью разрешает «Главнокоман-дующий».
– Высокоуважаемый наш Командарм! Дорогие ребята!Милые наши женщины и наша заколдованная принцесса (кошка давно убежала через железную решетку окна, она-то могла в любое время покинуть помещение или войти в него). Я должна признаться, что в целях общего блага и скорейшего освобождения нас, несчастных узников этого черного заколдованного замка, который находится во владении злого Азазеля и Иблиса, с этой ночи я превратилась в Зулю. Если кто-нибудь назовет меня Доктором, знайте, меня заберут от вас. Тогда ни его Высокое Величество наш «Главнокомандующий», ни наш Великий Пророк не смогут вас спасти от длительного заточения в царстве мракобесия. Вы все поняли?
– Да! – тихо отвечают узники хором.
Сарухан чуть не плачет:
– А кто тогда будет моей мамой? Вы же обещали!
Марьям-Зуля обнимает сына и снова говорит:
– Я тебя никогда не брошу, я твоя мама со вчерашнего дняи навсегда. Но ты не должен так называть меня, а обращайся ко мне – Зуля. Так надо!
– Дурак! Ты что, не понял? Доктор сказала, что это вре-менно! – вмешивается Алибек.
– Тише, тише, а то Иблис услышит, еще хуже будет. Разой-дитесь по местам, – указывает «Главный».
Все садятся на свои матрацы. Уснувшие ненадолго девочки пробудились и не понимают, почему они здесь и о чем говорят вокруг.
Алибек сел с Саруханом и как настоящий, истинный друг показывает своим видом, что все будет хорошо. Довольный «Командир» расхаживает взад-вперед и демонстрирует всем, что он решает задачу глобального масштаба. Через окно опять прыгает мокрая кошка и трется об ноги своего обидчика. Но на сей раз Габиб спокойным тоном обращается к ней, сообщая:
– Все в порядке! Дорогая принцесса! Скоро мы спасем вас,и вы снова встретитесь с вашими родителями – королем и королевой, а также с вашим принцем. Пожалуйста (легко пнув ногой кошку, чтобы другие не заметили), уйдите, мне сейчас некогда за вами ухаживать. Я должен думать о переговорах на высшем уровне, с самим Азазелем.
Марьям садится рядом с матерью Габиба. Та сразу понимает и начинает рассказывать про сына, почему он такой умный. Эльза – женщина лет сорока, с мрачным лицом, в черном шерстяном платке, завязанном туго на голове: ее постоянно мучают головные боли. Изящная женская фигура и белый цвет кожи – яркое подтверждение тому, что она красивая горянка, а сын похож на отца.
– Мы с мужем и с тремя детьми жили в новом микрорай-оне Подмосковья, в благоустроенной четырехкомнатной квартире с тремя детьми. Старшие мои дочери, одной восемнадцать, а другой двадцать лет, живут в Дагестане с родителями моего мужа. Он хорошо зарабатывал, был владельцем транспортной компании. Его родители отстроили хороший дом недалеко от Дербента. Сейчас мои девочки живут там с бабушкой и с дедушкой. Все было у нас: мир, достаток... Мой муж боготворил меня, никогда не изменял, каждый вечер приходил домой с полными пакетами всякой провизии. Каждые выходные гуляли по Москве, делали покупки. Габиб – копия отца. В детском саду воспитательница называла его «Народный артист России». Мой сын в шесть лет пошел в школу и своим умом, артистизмом и обаянием сразу покорил всех. У мужа был один недостаток: меня и девочек держал в строгости, не позволял нам носить одежду с короткими рукавами и мини-юбки. Все ругался на общество, как оно распустилось, особенно молодежь... Я не знаю, как он стал ваххабитом... Сначала я плакала, потом смирилась и последовала за ним. Хорошо, хоть не взяли с собой девочек. Муж не успел никого убить (женщина руками показала на потолок тюрьмы, тихо произнося: «О Всевышний, прости меня за эти слова»). Он отправился в первый бой, их переправляли на лодках через реку Евфрат, когда все попали под ракетный обстрел и утонули.
– Подожди, Эльза, это было 7 ноября 2017 года?
– Да!
– Так мой муж был в одной из этих лодок, – говоритМарьям.
Стоит тишина.
– Мой муж тоже был там, – вздохнула Зейнаб и продол-жила: – Я тебя знаю! Ты жила в Эль-Маядине на первом этаже. Я – на третьем. По-белому тебе завидовала: не таскаешь воду по лестницам. А Доктор жила на четвертом этаже.
– Я вспомнила тебя: ты мне воду приносила, – улыбаетсяМарьям.
– Мы же должны были тебя как-то отблагодарить: ты всемпомогала, лечила нас. Это же ты добилась, чтобы привезли лекарства, – говорит Зейнаб.
– Как твои головные боли? –  спрашивает Доктор у Эльзы.– Никак, мучаюсь.
Эльза за два дня до трагедии с Афиной и девочками жила в другом конце лагеря, но ее соседок-узбечек забрали на родину, к тому же ее палатка была дырявая, поэтому она переселилась по соседству с Зейнаб и стала жить с осетинкой Лейлой, матерью Маши и Дили. Женщины словно заново познакомились. Случившееся несчастье и общая судьба сделали их ближе друг к другу. Так зарождается маленькое сообщество или община, которая у сестер-мусульманок по-арабски называется Альджама.
 
ГЛАВА 4
ЖИЗНЬ В ЭЛЬ;МАЯДИНЕ
Вернемся на два года назад...
Апрель 2017 года. После освобождения Алеппо правительственными войсками Сирии террористы ИГИЛ (запрещенной в РФ террористической организации) перебросили свои основные силы в небольшой город Эль-Маядин, находившийся в 300 километрах от Алеппо. Этот городок называется перекрестком семи дорог и является важным стратегическим объектом для обеих враждующих сторон. В конце марта многие местные жители срочно покинули свои жилища.
Четырехэтажный дом. В самом центре города, рядом с рынком. Здесь разместились боевики с женами и детьми, в основном новобранцы из России. В доме нет света и воды. На каждого взрослого человека выдают в месяц пятьдесят долларов и тридцать пять долларов на ребенка.
Мужья воюют, а жены трудятся как пчелки: надо натаскать воды, постирать, приготовить поесть на керосиновой плитке, сэкономить деньги, чтобы хватило до следующей «зарплаты». А если есть малолетние дети? «Ничего страшного, – утверждают мужья. – Надо потерпеть во имя Халифата, вот победим, тогда все будет по-другому, а если погибнем за «правое дело», значит, так угодно Всевышнему – быстрее попадем в рай. Человек на Земле – это временный объект Великого Творца, а душа его вечна. А каждый божий раб, не считая детей, должен заслужить своими поступками
 
место в раю. Великая миссия принадлежит женщинам-мусульманкам, которые бросили все блага цивилизации и последовали за мужьями в Сирию. Ведь издавна считают эту древнюю и великую страну Вратами в рай. Только им, братьям-мусульманам, верным боевикам великой армии Ислама, предначертана высокая миссия – спасти Мир от бесчестья и мракобесия. Установить на всей планете Халифат». Так думают верные бойцы, братья-мусульмане.
...Эмин и Асим познакомились еще в Турции два года назад и сразу подружились, а их жены Марьям и Афина стали неразлучными подругами, то есть сестрами-мусульманками. Афина, будучи беременной вторым ребенком, потеряла мужа. Асим, как и тысячи завербованных молодых людей, погиб в первом же бою. В основном это происходило во время ракетных ударов. Вдове несколько раз предлагали выйти замуж, но та упорно отказывалась, к тому же ее защищала Марьям. Доктора из Москвы все уважают, и по этой причине ее бедную подругу оставили в покое. Хотя, по законам Халифата, женщина не должна жить без мужа.
Эмин – плохой вояка, не умеет стрелять, правда, разбирается в компьютерах. В Алеппо командиры его терпели, потому что жена – врач. Врачей здесь очень ценят, особенно если это «женский доктор». Недаром главные руководители террористов в Москве так стремились через Эмина завербовать Марину Алиеву из ординатуры одного из престижнейших медицинских вузов. Бесценному доктору выдают «зарплату» на 100 долларов больше, чем остальным. Марьям не раз спасала больных, добиваясь от бравых командиров медикаментов для их же жен и детей, а зачастую и для них самих.
Семью Эмина поселили в Эль-Маядине, в хорошую трехкомнатную квартиру на четвертом этаже. Бывшие хозяева, видимо, взяв самое необходимое, покинули родной город, когда наступали боевики. Квартира была со вкусом обставлена: богатая гостиная, комфортная спальня и уютная детская. Короче, входи и живи, даже есть игрушки. Столов и стульев нет, сирийцы сидят на подушках, разложенных на полу. Везде – ковры и небольшие подушки с восточными орнаментами. В детской – полки с игрушками как для мальчиков, так и для девочек. Видимо, семья была многодетной.
Айлин, дочка Марьям, растет спокойной, она редко мешает маме. Только ее надо вовремя покормить. Крошка очень довольна: тишина, не слышны удары бомб, автоматные очереди, никуда не надо ехать, никто не кричит. Она может играть одна целыми днями. Только Айдан, дочка Афины, мешает ей и забирает игрушки, но Айлин покладиста, во всем уступает подружке. А с Саруханом – взаимная любовь. Целыми днями мальчик готов таскать ее на руках взамен на нежные детские поцелуи. В отличие от Айлин, дочь Афины не любит, когда ее целуют, она, как мама, готова командовать и «наводить порядок». В Эль-Маядине обе девочки начали ходить.
...Обычный апрельский день: с утра Эмин несет воду со двора из уличного крана, у которого выстраивается целая очередь. Марьям затевает уборку. Муж ворчит, чтобы жена экономила воду. Сарухан и Айдан играют вместе с Айлин в детской, пока Афина убирается у себя. Часа через два она прибегает к сестре-мусульманке, помогает наводить порядок и готовить обед на две семьи.
В городе тепло и тихо, окна открыты. Созыв азана на очередной намаз хорошо слышен из мечети, находящейся недалеко от их дома. После обеда Айлин сразу засыпает, а Афина спускается с детьми к себе в квартиру. После полудня все снова повторяется. Афина убирается, готовит, стирает на две семьи. Ей это не в тягость, а наоборот, она все время в движении, это как-то помогает ей забыть про Асима. Только по ночам вдова плачет в подушку, чтобы не слышали дети.
Марьям работает гинекологом в городской больнице через день. Иногда она берет годовалую дочурку с собой, ее там все любят и не спускают с рук. Но Афина обижается на подругу и не дает, как она говорит, таскать малышку на работу. Доктора из России знает почти весь город. Марьям работает на совесть. Она и гинеколог, и акушерка. Везде слышна русская речь, переводчиков не надо. Две медсестры, которые работают с Доктором, – тоже гражданки России, с Северного Кавказа. Местные женщины стараются попасть на обследование именно к русскому гинекологу, пациентки приходят к ней с пакетами фруктов, сладостей... Сарухан с сестрой и Айлин, в отличие от других детей боевиков, которые редко видят такое изобилие, достаточно едят всяких вкусностей.
Обычно в больницу, находящуюся недалеко от дома, Доктор идет очень рано в хиджабе, лицо покрыто вуалью. На улице все ее узнают по невысокому росту и красивой быстрой походке. Даже боевики при встрече с ней кланяются. Нередко ее вызывают на роды не в свою смену. Словом, целыми днями наша коренная москвичка трудится в далекой Сирии, а родные даже не могут с ней общаться по телефону по той простой причине, что Марина сама не желает лишний раз ранить душу бабушки.
«Пусть бабушка привыкает жить без меня, я настоящий предатель, а предателей нечего жалеть. Пусть дед дальше ищет себе молоденьких девиц», – так рассуждает Марьям, но глубоко ошибается. Лишь однажды за эти два года она дозвонилась до бабушки и сообщила о рождении правнучки и что с ней все в порядке.
...Бедный Владимир Иванович во всем случившемся обвиняет себя. Через военных корреспондентов он старается отыскать единственную внучку и вернуть ее в Россию, пусть даже посадят его любимицу в тюрьму. «В тюрьме какнибудь создам ей необходимые условия, а через свои связи постараюсь, чтобы ее амнистировали, лишь бы вернулась из этого ада. Правнучку будет воспитывать Аннушка, пока мать будет сидеть в тюрьме. Может, после этого жена простит меня», – так не раз говорил старый полковник своей племяннице Мане, жившей вместе с ним в последнее время.
Маня же рассуждает следующим образом: «За деньги в Москве можно подкупить всех, кроме президента, министра обороны и еще особо важных государственных чиновников. Марина, если и сядет в тюрьму, то максимум на полгода, а в это время она, Маня, будет нянчить маленькую Айлин, сама лично помирит любимого дядю, хоть и заблудшего, с женой. Бедная Анна Андреевна страдает не меньше, чем ее бывший муж, так что у нее есть большое желание помирить рассорившихся супругов. И хорошо, что она не замужем, а то сразу бы прибила непутевого мужа».
Мария была удивительно похожа на дядю: такая же высокая и сильная, с необычными голубыми глазами. Ее можно было сравнить с огромной чистой хрустальной вазой.
Только Анна Андреевна страдает молча и понимает, как раскаивается ее бывший супруг. Маня часто приезжает в подмосковный особняк, чтобы навести порядок, хотя у хозяйки и так все чисто, или помочь в разведении растений в небольшом цветнике во дворе дома, а заодно и рассказать о страданиях любимого единственного дяди. Каждое воскресенье Анна Андреевна ходит в храм и просит Всевышнего вернуть ее внучку из далекой Сирии.
...Лето 2017 года в Баку выдалось очень жарким. Тетя Соня через свои связи ищет старшую внучку. Она знает многих матерей тех парней, которые стали ваххабитами и уехали в Сирию. «Эти», как их называют в народе, постоянно на связи с родными. От них же приходят сообщения о смерти того или иного брата-мусульманина.
17 августа 2017 года. Сегодня 75 лет со дня рождения кумира миллионов советских девушек (в том числе тети Сони и Анны Андреевны из Москвы) – Муслима Магомаева. Тетя Соня с утра заказала огромную корзину роз и к пяти часам поедет с соседками-старушками на могилу Орфея XX века
13 часов дня. Старушка, в своем дорогом шелковом платье темно-зеленого цвета, с воздушными капроновыми рукавами на тон светлее, в дорогом комплекте из изумрудов, с сумочкой под кожу крокодила и в таких же легких туфлях, идет в дорогой женский салон в центре города, чтобы привести себя в порядок. Она сидит в пелеринке в кресле. Известный и опытный парикмахер Гуля красит ей волосы. Телефон тети Сони, лежавший на столике, непрерывно трещит. Гуля дает мобильник богатой и уважаемой клиентке. Какая-то женщина сообщает, что в больнице сирийского города Эль-Маядина работает очень популярный гинеколог: родом из Москвы, красавица и умница, к тому же большой профессионал. Зовут ее Марьям, она спасла жизнь ее снохе при родах.
Тетя Соня с визгом вскакивает с кресла и кричит:
– Нашлась, нашлась наша пташка!
Парикмахер еле-еле усаживает ее обратно, докрашивая седые волосы в каштановый цвет.
Москва. 12  дня. Подмосковный поселок. Двухэтажный особняк. Вот уже больше двух лет в этом большом доме после развода Анна Андреевна живет одна. Ее часто навещает Маня, самая преданная родственница. Подруг у нее почти не осталось, потому что одинокая женщина не хочет ни с кем общаться. Свою жизнь она разделила на две части: первая – до побега Марины в Сирию, вторая – после исчезновения внучки, смысла ее жизни, единственной наследницы, подававшей большие надежды.
В отличие от тети Сони Анна Андреевна не посещала дорогие дамские салоны. В последнее время она не пользовалась косметикой, и это ничуть не портило ее лица с лучезарными глазами. Седые волосы всегда лежали ровными прядями на ее маленькой голове. Только привычка пользоваться дорогими духами осталась еще с советских времен. Всю работу по дому и небольшому палисаднику она выполняла в перчатках, поэтому руки почти не нуждались в уходе, да и Маня умело заказывала для себя и дорогой тетушки средства для ухода за кожей. Маленькие изящные руки дополняли совершенство этой красивой женщины, несмотря на ее 70 с лишним лет.
Сегодня наша московская поклонница Магомаева, как и тетя Соня, оделась особенно по-праздничному. На такие торжественные случаи у нее есть платье из натурального щелка, которому более 40 лет. Оно с изящным мелким рисунком на бледно-голубом фоне. Это ее самое любимое платье. А еще это означает, что все эти годы женщина носит один и тот же размер. Это платье напоминало ей ту жизнь, которую она прожила с мужем в согласии и любви. В этом наряде красавица трижды была на концертах своего великого кумира и дарила ему цветы. Если бы вещи умели говорить... В этом одеянии наша советская леди не раз бывала на приемах высокого ранга вместе с Владимиром Ивановичем. Оно служило ей каким-то талисманом, который всегда приносил удачу. Ожерелье из настоящего жемчуга и серьги, маленькая перламутровая белая сумочка и изящные золотые часики дополняли элегантность коренной москвички.
Такси приехало вовремя. Анна Андреевна села в машину с большим букетом астр. Цветы она вырастила сама. Настроив «айфон» на специальную программу с песнями кумира и взяв разрешение у водителя-азербайджанца, упитанного мужчины лет 60-ти, стала слушать любимые мелодии:
Ты никогда не видал
В нашем городе светлом, Над вечерней рекой Не мечтал до зари.
С друзьями ты не бродил
По широким проспектам, Значит, ты не видал Лучший город Земли.
Таксист, не выдержав, стал быстро говорить:
– Ах! Как вы, женщины, любите нашего Муслимчика! Вотбыл Че-ло-век! И умер! Мы все помрем.
– Пожалуйста, можно потише!
– Конечно, дорогая, я все разрешаю моим клиентам! Слу-шай на здоровье песни нашего красавчика Муслима, – на полтона ниже говорит Дима-Видади (так он представился даме). Машина выехала из поселка на МКАД и попала в пробку.
– Все! Красавица, приехали!
– Как приехали?! – недоумевает пассажирка.
– Небольшая пробочка на час.
– Как?! Я опаздываю!
– Зато не будет опаздывать какой-то «шишка-олигарх».
– Я ничего не поняла, извините, – недоумевает дама.
– Затормозили кольцо. «Шишка» едет.
– Что делать? Сегодня же четверг, пробок не должно быть,– чуть не плачет бедная поклонница.
– Успокойтесь! Никто не умер. Я экстра-колдун. Все вижупо глазам. Вы москвичка и красавица, вас бросил муж или он умер. У вас все будет хорошо. Я тоже москвич, живу здесь уже 30 лет. Все у меня есть: и жена-дура, и внучки, и квартира. Вы думаете, раз Дима – таксист, то бедный азербайджанец. Ошибаетесь, милая!
– Я ничего про вас не думаю!
– Зря, красавица! Только ты не думай обо мне плохо. Ну, мол,старый козел, а все пристает к такой красавице. Это я по-братски, я вас очень уважаю. А уважаю за то, что ты любишь нашего Магомаева. Он тоже был мужчина и тоже любил женщин, как и я. Его любили за голос, а меня вы любите за деньги. – Я вас вижу впервые, – с презрением отвечает дама.
– Я не говорю, что ты. А вы все, женщины. Но ты особен-ная. И как твой муж умер так рано или ушел к другой... У меня много денег и свой бизнес, правда, эти неблагодарные сыновья у меня все забрали. Я от нечего делать вожу такси и смотрю на красивых женщин. Иногда такие дуры попадаются. Но ты красавица! Скоро у тебя будет большое счастье!
Ты только терпи! Больше замуж не выходи!
Анна Андреевна набирает номер:
– Ирина Алексеевна, я попала в пробку. Опаздываю! Я квам присоединюсь в кафе. Как всегда, в «Му-му».
Очередной звонок. Дима не реагирует, он не мешает своим пассажирам разговаривать, а свой «микрофон» включает, когда клиент молчит.
На сей раз на связи Баку.
– Сонечка! Я попала в пробку. Не успеваю, – оправдыва-ется сватья.
– Да подождите вы с пробкой, Анна Андреевна, милая! На-шлась наша пташка! Она там в каком-то Майдане, работает в больнице гинекологом. Многих мамаш спасла от неминуемой гибели при родах. Она вся в меня пошла, помогает просто так. Наша девочка, как и я, там авторитетная особа. И дочка у нее растет, наверное, моя копия, а не в эту проклятую Наргиз, которая воспитала сына-террориста. Чтобы этот урод-муж остался там навеки. Алло! Вы слышите меня? Чтоб Всевышний...
– Да-да, Сонечка! – дальше московская бабушка Мариныне может вымолвить ни слова, рыдая в голос.
...Эмин почти не воюет. Его считают плохим бойцом, командиры над ним смеются. Однажды в ожесточенных боях под Алеппо под руководством одного из главных командиров террористов Абу Бакр-аль Багдади были взяты в плен два сирийских солдата. Непосредственный командир Эмина, выходец из Чечни, назовем его Рустам Умаров, который прославил себя в видеороликах как один из жестоких полевых командиров, лично приказал Эмину расстрелять пленников и поставил условие: если тот не сделает этого, то пленников будут мучить. Бедный вояка прицелился в них. Не успев открыть автоматную очередь, упал в обморок. Пленников не стали мучить, а расстреляли, сделав видеозапись и пустив ее в Интернет.
Рустам Умаров был отцом Алибека, поэтому Фатима, прекрасно понимая, что ей нет обратной дороги на родину, зашила данные и кусочек молитвы из Корана в кожаный мешочек и повесила на грудь сыну. Надо отметить, что родители и Фатимы, и ее мужа были уважаемыми людьми в одном из селений Чечни. Дед Алибека получил разрешение лично от президента Чеченской Республики вернуть внука на родину. И данные ДНК старика хранились в специальном контейнере. В случае необходимости, если они совпадут с данными внука, то никакой проблемы вернуть парня не будет. Не раз приходили корреспонденты в лагеря и забирали детей-сирот из Чечни.
В июне 2017 года министр обороны Российской Федерации сообщил об авиаударах в районе Ракка, в результате чего было уничтожено более 100 террористов, в том числе и Абу Бакрам аль Багдади. Отец Алибека тоже был в их числе.
...Итак, занятый боевиками Аль-Маядин. Эмин все чаще и чаще осознает, что натворил, втянув себя и жену в эту бессмысленную кровавую войну, но никому нельзя это говорить. Марьям страдает не меньше, чем он. Наш вояка часто кричит по ночам: это пленники, которых он не смог расстрелять, не дают ему покоя во сне, смеясь над ним и зовя его к себе. Молитвы перед сном не помогают. Хорошо хоть рядом спит жена: вовремя будит его от ночных кошмаров. Эмин осознает, что скоро настанет его последний час, только он не может понять: «Действительно ли я попаду в рай? Скорее всего – да! Ведь эти застреленные пленники ждут меня там. Ну и пусть смеются себе, в конце концов я избавлюсь от душевных мук, терзающих меня в последнее время. Только жену и дочь жалко. Жена, наверное, уедет в Москву, еще замуж выйдет. Нет-нет, она не должна выходить замуж! Как это? Отцом моей Айлин станет кто-то другой».
Его мыслям нет конца... «Как безрассудно я живу. Ради кого и ради чего? Мой старший сын в какой-то глухой деревне в России с бабушкой. Бедная моя мать, представляю, как она мучается и молится днем и ночью за меня. А как она мечтала и была уверена, что меня ждет большое будущее, отправляя в Москву. Я даже воевать не умею – это хорошо, а то мои руки по локоть были бы запачканы кровью. Чего же я добился? Всем несу одни страдания. Бедная моя Марьям! Как она доверилась мне и бросила все: престижную профессию, родных, Москву...
О Всевышний, помоги моим родным быстрее забыть твоего жалкого раба Эмина. Тебе виднее, куда мне попасть, когда окажусь перед тобой в Судный день. Я прошу одного: не дай моим долго оплакивать меня. Интересно, как там Асим? Он сейчас в раю! Ему хорошо. Бедная его вдова мучается с двумя детьми. Сколько же детей останутся сиротами после нас, нерадивых отцов-вояк. Я сам вырос без отца и всегда завидовал сверстникам, у которых была полная семья, хотя моя мама делала все возможное и невозможное, чтобы я ни в чем не нуждался. В школе учителя ставили меня в пример, соседи завидовали моей матери, какой я правильный: не курю, домой прихожу вовремя. А потом – Москва, неудачная женитьба, знакомство через Интернет с братьями-мусульманами. Как же мне легко удалось завербовать мою будущую жену...
Несчастная моя мать, сколько же выпало на твою долю страданий?! Сколько себя помню, в начале лета, на Рамазан Байрам, мы с ней посещали могилу отца. Она беседовала с ним, как с живым, рассказывая о моих успехах. Вот они – мои «успехи»! Еле-еле сводим концы с концами, чтобы не умереть с голоду, хотя моей Марьям дают больше, чем всем остальным. Ребята рассказывают, что львиная доля тех денег, что предназначены для нас, расходятся по карманам командиров и их семей. Вот она, «справедливость» Халифата, во имя которой мы оказались в капкане смерти...
Интересно, где сейчас хозяева этой квартиры? Где их дети? С их игрушками играет моя Айлин, на месте их родителей я сплю с женой. Я чувствую ее безразличие ко мне в постели. Так мне и надо. Сначала, в Москве, я притворялся во время ее вербовки, что с ума схожу по ней, не предполагая такого исхода: влюбиться в собственную жену после женитьбы. Она искренне верила мне, когда я нагло врал. Я обманывал и сам был обманут. Я останусь здесь, на чужбине, и кану в Лету, словно и не было бакинского парня Эмина. Друзья и родня не будут меня вспоминать, а если и вспомнят, то промолчат. Только мать будет рыдать так, чтобы никто не видел ее слез. Творец наш, дай моей матери и жене терпения, когда меня не будет. Аминь!»
Итак, основная группа боевиков живет в этом небольшом городке, оккупировав его и считая своей столицей. Они не трогают местное население, которое не покинуло своих жилищ (в основном это владельцы частных домов и их семьи), а, наоборот, стараются найти контакт, ведут себя дружелюбно, со всеми здороваются: «Салам алейкум, дорогие братья-мусульмане», – все чаще и чаще произносят они в общественных местах. Сюда стекается все больше и больше новобранцев, завербованных с Северного Кавказа, в основном из Дагестана, а также из Азербайджана, Узбекистана, Турции и других стран, опьяненных новыми идеями, каких не знало мусульманство со времен Великого Пророка.
Ваххабизм – это религиозно-политическое течение в исламе, сформировавшееся в XVIII веке. Движение названо по имени Мухаммада ибн абд аль-Ваххаба ат Тамими (17031792). Ваххабиты считают запретным паломничество к могилам святых, которое они рассматривают как поклонение мертвым. Главный догмат ваххабизма – вера в безусловно единого Бога.
Председатель ЦДУМ России, Верховный муфтий и шейх уль ислам Т.С.Таджуддин считает, что несмотря на бытующее мнение «ваххабизм наиболее приближен к истинному мусульманству», в действительности это продукт империализма.
Эта война, развязанная ваххабитами, – новая форма чумы XXI века. Никогда за столько веков существования человечества в кровопролитие не было втянуто столько женщин с детьми. А как же иначе объяснить тот факт, что их в лагерях для беженцев сотни тысяч, а в лагере Аль-Холь ежедневно погибают по 15-20 детей...
Сколько людей разных национальностей городок ЭльМаядин еще не знал! Сюда стекаются новобранцы из России, Азербайджана, Турции и из других стран. Мужчин обучают воевать в специально подготовленных лагерях. А женщины и дети сидят дома. Жара невыносимая. Окна открыты, днем на улицах мало людей, в основном боевики. Они чувствуют себя хозяевами города. После невыносимой дневной жары вечер куда более приятен. Аль-Маядин оживает. Дети играют под присмотром мамаш и легко находят общий язык друг с другом. Русскоязычная ребятня играет отдельно, тюркскоязычная – отдельно, местные дети не выходят на улицу. Они относятся терпимо к террористам и их семьям, но недружелюбно, даже с опаской. Только деловые отношения: на рынке, в магазинах, в больнице.
Сарухану больше нравится общаться со сверстниками, владеющими русским языком. Эти в основном дети с Северного Кавказа. Мальчик быстро начал разговаривать на русском, к тому же его новая учительница и мамина новая сестра Марьям Алиевна учит его грамотно говорить на русском языке. Ученик знает буквы и даже печатает много слов. А еще ему нравится смотреть мультики на русском языке, особенно «Маша и медведь» (хотя в здании нет света, но Интернет работает: мама заряжает свой телефон через фонарь, который висит у нее на груди). Причем Сарухан заговорил чисто на русском языке, без акцента, в отличие от других ребят со двора. Марьям поражается одаренности ученика, спрашивает у матери, откуда такая генетика? Афина с гордостью отвечает, что ее сын пошел в брата мужа, который живет в Москве и «делает деньги», обеспечивая родителей и ее семью. В Кусарах, откуда они родом, их семью считали одной из образцовых, как в материальном положении, так и в нравственном. Но увы! Семья распалась. Теперь у нее никого и ничего нет: разбитые мечты, вдова террориста, предательница родины и двое детей-сирот.
– Будь проклят тот день, когда мой покойный муж встре-тил этого вербовщика Казима! Чтобы он сгорел в аду синим пламенем! Вербовщик несчастный! Сам сидит спокойно, а таких дураков, как мой Асим, Аллах ему рахмет, вербует в капкан смерти. Где гарантия, что мы вырвемся отсюда? Неужели ты не видишь, дорогая моя, скоро нам всем конец, – плачет Афина, когда нервы ее не выдерживают.
– Успокойся! Это мы сами виноваты, что поддались этимидеям. Казим и никто другой не виноват. Только мы сами!
Слышишь! Сейчас у нас одна задача: беречь детей, не дать им голодать. Если мы с тобой и сядем в тюрьму, их надо отдать бабушкам, – рассуждает Марьям, успокаивая названую сестру.
– Будь проклят этот Казим! Иблис! Как шакал сидит себев норе. Авара (бродяга), трус несчастный! – изливает вдова свою душу.
Город, кажется, живет обычной жизнью – но это на первый взгляд. А на самом деле ситуация накалена. Командиры все больше и больше понимают, что идут огромные потери бойцов Халифата. Их уничтожают прямо в тренировочных лагерях. Россия ежедневно наносит массированные удары по позициям террористов в Сирии.
Мировые СМИ все чаще сообщают, что тренировочные лагеря бандформирований уничтожены в ходе авианалетов. Также сообщалось, что база террористов коалиции «Хаят Тахрир аль-Шам» была заполнена большим количеством связанных с «Аль-Кайдой» террористов, когда Военнокосмические силы России в считанные минуты стерли их в «порошок». Эта информация прозвучала в СМИ в один из августовских дней 2015 года. В этом «порошке» закончил свой путь террорист по имени Асим, муж Афины.
Эмину пока везет, но по ночам его мучают кошмары. Он ревнует жену к Сарухану, наблюдая ее привязанность к шестилетнему пареньку. Муж видит, как его Марьям с нежностью обнимает и ласкает этого вундеркинда, чего он лишен с того времени, как они вступили на эту святую землю. Ревнивец молчит и мучается. А Афина рада, что сын нашел здесь вторую мать и учительницу в одном лице. Вдова не умела ласкать детей, а только умела ласкать своего мужа и каждую ночь, проведенную с ним, вспоминает, как божественный союз мужчины и женщины, посланный Господом Богом. Несчастная жертва не знает, кого обвинять в смерти мужа: себя, что не смогла остановить наивного супруга и последовала за ним, этого проклятого Казима, или Иблиса? Как бы то ни было, она не собирается больше выходить замуж. Никто не сможет ей больше подарить те упоительные ночи, что умел дарить ее наивный, но любимый муж.
Вот уже два года, как красивая лезгинка стала вдовой. Она выглядит теперь намного старше своих лет и никак не может смириться с тем, что произошло с ней за прошедшие два года. Внутреннее чутье стало острее и подсказывает, что она никогда больше не увидит ни родных, ни подруг, ни свой город. Постоянно просит Всевышнего простить ее и не погубить Сарухана: «О Всевышний, накажи меня! Сколько страданий я принесла моим родителям! Пусть не обижаются на меня мои свекровь и свекор! Только оставь в живых Сарухана! Пусть он будет таким же умным и деловым, как его московский дядя!»
ВКС России и США пока не трогают этот городок, так как здесь осталась основная масса местного населения, и любой промах непростителен, будут безвинные жертвы. Боевики об этом знают и пользуются этим. Все чаще и чаще в город стекаются новые бандформирования...
Еще одно кровавое событие произошло 16 апреля. «Как сообщила «Русская Весна», террористами было совершено новое военное преступление: фургон, начиненный взрывчаткой, подъехал к колонне беженцев, вывозимых с окруженной боевиками территории. Автобусы в это время остановились у бензоколонки, люди вышли на улицу подышать воздухом. Взрыв прогремел не сразу – вначале водитель привлек к себе внимание, начав раздавать детям бесплатные чипсы и сладости. И когда вокруг машины собралась толпа людей, только тогда взрывчатка была приведена в действие. Последствия были ужасающими: более сотни убитых, половина из которых дети. Еще больше раненых.
При этом взрыве «главная» надзирательница женской тюрьмы из Кобани потеряла мужа, двух сыновей, свекра и свекровь. Сама чудом осталась жива. Красавица, переводчица, лингвист, окончившая престижный московский вуз, владеющая несколькими языками, образцовая и славная дочь своего народа, курдка по имени Зохра в один миг осталась без семьи. Через пару недель после этой трагедии (одному Всевышнему известно, что перенесла эта женщина) она решила по-своему отомстить захватчикам, которые прибегали к таким гнусным методам. Чтобы не сойти с ума, «главная надзирательница» добровольно пошла в женский отряд самообороны курдов и по всем правилам военного времени строго несла службу в закрытой женской тюрьме города Кобани, о существовании которой не знали даже американцы, покровительствующие бойцам арабо-курдского формирования «Сирийские демократические силы» (SDF).
Одной из главных причин, почему в городе так долго задержались боевики, была «опека» США над этими территориями Сирии, где в основном живут курды.
Словом, возникли разногласия между правительством Сирии и ее военным командованием, которое поддерживают Россия и Турция, с одной стороны, а с другой – противоборствующими «Сирийскими демократическими силами», или «умеренной оппозицией» курдов, как ее называют США. Россия и Турция не раз предлагали правительству Соединенных Штатов очистить от боевиков этот небольшой городок. Но правительство США все не соглашается...
А теперь вернемся в сирийский городок – перекресток семи дорог и важный стратегический объект для всех противоборствующих сторон.
Сентябрь. Жара пока не спадает. В городе очень много иностранцев. Это в основном дети и жены вояк. Все больше и больше сестер-мусульманок становятся вдовами, а дети – сиротами. Большинство женщин вбили себе в головы, что эти испытания даны им свыше, и поэтому надо молиться днем и ночью. Пятиразовый намаз как-то успокаивает их, ведь трудно выжить в таких условиях. В связи с потерями командиры стали наглеть, и свой гнев все чаще и чаще направляют на местных жителей: все мужчины должны ходить с бородами, любое неповиновение грозит тюрьмой. Тюрьмы – это подвальные помещения жилых многоэтажек. В городе оборудованы мастерские по созданию боевых дронов. Сюда все больше и больше привозят военной техники и боеприпасов из Ирака. Новобранцев заставляют рыть траншеи. Городок переполнен людьми. Командиры стали вселять новобранцев в частные дома, владельцы которых были вынуждены покинуть их и стать беженцами, оставив нажитое пиратам XXI века.
...В один из вечеров, как всегда, две семьи – Эмина и вдовы Афины – садятся ужинать и ждут хозяина, которого вызвал командир. У Марьям сегодня выходной. Афина на кухне, закрыв дверь, готовит плов с курицей и громко ругается на лезгинском языке. Марьям заходит к ней.
– Послушай, сестра, переведи свои ругательства на рус-ский язык или турецкий. Я все пойму.
– Хорошо, переведу, только не учи меня уму-разуму, какговорят у вас, русских.
– Дорогая, обещаю! Так интересно! Такие гортанные звуки:х–х–х. Как же сложно! Ну пожалуйста, переведи! Конечно, ты ругаешься, наверное, на этого парня Казима! Я так поняла.
– Ладно! Слушай! Чтобы он разорвался! Чтобы разорва-лась его селезенка! Чтобы его жена осталась вдовой, как я, а дети – сиротами. Собачий сын собаки! Чтобы его охватило пламя и он сгорел в аду! Шайтан проклятый!
– Ужас! Какие ругательства! Кто научил тебя этим словам?– едва сдерживая смех, обняв названую сестру, недоумевает Доктор, гладя бедную Афину, как ребенка, по голове. – Какие сложные гортанные звуки.
– От соседки в детстве научилась. Мне так легче стано-вится. Понимаешь!
– Мама! Хватит ругаться, я есть хочу,– вмешивается в раз-говор Сарухан.
Афина на полу стелет скатерть, и все вместе садятся ужинать. Малышки едят все подряд: плов, салат из помидоров с огурцами, тертую морковь. После им дают молоко с печеньем. Сарухан, как и взрослые, пьет чай с финиками.
Не успела Афина убрать посуду, как вошел Эмин с четырьмя мужчинами. Женщины быстро надевают хиджабы, и, не глядя на гостей, каждая выполняет свою роль. Марьям уходит в другую комнату с детьми. Афина снова накрывает в зале на полу скатерть. Гости пришли с двумя сумками, полными провизией. «Видимо, братья очень высокого ранга, сколько всего принесли», – удивляется Афина, распаковывая пакеты с продуктами. Чего только нет в пакетах: свежая баранина, деревенское масло, молочные продукты, овощи, зелень, абрикосы, виноград, даже сникерсы детям. Афина, как ребенок, радуется таким щедрым подаркам. Быстро помыв виноград и абрикосы, она относит их детям, успев шепнуть Марьям про щедрые дары от неизвестных людей.
После чаепития Эмин приглашает Марьям и Афину для особой беседы с этими братьями-мусульманами. Айлин и Айдан спокойно играют. Сарухан садится с гостями и рассматривает их. Над городом спускаются вечерние сумерки. Жара отступает. Женщины в хиджабах, опустив головы, не смея смотреть на мужчин, присаживаются на подушки и не знают, кто перед ними.
– Сестры наши! Аль-Хаму ли Ллях! (Вся хвала Богу) Поволе Всевышнего мы оказались тут. Да, нам тяжело! ИншАллах, мы скоро победим и установим на всей планете Халифат.
Все больше и больше честных людей иной веры становятся мусульманами. Вот пример: этот человек (указывает на молодого человека с рыжей бородой) приехал к нам из Москвы. Он спортсмен, чемпион столицы по стрельбе, знает несколько языков, не голова, а компьютер. Теперь он наш брат и станет одним из командиров. Он скажет вам пару слов, – говорит командир.
– Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Ллахи-ва барякатух!(Мир вам и милость Аллаха и Его благословение!). Уважаемые сестры-мусульманки, по-мусульмански меня зовут Юсиф, а по-русски называли Андрей. Несправедливость, которая творится в Москве, да и во всей России, заставила меня покинуть родину и приехать сюда во имя Великого Халифата. Субхан Аллах! (Да поможет нам Аллах!) Аминь!
– Субхан Аллах! Аминь! Аминь! – подхватывают все,кроме Марьям.
Она теряет дар речи, узнав по голосу в Юсифе парня из параллельного класса, Феликса Усманова (он с золотой медалью, как и Марьям, окончил школу), курсанта Академии внешней разведки. Последний раз они встречались на вечере выпускников три года назад. Тогда все знали, что Феликс готовится работать в ФСБ. Парень был худощавый, но его красивая военная выправка напоминала Марьям Феликса Дзержинского. Ребята так и его звали. Она не могла ошибиться. А лицо разглядывать неудобно: не полагается сестрам-мусульманкам смотреть в чужое лицо даже через хиджаб. Наконец Марьям приходит в себя и тоже подхватывает:
– Аминь! Аминь! Добро пожаловать в наши ряды, уважае-мый брат Юсиф!
Юсиф-Феликс понимает, что Марина узнала его и не выдает. (По легенде, Феликс Усманов стал Андреем Кадыровым, который входил в Москве в террористическую группу и был арестован за хранение оружия и боеприпасов. Когда настоящий Кадыров после ареста согласился работать на российские спецслужбы, ФСБ России запустила в Интернет «утку», что Андрей Кадыров за неимением доказательств выпущен из изолятора временного содержания под подписку о невыезде. Позже СМИ сообщили, что подозреваемый исчез. Пластические хирурги сделали все возможное, чтобы Феликс был похож на Андрея, даже сделали небольшое родимое пятно на правой щеке, как у двойника.
Они оба москвичи, матери-одиночки у них русские, обе растили сыновей без отцов, которые были выходцами с Северного Кавказа и никакого отношения к воспитанию сыновей не имели. Оба женились, как говорят в народе, «на московской прописке» и через пару лет развелись. Оба парня очень умные, спортсмены, знают языки, окончили престижные высшие учебные заведения столицы, только Феликс стал настоящим разведчиком и рвется в Сирию, а Андрей – бандитом, мечтающим быстро разбогатеть, попрощаться с братвой и уехать с матерью за границу, чтоб зажить по-человечески, не нуждаясь ни в чем. Но его планам мешает ФСБ. Парень быстро идет на контакт со спецслужбами, так как ему чужды любые идеалы, кроме одного – разбогатеть.
Короче, пока Андрей отсиживается в Москве и выдает органам госбезопасности России своих подельников-бандитов, Феликс по собственному желанию едет в Сирию. Еще ФСБ России запустила в Интернет интервью с Андреем, озвученное голосом Феликса. То есть на нескольких сайтах был сам Андрей, но говорил Феликс, проклиная всех и вся, особенно правительство России. Он постоянно читал молитвы на арабском языке и заявлял о готовности сражаться с иноверцами и русскими во имя «Великого Халифата». Поэтому у всех командиров не было и тени сомнения, что перед ними не агент ФСБ, а настоящий «московский авторитет» Андрей Кадыров.
Абу Салман, так зовут командира, очень рад приезду из Москвы самого Кадырова. Ему «сверху» приказывают беречь этого ценного террориста и не заставлять его жениться. Главарь понял, что Андрей может быть другой ориентации, и вопрос о женитьбе был исчерпан. У ваххабитов наказывают мужчин другой ориентации, но это не тот случай. Юсиф – бесценный «брат», разбирающийся в компьютерах, знающий несколько языков, умеющий хорошо стрелять.
– Теперь слово предоставляется нашему уважаемомумулле Муххамеду, – продолжает командир.
– Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Аллахи ва-баракатур!Уважаемые наши сестры-мусульманки! Да поможет наш Творец вам и вашим детям в этой сложной ситуации, – начал мулла, молодой мужчина невысокого роста, лет 30-ти. – Уважаемая сестра-вдова бесстрашного бойца лезгинского народа! Вы должны быть уверены, что ваш муж сейчас на небесах в раю! Аллах ему рахмет! Аминь!
– Аминь! Аминь! – подхватывают все.
– И что дальше? – не выдерживает Афина.
– Успокойтесь, пожалуйста! Астаг фиру Ллах (Прошу про-щения у Аллаха и приношу Ему свое покаяние). Бисми ЛЛяхи Рахмани Рахим (Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного)...
– А побыстрее можно? У меня еще много работы! – пере-бивает вдова, чувствуя что-то неладное в этих слащавых речах.
– Я, Муххамед, мулла по призванию Всевышнего, хочу со-общить, уважаемая сестра! ИншАллах (Если Бог даст). Вы должны быть женой этого мусульманина Казима, который приехал вчера и хочет на вас жениться. Бисми Лляхи...
– Что?! Какого еще Казима! Этого Иблиса! – и Афина на-бросилась на бедного жениха с проклятиями на лезгинском языке, узнав его, забыв про мусульманский закон. (Этот закон установлен Халифатом: женщина должна надевать хиджаб, чтобы никакое оголенное место, кроме рук, не смогло привлечь внимание чужого мужчины. Если этот закон нарушен, то она должна принадлежать ему. В данном случае сестра-мусульманка бьет чужого мужчину, значит, Афина принадлежит Казиму.)
После первого знакомства в Кусарской больнице с замужней женщиной Афиной, которая с первого взгляда привлекла его внимание, Казим очень страдал. В своих молитвах он просил Всевышнего помочь ему забыть ту, которая пленила его сердце с первого взгляда. Парень проклинал беспощадного Шайтана. (Шайтан – это существо, главной целью которого является причинение вреда человечеству, один из дьяволов.) Этот проклятый дьявол не позволил ему влюбиться в простую незамужнюю девушку. Сколько раз кусарские «братья-мусульмане» предлагали ему жениться на простой девушке, которая носит хиджаб и готова последовать за ним. Когда весть о смерти Асима дошла до него, он впервые в жизни проплакал всю ночь. Два года парень ждал: вот-вот вернется Афина, и тогда он сможет на ней жениться. Вдова не хочет просить помощи у свекрови или у родителей, и никто не знает ее мобильного телефона. Ходят слухи о другой женщине, о Докторе из Москвы, что ее опекает.
Мать и отец Афины от горя и стыда уехали на Север к старшему сыну, потеряв всякую надежду увидеть дочь. Свекровь после смерти сына надела на голову черный платок и не снимает его, только молится Всевышнему об одном, чтобы ее внук Сарухан вернулся живым и здоровым из ада.
Один из уважаемых «братьев» кусарских ваххабитов, Казим, не может забыть ни смерти Асима, ни его вдову. Он осознает свою вину в том, что произошло, и идет в органы госбезопасности Азербайджана, предлагая им свои услуги: он готов оказывать сопротивление террористам, которые одурманивают людей. В Кусарах, да и во всем Азербайджане все больше и больше молодых людей становятся ваххабитами. В республике демократия, и поэтому арестовать людей за веру в какие-то идеалы никто не может. Но предотвратить теракты возможно благодаря таким парням, как Казим, которые осознали, в какую бездну их тянет Великий Халифат. Не раз удавалось Министерству национальной безопасности Азербайджана предотвращать национальные конфликты, которые готовили «братья-мусульмане». Они утверждали, что правительство притесняет малые народы республики, в том числе и лезгин.
Немного прослужив в Министерстве национальной безопасности, Казим по собственному желанию едет в Сирию авианаводчиком, только с условием, что он будет находиться в Эл-Маядине, рядом со своей возлюбленной, а если удастся, то непременно женится на вдове.
...Марьям и Эмин еле-еле отрывают разгневанную невесту от Казима и уводят в другую комнату.
Вдова рыдает, сидя на подушках. Марьям делает ей укол, после чего она засыпает.
Сарухан, который сидит спокойно в углу, подслушав беседу взрослых, подходит к жениху и говорит:
– Зачем тебе жениться на моей маме? – и впервые начинаетругаться на лезгинском – точь-в точь повторяя слова матери, сам не понимая, о чем речь.
Казим начинает слегка массировать указательным и большим пальцем одной руки по каждой головке запястий другой, и наоборот, проговаривая про себя по 33 раза: «Аллах Акбар», «Аль-Хамду ли-Ллях», «СубеханаЛляхи». (У ваххабитов использовать четки нельзя, а такой метод допускается.) Казим, чтобы успокоить свои нервы, вот уже два года делает такую медитацию, и она ему хорошо помогает в любых ситуациях. Но сейчас все очень сложно: как ему объяснить Афине, что он – уже другой человек, что он приехал сюда не убивать, а бороться с терроризмом, и что он искренне любит ее...
Феликс отвлекает Сарухана, и они беседуют на русском языке. Разведчику удается убедить его в том, что человек сам отвечает за свои поступки и не надо обвинять других за неудачи. Мальчик сразу полюбил Юсуфа и перестал обижаться на Казима. Феликс идет с мальчиком на кухню и говорит с ним, как мужчина с мужчиной.
– Ты тайны хранить умеешь?
– Конечно! Ты шпион или Хызыр-Ильяс (так зовут вол-шебника восточных сказок)?!
– И тот, и другой!
– Здорово! Даю слово! Клянусь бабушкиным хлебом: я ни-кому не скажу!
– А почему ты клянешься бабушкиным хлебом!
– Мама сказала, если я буду врать или ябедничать, тоИблис услышит и лишит меня нашего хлеба, который печет моя бабушка! А я очень хочу уехать отсюда и есть настоящий хлеб с брынзой и пить сладкий чай!
– Теперь понял! Тайком передай этот пакет тете Марьям,в нем деньги и послание от самого Джирджиса (Георгий Победоносец в мусульманской вере). Ты знаешь, кто такой Джирджис?
– Вот это да! Марьям Алиевна рассказывала мне про этогодяденьку, который несет Победу!
– Ты обязательно вернешься на родину и будешь есть ба-бушкин хлеб. Понял? Записку надо прочитать над огоньком ровно в 12  ночи, а потом ее съесть. Смотри, если кто-нибудь узнает о нашем секрете, ты никогда не сможешь выбраться отсюда.
– Я тебе верю друг-шпион, Хызыр-Ильяс!
– Только маме не говори про меня! Пошли в зал, а то Шай-тан подслушает и все испортит!
Сарухан прячет пакет, который дал настоящий шпион или Хызыр-Ильяс! (Какая разница, кто это? Лишь бы мальчуган поверил в спасение и скорейшее возвращение к бабушке и дедушке на родину.)
В зале командир Абу спрашивает бедного жениха, который все занимается медитацией и проговаривает всеобщие мусульманские обращения к Всевышнему по 33 раза: «Аллах Акбар!»
– Слушай брат, пожалуйста, остановись на минутку. Чтосказал мальчик тебе на твоем языке?
– Он сказал, чтобы я не волновался и что он обязательноуговорит мать выйти за меня замуж. Просто она очень нервная стала после гибели его отца и поэтому ей нужен новый муж! – отвечает Казим...
Сарухан и Юсиф выходят из кухни.
– Малый растет настоящим мусульманином! Обещал, чтоскоро будет делать намаз и отомстит этим кафурам (неверующим) за смерть отца, – громко заявляет Юсиф, чтобы его все услышали, и продолжает, как «истинный мусульманин»:
– Аль-Хамду ли-Ллях. ЯрхамукаЛях. ИншАллах. Яхдику-муЛлах ва яслиху балякум. (Хвала аллаху. Да помилует тебя Аллах. Если Аллах даст. Да проведет вас Аллах прямым путем и приведет в порядок ваши дела.)
Мальчик все понимает и считает: «Ну прямо шпион! Настоящий волшебник Хызыр-Ильяс! Никому ничего не скажу! Особенно маме или ребятам во дворе. А то Иблис услышит и все испортит. Тогда никто не спасет нас, и мы никогда не уедем отсюда, и я не увижу бабушку и не съем хлеба».
Сарухан переключается на малышек, которые едят сникерсы. Марьям и Эмин, уложив Афину, как ребенка, в свою постель, выходят к гостям.
– А узу-Бисмиллях. А узу Биллях минаш-шайтанир-Рад-жим, Бимилляхир-Рахманир-Рахим (Я прибегаю к защите Аллаха от изгнанного шайтана. С именем Аллаха – Всемилостивого, Милующего). О Всевышний! Растопи сердце этой несчастной вдовы. Впервые в жизни вижу буйство невесты и несостоявшийся никах (бракосочетание), и ухожу ни с чем, – говорит мулла, который, видимо, сожалел, что не заработал ни копейки.
Командир обращается к Марьям:
– Уважаемая сестра-Доктор, эти братья, Юсиф и Казим,будут жить этажом ниже. Уговорите вашу сестру стать женой этого мусульманина, который приехал ради нее.
– Хорошо! Я постараюсь! ИншАллах! – опустив голову,дрожащим от волнения голосом отвечает Доктор.
Феликс снова начинает говорить на арабском слова молитвы, причем лучше, чем мулла. Марьям душат слезы и вспоминания о тех школьных годах, когда они брали уроки арабского у известного профессора по востоковедению. Преподаватель всегда хвалил Феликса и ставил его в пример Марине.
Эмин тоже спускается с новобранцами на этаж ниже, чтобы познакомить их с новым местом проживания.
Марьям, закрыв за ними дверь, обессиленная и подавленная, садится на пол. Малышки, которые недавно научились ходить, подбираются к ней и жалуются друг на друга на непонятном детском языке. Сарухан отвлекает их и садится рядом с названой тетей и учительницей в одном лице.
– Я выполняю особо важное задание! Пойдемте со мной!– гордо заявляет умный ученик, берет Марьям за руку и ведет на кухню.
Учительница, как слепая, подчиняется своему ученику.
– Сначала поклянитесь именем Всевышнего, что эта тайнаостанется здесь. Если вы скажите дяде Эмину или моей маме, то Иблис разозлится, и мы никогда не сможем отсюда уехать.
– Клянусь! Обещаю! Никому ни слова!
– Вот этот пакет передали вам! – маленький разведчикторжественно вручает пакет Доктору.
Марьям дрожащими руками открывает пакет и видит пачку долларов и письмо. Сарухан берет записку, где написаны новые законы Халифата, и говорит Марьям:
– Этот Юсиф – настоящий шпион, волшебник Хызыр-Ильяс, скоро мы уедем отсюда, и моя мама больше не будет плакать по ночам. Но для этого вам надо письмо подержать над огоньком ровно в 12  ночи, когда все спят. А потом обязательно его съешьте, это великое послание самого Джирджиса. Иначе мы все погибнем, как мой отец.
Она быстро прячет «послание» и деньги, обнимает мальчика и со слезами на глазах говорит:
– Хорошо, милый! Какой же ты умный у меня!
В это время Айдан вцепилась в Айлин и забирает ее сникерс, свой уже съела. Умный юный «разведчик» восстанавливает справедливость между девочками и грозит сестре, чтобы та не обижала подружку. Крикунья понимает брата и не смеет ослушаться. Приходит Эмин и заявляет своей жене:
– Хорошая квартира! Что с тобой, Марьям! Ты вся дро-жишь?! Из-за Афины?! Не волнуйся, с ней все будет в порядке, сейчас выспится и угомонится.
Через распахнутые окна слышится созыв очередного намаза, Айдан бежит и несет хиджаб и абаю для тети Марьям, показывая жестами, как мамаша, что нельзя разбрасывать вещи по углам.
– Ай-йа-йа! – грозит малышка пальчиком.
Муж с женой молятся. Сарухан играет с девочками. Удивительно, маленькая Айдан всегда молчит и внимательно смотрит, как взрослые делают намаз. Айлин всегда спокойна, она обнимает Сарухана и нежно целует его, а тот на седьмом небе от счастья.
После того как супруги заканчивают делать намаз, Марьям обращается к Эмину:
– Дети совсем не гуляют на улице! Может, пойдешь с нимина часок?
– Дядя Эмин, пойдемте с нами, я помогу вам спустить де-вочек по лестнице. Айлин такая легкая, – говорит Сарухан.
Малышки поняли, о чем речь, и тоже тянут хозяина из дома.
– Вот дурак этот Казим! Приехал, чтобы умереть, как и я!– говорит себе «бравый вояка» и идет с детьми гулять.
Наконец просыпается Афина и как ни в чем бывало говорит своей названой сестре:
– Ну вот стоило мне вздремнуть, как устроили тут бардак.
Куда они делись, эти придурки несчастные?!
– Афина! Нельзя так обзывать людей! А муллу тем более!
– Ох! Ох! Остался бедный без заработка. Никах не состо-ялся, невеста оказалась бешеная! – заливаясь смехом, говорит уже повеселевшая Афина.
Теперь обе, обнявшись, смеются. У Афины явно поменялось настроение. Видно, Казим все-таки сумел ей что-то шепнуть о себе.
– Ладно, скажи Эмину, пусть мулла завтра сделает никах,если этот тупица жених не передумал. Хоть с настоящей женщиной на земле переспит перед отправкой в рай на небеса! Только пусть сходит в хамам (в баню).
– Ох! Ох! Ну и невеста же у нас! Бедный Казим! Ты же го-ворила, что он трус, шакал! – передразнивает Марьям.
Обе опять смеются.
– Тогда в больнице я чувствовала, как он жадно смотритна меня!
– Ну и хорошо! Оставь свои мрачные мысли! Все будет хо-рошо!
– Ничего хорошего не будет! Только одного прошу у Все-вышнего, чтобы мой мальчик выбрался отсюда и стал таким же, как наш Расим.
– Родная! Давай перетерпим! Это все временно!
– Пожалуйста, не говори мне только про Великую Отече-ственную войну с фашистами. Там мой дед пал смертью храбрых и похоронен в братской могиле в Польше! Отец ездил туда. На стене у нас висит фотография. Каждый праздник 9 Мая мы отмечали с родственниками и ветеранами, вспоминая деда. А эти вояки – наши мужья будут лежать здесь, как бандиты, и никто их не вспомнит... Ладно, мне надо убираться, еще искупаться должна: как-никак я завтра замуж выхожу.
Марьям несет подруге дорогие французские духи, которые ей подарила одна из пациенток.
– Это тебе! Они очень дорогие! Покажи своему мужу зав-тра ночью, какой должна быть настоящая женщина!
– Спасибо, родная!
– Девочки! Мы пришли! – слышится голос Эмина, кото-рый вернулся с вечерней прогулки с детьми.
...23 часа 45 минут. Если выполнять указание юного разведчика, то Марьям надо ждать еще 15 минут. Город спит, свет почти нигде не горит. После знойного дня дует теплый, южный ветерок, и полная луна освещает небосвод над Сирией как главное светило среди сотни миллионов других. Вдруг Марина видит, как стремительно в темно-фиолетовом небе пролетела звезда. Она смотрит на эту ночную красоту, которую никогда раньше не замечала. В душе зарождается луч надежды, что когда-нибудь откроется этот проклятый капкан, в который она так легко попала вместе с другими женщинами, что поверили в «храбрых принцев – бесстрашных вояк и законодателей новой морали». Летучие мыши парят поодиночке, добывая себе пищу после дневного сна. Горит керосиновая лампа. Бедную женщину слегка знобит. Мысли, мысли, они кружат у нее в голове... «Неужели дед нашел меня и послал деньги через Феликса? Феликс, милый Феликс! Зачем ты приехал в этот ад? Я буду молиться днем и ночью за тебя, чтобы ты выбрался отсюда живым и здоровым. Значит, ФСБ не спит. Неужели начнется бомбежка, как в Алеппо?»
Но вот, как в знакомой сказке, часы должны пробить двенадцать. Дрожащими руками Марьям берет листок бумаги, который вручил ей Сарухан, где написаны новые законы «истинных мусульман». Подносит его к горлышку керосиновой лампы, откуда выходит дымок от языка пламени. Как волшебница, она крутит письмо над этим чарующим огнем и видит, что текст исчезает, а на месте печатных букв появляются строчные, написанные родным, знакомым почерком: «Милое наше создание! Родная моя внучка! Дорогая наша мусульманочка! Пишет тебе твой дед! Красавица наша, мы очень скучаем по тебе! Пожалуйста, отзовись. Бабушка очень страдает. Если сможешь, прости меня. Мы любим тебя такой, какая ты есть. Спасибо Сонечке, что отыскала тебя. Если не хочешь с нами общаться, то позвони своей бабушке в Баку. Ты очень нам нужна. Береги нашу правнучку. Не оставайся там. Эта проклятая война все равно закончится. Твой дед Володя». (Далее рукой Владимира Ивановича написано несколько номеров телефонов, по которым смогла бы позвонить внучка).
После того, как бабушка Соня через «цыганскую почту» нашла, где находится Марьям, старому чекисту наконец удалось через ФСБ передать внучке письмо и деньги. Владимиру Ивановичу в ФСБ в кабинете у знакомого генерала позволили написать письмо на особой бумаге «секретной ручкой». Марьям со слезами на глазах прячет драгоценное послание.
Еще одно событие произошло в жизни нашей героини за две недели до этого дня. Однажды Марьям вместе с Саруханом шла в больницу (она нередко брала его с собой на работу, чтобы в свободные минуты позаниматься с мальчиком).
К ней подошел незнакомец:
– Салам алейкум, уважаемая Доктор!
– Салам алейкум! – ответила Марьям, опустив голову.
– Это вам передали из Баку, – сказал незнакомец искрылся.
Бедная женщина дрожащими руками развернула пакет. В нем были доллары и номер телефона бабушки. «Бабушка, милая бабушка! Как ты нашла меня?! Да, ты всегда добивалась своего, когда сильно чего-то хотела. Прости меня! Я всех предала! Представляю косые взгляды знакомых. Бедная моя бабушка...»
Ее мысли перебил Сарухан:
– А кто этот странный дядя?
– Это Хызыр-Ильяс! Волшебник, он под видом военногорешил помочь нам. Но ты никому не рассказывай, а то он больше не придет.
Удивительно, но этот ребенок в свои шесть лет был умнее и рассудительнее, чем его сверстники. Слово учительницы для него было законом. А вечером наставница расскажет ему про волшебника восточного эпоса Хызыра Ильяса, вечного путника, скитальца, который появляется неожиданно и помогает людям в нужный момент.
– А кто самый главный дьявол на свете? – спрашиваетумный ученик.
– Это, наверное, Азазель! – отвечает все знающая учительница.
И Марьям в доступной для ребенка форме начинает рассказывать ему про самого главного падшего ангела, коварного духа пустыни, который научил злых людей делать оружие и воевать друг с другом.
Про деньги Марьям сказала только Афине. Та быстро сшила потайные карманы в абае у названой сестры и строгонастрого приказала не тратить деньги без ее ведома. Вскоре обе мусульманки пошли на рынок и накупили много обновок себе, детям и, конечно, Эмину. На вопросы мужа, откуда столько новых вещей, жена спокойно ответила:
– Богатая пациентка дала.
...Теперь, когда Марьям держит письмо от родных, она ясно осознает, что ее любят такой, как она есть: предательницу, террористку... Тут она вспомнила слова своего ученика, что надо съесть записку. Как ребенок, который верит в волшебство и в Деда Мороза, измученная судьбой женщина пробует на вкус это «послание самого мусульманского Георгия Победоносца». Оно оказалось съедобным, напоминающим вкус рисовой каши. Учительница съела половину записки, а другую оставила своему ученику.
Лежа в постели с мужем, она так и не заснула до утра...
Утром Доктор вся в раздумьях тяжелыми шагами дошла до больницы и впервые взяла отгул.
Придя домой, Марьям закрылась с Саруханом в спальне от посторонних глаз. Ученик с удовольствием съел половину «Великого послания» Георгия Победоносца. Мальчик был уверен в освобождении Сирии от царства темных сил и скором возвращении в родной городок Кусары в Азербайджане. (Потом, после гибели матери и девочек, мальчик не раз будет упрекать себя: почему он съел всю половинку «Великого послания», а не поделился с ними.)
День для «сестер» оказался очень суетливым. Марьям купила себе дорогой телефон и несколько фонариков, при помощи которых он заряжался, подключила Интернет. Она заставила Афину купить на рынке дорогое женское белье, красивое длинное платье цвета морской волны, чтобы та надела его на себя в первую брачную ночь с «тупицей и девственником» Казимом. Марьям сама выбрала у торговки постельным бельем красивый и дорогой комплект с вышивкой для супружеского ложа подруги.
Ровно в два часа дня мулла за двадцать долларов (обычно ему давали пять долларов), которые ему дал Юсиф, доверенный со стороны жениха, в присутствии Сарухана, Эмина (доверенного со стороны невесты) и, конечно же, самого командира сделал в квартире у Эмина никах (бракосочетание) Афины и Казима без их присутствия – так полагается по мусульманскому обычаю.
Жених сидел в квартире этажом ниже, дрожащими пальцами «перебирал» вместо четок запястья и повторял по тридцать три раза одни и те же слова. Как бы то ни было, обратной дороги нет. Сарухан открывает незапертую дверь и с восторгом кидается на шею новому отчиму:
– Теперь ты мой отец!
– Мулла уже сделал никах? – спрашивает Казим.
– Да! Скажи, пожалуйста, а когда вы с мамой отправитесьна тот свет к моему отцу, с кем будет мама спать? С тобой или с моим родным отцом?
– С чего ты решил, что мы так скоро умрем? Может, дожи-вем до глубокой старости, а старики любят спать в одиночку.
– Мама сказала, что Россия и США сотрут всех тут в по-рошок. Постоянно просит Ангела смерти не забирать меня на тот свет. Ну ладно, тебе велели уже подняться и обедать с нами.
Больше всех этому браку радовался Сарухан. Ему сказали, что несколько дней он будет спать в квартире Эмина в обнимку с Айлин. Мальчик не будет слышать мамин плач по ночам и ее постоянные крики в свой адрес: «Ты помыл ноги, почистил зубы, не трогай Айдан, спать пора...»
Вечером, когда жара немного спала, Эмин с детьми идет в гости в город к знакомому курду Омару. (Он давно приглашал семью Доктора к себе в гости. У его жены были сложнейшие роды. Даже акушерка с большим стажем сказала ему, если бы не Доктор из Москвы, остался бы вдовцом. Эмин дает Казиму два часа времени, чтобы справиться с буйной невестой, а своей Марьям велит поспать.
Казим весь трясется и открывает дверь в квартиру Афины.
– Что ты стоишь, обувь сними, – говорит молодуха.
Жених теряет дар речи: перед ним стоит та красавица, о которой он бредил с того дня, когда увидел ее впервые в больнице. Сейчас она без хиджаба и абаи, в шелковом платье, с распущенными волосами.
– Только что их помыла, сейчас соберу в пучок.
– Не надо, дай мне их собрать! – заикаясь, произносит муж.
Красавица берет опешившего, но счастливого супруга за руку и ведет в спальню, где на ложе для новобрачных названая русская сестра постелила красивое белье и зажгла ароматические свечи на подносе...
На четвертом этаже Марьям остается одна. Она включает новый айфон, недавно купленный и подключенный к Интернету, и звонит бабушке Соне:
– Алло! Бабуля, это я, Марьям-Марина! Прости меня, родная!– Красавица моя! Как мы долго ждали от тебя весточки.
Тебе передали деньги?
– Да, передали. 1500 долларов.
– Вот наглые посредники, аферисты-террористы, сказали,что возьмут только 200 долларов, а 1800 передадут тебе. Не война, а рынок какой-то.
– Бабушка, как твое здоровье? Ты сильно не переживай занас.
– Милая, я не собираюсь помирать, пока тебя не обниму.Пусть сгорит в пламени ада этот собачий сын, урод-террорист Эмин...
– Баба Соня, не надо его проклинать, это я сама во всемвиновата.
– Нет! Нет! Ты ни в чем не виновата. Чтоб этот шакал сго-рел с мамашей, что воспитала сына бандитом...
Хорошо, что связь стала слабой, а то тетя Соня проклинала бы Эмина дальше.
В Москву Владимиру Ивановичу и Анне Андреевне внучка отправляет СМС.
Деду она пишет:
«Спасибо за деньги! У нас пока все в порядке! Я работаю в больнице. Мане большой привет передавай, я ее очень люблю».
Бабушке – такое СМС:
«Родная! Любимая! Прости меня за причиненную вам боль. Мы постараемся с дочуркой вернуться на родину. Только здесь я поняла, что значат в твоей жизни родные люди и любимый город. Работаю в больнице. Когда дежурю, за Айлин присматривает, как за родной, Афина. Она из Азербайджана. Мы с ней живем душа в душу. У нее двое детей. За меня сильно не переживай! Береги себя, пожалуйста».
С этого дня Марьям каждый день общается с Баку и с Москвой. Мужу она ничего не рассказывает и тщательно скрывает от него свои доходы и второй телефон. На вопросы, откуда такой достаток в семье, врет, что получает хорошие взятки в больнице.
Казим и Афина живут душа в душу, как два голубка. Женщина стала какой-то загадочной, нежной и внимательной. Целыми днями, как и прежде, она крутится как белка в колесе. Постирать, убрать, приготовить еду на две семьи – это ей только в радость. Сарухан часто остается у Марьям: ему очень нравится спать на тахте в зале в обнимку с Айлин. Юсиф живет один в однокомнатной квартире, этажом ниже. Каждый вечер его приглашают ужинать Эмин и Казим. Три семьи неразлучны. К ним часто приходит командир Абу, один из главарей бандформирования.
1 октября. Вечер. Марьям дома одна. Дети гуляют с Эмином и Казимом на улице. Дверь тихонько открывается, заходит Юсуф:
– Ну здравствуй, Маришка! (Он так часто называл ее вшколе.)
– Я без хиджаба! Ты с ума сошел? А если кто увидит нас?Феликс, милый, я так боюсь за тебя. Зачем ты приехал сюда?! – Чтобы такие дурочки, как ты, больше не страдали. Рано или поздно все закончится. Если бы не Америка, мы давно освободили бы город.
– Феликс! Уходи! Я прошу тебя, – умоляюще просит одно-классница.
– Хорошо, если Казим погибнет, скажи Афине, что мужслужил в разведке Министерства госбезопасности Азербайджана.
– Как?! Не может быть! А ты?! Береги себя, пожалуйста.
– Я так скоро не должен умереть. Сначала надо ликвиди-ровать этого шакала Абу и других его «братьев»-головорезов. (Абу Салман тот самый командир, который часто приходит обедать.) Я очень важный объект для обеих сторон. А Казим ничего не умеет делать. После завершения операции меня переправят в Ирак, а он не хочет, уперся, говорит, что не бросит жену. Да, скоро город будут бомбить. Ты держись и при первой же возможности уезжайте в Турцию. А там переправят вас по домам. Ну пока, Маришка!
Феликс целует изящные руки Марины, а она нежно гладит его по волосам, по рыжей бороде, плача и шепотом произнося:
– Да хранит тебя Всевышний! Он един для всех.
Проходит еще два дня. Все бойцы, как обычно, собираются на проверку по подразделениям при главном штабе в одной из школ Аль-Маядина. В каждое подразделение во главе с одним полевым командиром входит больше сотни человек. Самих главарей больше пятнадцати. Почти все они выходцы с Северного Кавказа. Одним из самых ценных ваххабитов считается Юсиф, то есть московский авторитет Андрей. Он все время ходит с современным планшетом. Абу лично проверял бесценного «брата» – криминального московского авторитета. А вдруг его завербовал Кремль?! Вроде бы все чисто, и головорез все больше и больше доверяет Феликсу.
Несколько человек были завербованы и посланы в этот городок ФСБ России, Казахстана и Азербайджана. Ребята пошли на этот шаг добровольно. У каждого своя причина. Рустам, разведчик из Грозного, приехал отомстить за смерть двух братьев-ваххабитов и их семей. В Алеппо в одной из траншей нашли трупы многих террористов, их жен и детей. Они были убиты командирами за непослушание, а снятое выставили в Интернет. Среди них оказались родственники Рустама.
Идет утренняя поверка. После нее в здании остаются Абу, Юсиф-Феликс, и еще сотня бойцов, а остальные все уходят по домам. Брат Юсиф сидит за компьютером, ему звонят по местному телефону.
– Абу, тут новобранцы пришли в город, не знают, как до-браться до штаба.
– Подожди минутку.
Абу вызывает по мобильнику только что покинувших здание полевых командиров для знакомства с большой группой вновь прибывших. Главари и еще несколько «братьев-мусульман» возвращаются в здание школы.
– Бери Абдуллу и иди встречать их, – говорит Абу Салман.– Хорошо, только оставайтесь на месте. Мы сейчас.
Как только Юсиф и Абдулла отходят метров на пятьсот, раздается взрыв. Ракета попадает прямо в цель в нужную минуту. Первое задание разведчиками выполнено. Уничтожены сразу три командира и сотня бойцов.
А дело было так. Казим звонил по мобильнику Феликсу, якобы новобранцы затерялись в городе. Чекист шел встречать «гостей» вместе с Абдуллой, местным парнем, завербованным ФСБ. Когда они отошли от логова террористов, по сигналу Казима ВКС России наносят точечный удар в самое «гнездо».
И буквально за неделю были уничтожены шесть командиров бандформирований «Исламского государства». Все мировые СМИ передавали в военных сводках об этом городке и об уничтожении главарей.
Надо ли описывать, в какую ярость пришли остальные бандиты и их подопечные?! День за днем разрушается город. Рынки перестают работать. Мудрая Афина вместе с Казимом заранее закупили продукты на три месяца вперед: мука, топленое масло, картофель, макароны, несколько ящиков консервов, чай, кофе По примеру Афины все жильцы четырехэтажного дома накупили самых необходимых продуктов.
Главари нового «мусульманского государства» стали осознавать, что скоро доберутся и до них. Начались тщательные проверки. По приказу ФСБ Феликса и еще нескольких агентов России и других стран переправили в Ирак. Казим ни за что не хотел оставить любимую и сам себя обрек на смерть. Ровно две недели длилось счастье этого молодого мужа из горного селения Кусарского района.
Один из главарей заподозрил Казима в предательстве, и парень во всем сознался. Его публичная казнь должна состояться недалеко от Аль-Маядина в тренировочном лагере перед новобранцами. «Братья-мусульмане» собрались в круг и ждали, когда же один из жестоких главарей лично отрубит голову предателю, а другой будет снимать это «зрелище» и выставит в Интернет. Головорез приготовил большой нож и велит двум бойцам держать Казима.
– Разрешите мне помолиться перед Всевышним последнийраз, – просит жертва.
– Ладно, шакал, молись! – торжественно, приказнымтоном велит палач.
Авианаводчик начинает молиться, понимая, что пришел его последний час. Он уверен в том, что не будет гореть в аду, как эти главари Великого Халифата, но тянет время. После молитвы он спокойно, как всегда, начинает массировать головки пястных костей одной руки тремя пальцами другой, проговаривая: «Аллах Акбар», а сам думает: «Ну где ты там, Рустам! Вечно тормозишь».
– Эй, шакал, хватит нам мозги пудрить!
В это время взрыв накрывает «братьев-мусульман». Одного удара было достаточно, чтобы разорвать в клочья всех до единого. Наверное, Казим не успел про себя похвалить авианаводчика Рустама, такого же парня, как и он, только с Северного Кавказа. ...Прошла пара минут, рассеивается дым, догорают трупы. Скоро приедет экскаватор, и военные сделают свое дело, сбрасывая все фрагменты, оставшиеся от «бравых вояк» «Исламского государства» (запрещено в РФ) в котлован. Затем все это покроют землей...
Афина стойко выдержит смерть мужа. Она больше не закатывает истерики, не рыдает, словно сама готовится идти навстречу своим мужьям в «Поднебесье», в вечное блаженство, что и произойдет через два года. Казим за день перед смертью скажет Марьям, что Феликса переправили в Ирак. Она в свою очередь расскажет своей названой сестре о ее втором муже, что он был чекистом. Еще через некоторое время Афина поймет, что она беременна, и родит семимесячную девочку. Сура – это имя она получит уже в лагере Родж. Безвинная годовалая крошка сгорит вместе с матерью, Айдан и Айлин...
А теперь сводки мировых СМИ.
В Сирии ВКС России сосредоточились на уничтожение обороны ИГИЛ вокруг города Аль-Маядина. Массированные атаки сделали свое дело, и сирийская армия сумела довольно быстро продвинуться от административного центра до Аль-Маядина. Сегодня САА стоят в четырех километрах от городка и готовы начать бои. В сентябре ВКС России буквально смели оборону террористов вокруг столицы провинции, что позволило сирийцам в кратчайшие сроки прорваться к городу, который пять лет находился в окружении боевиков. Для американской коалиции такой успех стал сюрпризом, и курды оказались не готовы к аналогичному броску по восточному берегу Евфрата, хотя с ИГИЛ они практически союзники.
Дамаск, 15 октября. Специальное подразделение сирийских правительственных войск «Силы Тигра» при поддержке ВКС России полностью освободило город Аль-Маядин от сил запрещенной в России террористической организации «Исламское государство». Об этом сообщает Farsnews.
Корреспондент Первого канала передает с места событий:
«Город за десять дней взял генерал Сухел аль Хасан, народный любимец, кавалер ордена Дружбы. На передовые позиции едут вдвоем: бригадный генерал Сухел и генерал-полковник Суровикин, командующий российской группировкой в Сирии.
Перекресток семи дорог – через Аль-Маядин проходят стратегические трассы. Они связывают ИГИЛ в Сирии и в Ираке. По ним идет снабжение недобитых исламистов. Поэтому армия здесь, что называется, уперлась. Боевики направляли навстречу сирийской армии машины, начиненные взрывчаткой, водителями которых были смертники. Сирийская армия уничтожила 19 танков, пикапов-тачанок и почти тысячу фанатиков ИГИЛ на земле и под землей. Пригороды и сам Аль-Маядин террористы перерыли траншеями и подземными ходами.
«Нанесено мощное огневое поражение. Противник отходит вниз по реке», – сообщает командующий группировкой ВС РФ в Сирии Сергей Суровикин.
По сути, террористов отбросили за реку Евфрат, на восточный берег, к удивлению и недовольству коалиции во главе с США. Они хотели бы сами взять под контроль Аль-Маядин и выйти к Дейр-эз-Зоре, и успех армии Башара Асада смотрится как пощечина».
Далее корреспондент Первого канала ведет репортаж из кабинета генерал-полковника Суровикина. Прессу допустили впервые: «Здесь дежурят российские и сирийские офицеры. Им сверху видно все – передвижение террористов и техники. По большому счету, именно отсюда громят ИГИЛ. Пришел, увидел, разбомбил».
– Российская авиация поддерживала нас, несмотря на пло-хую погоду, в любое время суток. Также с моря нам помогли российские военные корабли. Вместе мы уничтожим черную историю ИГИЛ. Спасибо, Россия, – сказал бригадный генерал САА Сухель аль-Хасан.
Далее корреспондент извещает, что на карте исчезло еще одно пятно ИГИЛ.
– На сегодня, – продолжает корреспондент, – при поддержкероссийской авиации ВКС России под командованием генералполковника Сергея Суровикина и военных советников армия Сирии освободила от террористов 92% территории страны.
Более тысячи новобранцев, приехавших из разных стран и не успевших убить ни одного кафура (иноверца), взрывались при точечных ударах. Все больше и больше приходило в Кусары СМС-сообщений о гибели того или иного «брата». Поминки по ним не устраивают, а только тихо рыдают матери и жены. Жены, в основном, облачены в хиджаб и абаю, а матери – во все темное. И каждая мать в какой-то степени обвиняет себя, что не смогла остановить сына на пути к верной гибели ради каких-то новых идей.
...Конец октября. Город почти разрушен. Жильцы четырехэтажного дома под усиленной охраной на военной технике перебрались в небольшое пригородное село. Военные не стали трогать их, понимая, сколько детей и женщин в этом месте. Тысячи исламистов-террористов зарыты в траншеи в белой пустыне Сирии. Они канут в Лету.
В одном из частных домов живут и наши герои. Они занимают две комнаты на втором этаже хорошего добротного дома. Зал на первом этаже женщины переоборудовали под медпункт. Афина молится за Сарухана и не знает ни сна, ни отдыха. Марьям успела взять несколько коробок перевязочного материала и лекарств для оказания помощи раненым. Женщины помогают Доктору, та в свою очередь с помощью «медицинских сестер»-добровольцев выполняет свой врачебный долг. Это село боевики сделали своим последним оплотом.
Незаметно наступает ноябрь. Благо, что есть осенняя одежда для неразлучных «сестер-мусульманок» и их семьей. Практичная Афина успела накупить обновки для ребят и для себя с Доктором еще в городе на рынке благодаря деньгам Марьям.
7 ноября. Сумерки. Жильцы дома сидят во дворе и дышат осенним прохладным воздухом. Дети бегают около них. Охранник Сулейман приводит к Доктору двух сестер-мусульманок, они одеты во все черное с никабами (черная маска, с отверстием только для глаз); одна очень высокая, а другая пониже. Вторая просит врача осмотреть подругу. Марьям приглашает их в дом и, проведя в зал, предлагает высокой «сестре» раздеться. Сама снимает хиджаб и хочет надеть одноразовые резиновые перчатки, чтобы осмотреть эту мусульманку. Сулейман стоит во дворе и никого не пускает. Больная мужским голосом и на чисто русском языке говорит:
– Пожалуйста, только не пугайтесь! У вас есть шанс оста-вить свою семью и поехать с нами. Мы переправим вас в Москву через Турцию.
– Как?! – вся дрожа, спрашивает Доктор и продолжает, –без моей семьи и Афины с детьми я никуда не поеду.
– Ну, мужу вашему сегодня, наверное, будет конец...
– С меня достаточно того, что один раз предала родных.
Второй раз не собираюсь. Я еще замужняя женщина.
В разговор вмешивается жена Сулеймана, Элла:
– Давайте я возьму вашу дочурку на руки и отойду на не-сколько метров от дома, а там сядете в машину и уедете.
– Машина ждет вас. Поторопитесь. Пожалуйста. Времяограничено, – говорит чекист.
– Уходите. Я никуда не поеду, – еле-еле сдерживая слезы,отвечает Доктор.
– Слушайте внимательно, нам удалось завербовать Сулей-мана. Если сегодня все будет удачно, завтра к вам подошлют грузовики. Уезжайте к границе Турции и выполняйте все указания Сулеймана.
– Вы там, в Москве, только не забудьте перечислить деньгина карту моего свекра, – вмешивается Элла, говоря с дагестанским акцентом.
– Успокойтесь, если ночью и завтра будет все, как мы за-планировали, то деньги начислят на карточку вашего родственника, – торопливо говорит неизвестный.
– Эй, кэгэбэшник, если мы помрем с мужем, скажи там вКремле, что мой Сулейман тоже был разведчиком и пусть наградят его орденом. А мне и какой-нибудь медали достаточно. Пусть знают наши родственники, что мы не террористы, а настоящие агенты, – не отстает от чекиста Элла.
– Хорошо. Обязательно передам, только не сорвите опера-цию! – умоляюще просит незнакомец и показывает на часы, оголяя свою мужскую руку из-под абаи, чтобы Эллочка замолчала. (Элла и Сулейман из Дагестана, им где-то по 30-35 лет, они приехали без детей, оставив двух девочек с родителями.)
– Возьмите, это вам из Москвы, – говорит «больная», пе-редавая Марине деньги от дедушки. – Выполняйте все указания Сулеймана. Прощайте! Берегите себя и дочь.
– Какая же ты, наша Доктор, ненормальная, – с досадойговорит Элла.
– Мы все тут ненормальные, – отвечает Доктор.
– Я со своим мужем уже нормализовалась! Наши дети иденьги получат, и будут гордиться, что их родители были настоящие разведчики. ИншАллах! – не умолкает «нормализованная».
Агент чуть ли не силой берет ее за руку, чтобы как можно скорее покинуть помещение.
– Эй! Убери руки! Если Сулейман увидит, то зарежет нас...
Через час Эмин отзывает жену в сторону и, глядя ей в глаза, говорит:
– Прости меня. Столько горя я причинил тебе. Я искреннелюблю тебя!
– Знаю.
– Сегодня мы ночью на моторных лодках переправляемсячерез Евфрат, а утром по-бе-ди-им! Командир говорит, что ход военных действий зависит от завтрашней операции на той стороне реки.
– И ты всему веришь?
– Родная моя, я пришел просить прощения, а не доклады-вать, чему я верю и чему нет. Когда Айлин вырастет, скажи, что ее отец хоть и был трусом, но руки его не испачканы в крови.
Наступает ночь. Как-то по-особенному тихо и спокойно. Пахнет свежестью и тянет прохладой после недавнего кратковременного ливня. Мужья ушли на очередное задание, чтобы одержать победу над иноверцами, хотя мало кто верит в положительный исход «священной войны». Жены, провожая своих супругов, терпеливо ждут дальнейшего поворота событий и в очередной раз делают намаз. Дети засыпают. После молитвы все слышат звуки взрывающихся бомб. Марьям, Афина и Сарухан подбегают к окну, где открывается пейзаж бескрайнего ночного неба: огромно-необъятного, темно-фиолетового, с миллиардами звезд Вселенной. Они видят страшную картину. Кажется, это происходит где-то вдалеке и в то же время так близко.
Сирийская холодная осенняя ночь ясна при полной луне как никогда. Ночное светило так близко к планете, освещая бескрайнюю белую пустыню таинственным божественным светом. Огромные огненные грибы взрываются над водной гладью Евфрата, разрывая моторные лодки с «братьями-мусульманами» на мелкие клочки, поднимая их сначала вверх, а потом бросая вниз, в воду. Последние крики фанатиковрадикалов не слышны из-за дальнего расстояния и звуков разрывов. Боеголовка каждой ракеты, выпущенной с военной базы, попадает прямо в цель: один удар – и лодка взрывается. И ни одному судну не удается переплыть на другую сторону водной артерии Сирии.
Это неописуемо страшное и в то же время феерическое зрелище длится две минуты. Клубы дыма от живого пожарища медленно поднимаются вверх и исчезают в ночном небе. Может, это души тех «молодцев», сгоревших заживо или утонувших в реке, улетают высоко в поднебесье? Может, там, в Космосе, они приобретут вечный покой? Как бы то ни было – пусть этот страшный эпизод станет для человечества уроком: нельзя лезть на чужие территории со своими порядками.
Наступает тишина... Как описать, что чувствовали в ту страшную и решающую ночь женщины с детьми и без детей, которые в один миг стали вдовами? Как описать ту невыносимую боль утраты, страдания в эти минуты без поддержки родных? Только самые близкие люди скажут, и то не вслух: «Аллах рахмет». А чужие помолчат или сделают вид, что словно и не было того парня, который уехал в Сирию, обрекая себя на смерть.
...На следующий день Сулейман, его жена и Доктор соберут всех женщин и оставшихся мужчин и убедят их в том, что надо ехать в Турцию, а оттуда – в родные страны. Все вынуждены согласиться, ибо понимают: война проиграна и на чужой земле им нет места, они с малыми сиротами никому здесь не нужны. Вечером к селу подъезжают 10 грузовиков. Около 200 женщин с детьми и несколько охранников во главе с Сулейманом садятся в машины и едут в сторону Турции. В кузова положили поролоновые матрацы, прихваченные с собой из дома, где они жили. Также взяли одеяла и кое-какие продукты, в том числе и воду. Марьям напишет углем на стене комнаты: «Простите нас! Никто не избежит кары господней! Всевышний у всех нас один». И положит на стол 2000 долларов.
Прежде чем сесть в машину, Доктор просит «главного охранника» собрать всех на маленький митинг. Слово берет уже вдова Эмина:
– Дорогие сестры! Не бойтесь! Мы сейчас поедем на север,к границе Турции, там нас не тронут. Если бы хотели нас взорвать, то давно бы это сделали. Из их штаба все видно, иначе как объяснить, что ночью все катера с нашими мужьями были взорваны. Не паникуйте! Бисми-Лляхи-ррахмани-ррахим... Ихдина-ссыраталь-мусьтакым... (Хвала Аллаху, Господу миров... Веди нас прямым путем...) Если Всевышний позволит нам, мы перейдем границу и окажемся в Турции. А оттуда нас заберут по странам, откуда мы приехали. Конечно, по закону каждого государства мы окажемся в тюрьме. Но дети наши будут спасены.
– А если Азазель видит нас и не позволит вернуться на ро-дину? – вмешивается одна совсем молоденькая женщина.
– Хватить болтать! Всем по машинам! Залезайте по 20 че-ловек в один грузовик, – кричит Сулейман.
Едут всю ночь. Ребята прижались к матерям и сразу заснули. Все верят в спасение. Эти жертвы готовы сесть в тюрьму, лишь бы их дети остались в живых. Только Афина тихо плачет и жалуется своей «сестре»:
– Как мне быть? Я беременна от Казима. Небось, весьгород Кусары об этом знает. Как я покажусь на глаза свекрови! Бесстыжая предательница! Кому я нужна с тремя детьми?!
– Успокойся! Мы с тобой сядем в тюрьму. Я попрошу бабуСоню забрать твоих детей к себе, нанять няню. У нее большой дом в Ахмедлах. Она выполнит любую мою просьбу, а потом через пару месяцев бабуля через связи вытащит тебя из тюрьмы и будешь жить у нее.
– Ладно, так и быть, только Сарухана я отдам Расиму вМоскву. Когда тебя вытащат из тюрьмы, присмотри за парнем.
– Конечно, моя милая, присмотрю.
Ясная, лунная ночь. Звезды горят не так ярко, как в августе, и луна кажется меньше и бледнее, чем летом. Но четко видна Полярная звезда, указывающая дорогу на Север – на родину. Дует холодный осенний ветер. Все укрыты одеялами, прижимают детей к себе. Эти несчастные женщины брошены и все еще надеются вернуться в родные места. Вдруг со стороны Севера в небе появляется огромная свинцовая туча, закрывая Полярную звезду вместе с Большой медведицей и луной. Если бы этот пейзаж нарисовал Айвазовский или Куинджи, то получился бы шедевр. С северной стороны небо темное, а с востока – кроваво-багровое. Ярко-алая полоса рассвета освещает сирийскую пустыню, огромный оранжево-красный мяч медленно и плавно поднимается в небосвод, заливая светом многострадальную страну, которую называют Вратами в рай. Вдалеке неясные силуэты, которые движутся. При приближении, они превращаются в военных, которые стоят рядом с джипами.
В районе Эль-Камышли грузовики с беженцами останавливают солдаты курдских формирований народного ополчения, как его называют США, – умеренная оппозиция. Через громкоговоритель «главный» объявляет:
– Сидите в машинах, не пытайтесь бежать. Вы террористыи будете отправлены в лагеря. Один из них самый плохой, там вы умрете от голода. Второй намного лучше. А третий – Родж, самый образцовый. Его контролирует Америка, там есть медицинский пункт и необходимые условия для проживания. Все зависит от вас. Для этого вы должны дать нам деньги, а мы решим, куда вас отправить.
Женщины начинают вытаскивать из-под хиджабов последние деньги. Всем этим руководит Афина и один охранник. Афина снимает с себя бриллиантовые серьги, которые ей подарила свекровь на свадьбу, и достает из кроссовок целую пачку долларов. Марьям с удивлением смотрит на свою «сестру». Та, не моргнув глазом, говорит, чтобы все слышали:
– Это деньги, которые тебе прислали. Я их экономила иоставила на черный день.
Доктор добавляет еще 1000 долларов, остальные 2000 спрятаны у нее в потайном кармане абаи, пришитом Афиной
Набралось около 4 тысяч долларов и драгоценности. Довольные курды сопровождают всех в лагерь Родж, где наши герои проживут с ноября 2017 по март 2019 года.
Таким образом, все вдовы и дети, что пытались перебраться в Турцию, оказались в образцовом лагере, и путь нашей героини и ее подруг обратно домой продлится еще два года.
 
 
ГЛАВА 5
ПОИСКИ РУССКОГО ДОКТОРА
2019 год. Март. А теперь вернемся в женскую тюрьму Кобани. Время обеда. Две надзирательницы принесли узникам чечевичного супа, разлили по мискам и раздали по одной лепешке на двоих. Голодные женщины и дети с удовольствием все съели, помыли посуду в умывальнике туалетной комнаты и попили воды из-под крана. Надзирательницы не забыли про кошечку-«принцессу»: ей тоже дали сухого корма.
После обеда главная надзирательница женской тюрьмы Зохра начинает перекличку. Затем спрашивает:
– Кто видел Доктора последний раз в лагере? Она исчезла.
Говорите правду!
Вперед выступает Фатима и возмущенно произносит:
– Как исчезла? Мы ее видели в последний раз около обго-ревшей «сестры» Афины. Она упала в обморок, а этот бесстыжий Арзум взял ее на руки, как собственную жену, и отнес в машину «скорой помощи». Этот негодяй украл ее или сделал, наверное, наложницей. Вай-вай-вай, бедная наша сестра, наша «русская скорая помощь»!
Фатима хватается за голову и начинает причитать, а вслед за ней все узники, включая и детей.
Надзирательница, махнув на них рукой, уходя, докладывает по телефону главному толстому курду из Эль-Камышли, что среди узников нет Доктора. Десятилетний «Повелитель» Габиб говорит Фатиме:
– Уважаемая наша верноподданная! Я представлю Вас кнаграде – ордену Святого Георгия, когда вырвемся из этого царства Азазеля.
Слышен тихий смех. Марьям подходит к Фатиме, целует ее и говорит:
– Спасибо тебе!
– Сестры, по-моему, надо делать намаз, малышка закры-вает глаза. Она у меня, как часики, засыпает во время очередного намаза, – говорит мама маленькой Маши.
Все делают очередной намаз, а малютка закрывает глаза под «колыбельные» молитвы матери...
А что происходит в лагере Родж? Рано утром тот самый проамериканский начальник, который был рад успешному завершению операции с погорельцами и Доктором, звонит в медпункт охраннику. Тот докладывает начальнику, что все в порядке, и обманывает: «Русская спит».
Утром, как обычно, на работу приезжает врач МирзаМага и видит охрану. Страж порядка рассказывает доктору о событиях минувшего дня и не моргнув глазом опять врет:
– Нам велели охранять эту русскую, чтобы никуда неушла. Она спит в комнате для отдыха.
– Дина, – зовет врач, – Марьям отдыхает? Посмотри.
– А ее там нет, она как вчера ушла, так и не вернулась.
Начинается переполох: Доктор исчезла.
Арзум делает вид, что ничего не понимает: «Точно, она поехала с ними, чтобы не бросить Сарухана. Наверное, их отвезли в другой лагерь». О существовании закрытой женской тюрьмы в Кобани никто не знает, в том числе и медбрат.
Врач снова обращается к охраннику:
– Идите, только без шума, проверьте весь лагерь. Навер-ное, после такого шока сидит у кого-нибудь в палатке.
Охрана тщательно проверяет все палатки. К мулле, где спряталась Зуля, заходить не смеют.
Мирза-Мага и охранники боятся сообщить в Эл-Камышли об очередном происшествии. После обеда довольный начальник, который думал, что всех обвел вокруг пальца, звонит в медпункт, спрашивает о состоянии русской красавицы и приходит в бешенство, узнав, что Марьям исчезла. Он звонит главной надзирательнице женской тюрьмы Зохре и приказывает всех проверить.
Обыски в лагере и в тюрьме ни к чему не приводят.
В этот же день, когда включат Интернет, Зуля дозвонится до матери в Махачкалу и все объяснит. Еще через день «махачкалинские деловые парни» будут искать в Москве известного стоматолога-лезгина из Азербайджана по имени Расим. Еще через день Расим узнает о страшной трагедии: погибла его сноха вместе с двумя девочками и дочка Марьям, а она сама, жертвуя собой ради Сарухана, уехала со всеми узниками неизвестно куда.
И в тот же день Владимир Иванович узнает от Расима о чрезвычайном происшествии в лагере Родж и гибели правнучки. У него случится инфаркт, и Расим вместе с Анной Андреевной положат его в Научно-практический центр сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н.Бакулева.
17 марта, в воскресенье, прямо в холле на одном из этажей этого центра во второй раз состоится бракосочетание старого полковника с одной и той же женщиной, Аннушкой. Свидетелем жениха станет Расим, а Анны Андреевны – племянница полковника Маня. Расим подарит молодоженам огромную корзину роз, женщине из отдела ЗАГС одного из районов Москвы 20 тысяч рублей, дорогие духи и букет цветов, а персоналу клиники – три коробки восточных сладостей, напитки и фрукты. Маня принесет ту самую колонку с «магомаевскими» песнями. Дежурный персонал устроит легкий фуршет прямо в холле клиники. Новобрачные – жених в черном смокинге, который он надевал в исключительных случаях, и невеста в том самом красивом платье из голубого шелка – медленно и плавно закружатся в вальсе под песню
Муслима Магомаева:
Ты – мое сомнение, Тайна долгого пути...
Сквозь дожди осенние Слышу я горькое «прости»...
После бракосочетания на телефон Владимира Ивановича приходит голосовое сообщение Марины с незнакомого номера: «Дед, я жива и здорова! Пожалуйста! Не звоните на этот номер! Не ищите меня! Я сама объявлюсь! Даю честное слово».
Ровно 10 дней Анна Андреевна не отходит от законного супруга. Несмотря на совершенные технологии современной медицины диагноз неутешительный: сердце старого чекиста отказывается работать. Владимир Иванович с огромным трудом дает согласие на операцию.
26 марта. Операция назначена на 12 часов. Пока пациента не забрали на процедуры, Анна Андреевна успокаивает мужа, говоря, что Марина жива, просто девочка затерялась, ведь война есть война. Маня, племянница полковника, кивает головой – в последнее время все личные дела дяди ведет она, в том числе и денежные.
Три дня назад ей удалось забрать деньги за аренду дорогого помещения под кафе около Красной площади, которое принадлежало Владимиру Ивановичу. На эту крупную сумму, что платил арендатор, супруги жили даже в разводе. Много лет семья Капцовых не знает ни в чем нужды, и двухэтажный особняк в Подмосковье построен на деньги от аренды.
Арендатор, впрочем, вечно платил с опозданием, все жаловался на кризис, и ему удалось уговорить полковника снизить цену. Но Маня очень смекалиста, повысила арендную плату до уровня такого же помещения в центре и пригрозила: если не выплатит в срок, то кафе уйдет богатому иностранцу. Хозяин, «грузинский братан», испугался Мани и выплатил все и сразу. Да еще обещал, что впредь будет отдавать вовремя. Но тут же вышел с предложением: у него на примете есть для нее жених – богатый холостой грузин. Правда, старый, но не очень, который ищет одинокую женщину-москвичку, красавицу – такую, как она. Над сватовством Маня смеется и отвечает, что «все мужики – козлы, в том числе и его дядя».
– Вот скоро приедет моя племянница в Россию, народитдеток, я буду их нянчить, – гордо говорит Маня на предложение грузинского свата.
...В палату заходит молодой хирург и вызывает супругу пациента в коридор. Объясняет, что шансов практически нет. Анна Андреевна и так все понимает, но она должна выполнить долг перед любимым. В палате Аннушка заботливо, с любовью берет своего Володю за руку и впервые врет:
– Володя! Счастье-то какое! Марина объявилась. Она по-слала СМС-сообщение, что все у нее в порядке, – спокойно, чтобы не выдать себя, говорит супруга.
– Не умеешь ты врать! Действительно, она жива, их держатгде-то. Скоро тебе помогут ее найти! Ты храбрец у меня, Аннушка! – вдруг супруг неожиданно меняет тему, переводя разговор на дочь. – Скоро должна прилететь Катерина, ты ни в чем ее не упрекай! Это я во всем виноват. Она приезжает насовсем, из-за документов задержалась.
– Слышишь, все будет хорошо! Я соберу нашу семью, Ма-рина еще нарожает детей.
– Слушай! Она же мусульманочка, и Расим тоже мусуль-манин, да и мужик он умный, работящий. Вот бы их поженить, детки будут – высший класс, умные и красивые, – улыбается полковник и целует руку своей Аннушке.
Две медсестры давно стоят с каталкой и ждут, когда супруги простятся. Одна из них разрешает войти в палату Расиму и помочь перенести пациента с кровати на каталку...
Владимир Иванович умрет на операционном столе. Через три дня на Ваганьковском кладбище состоятся похороны славного сына Отечества, кавалера двух орденов Красного Знамени, а также множества орденов и медалей – Капцова Владимира Ивановича. Прилетят тетя Соня и Али. Расходы на себя возьмут Расим и бывший зять. В зале прощания соберутся все, кто знал старого полковника. Анна Андреевна молча будет скорбеть по мужу. Высокопоставленный чиновник из мэрии Москвы зачитает некролог. Вдруг какая-то женщина в черном пальто и черной шляпе быстрыми шагами, отодвигая всех, подойдет к покойнику. Проведя дрожащей рукой по его лицу и целуя, вся в слезах, произнесет:
– Отец! Прости меня! Я приехала домой насовсем!
Анна Андреевна обнимет свою единственную дочь, которую не видела 23 года (общалась только по «Скайпу») и произнесет:
– Он тебя давно простил, и я тоже, поплачь, легче станетна душе. Володя! Прости нас всех! Господь не оставит в беде нашу Марину, нашу мусульманочку Марьям. Она обязательно вернется к нам в Россию.
Все тихо плачут. Глаза стали мокрыми даже у Расима и Али. Екатерина чуть не падает в обморок. Али берет под руку свою бывшую супругу и сажает в машину. Отпевание покойного проходит в церкви на Ваганьковском кладбище. Середина марта. Четверг. Утро. Кусары.
Город расположен в предгорьях Большого Кавказа, в 180 км от Баку. Население – 17 тысяч человек. В начале 1820-х годов Кусары стал местом расположения штаб-квартиры некоторых частей Отдельного Кавказского корпуса Российской империи. В 1836 году в Кусарах побывал Михаил Лермонтов, где он встретился с ученым-философом Гаджи Али-эфенди и услышал от известного ашуга Лезги Ахмеда дастан (предание) «Ашик-Гариб», а позже написал по его мотивам известное произведение «Ашик-кериб». В городе сохранился дом-музей поэта с мемориальной доской, на которой написаны известные строчки поэта:
Приветствую тебя, Кавказ седой!
Твоим горам я путник не чужой... Как я любил, Кавказ мой величавый, Твоих сынов воинственные нравы...
Указом от 19 июля 1938 года Гильский район был переименован в Кусарский, и в том же году поселок Кусары получил статус города.
Этот военный городок красив по-своему. С 1920 года здесь находился военный гарнизон Советской армии. В настоящее время разместилась военная часть Азербайджанской Республики. Улицы – ровные, без ухабов. Кругом чистота. В основном у всех двухэтажные дома с садами и палисадниками. В центральной части города крыши домов одинаковые: из красной черепицы, а заборы – из искусственного камня под мрамор (все расходы по обустройству городская власть взяла на себя). В центре стоит памятник народному герою лезгинского эпоса – Шарвили (здесь живут в основном лезгины). Он сидит на коне и словно вот-вот помчится через город. Госучреждения отремонтированы или отстроены заново.
...Снег почти сошел. По-весеннему светит солнце. Все деревья стоят в инее. Кажется, что они словно в серебре, особенно красивы яблони, липы, дубы и буки, где каждая веточка блестит, сверкает и играет в лучах дневного светила.
С раннего утра город оживает. Все куда-то спешат. Немало ваххабитов с длинными бородами. Каких только девушек не встретишь в Кусарах: одни – в куртках и джинсах, другие – в красивых одеяниях до пола с открытыми лицами, но некоторые одеты в черные абаи, сверху – черные куртки, а на голове – хиджабы с никабами. Старшее поколение одето скромно, каждый по своим доходам.
Красивый одноэтажный дом, который стоит на одной из центральных улиц, из бежевого кирпича под красной черепичной крышей, построен по самым современным технологиям: гардеробная, газ, вода, туалет, сауна... Здесь Афина жила с мужем и его родителями. Хозяйка Сара места себе не находит после того, как тетя Соня позвонила ей и сообщила о страшных вестях из Сирии. Она молится и просит Всевышнего вернуть оттуда хотя бы ее внука Сарухана. Муж страдает не меньше, но старается держать себя в руках. Увы! Дед Сарухана стареет и седеет на глазах. Вся большая родня, соседи и знакомые скорбят по Афине.
День клонится к обеду. Сара стоит на террасе и через окно смотрит куда-то вдаль, ничего не замечая вокруг и думая только о внуке. Вдруг открывается дверь и появляется Расим. Мать со слезами бежит к нему, бросается на шею, рыдая. Молодой холостяк прилетел всего на одни сутки в родной очаг.
Родители, пользуясь случаем, вечером позовут знакомых и родных, чтобы помянуть усопших, в том числе и Афину, заодно попросить Всевышнего вернуть Сарухана на родину целым и невредимым.
Мужчины и женщины сидят в разных комнатах. Стараниями соседок и родственниц хозяйке за полдня удалось накрыть два больших стола, человек на 40; приготовить долму, плов и другие традиционные кавказские блюда, накупить фруктов и овощей. Соседи принесли стулья и недостающую посуду, большие казаны, три старинных самовара и другую кухонную утварь. Две соседки за считанные часы приготовили пахлаву. У каждой компании свой мулла: у мужчин – Вадир, у женщин – Гулера. Только Расим нарушает обычай, но ему как гостю простительно: он сидит в обнимку с матерью, а с другой стороны – его любимая учительница Фарида Султановна. На столах чего только нет, кроме спиртного. Дядя Расима в дань уважения племяннику лично от себя купил барана и раздал баранину соседям, разделив тушу животного на семь частей, чтобы внучатый племянник вернулся целым и невредимым из Сирии.
Около дома останавливается такси, и оттуда выходит тетя Соня с двумя коробками бакинской выпечки. Коренная бакинка не знает лезгинского языка, поэтому все говорят на русском или азербайджанском. Она весь вечер расхваливает свою внучку Марину и в подробностях, немного с преувеличением, рассказывает о событиях в Сирии, конечно, и о том, как ее внучка принимает роды и спасает женщин от смерти. Старшая и любимая внучка – ее копия. Самая уважаемая бакинская гостья отмечает и то, что Афина крутилась целыми днями и смотрела за ее ангелом – правнучкой Айлин. Все тихо вытирают слезы. Расим не выдерживает, выходит в сад подышать свежим вечерним воздухом. Сжимает челюсти до боли, ясно представляя весь ужас, который творится в Сирии. Он четко видит образ внучки тети Сони и впервые обращается ко Всевышнему:
– Если ты есть! Помоги нам! Верни моего племянника иэту красавицу целыми и невредимыми из этого ада. Где вы сейчас, мои дорогие? О Аллах, я же влюблен в нее! Неужели мне не удастся обнять эту красоту? Я упаду на колени перед ней, как только увижу ее живой!
– Расим! Ты где? Ча бала (родное дитя) – зовет мать.
Расим возвращается уже в мужскую половину. На другой день весь Кусары будет говорить о самоотверженном поступке Марьям. Никто не осуждает Афину, а наоборот, ее считает жертвой ваххабитов. Расим только отцу рассказал о цели своего срочного приезда домой. А тот, хоть и мужчина, не сдержался и проболтался своему старшему брату. Ну а брат – своей жене, прося пока никому не говорить. Но если женщина знает о чем-то секретном, значит, через некоторое время узнает и весь город. Благодаря мобильному телефону вести разлетаются в считанные минуты по всему миру, а не то что по соседним селам.
Дело в том, что Расим пошел в органы опеки Москвы, чтобы стать для племянника отцом. Там ему объяснили, как оформить опекунство. Для этого необходимо предоставить всякие справки: о жилье, отсутствии наркозависимости, о постоянных доходах и, конечно, желательно, чтобы заявитель был женат, тогда все разрешится гораздо быстрее... Достать всякие канцелярские бумажки обеспеченному холостяку не стоило труда. Но предоставить в опеку свидетельство о браке он не смог. Ему намекнули, что придется ждать долго. А вернуть Сарухана хотелось как можно быстрее, ведь и так уже погиб младший брат, невестка, двое ее детей... И хотя образ Марьям стоит перед глазами Расима, сейчас он решил действовать решительно: «Ладно, женюсь на лезгинке. Лишь бы вернуть племянника и сделать ему сразу российское гражданство».
После того как все гости разошлись по домам, Расим выходит во двор. Стоит тихая спокойная ночь. Снег почти растаял, и в цветнике, выложенном перед домом из красного кирпича, пробились первоцветы. Луна хорошо освещает этот красивый дом с небольшим садом и палисадником. К тому же на улице горит ночной фонарь, напоминающий уличный осветитель прошлого столетия. Этот раритет достала откуда-то покойная Афина. Такого ухоженного и красивого цветника не было ни в одном дворе города. «Мастерица на все руки» – так называли покойницу. Все в доме напоминало о ней и брате (трагедия этой семьи не давала Расиму ни минуты покоя).
– Расим, пойдем домой, холодно, ча бала (милое дитя), –зовет его мать.
– Мама, а где розовые кусты? Афина их обматывала тряп-ками на зиму. Я их не вижу.
– Ча бала, замерзли они. Как бы я ни старалась, клумба нетакая красивая, как при ней.
– Успокойся. Я тебя сейчас обрадую, – старший и теперьединственный сын обнимает мать, которая вот-вот зарыдает. – Неужели Сарухан объявился?! Тебе сообщение пришло?
– Мама! Наш Сарухан обязательно приедет. Красавица-москвичка не бросит его. Она ему как мать, – он делает паузу и добавляет: – Я женюсь, как ты говоришь, на добропорядочной лезгинке...
Сара, бедная мать Расима, теперь чуть не плачет от радости.
Расим рассказывает родителям о правилах опекунства. На другой же день, на обеспеченного холостяка-москвича стараниями соседки-свахи с экрана мобильника смотрят по очереди три красавицы. Жених выбирает синеглазую, с распущенными, слегка вьющимися каштановыми волосами, напоминающую ему Марьям. Ею оказалась Эсмира, молодая учительница биологии из селения Хирал. Но Расим так и не смог встретиться с невестой, срочно уехав в Москву и доверив сватовство матери. Счастливая Сара вместе с соседкой и женой старшего деверя быстро едут в близлежащее селение, чтобы сосватать невесту. К тому же сваха давно положила глаз на эту необыкновенную девушку. Все решено. Как только объявится пропавший внук, сыграют свадьбу, и Расим оформит опекунство, чтобы вернуть племянника из Сирии.
Село Хирал находится недалеко от города Кусары: на машине минут 20, не больше. Оно раскинулось широко. Дворов больше пятисот, но где-то сто из них пустуют, никто не живет. В «плохие советские времена», как модно сейчас говорить, особенно в эфире, это было одно из процветающих селений Кусарского района. В каждом доме – не меньше четырех детей. Все жили дружно, трудились, бесплатно получали высшее образование. Только в фильмах видели женщин в черных хиджабах. По материальному благосостоянию почти не отличались друг от друга.
Теперь картина иная: несколько «дворцов», много двухэтажных домов, отремонтированных и приспособленных для современного жилья: туалет, ванна, кухня, горячая и холодная вода. И конечно, газ. Государство провело его бесплатно. Недавно в этом селе отстроили современную среднюю школу вместо старой. Если три десятка лет назад в старой школе обучались приблизительно 500 учеников, то теперь число детей не достигает и половины.
В центре села стоит старый двухэтажный дом. Вокруг чисто, стены дома ровные и белые. Застекленную веранду, ржавую крышу и старую калитку давно пора менять. Эсмира, молодая учительница, что живет с родителями в этом доме, в школе преподает биологию и химию, брат Эльман учится в 11-м классе, старшая сестра благополучно вышла замуж за соседа и уехала в Хабаровск.
Обе сестры – очень красивые лезгинки, с синими глазами, каштановыми волосами и стройными фигурами. Женихов у младшей красавицы хоть отбавляй, но ей трудно угодить. Да и есть тот, кому она готова отдать свое сердце, но ждет предложения. В нее влюблен учитель математики Вагиф. Все коллеги, ученики и часть деревни ждут, когда же они поженятся. Парень никак не может признаться Эсмире: просто любит ее и копит деньги на свадьбу – они с матушкой-вдовой живут небогато.
Но мать девушки против этого брака и при встречах сообщает, что «отдаст дочь за обеспеченного парня с российским паспортом». Хозяин дома, бывший плотник с золотыми руками, как говорили односельчане, часто пьет, нигде не работает, перебивается мелкими заработками. Несмотря на всю бедность, Эсмире, как и Вагифу, удалось получить высшее образование.
Миная, мать Эсмиры, хоть большая сплетница, но хозяйка умелая и экономная. Она очень гордится своим детьми. И в этот день, когда нагрянули сваты от самого обеспеченного жениха с российским паспортом, к тому же москвича, она сразу дала согласие выдать замуж дочь за сына уважаемой женщины Сары. Они приходились друг другу дальними родственниками. Мать Расима, зная их бедственное положение, от радости тайком передает Минае 3 тысячи манатов, чтобы та спокойно могла купить приданое дочери. Калым за невесту должны передать позже и официально. Многие ей завидуют по-хорошему.
Красавица и умница, со слегка вьющимися каштановыми волосами, распущенными по плечам и прикрытыми золотистым шарфом, одетая красиво и со вкусом (нарядами ее снабжает старшая сестра), спокойно идет по родной деревне и наслаждается весенним солнышком. Вдали видны Кавказские горы с высокими хребтами, покрытыми снежной каймой. Гдето кричат вороны, чирикают воробьи, собравшись на ветках кустарников. Слышен лай собак и мычание коров, блеяние овец, которых хозяйки выгнали во двор из хлева, чтобы живность тоже наслаждалась ранним весенним солнышком. Людей на улице почти нет, все заняты своими делами.
Эсмира забыла включить мобильник, поэтому не в курсе, что два часа назад стала невестой Расима. Ее догоняют несколько учениц из одиннадцатого класса, отличница Марият обращается к ней:
– Примите наши поздравления!
– Спасибо, девочки! – отвечает учительница, думая о том,что ее поздравляют с грамотой, которую ей вручили накануне в Кусарах на семинаре молодых специалистов.
Отойдя метров на пятьдесят, одна из учениц чуть не плачет:
– Как жалко!
Девочки громко разговаривают друг с другом.
Эсмира четко слышит слова «как жалко», но не понимает, что они говорят о ней. Она только хочет открыть калитку, как тетя Фирангиз через открытое окно соседнего дома кричит:
– Красавица наша! Поздравляю!
– С чем, тетя?
– Да ладно скрывать, уже вся деревня знает!
– О чем? – недоумевает учительница.
– Как о чем? Пока ты наставляла этих неучей, твоя мамаотдала тебя замуж за вашего родственника из Кусаров.
– За какого родственника?
– Как за какого?! За того самого богатого жениха из городаКусары, у которого брат погиб в Сирии. Говорят, что его жена тоже умерла, а сын остался жив. Так вот, чтобы забрать племянника из Сирии, твоему будущему мужу надо срочно жениться, а то не отдадут мальчика. Ведь бедный умрет там или превратится в террориста. А еще говорят...
Эсмира дальше не стала слушать соседку, прибежала домой и стала расспрашивать у матери о сватовстве без ее ведома.
– Дочка! Прекрати сейчас же, а то кто-нибудь услышит, –с раздражением говорит мать. – Посмотри, какой у нас бедный дом, крыша вся ржавая. Эльману надо учиться дальше.
Она говорит без остановки, перескакивая с одной мысли на другую:
– Я тайком бегала к твоему отцу до свадьбы. Ты не думайплохого, я чистая была в первую ночь. Мне все говорили, какой род у них дурной. Зато вон какие красавицы и умницы у меня дочери. Сара уже тайком дала деньги на твое приданое. А то будут судачить, что у невесты мало приданого. Они еще калым должны, на него мы купим импортную мебель. Одна чешская хрустальная ваза «Снежинка» стоит сто манатов (четыре тысячи рублей) Где я такие деньги возьму?!
– Мама! Как ты посмела взять деньги? Еще ничего не ре-шили. Расим даже не встретился со мной.
– Ну и что? Он деловой! Его срочно вызвали в Москву...
– Дура ты, сестра, – без любви выходишь за этого пижона!Маму, кроме денег, ничего не волнует. Будет он тебе изменять налево и направо, – говорит Эльман, младший брат, только что вернувшийся из школы.
– А ты помалкивай! Подумаешь – отличник. Где ты будешьучиться без денег? Я уже превратилась в старуху. А Расим нам поможет. Он тебе поможет на врача выучиться, ты ведь хочешь? – Старуха! Жадина! Дай мне хоть глоток холодной воды. А то лаешь и лаешь целыми днями, как овчарка, – слышится из комнаты голос протрезвевшего главы семейства.
– А ты осел из породы ослиной! Ведь говорила мне покой-ная мать, чтобы не выходила замуж за сына алкоголика и осла...
Эльман кидается, чтобы не дать родителям сцепиться.
Эсмира, чуть не плача, говорит сама себе:
– Может, действительно выйти замуж за него, уехать кудаглаза глядят и помочь Эльману учиться дальше. Пусть себе дерутся. Сколько можно говорить маме, чтобы она не оскорбляла отца...
Баку. 9 марта. Базар «На 8-м километре». Наргиз, свекровь Марьям, работает в ателье срочного пошива. Она получает сообщение от незнакомого абонента о гибели внучки Айлин. Швея молча покидает рабочее место и едет на набережную Каспия. Женщина в черном одеянии тяжелыми шагами идет по причалу. Кругом никого нет. Только чайки кричат над водой, недовольные сильным ветром, который мешает ловить им мелких рыбешек. Волны прибиваются к берегу, превращаясь в густую пену. Порыв ветра раздувает абаю этой униженной женщины, матери ваххабита. Она устала от этой жизни и потеряла последнюю надежду: увидеть внучку Айлин. И теперь молится Всевышнему, чтобы тот отпустил грехи сына, и хочет встретиться с ним в раю, где нет человеческих страданий, денег и других материальных забот, где вечный покой и блаженство... Бедная женщина идет к краю пирса, чтобы раз и навсегда обрести в душе покой, поднимает руки к небу, повторяя: «Ля иляхаилляЛлях». Но Всевышний не так жесток к ней. Вдруг у самого края пирса Наргиз вспоминает слова снохи о том, что в Рязанской области растет ее внук.
Через знаменитую азербайджанскую телевизионную передачу, которая помогает встретиться близким людям, она отыщет внука и привезет его в Баку из глухой деревни. Четырнадцатого сентября (в Азербайджане школы начинают занятия пятнадцатого числа) ее внук Эдик, который пойдет в первый класс в одну из школ Баку в русский сектор, объявит, если бабушка не снимет «черный плащ», он один отправится в школу или с Лилией Ахмедовной, учительницей и их соседкой. Наргиз сдаст позиции и срочно купит себе другую одежду – длинное летнее платье синего цвета и такого же цвета платочек...
Сирия. Лагерь Родж. Проходит неделя. Результаты поиска и местонахождения «русской скорой помощи» ни к чему не приводят. Представителям американской военной части, контролирующей Эль-Камышли и лагерь Родж, «главный» начальник-курд не может объяснить, куда исчезла врач из Москвы. За это через пару дней его уволят и назначат более молодого, грамотного и энергичного ополченца
Арзум не находит себе места. Парень очень страдает и не понимает, куда смогла исчезнуть его русская красавица вместе с другими погорельцами.Дина его жалеет и старается всячески поддержать. У Арзума есть старший брат, очень влиятельный и богатый бизнесмен. Его знает весь Эль-Камышли. Братья живут в добротных домах на окраине города. Младший с родителями, а старший Амар – с тремя сыновьями и красавицей женой Айпери в новом благоустроенном доме. Она-то и заметила, что с деверем творится что-то неладное, парень сохнет на глазах, не спит ночами. Старший брат вызывает младшего на откровенную беседу, и Арзум признается в своих чувствах.
– ИншАллах (Если Бог даст) она отыщется. Я тебе помогунайти эту русскую красавицу. Только и ты дай честное слово, что никакого интима между вами не будет. Ты женишься на девственнице. Эти обычаи не мы с тобой устанавливали, и не нам с тобой их разрушать. Сам знаешь, как я женился на Айпери. Только один раз был на свидании и то накануне свадьбы. А сейчас не представляю, чтобы я делал без нее. Ты же помнишь, сколько шуму было, когда я учился в Москве и хотел жениться на русской и остаться в России. Понимаешь, брат, любовь сильнее всяких чувств. Но есть долг и честь.
– Я все понял, только найди ее, пожалуйста. Клянусь, ялишнее себе не позволю. В других лагерях она не выживет.
– Я обязан этой великой стране, России, и сделаю все,чтобы найти ее и вернуть на родину.
– Я понял! Спасибо тебе, брат!
...О существовании тайной женской тюрьмы города Кобани знают немногие из Народного ополчения курдов и то строго секретно. Молодому военному начальнику в Эль-Камышли доложили, что русская затерялась в каком-то лагере. Поиски Марьям ни к чему не приводят.
Проходят две недели. Американские военные по просьбе Москвы требуют отыскать затерявшуюся террористку из России. Они недоумевают: как смогли эти неучи-курды потерять такого ценного специалиста и куда она могла деться? Известно только то, что она сбежала, чтобы не бросить сына сгоревшей сестры-мусульманки на произвол судьбы и что всех погорельцев тайно увезли в неизвестном направлении.
...Больше двух недель сидят наши узники в заточении с малыми детьми на скудной пище и без прогулок. Только струя воздуха, которая поступает через маленькое окошко, не дает им задохнуться в этом подвальном помещении.
 
ГЛАВА 6
ИСПОВЕДЬ
Больше двух недель наши узники сидят в тюрьме. Дети несут «службу» под предводительством «командарма» Габиба, он же турецкий султан Сулейман. Женщины рассказывают друг другу свои истории. Кажется, каждая сестра-мусульманка знает о своей сокамернице все – о родственниках, друзьях и соседях. И каждая узница прекрасно понимает, что они в жестком капкане и вырваться отсюда будет непросто. Только Фатима ничего о себе не рассказывает. Никто ее и не спрашивает. Всем интереснее узнать о москвичке, как она оказалась здесь.
Запах весны просачивается сквозь узкое окно, особенно он чувствуется после кратковременных ливней. По ночам орут коты, которые находят друг друга для продолжения рода. Когда они орут, молчат собаки, и наоборот. На рассвете они устраивают общий хор. Только летучие мыши двигаются бесшумно, эти крылатые животные делают свое дело: питаются, плодятся и мирно сосуществуют.
Дети очень любят тетю Зулю (она же – Марьям). Все обращаются к ней «сестра Зуля», придавая особый смысл этим словам: не тетя, а сестра. За последнее время она стала самой уважаемой из всех заключенных. Почти все свое время она тратит на детей, рассказывая им разные истории, особенно про Великую Отечественную войну, о павших в той кровавой битве героях. Когда она начинает говорить, все замолкают,
 
даже маленькая Маша смотрит на эту необыкновенную тетю и тянется к ней ручонками. После утреннего намаза по просьбе подруг Марьям начинает рассказывать о себе:
– Родилась я в Москве, мой отец – азербайджанец, а мать– русская. Мне исполнилось два годика, когда родители развелись. Мать свою я совсем не знаю, хотя она жива и здорова. Несколько раз виделись по скайпу. Она была спортсменкой и на каких-то международных соревнованиях встретилась с преуспевающим англичанином, тоже спортсменом. В 90-е годы спортсмены в России мало зарабатывали, поэтому многие уезжали за границу. В их числе оказалась и моя мама. Оставила меня с бабушкой и дедушкой и уехала в Англию. Оба бросили спорт и поселились в Новой Зеландии. Она была уверена, что, устроившись за границей с новым мужем, сможет уговорить родителей последовать за ней. Но этого не произошло. Дед долго не мог простить то, что она в один миг оставила меня и уехала в погоне за хорошей жизнью. Бабушке удалось смягчить мужа и помирить их. В Москву она не приезжала. Редко, но мы общались по скайпу. Для меня она стала чужой тетей.
Мой отец стал преуспевающим бизнесменом. Женился во второй раз и живет в Уфе. У меня есть сводные братья, которых я очень люблю.
Мой дед служил в органах госбезопасности. Время было тогда сложное. Жили мы, можно сказать, бедно. Бабушка до этого нигде не работала, но она не сломилась, действительность восприняла такой, какой она есть. Научилась вязать, шить, готовить пирожки и блины, чтобы как-то свести концы с концами. Целыми днями трудилась и занималась со мной: очень хотела, чтобы я хорошо училась. В школу я пошла в шесть лет и стала оправдывать бабушкины надежды. Все запоминала легко, и учиться мне было нетрудно. Очень много помогала нам азербайджанская бабушка Соня. Один раз в месяц мы получали через знакомых коробки с продуктами из Баку. Как вкусно пахла выпечка! А фрукты были настоящими. Баба Соня нам помогала постоянно. Московская бабушка оформила на себя опекунство, и мы начали ездить в Баку.
Я училась в 5-м классе, когда однажды дед пришел с работы и отдал бабушке целую пачку денег, да еще сообщил, что каждый месяц она будет получать такую сумму. Сначала бабушке стало плохо: чуть в обморок не упала. Хорошо, что рядом оказалась тетя Маня, племянница деда. Я ее просто обожаю. Она жила в деревне в дедушкином родительском доме и замужем не была. Каждое лето я проводила в деревне у тети Мани или в Баку. Даже не знаю, где больше мне нравилось. Все меня любили. Это я теперь хорошо понимаю. А я всех предала...
– А деньги откуда взялись? – спросил с важным видомГабиб (он, затаив дыхание, слушал рассказ «сестры Зули»).
– Все оказалось проще, чем мы думали. В центре Москвы,недалеко от Красной площади, находилось ничем не примечательное двухэтажное здание с бомбоубежищем. Дедушкиному другу, генералу Ивану Петровичу, удалось выкупить это здание по низкой цене у мэрии Москвы. Там сделали хороший ремонт и сдали под кафе. Иван Петрович очень любил нашу семью. Говорил, если бы не мой дед, то быть ему сейчас на том свете, а не ходить в генеральских погонах. Дядя Ваня был моложе деда на 10 лет. Дед никогда не рассказывал о том, как он спас друга. Они оба были чекистами.
Так с 5-го класса я стала самой богатой. Мой дед постоянно помогал школе. Бабушка от души делала дорогие подарки нашим учителям. Но, увы, в классе многие меня не любили. Я никому не давала списывать, наверное, из-за этого со стороны сверстников ко мне была такая неприязнь. Многие меня считали чудачкой. Одевалась в то, что покупала бабушка. Она дарила мне дорогие, но скромные вещи. А мои сверстники одевались в модное и «кричащее».
Мальчики ко мне не подходили и в любви не объяснялись. Правда, в параллельном классе учился друг Феликс. Мы с ним постоянно участвовали в олимпиадах. Ко мне он относился нежно. Парень мечтал о приключениях и хотел стать чекистом. В 10-м классе по английскому языку у него выходила «4». Для того чтобы поступить в престижное учебное заведение, надо было знать не менее двух языков. У его матери денег на репетиторов не было. Я попросила деда помочь Феликсу оплатить его учебу. Вскоре мой друг выиграл олимпиаду не только по английскому языку, но и по арабскому.
Я тоже увлеклась арабским, и восточные обычаи стали для меня ближе, чем свободные отношения современной молодежи между противоположными полами. Все мои сверстницы уже имели парней и не скрывали интимные отношения, а, наоборот, гордились этим.
Два года назад Феликс нашел меня в Аль-Маядине, передал письмо и деньги от деда.
– Как? Мама Зуля, это же было послание от Георгия Побе-доносца, – чуть не плача, сказал Сарухан.
– Прости меня, мой мальчик! Я думала, что ты забыл прописьмо и про Юсуфа, – смущенно обнимая сына, ответила Марьям.
– Как? Тот самый с рыжей бородой и дипломатом был твойдруг-разведчик? – вмешалась Лейла и продолжила: – Ох, мое сердце что-то предсказывало. Он был слишком правильным мусульманином. Ликвидация главарей – это его рук дело?
– Не только его, там действовала целая группа разведчи-ков из разных стран.
– Ты все знала? Аллах Акбар!
– Субхан Аллах, – говорят все хором.
– Муж Афины Казим тоже был авианаводчиком.
– А хоть кто знает, как он умер? Аллах Рахмат! Аминь! –говорит Фатима со слезами на глазах.
– Аминь! Аминь! – подхватывают все.
– Говорили, что его заподозрили в шпионаже и отрезалиему голову, – произносит Зейнаб, мама Мадины и Айят.
– Нет, когда его хотели казнить, то их всех взорвали и сотнибойцов с полевыми командирами отправились на тот свет. Аллах Акбар! – подхватывает разговор Гуля, – это я виновата в гибели Афины и детей. Простить себе не могу. И зачем я позвала ее посмотреть двойную радугу?! Астагфиру Ллах. (Прошу прощения у Аллаха и приношу Ему свое покаяние.)
– Ну что вы, сестра наша, не вините себя. На то была воляВсевышнего, – успокаивает Гулю одна из узниц.
– Тетя Зуля, раз вы такая умная, ответьте мне честно наодин вопрос. Только честно! Ладно? – просит Алибек, продолжая разговор. – Вот Сарухан стесняется спросить у вас, а я не стесняюсь.
– Хорошо, Алибек! Отвечу прямо и честно, – говоритЗуля-Марьям.
– Вот с кем сейчас спит тетя Афина?! С отцом Саруханаили с новым мужем?
Не успевает он закончить фразу, как женщины, которые только что плакали по Афине, смеются.
– Я же говорю, мои верноподданные, что вы часто тупите.Придется мне, главнокомандующему и султану Сулейману, снова объяснять элементарные вещи, – с важным видом, задрав голову вверх, уверенно, командирским тоном говорит Габиб. Он обращается ко всем детям:
– Там никто ни с кем не спит, просто блаженствуют ихдуши, летая где угодно и встречаясь с кем угодно. Эти души легкие и прозрачные; они видят друг друга и нас тоже.
– А ты откуда знаешь? Ты что, умер, попал в рай, а потомвернулся оттуда? Тот, кто попадает туда, больше не возвращается, только Георгий Победоносец смог. Он, наверное, не умирает, – делает вывод Сарухан: – А пророк Иса (Иисус Христос в мусульманстве) через какие мучения прошел?! – желая блеснуть своей осведомленностью, Габиб продолжает: – Мне дед рассказывал со слов своего отца, каким пыткам подвергались люди в канцелярских лагерях во время Великой войны. Из их костей варили мыло, из черепов делали пепельницы, а из кожи – дамские сумочки. В этих лагерях дети умирали от голода так же, как и в Аль-Холе.
Полководец и султан Сулейман, он же Габиб, продолжал и дальше рассказывать про ужасы той войны, в которой участвовал его прадед, но его перебивает сама Доктор:
– Прошу прошения, наш Повелитель, эти лагеря называ-лись не канцелярские, а концентрационные.
– Тебе же говорят, что они назывались «концертными ла-герями». Тетя Зуля, объясни, пожалуйста, эти иблисы-фашисты заставляли несчастных детей давать концерты? – спрашивает Алибек.
– Ну ты прямо тупо-о-ой! – с возмущенным видом гово-рит Габиб.
– Сам ты тупой! Даже не знаешь, как называется лагерьАль-Холь, – огрызается Сарухан.
Хорошо хоть в разговор вмешалась Зуля-Марьям и обещала рассказать про концлагеря фашистов во время Великой Отечественной войны.
Время незаметно подошло к обеду. В тюрьме теперь 16 женщин и 8 детей. Недавно привели еще двух женщин – узбечек, совсем молоденьких. Вскоре все подружились, но так и не смогли узнать, за какие грехи эти узницы оказались в заточении. Наши пленники пообедали, сделали намаз и легли отдыхать. Ребята отдельно, а женщины собрались вместе, дружно разместились на матрацах и с нетерпением ждут продолжения исповеди москвички.
– Школу я окончила с золотой медалью, как и Феликс. Мы сним были приглашены на Кремлевский бал выпускников. Я – в длинном сиреневом платье, с красивой прической и хорошим макияжем. Мы с ним кружились в вальсе и весь вечер разговаривали на арабском. Ребята из других школ просто до слез смеялись над моим другом. Это его забавляло. Я только отвечала краткими фразами и делала вид, что хорошо знаю этот язык.
После бала мы пошли в ночной ресторан. Феликс разговаривал на арабском, а я переводила. Все смотрели на нас. Мы гуляли до утра, ко мне привязался молодой человек – сын миллионера. Объяснял, что его бросила девушка, и он с горя пришел сюда. Под утро ко мне подошел официант и просил рассчитаться. Я заранее предупредила его, что буду расплачиваться за всех. Но увидев сумму за заказ, пришла в шок. Стала звонить деду, но он крепко спал. Официант заявил, что счет уже оплачен. Оказалось, это сделал сын миллионера. Он еще долго пытался за мной ухаживать, но я уперлась лишь из-за одной его фразы: «Да ты еще недотрога!»
Спустя три года на вечере встречи выпускников Феликс тоже забавлял всех арабским, а я переводила. Он тогда сказал мне, что я со своей наивностью могу попасть в ловушку какому-нибудь аферисту, который будет корчить из себя принца на белом коне. Я задала вопрос, что же он не корчит из себя шейха. Феликс ответил прямо:
– Я целый год думал, как рассказать тебе о своих чувствах.А ты не хотела замечать. А потом: кто я? Бедный студент, а ты внучка полковника, который спонсировал бедного парня, чтобы он стал чекистом.
– Дурак ты, – сказала я, убежав на улицу в слезах.
– Ой, как романтично, – говорит Гуля.
– Ну а дальше что было? – спрашивает Зейнаб.
– Когда вернулась, Феликса уже не было. Я ждала, когдаон придет и упадет к моим ногам. Потом одноклассница мне рассказала, что он целый год встречался с девушкой, но та бросила его.
– Почему? – спрашивает Фатима.
– Как мне сказали, Феликс из-за учебы не мог уделить ейдостаточного внимания, и денег на расходы красавицы у него не было.
– Вот дура-а! – сокрушается Гуля.
– А мы все без исключения дуры. Из-за этой романтикидаже детей не пожалели, – говорит Эльза, мама Дили и Маши. Марьям продолжает:
– Я училась на 6-м курсе, и всем семейным советом ре-шили нанять помощницу по хозяйству. Пять дней я жила в квартире, даже убираться не успевала. Почти каждый месяц из деревни приезжала тетя Маня, чтобы навести порядок. Бабушка с дедушкой находились в загородном доме. Бабуля очень уставала. Через агентство мы наняли женщину лет 40. Ее звали Светлана, ее семья жила в Харькове. Она очень нам понравилась – всем, кроме тетушки. А дед вообще на глазах стал хорошеть и молодеть, следить за собой как никогда.
Домработница поработала у нас несколько месяцев. По вторникам брала выходной и говорила, что хочет отдохнуть у подружки, которая снимает квартиру за городом. Она уезжала в понедельник вечером, возвращалась в среду утром. Она рассказала, что муж погиб в Донбассе, а в Харькове остались трое взрослых детей, которые учатся в институтах. Позже выяснилось: насчет детей она не врала, но подчеркивала специально, чтобы добрая бабушка ее жалела и давала больше денег. Бабушка так и делала. Однажды она наврала деду, что потеряла 100 тысяч рублей, которыми должна была расплатиться со строителями за баню во дворе загородного дома, а сама передала эти деньги Светлане. Только тетя Маня не ладила с домработницей и твердила, что Светлана какая-то аферистка.
Бабушка возмущалась поведением племянницы и оправдывала бедную, несчастную вдову, муж которой погиб, защищая родину. Однажды тетя Маня специально сказала, что, мол, она ругается с дедом, который никак не соберется прописать внучку в квартиру на Тверской. На самом деле это жилье принадлежало бабушке по наследству. Разумная Маня взяла деньги у деда якобы для ремонта родительского дома в деревне, а сама наняла частного детектива, чтобы узнать правду о нашей домработнице. К тому же дед часто стал отлучаться из загородного дома по утрам, когда Светлана хозяйничала в квартире на Тверской. А это и вовсе показалось Мане подозрительным.
Сыщик доложил тетушке, что Светлана – любовница деда. И у нее есть муж – к нему она бегает по вторникам. Да к тому же аферистка пошла в ломбард и заложила нашу очень дорогую китайскую вазу, которой было уже почти 300 лет. А бабушке она наврала, будто случайно ее уронила и разбила. Бабуля только вздохнула, что потеряла очень дорогой раритет, который достался по наследству, но ругать Светлану не стала.
Светлану арестовали и депортировали на Украину. По просьбе деда Маня не стала говорить ни мне, ни бабушке о любовных связях с этой аферисткой. Вазу вернули. Бабушка была в шоке. Тетя Маня торжествовала и ради нас осталась в Москве, сказав, что в августе поедет в деревню закрывать соления и варить варенье.
– А как ты узнала, что дед был любовником этой гадины?Чтобы сгорела она в аду, – говорит Зейнаб.
– Это в нее Иблис вселился, – заявил Алибек, который спо-койно лежал на матраце и слушал исповедь Марьям-Зули.
– Мама, а как ваш дед любовался с этой злодейкой-воров-кой?! – спрашивает Сарухан.
– Ты опять тупишь, мой визирь. (Визирь – это главныйминистр при монархе на Востоке. В данном случае Габиб распределил обязанности между детьми. У Алибека звание главного полководца или генерала, он паша.) Тебе сто раз говорят: пока не обращаться к своей маме «мама». А то ее отнимут у тебя, и ты останешься круглой сиротой. Верно, я говорю, Алибек-паша?
– Верно, Ваша Светлость, – подтверждает главный «паша».
– Простите меня, Ваше Величество, – говорит «визирь».
– Сарухан, подойди ко мне! –  просит Марьям.
Сарухан с виноватым видом, опустив голову, подходит к самому дорогому на чужбине человеку. Марьям встает, обнимает сына и, целуя, говорит:
– Слышишь, родной. Чуть-чуть потерпи! Все будет хорошо.
– Вот-вот, потерпи, а то Шайтан увидит и разлучит вас, –говорит повелительным тоном султан Сулейман.
После того, как дети стали путать звания: полководец, император, паша... Марьям собрала их и стала четко распределять между ними должности Турецкой империи времен Султана Сулеймана. Итак: Габиб – халиф султан Сулейман, Сарухан – визирь, Алибек – паша. Девочек стали называть султанами: султан Мадина и т. д. К Габибу отныне должны были обращаться не иначе как «повелитель».
У всех женщин на глазах – слезы, а на лицах улыбки.
– Ля иляха илля Ллаху вхдаху ля шарика ляху! Дай ты имбыть всегда вместе, – просит Фатима Всевышнего, чтобы он не разлучал Марьям с Саруханом.
– Хватит молиться, давай лучше послушаем, что былодальше, как она встретилась с будущим мужем, – решительно говорит Гуля. – Знаешь, какой тебе мой совет: замуж больше не выходи и детей не рожай. У тебя в Москве будет все: карьера, деньги, а главное – такой умный сын...
Гулю перебивает Габиб:
– Пожалуйста, помолчите, дайте нашей сестре рассказатьвсе до конца. Кстати, нами всеми уважаемая султан Зуля, скажите, пожалуйста, как вы узнали, что ваш дед любовался этой змеей в обличье женщины?
– Очень просто, Повелитель!..
В это время «заколдованная принцесса» идет и садится на колени Марьям, мурлыча и прося, чтобы ее погладили.
– Дорогая наша принцесса, простите меня, что вас обошливниманием, я забыла, что вы знаете наш человеческий язык, только не можете говорить, – вполне серьезным тоном добавляет рассказчица и продолжает: – Просто эта аферистка снимала на телефон, на всякий случай, как мой дед любовался ею. А сама добивалась, чтобы старик развелся и женился на ней – для завладения многомиллионной квартирой. После того, как ее депортировали, Светлана одновременно прислала мне и бабушке это видео.
– Вай-вай! Чтобы вечно гореть ей синим пламенем, – невыдерживает Гуля и, как ребенок, готова заплакать.
– Уважаемая султан Гуля, вы хоть и старше меня, но я вы-нужден поставить вас в угол, – говорит Повелитель.
– Простите меня, Свет моих очей, – абсолютно искреннемолвит узница.
– Гуля, ты плохая султан, стань в угол! – приказывает Ма-дина, которая никак не может забыть, что эта «противная мамаша» не кормила крохотную малышку, которую она родила, а та умерла и улетела в небо ангелом.
Все «султанши» недолюбливают бедняжку, кроме Маши. Самая маленькая «султанша» любит всех.
– Совсем плотивная, – показывая язык Гуле, твердит Айят.– Сами вы такие! – грозит им пальцем Гуля.
– Ну-ну, все – тишина, слушайте дальше, – уже кричитАлибек-паша.
– Мне трудно описать тот шок, который мы пережилипосле этого видео. Дед от стыда сбежал жить к своему другугенералу в загородный дом. Бабушка три дня не ела и не пила. Тетя Маня заставила ее проглотить немного воды. А на третий день бабушка подала на развод. С третьего раза в присутствии законного представителя деда – Ивана Петровича, того самого генерала и друга, который всячески хотел воспрепятствовать разводу. Все же их развели.
Ну а я? Потеряла весь смысл в жизни. С огромным трудом и стараниями тети Мани ходила в институт. Весь мир был мне противен, но учиться не бросила. Завела маленькую собачку чихуахуа и дала ей кличку Радость. Каждое утро я гуляла во дворе с моей питомицей, ибо она была моей единственной радостью. По утрам стала замечать одного молодого красивого парня. Он делал физические упражнения и улыбался мне. Потом все ближе и ближе стал подходить, гладить мою Радость. Я сразу поняла, что передо мной азербайджанец. Однажды он уронил гантель на ногу и не мог идти от боли. Он убрал гантели в спортивную сумку и набросил ее на плечо. Мне пришлось под руку отвести его домой. Квартира была обставлена со вкусом. Мы выпили кофе. Впервые в жизни я опоздала в институт.
– Неужели? О ужас, – опять не сдержалась Гуля. Она по-дошла к  «правителю» и встала перед ним на колени: – Ой, простите меня, Ваша Светлость, Свет моих очей. Можно я встану в угол после того, как наша милейшая сестра – мусульманка Зуля закончит свою драму?
– Можно, – говорит главный «султан».
– Нет-нет! Он пальцем меня не тронул. Сказал, что он биз-несмен. А эту квартиру снимает. Ему удобнее жить в центре одному, чтобы никто не мешал вести дела. На вопрос, есть ли у него девушка в Баку или в Москве, он ответил:
– Я благочестивый мусульманин и не имею права досвадьбы связывать себя свободными отношениями, как нынешняя молодежь.
Я тогда подумала: «Вот он, мой желанный и порядочный». Больше не боялась приходить к нему домой. Он угощал меня очень дорогим и вкусным кофе, и каждое его слово казалось мне пророческим и правильным. Эмин дарил мне большие букеты цветов, и с каждым днем я убеждалась в том, что Ислам – единственная и верная религия в мире. О ваххабизме и речи не было. Но он восхищался теми парнями, которые отправлялись в Сирию ради высоких идей. Он говорил мне: пусть даже они террористы, но они показывают миру, что распутство нынешнего современного человека, если он не будет соблюдать божьи законы, особенно геи и транссексуалы, приведут мир к краху.
Бабушка была очень довольна, что я встречаюсь с порядочным молодым человеком. Только тетя Маня ворчала, ей не нравилось его слишком правильное поведение. Бабушка ругалась на племянницу, просила не мешать моему счастью. Последний, 6-й курс института я закончила на отлично и поступила в ординатуру. Вскоре я сама стала убеждаться в том, что надо ехать в Сирию и помогать там раненым и больным. Я думала, что выполню великую миссию в этой стране. Эмин поддержал меня, и мы превратились в ваххабитов.
В это время проснулась Маша. Все поняли: раз Маша встала, надо делать очередной намаз.
После намаза все собрались вокруг Марьям и продолжали слушать ее исповедь. Кошка убежала через окно, на ее место села Маша и спокойно смотрела на тетю Зулю. Габиб время от времени бросал взгляд на своих «подчиненных», чтобы никто не мешал доктору рассказывать все то, что случилось с ней. Марьям продолжала:
– Я наврала своим, что свадьбу справим в августе, а в июлея поеду с женихом отдыхать в Турцию. Действительно, из Баку прилетела мать Эмина со своей сестрой, и меня сосватали по всем кавказским обычаям...
В июле мы оказались в Турции, в городе Газиантепе, на частной квартире. Паспорт у меня забрали. Мулла сделал нам настоящий никах, и я окончательно приняла мусульманство и надела хиджаб. Через пару месяцев нас переправили в Сирию. Там я разлюбила своего мужа, а у него, наоборот, ко мне появились неожиданно пылкие чувства. Конечно, это случилось не сразу. Но представьте, что мне рассказал муж! Он к тому времени уже разочаровался в ваххабизме. Оказывается, он стал ваххабитом в Москве, и в его обязанности входило завербовывать дочерей влиятельных лиц, а также хороших специалистов: врачей, переводчиков, программистов...
Двух девушек ему удалось переманить и отправить в Сирию к новым мужьям. Потом Главный штаб потребовал найти женщину-гинеколога в Москве, желательно незамужнюю, и завербовать. Выбор пал на меня. Ваххабиты сняли квартиру для Эмина рядом с нашим домом, создали все условия и дали некоторые атрибуты для осуществления своих планов, например, резиновые гантели, похожие на настоящие, кофе и литературу.
– Они что, вместо кофе давали тебе наркотики? – спраши-вает Эльза, мама Габиба.
«Повелитель» не стал наказывать мать, а лишь строгим взглядом посмотрел на нее.
– Нет, это был не наркотик, а вещество, принимая которое,становишься полностью зависимым от собеседника. Он не хотел ехать в Сирию, решил отправить только меня. Но в его «главке» предупредили: если он бросит меня на произвол судьбы, то ему снесут голову, так как они боялись, что операция по переправке гинеколога в ряды ваххабитов в Сирии может сорваться. Я могла в любую минуту опомниться и с помощью связей деда и его друга-генерала вернуться в Москву. Эмин вынужден был поехать и жениться на мне. Вот и все!
У Гули на глазах слезы. Женщины и дети на минутку замолчали.
– Это хорошо, что вы приехали сюда, а то кто бы стал моемудругу матерью? – как бы спрашивая сам себя, говорит Алибек.
– Мы все обманщицы и предательницы наших родных иблизких, – заключает Марина, подводя итог исповеди перед узниками.
– Мы все – жертвы! Астаефиру Ллях! (Да простит насАллах!) – говорит Фатима.
...Лагерь Родж. Молодому военачальнику поручено во что бы ни стало найти доктора из Москвы. Брату Арзума Амару удалось выяснить, что в Кобани есть женская тюрьма. Командир просит Амара не сообщать американцам про эту тюрьму и сам отправляется вместе с Диной, что работала медсестрой у Марьям, проверить всех заключенных. Амар, его жена Айпери, Дина и Арзум едут в город Кобани. На следующий день ближе к вечеру они оказались в городе. По дороге в женскую тюрьму Айпери разглядывает Дину поближе и делает вывод, что красавица недотрога и, скорее всего, девственница. В середине дороги Айпери просит водителя джипа, в котором они едут, остановиться. Машина тормозит, и сноха Арзума берет за руку Дину, отводит в сторону, якобы по нужде, спрашивая на курдском:
– Ну-ка, рассказывай, красавица, и не ври мне, что ты былазамужем. У тебя на лице написано, что ты девственница.
Та, чуть не плача, рассказывает очень коротко свою историю.
– Тебе Арзум нравится? – спрашивает новоиспеченнаясваха. Та, заливаясь краской, отвечает:
– Да, но я ему не нужна!
– Будешь нужна!
– Но я бездомная иностранка, к тому же на родине менясчитают без вести пропавшей террористкой.
– Ничего, и родину приобретешь, и из террористок вый-дешь.
– Ай-пе-ри! Что так долго? –  зовет муж.
– Я искала и нашла, – отвечает жена.
В машине муж спрашивает у своей красавицы:
– Ты что там потеряла? Серьги что ли? Я тебе сто раз го-ворил: отнеси их мастеру, пусть починят.
– Серьги, серьги, – отвечает та.
Дина, опустив голову, не смеет смотреть в глаза свахе, а в душе у нее появляется надежда: «А вдруг меня возьмут замуж за Арзума. Я сделаю все, чтобы он забыл Марьям. Пусть только найдется наша «русская скорая помощь» и уедет с Саруханом в Москву. Пусть с ней ничего не случится. Видимо, Арзуму не разрешат на ней жениться. Но выйти замуж за «салагу» она сама не захочет. Всевышний, дай этой женщине вернуться на родину. Мне туда обратной дороги нет. Если я заслужила, Ля и Лляхи иля Ллах, помоги мне приобрести настоящую семью! Я сделаю все, чтобы ни Арзум, ни его родня во мне не разочаровались».
Вот они добрались до здания, где подвальное помещение отведено под женскую тюрьму. Зохра сама встречает дорогих гостей. После чаепития и легкого обеда военачальник объясняет цель своего визита и спрашивает ее о том, сколько узниц в подвале. Надзирательница врет:
– Женщин 14, а детей 8.
– Хорошо, приведи их сюда по одному, пусть Дина хорошопосмотрит, есть ли среди них исчезнувшая русская доктор.
– Как скажете. Только пусть мужчины идут в другое по-мещение.
Зохра и еще две надзирательницы спускаются в подвал и говорят о цели проверки, предупреждая: если среди них окажется доктор, то ее заберут, а сама Зохра лично накажет их за обман.
– Пожалуйста, проверяйте и бейте, – говорит Фатима.
Марьям трясется от страха, боясь, что ее заберут, и она навсегда расстанется с Саруханом. Габиб велит детям молчать и спокойно сидеть на местах. Приемный сын держит себя в руках.
Две надзирательницы берут первых семь женщин для проверки и поднимаются наверх. Марьям быстро снимает с себя те драгоценные украшения, которые бабушка прислала в Мишке и отдает Зохре. У нее в глазах ужас:
– Это ты?! Ладно, ради России я не выдам тебя. Сама по-лучила в Москве высшее образование.
Затем, переходя на английский язык, спрашивает:
– Зачем ты скрываешься и губишь свою жизнь?
– Я дала клятву Всевышнему не бросать моего мальчикаодного, – также на английском языке отвечает Марьям.
– Ладно, я возьму у тебя эти украшения. Продам и за вы-рученные деньги закажу памятник всем погибшим безвинным детям, которые стали жертвой этой войны, и моим сыновьям в первую очередь.
– Простите нас! Моя дочка, обугленная, тоже лежит в этойземле, – продолжает говорить по-английски Доктор.
– Стройтесь, остальные! – приказывает Зохра.
По очереди надзирательница берет шесть женщин, а на место Марьям она ставит новенькую и предупреждает: если она пикнет, то отсюда живой не выйдет.
– Пожалуйста, скажите, что вас зовут Зуля, вы из лагеряРодж, – просит Марьям новенькую, заменившую ее.
– Хорошо! Только пусть не убивают меня, – плачет не-счастная испуганная мусульманка.
Дина в отчаянье. Марьям так и не оказалась среди узниц, которых она проверила лично. Наконец гости уехали, так и не обнаружив Доктора среди заключенных.
Зохра снова спускается после отъезда гостей и зовет Марьям на чашку кофе. Та поднимается наверх вместе с Саруханом. Надзирательница молчит и угощает подростка настоящими конфетами из вазы. Мальчик быстро запихивает целые две горсти в карманы джинсов и кладет в рот сразу две штуки. Зохра со слезами на глазах предлагает сыну Доктора сладкий чай и бутерброды с маслом и инжирным вареньем.
– Сынок, ешь спокойно, чай пей не сразу, а маленькимиглотками!
– Хорошо, мама-учительница Марьям Алиевна, – уже нестесняясь, говорит ученик и сын в одном лице.
Зохра от души смеется и угощает Марьям настоящим заварным кофе с шоколадкой «Алёнка».
– Вот как привыкла есть этот шоколад, так и не могу себев этом отказать. Подруги из России присылают. – Чувствуй себя комфортно, пей кофе. Я тебя не выдам. Только расскажи о себе...
Как две подруги, давно не видевшие друг друга, они беседуют о Москве, студенческих годах и пьют кофе с шоколадом. Сарухан пьет сладкий чай. Парень робко подходит к Зохре и спрашивает:
– Уважаемая надзирательница, а долго мы будем здесь на-ходиться?
– Мальчик! Клянусь, не знаю, но я сделаю все, что в моихсилах. Этих двух дур отпущу завтра утром. Я их хотела проучить.
Зохра предлагает новой подруге свой мобильник. Доктор набирает номер бакинской бабушки по памяти и посылает ей голосовое сообщение:
– Бабуля, милая, это я. Жива и здорова. Передай в Москвуи Кусары тоже: Сарухан со мной.
Довольные и счастливые мать и сын спускаются к своим в подвал.
Сарухан с гордым видом раздает детям конфеты, напоминающие фруктовую пастилу.
Утром следующего дня Зохра освободит двух молоденьких женщин, которых сама же арестовала. Причина осталась неясной.
...Лагерь Родж. Все в недоумении, куда могла деться Доктор. Американцы грозят новому военному начальнику в ЭльКамышли, что уволят его, если не найдут врача. Из генерального штаба ФСБ Москвы просят американских коллег найти затерявшуюся террористку, которая находится на контролируемой ими территории, и пересылают им голосовое сообщение Марины Алиевой, которое она отправила в Баку. Поиски Амара и его друзей ни к чему не приводят.
Арзум в отчаянии. Лишь в душе теплится надежда, что найдется его русская красавица. Он дает слово Айпери, что женится на Дине только после того, как отыщется его желанная. Он в изумлении, как сноха догадалась, что Дина чиста и непорочна. Арзум с большой нежностью относится к Дине. Он почти каждый день приносит ей всякие вкусности из дома. Будущая жена молча принимает подарки и с большим усердием выполняет не только свою работу, но и часто обязанности врача.
Проходит еще неделя-другая. Зохра иногда подкармливает узников и нередко приглашает Марьям и Сарухана к себе.
Фатима все чаще жалуется на резкие боли в области груди. Спустя неделю мать Алибека стала стонать по ночам – в области живота у нее появились боли. Марьям знает, что это зашевелились камни в желчном пузыре. Она постоянно просит надзирательницу отвести больную к врачу. Но Зохра разводит руками и говорит, чтобы та потерпела. Доктор из потайного кармана абаи (платье) достает деньги и просит надзирательницу купить лекарства для узницы. Антибиотики только на время останавливают боли страдалицы. На 25-е сутки ночью Фатиме становится плохо. Цвет кожи у нее становится бледно-желтоватым, как у лимона. Больная дышит все чаще и чаще, кричит не своим голосом. Все плачут и ничего не могут сделать. Прибегает младшая надзирательница, и Марьям что-то шепчет ей на ухо. Тогда страж порядка и Доктор, держа больную под руки, поднимаются наверх.
– Мама! Пожалуйста, не умирай, – просит Алибек, плача.
Фатима последний раз целует сына. Еще минут десять узники слышат крики. Затем наступает тишина. Через некоторое время возвращается Марьям с мокрыми от слез глазами.
 
За считанные минуты дружный коллектив собирает свои вещи и вместе со всеми беженцами выдвигается на север. Всего их около трехсот. Пять часов идут беженцы к турецкой границе, отдыхая каждый час по несколько минут. Каждый думает об одном: неужели конец мучениям? Неужели скоро встретятся с родными, которые ждут их, особенно детей? Так они преодолевают несколько километров. Навстречу им идет колонна с сирийскими военными. Они сажают беглецов к себе в машины.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
ГЛАВА 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ
12 апреля. Раннее утро. Уже больше месяца наши узники находятся в тюрьме.
Около тюрьмы снова останавливается джип с военачальником, Диной и Амаром и микроавтобус с двумя надзирательницами. Зохру будят по мобильнику и велят спуститься, чтобы встретить гостей из Эль-Камышли. Старшая надзирательница, перепуганная таким ранним визитом, быстро одевается и выходит. Теперь по приказу начальника Зохра ведет Дину и двоих надзирательниц в подвал и открывает двери. Включает свет. Узники спят и ничего не понимают, почему так рано к ним явились нежданные гости. Взгляд Дины падает на Марьям, она с криком бросается к Доктору, обнимает ее и плачет навзрыд:
– Инша Ллах, нашлась!
– Дина, я никуда отсюда без Сарухана не уеду, – еле-елесдерживая слезы, говорит Марьям.
Зохра выходит на улицу и объясняется с начальством: Доктор не стала первый раз подниматься на опознание, потому что не выйдет из тюрьмы без мальчика – сына погибшей сестры-мусульманки.
– Если вы сейчас же не отпустите всех узников, завтра всемировые СМИ будут знать о существовании тайной женской тюрьмы, – категоричным тоном заявляет Амар.
– Там находятся убийцы, – оправдывается командир.
– Не убийцы, а одна убийца, она недавно умерла, – за-являет Зохра и объясняет причину смерти Фатимы.
Через час из подвального помещения, впервые за 36 дней, на божий свет выходят «опасные убийцы». Гуля в черном хиджабе, с открытым лицом кружится вместе с Алибеком перед мужчинами, забыв про мусульманские обычаи:
– Пока тебя не заберут, ты будешь моим сыном, – целуетего в макушку.
«Султан Сулейман» – Габиб берет на руки кошку:
– Прощай, дорогая принцесса! Я больше не Повелитель! Ге-оргий Победоносец помогает нам. Я свою миссию выполнил.
Марьям выходит на улицу в обнимку с Диной и сыном. Она тоже открывает лицо, и все женщины, следуя за Гулей и Марьям, открывают свои лица. Дина успела рассказать про Амара. Именно его заслуга в том, что они на свободе.
Марьям подходит к Амару и говорит:
– Спасибо вам большое, передайте в Москву, что я шагуне сделаю без моего сына.
Потом, обращаясь к военному начальнику, говорит:
– Пожалуйста, отправьте нас в другой лагерь – Айн-Иса.
Хроника мировых СМИ
Рядом с сирийским городом Айн-Иса, расположенным между Раккой и турецкой границей, создан временный лагерь для беженцев. Несмотря на то, что сопротивление «Исламского государства» (запрещено в РФ) сломлено, мирные граждане не могут вернуться в свои дома не только потому, что многим некуда возвращаться, но и потому, что район Ракки закрыт надолго. Требуется его тщательное разминирование.
Доктор понимает, что им всем будет тяжело, особенно Сарухану, жить в том лагере, где месяц назад разыгрались драматические события.
– Хорошо, как скажете. Только огромная просьба: если васбудут спрашивать, откуда прибыли, скажите – из Аль-Холя, – просит главный военный начальник. Он уверяет, что до вступления в свою должность, на место этого тупого толстого Карима, он ничего не знал о существовании тайной женской тюрьмы.
Зохра выносит четыре пакета лепешек на дорогу и, прощаясь со всеми, подходит к Марьям:
– У меня к тебе необычная просьба. Пожалуйста, когда бу-дешь в Москве, купи цветы и положи у подножия памятника Александру Сергеевичу Пушкину. Я каждую ночь перед сном наизусть читала моим сыновьям его сказки на русском языке. Забери свои украшения обратно! Я так и не смогла их продать, хотели купить задаром. Этих денег не хватило бы на памятник.
– Клянусь тебе, создам фонд помощи детям, которыестали жертвами этой войны. Если вернусь с сыном в Москву, сделаю все, чтобы создать памятник детям, погибшим в Сирии, и моей дочери тоже, – говорит Марьям, от волнения голос у нее срывается...
– Обязательно вернешься в Россию! Александру Серге-евичу передай привет! Прощай! – и со слезами на глазах главная надзирательница убегает к себе.
Небо, которое несколько минут назад было сине-малиновым, а с востока огненно-оранжевым от восходящего солнца, затягивается грозовыми тучами. Вот-вот хлынет ливень.
Все сестры-мусульманки, улыбаясь, с открытыми лицами вместе с детьми занимают места в машине. Амар подходит к Доктору и предлагает сесть в джип с Диной. На первом сиденье машины – водитель и командир, сзади в тесноте усажены Амар, Сарухан, Марьям и Дина. Как только машины отъезжают от тюрьмы, начинается гроза.
Сарухан засыпает под шум ливня, положив свою грязную голову на плечо матери. Амар достает из кармана письмо от Расима и деньги, передает их русской красавице. Москвичка читает:
– Дорогие мои! Сарухан, родной! Мы очень скучаем потебе, слушайся свою маму. Как приедешь, я тебя устрою в московскую школу с английским уклоном и будешь жить в столице России, как и я. Ты держись там, ведь ты настоящий лезгин. А лезгины – очень упрямый народ, просто так не сдаются.
Милая Марьям-Марина, я хочу упасть на колени перед Вами. Низкий Вам поклон. Я вынужден жениться на красавице, которая так похожа на Вас. Без женитьбы мое опекунство никак не оформляется. Иначе Сарухан будет гражданином другого государства, и забрать вас вместе будет фактически невозможно. Да и после возвращения Вы не сможете увидеться с ним. Уже нанял адвоката для Вас. Я люблю Вас и больше никогда не признаюсь в этом. Ничего страшного, что у Сарухана будет еще одна мама, кроме Вас. Я очень надеюсь, что все это разрешится, и быстро».
Марина тяжело вздыхает. На сердце у нее стало как-то пусто.
«Ах, Афина, родная моя, как ты там с девочками? Зря что ли я поклялась, что, если надо, то стану для Расима и второй женой, и третьей. А ты все мечтала, чтоб я была законной женой деверя... Ладно, самое главное – надо отсюда вырваться! А там мы посмотрим, дорогой упрямый лезгин, с кем будет жить мой сын: с тобой и с твоей ненаглядной женой, на которой ты вынужден жениться, или со мной, никому теперь не нужной. Да, Гуля права! Зачем мне выходить замуж еще раз. Сарухан ни за что не будет жить с дядей. Пусть они будут фиктивными родителями, а я стану ему настоящей матерью», – думает Марина Алиева, потеряв всякую надежду на женское счастье, но абсолютно уверенная в том, что они с сыном обязательно погуляют по Тверской и возложат цветы к памятнику Александру Сергеевичу...
Дина по дороге рассказывает о том, как они ее искали по всем лагерям и как Амар дал слово своим русским друзьям и Арзуму, во что бы то ни стало отыскать пропавшую «русскую скорую помощь».
– Как там Арзум? Сильно переживает?
– Очень, весь похудел. Амар в основном из-за него под-ключился искать тебя.
– Ох, Арзум, Арзум! Ему надо жениться на девушке изсвоего племени.
– Жена Амара нашла ему невесту, – краснея, говорит Дина.
– Правда, как я рада за него! Родная, ты тоже найдешь своесчастье, вот увидишь! Ты такая замечательная, красивая и хозяйственная! – успокаивает ее Марьям.
Дина от этих слов начинает рыдать. Марьям никогда не видела эту красавицу такой взволнованной, как сегодня: «Бедная моя! Наверное, влюбилась в этого салагу и недотепу. Чем же мне помочь тебе? Ты о родных и слышать не хочешь. Какова будет у тебя судьба? У меня есть сын, которого ни за что не отдам этому наглому дяде. Возомнил себя богатым москвичом. Устроюсь на работу и последую примеру Гули. Какие же все-таки козлы – эти мужики. Любят одних, гуляют с другими, женятся на третьих. А мы все прощаем! Даже бабушка ради меня готова простить деда».
– Дина, не плачь. Я отыщу твоих родных, если ты даже нескажешь, откуда ты приехала. Скорее всего, из средней полосы России. Поговорю с твоими родителями и заберем тебя отсюда! – успокаивает рыдающую девушку Доктор.
– Пусть плачет себе на здоровье! Как говорят у вас, рус-ских: золотая слеза не выкатится, – говорит Амар.
– Как вы смеете так говорить? Уважаемый! Лучше помо-гите ей найти работу в больнице после войны и найдите жилье. Когда свадьба Арзума?
– Я ему обещал, что мы сыграем свадьбу, как только выотыщетесь и уедете в Россию.
– А с его невестой меня познакомите? Я ей скажу, какойзамечательный у нее жених.
– Милая Доктор по женской части, как вы не заметили ее?Какой чистой воды этот алмаз, невеста моего брата. А моя Айпери это увидела. У моей жены-красавицы глаз, как у орлицы.
Только теперь до Марьям дошло, что Дина – невеста Арзума.
Обе подружки, сестры-мусульманки, обнявшись, плачут навзрыд от счастья.
– Возьмите мой носовой платок, вытрите слезы, а то всесиденье будет мокрое. Он у меня чистый, – смеется Амар, а у самого глаза тоже покраснели.
Тут заговорил водитель:
– Их автобус остановился. Давайте мы тоже выйдем насвежий воздух.
Джип остановился между полями, засеянными пшеницей, салатовый ковер которой от легкого ветерка переливается нежным шелком в лучах утреннего солнца. Пахнет свежей зеленью. Сарухан просыпается и тоже просится подышать. Все пассажиры выходят из машин, кроме Дины.
Весеннее солнышко поднялось уже высоко над горизонтом. На небе ни единого облачка, будто и вовсе не было дождя. Вдруг опять появляется двойная радуга, яркая и красивая, она блестит в лучах солнца семицветным переливом. Дети кричат и показывают на эту необыкновенную красоту. Гуля, поднимая руки к небу, просит Иблиса оставить их в покое и не губить. На этот раз это необычное явление природы исчезает так же внезапно, как и появилось, и, судя по всему, не предвещает никаких бед.
Марьям отзывает Амара в сторону, дает ему маленький узелочек и тихо говорит:
– Пожалуйста, передайте это Айпери, пусть она наденетих Дине на свадьбу. Пусть эти драгоценности принесут ей счастье с Арзумом.
Все садятся по машинам.
К обеду их привозят в лагерь Айн-Иса, где нет никаких удобств. Одни палатки, в каждой – по четыре низких, но широких топчана, застеленных поролоновыми матрацами, обтянутыми серыми чехлами, такие же подушки и одеяла. В этом лагере около 75 палаток на три-четыре спальных места, пол песчаный. В основном здесь находятся женщины и дети. Здесь есть небольшой магазин, где можно купить еду и товары первой необходимости. Марьям вместе с другими сестрами-мусульманками, уже бывшими сокамерницами, закупает чуть ли все, что есть на полках. За все рассчитывается сама. У других денег просто нет. Их отобрали надзирательницы вместе с мобильниками перед отправкой в тюрьму.
День солнечный. Марьям, Сарухан, Гуля и Алибек заняли одну палатку. Наши герои очень довольны, что наконец оказались на свободе. По этому поводу устроили пир. Стелят прямо на полу одеяла, ставят вкусную еду, фрукты и овощи. Дети смеются, играют, едят сладости. Габиб сдает свои полномочия. У его матери прекратились головные боли. Все уверены в том, что их скоро заберут. Всякому испытанию рано или поздно наступает конец.
Проживающие в этом лагере удивлены вновь прибывшим, которые ведут себя по-детски, будто они приехали отдыхать на курорт, а не в лагерь для беженцев. По просьбе Зохры на вопросы местных, откуда они прибыли, все отвечают одно и то же: «Из Аль-Холя». После намаза Габиб просит, чтобы ему разрешили устроить концерт. Все согласны и выходят на улицу. Откуда-то нашли табуретку, которая превратилась в сцену. Габиб встал на табуретку и произнес свою последнюю речь «Повелителя» о том, что Всевышний пожалел их и отпустил на волю:
– Теперь мы свободны, и вы больше не нуждаетесь в пра-вителе Сулеймане. Отныне я, Габиб, буду вам петь песни и читать стихи. У кого есть желание, может остаться.
Никто не уходит, а наоборот, зрителей все прибавляется. Маленький артист стал петь песни из советских мультиков. Марьям вспомнила, что сегодня День космонавтики и взяла слово. Она встала на табуретку и произносит:
– Дорогие ребята! Уважаемые сестры-мусульманки! Сего-дня праздник мирового масштаба – День космонавтики. Много лет назад впервые в истории человечества мой соотечественник Юрий Гагарин полетел в Космос. Всевышний его не пожалел, он разбился и умер совсем молодым. Разрешите мне спеть песню «Нежность» в память об этом великом космонавте.
Стоит тишина. Марьям поет нежно и задушевно:
Опустела без тебя Земля...
Как мне несколько часов прожить? Так же падает в садах листва,
И куда-то все спешат такси... Только пусто на Земле одной Без тебя, а ты...
Ты летишь, и тебе Дарят звезды Свою нежность.
Марьям под аплодисменты покидает сцену. Габиб снова занимает свое место и поет новую песню:
Луч солнца золотого Тьмы скрыла пелена, И между нами снова
Вдруг выросла стена...
Под бурные овации новая «звездочка» продолжает:
– А теперь стихи прочитает мой друг Сарухан.
Друг явно такого не ожидал, посмотрев на мать, он поднялся на «сцену» и стал читать: Добычу лев сражает наповал;
Объедками питается шакал.
Я съесть могу лишь то, что в силах съесть, Но прихлебаев у меня не счесть.
Завистники, Аллах, избавь от них!..
Сияет и лучится яркий свет,
Но тень за ним скользит бесшумно вслед.
Паренек перестает читать: то ли забыл, то ли стесняется и спрыгивает с табуретки.
– Сынок, скажи, кто написал, – просит Марьям.
Сарухан говорит громко, чтобы все слышали:
– Низами Гянджеви.
Будущий великий артист Габиб снова встает на табуретку и говорит ораторским тоном:
– Разрешите вам спеть песню Муслима Магомаева «Синяявечность».
– Пой, пой, – кричат все.
Маленький маэстро, который совсем не похож внешне на великого певца, старается держаться, как Великий Орфей. То есть протягивает руку вперед с открытой ладонью, широко раздвинув пальцы на слова: О море, море, преданным скалам Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали Парусом алым вместе с собой!..
Повторяя последние слова, он чуть не падает со стула. Но Алибек, который стоит рядом, вовремя подхватывает восходящую звезду. Сам он стоит с сокрушенным видом: у него всего два класса образования, и то он все уже давно забыл. Мальчик твердо уверен, что его скоро заберут отсюда, и он снова будет учиться. Маша засыпает на руках матери. Откуда-то издалека раздаются протяжные звуки азана. Сестрымусульманки срочно покидают концерт и спешат сделать очередной намаз.
День клонится к вечеру. Марьям и Алибек робкими шагами идут к соседней палатке. Хозяйка, молодая узбечка с тремя детьми, удивлена визиту гостей. Марьям просит:
– Извините, не смогли бы вы за плату дать ваш телефон,чтобы отправить СМС дедушке этого мальчика.
Узбечка дает свой телефон. Доктор набирает номер дедушки Алибека, и внук отправляет голосовое сообщение:
– Дедушка! Это я, Алибек! Мама тоже умерла. Забери, по-жалуйста, меня отсюда. Я нахожусь в лагере.
Марьям снимает парня на камеру и посылает фото на этот номер со следующим голосовым сообщением:
– Пожалуйста, идите в аппарат президента и объяснитевашу ситуацию. Там вам помогут. Сдайте анализ ДНК. Мы сейчас в лагере Айн-Иса, недалеко от города Айн-Иса.
Через две минуты приходит ответное сообщение:
– Алибек, родной! Мы плачем от радости, ты живой. Я давносдал анализы. Наш Рамзан лично обещал помочь нам вернуть тебя, как только найдешься. Ты сильно не убивайся, что мама умерла. На все воля Аллаха! Пока держись за эту добрую тетю.
Дальше слышно, как плачет старик, и сообщение прерывается.
Марьям с разрешения этой узбечки набирает номер бакинской бабушки Сони и посылает сообщение:
– Бабуля, милая, мы с Саруханом живы и здоровы. Пере-дай в Кусары и в Москву, моим братьям и отцу, что я их люблю. Милая моя, всем привет. Деду скажи, что я шагу не сделаю без Сарухана. Если ему удастся нас забрать отсюда, то только вдвоем. (Марьям еще не знает, что полковника уже нет в живых.) Вы не звоните на этот номер. Я завтра куплю телефон и буду с вами общаться.
Затем москвичка снова обращается к узбечке Гюльчатай:
– Извините, вы не смогли бы за деньги разрешить нам ис-купаться у вас, а то у нас ничего нет, кроме мыла и мочалок.
Сначала Марьям и Гуля купают мальчиков, затем сами отмывают грязь, накопившуюся в тюрьме. По примеру Гюльчатай другие хозяйки приглашают к себе в палатки бывших узников с детьми искупаться.
Ночь. Дети все давно спят, вымытые и накормленные, на свежем воздухе, которого были лишены больше месяца. Только Машу не успели искупать, она так и не проснулась с полудня. Сытая и довольная, с красными щечками от аллергии, вызванной сладостями, которых она съела больше, чем надо, улыбается во сне. Сарухан спит рядом с матерью. Гуле не спится.
– Доктор, ты спишь? – спрашивает она.
– Нет еще!
– Пожалуйста, выйдем из палатки. Я хочу смотреть назвезды! Пожалуйста!
Сестры-мусульманки выходят из палатки и любуются ночным небом.
– Расскажи мне что-нибудь о звездах.
– Мне тоже, – просит Сарухан, который следом вышел изпалатки.
– Сынок! Я тебе говорила: не пей столько фанты, а теперь бу-дешь бегать всю ночь. Мы тебя подождем, иди подальше от нас. – Подожди! Я с тобой! – говорит Алибек.
Через пять минут Марьям начинает рассказывать про ночные светила, которые сияют здесь ярче, чем в России.
– Вот та звезда называется Сириус, она скоро исчезнет, –показывая на восток, говорит главный знаток астрономии, – а вот эта яркая звезда – Арктур.
– Смотрите, Большая Медведица! – восклицает Сарухан.И продолжает: – А вот и Малая Медведица.
– Где? Никаких медведей там нет, – с сокрушенным видомпроизносит Алибек.
– Ой! А луна-то какая красивая! Я раньше ничего не за-мечала! – вздыхает Гуля. – Как же хорошо сейчас. Иблис, уйди от нас! Мы сдали экзамен перед Аллахом, теперь он милостив к нам, – грозит пальцем Гуля в Космос.
– Алибек, смотри, я сейчас тебе объясню, почему это со-звездие называется Ковшом Большой Медведицы, а другое – Ковшом Малой Медведицы, – обняв его за плечи, начинает объяснять учительница своему новому ученику.
Сарухан стоит довольный, давая возможность своему другу приобрести познания в области астрономии...
13 апреля 2019 года. Утро. День начинается, как обычно. Приехали два микроавтобуса с военными. Тут же появляется 30-летняя костлявая женщина из Ирака, которая выглядит намного старше своих лет. Она постоянно курит, и лицо у нее цвета асфальта. Зовут ее Умм-Алья. Она торгует косметикой и дефицитным товаром, а еще помогает администрации лагеря и ведет учет всех обитателей: кто отбывает и прибывает. Ее никто не любит и за глаза называют Сахира (помощница Шайтана). В ее обязанности входит по списку собирать тех узников, за которыми приезжают машины с военными, чтобы забрать их из лагеря и отвезти на турецкую границу.
Стоит всеобщая суета, и через полчаса около машин собрались 25 женщин и 13 детей, в том числе забирают и Гюльчатай. Она и еще две узбечки отдают свою скудную утварь вновь прибывшим.
Только к вечеру продавец, мужчина в возрасте, очень упитанный и с улыбчивым лицом, привозит для вновь прибывших беженцев – по заказу самой богатой клиентки лагеря – много товаров: продукты, мобильные телефоны, аккумуляторы, чтобы с их помощью заряжать аппараты. Он живет в одноименном городе Айн-Иса. Целый день делец по заказу Марьям занимался закупкой товаров. Подруги-мусульманки радовались, как дети, щедрым подаркам москвички. Разумная Зейнаб просит Доктора больше не входить в большие траты: и одного телефона на двоих пока хватит.
После очередного намаза и ужина у всех 13 мусульманок, прибывших из тюрьмы, впервые за столько времени после пожара и гибели Афины с детьми появляется возможность общаться с родными. Все помнят номера их телефонов и спешат обрадовать своих близких, что они живы и здоровы.
Гуля рыдает и на аварском просит прощения у своих родителей, давая клятву: «Эбель! Прости меня! Больше никогда не выйду замуж и не буду рожать детей. Пусть отец тоже простит свою дурную дочь».
Через пару минут, получив от матери голосовое сообщение, визжит от радости:
– Мама сообщила, что Зулю выкупили, она ходит без хид-жаба.
Габиб набирает номер телефона старшей сестры и рассказывает обо всем, что с ними случилось и какую миссию он выполнил для освобождения узников. Зейнаб со слезами на глазах записывает аудио для свекрови: она хвалит необыкновенную женщину-доктора из Москвы. Только маленькая Маша спит в гамаке и улыбается во сне. Наконец ребенок нормально накормлен, если только можно назвать это нормальным. По сравнению с тем, что им удалось пережить в заточении, нашим жертвам эти условия кажутся раем. Они снова смеются, общаются и живут с надеждой на то, что родные заберут их к себе. В мобильниках все указывают своим родным один и тот же счет посредника из города Арзрум в Турции для перевода денежных средств. Это нужно, чтобы как-то выжить, пока они в лагере. Счет «Золотой Короны» в Арзруме с великим удовольствием предоставил «разбогатевший» в один день владелец магазина Умид. Он плохо говорит на русском, но четко произносит: «Какая русская красавица!». Для него все женщины из России – русские красавицы. Он восхищается Марьям и думает: откуда у нее такие большие деньги и почему ее не выкупают? Курд строит свои планы, как за большие деньги помочь через посредников отправить эту прекрасную незнакомку в Москву и чтобы ему досталась львиная доля. (В лагерях бесплатно никого не кормят, всё покупают сами беженцы. Откуда у них деньги? Это никого не волнует. Если родные вовремя не могли отправить какой-то мусульманке денег, то женщины занимают их друг у друга.)
Солнце плавно садится за горизонт, наступают сумерки. Все наши герои успевают позвонить родным. Человеческий мозг удивителен тем, что он может вспомнить нужную информацию – те же номера телефонов – в самую трудную для себя минуту.
Марьям, обнявшись с сыном, набирает по очереди номера телефонов обеих бабушек, отца и, конечно, деда, которого уже нет в живых, отправляя им голосовое аудио. Номер деда заблокирован. «Странно, что это? Сколько лет он пользовался этим номером. Ошибиться я не могла?..» – какое-то тревожное чувство появляется у внучки старого полковника, который спокойно спит себе в Другом Мире.
– Мама, а как мы сообщим дяде Расиму, что вышли изтюрьмы? – перебивает ее мысли Сарухан.
– Ты подожди, скоро наши ему сообщат. Твой дядя сам по-звонит нам.
Не успевает она закончить фразу, как трещит телефон от сообщений.
Первое сообщение с бабушкиного номера. Голос далекий и знакомый:
– Доченька! Прости меня! Я насовсем вернулась в Россию.Иван Петрович помог нам отыскать тебя. Расим сказал, что отправил вам деньги. Напиши, пожалуйста, на какой счет тебе их посылать. Тетя Соня тоже тебе поможет, с ней плохо стало, когда услышала, что ты нашлась. Постоянно общаюсь с твоим отцом. Бабушка и Маня плачут от радости. Доченька! Запомни, хоть мы с тобой разной веры, но Бог един. Он всегда помогает своим заблудшим рабам. Мы ждем тебя!
Марьям волнуется: «Очень странно! Мама совсем вернулась из своей Новой Зеландии, сожалеет, а про деда ни слова».
Она открывает второе СМС из Баку и слышит родной голос бабушки Сони с бакинским говором, который ни с чем не спутаешь.
...Под утро ей снится странный сон: будто памятник Пушкину вместе с площадью, которая носит имя великого русского поэта, стоит не в Москве, а здесь, в сирийской пустыне. На скамейке сидит высокий, молодой мужчина в генеральских погонах, очень похожий на Владимира Ивановича. Он кормит голубей. Но у этих птиц детские головки с вьющимися волосиками, с маленькими сияющими глазками, а ротики похожи на клювики. Они с удовольствием берут хлеб с рук генерала.
Марьям спрашивает у него:
– Дед, это ты? Но почему ты такой молодой и в генераль-ских погонах? А это дети или голуби?
– Так я дослужился до генерала и стал молодым. А эти –мои подопечные.
Вдруг большая стая голубей с детскими лицами и с прозрачными крыльями взлетает в небо и исчезает из виду...
Бедняжка в холодном поту просыпается. Она редко видит сны.
14 апреля. Утро. Снова слышен созыв азана из соседнего города. После намаза женщины начинают хлопотать по хозяйству. Алибек и Сарухан несут воду из цистерн, установленных специально для жителей лагеря. Марьям пытается готовить яичницу на керосиновой печке. Гуля в телефоне, вдруг она начинает визжать:
– Смотрите на эту модель, – показывает она снимок ши-карной красавицы в длинном платье рубинового цвета, с сияющими глазами и с милой улыбкой. Девушка как будто сделала снимок для глянцевого журнала.
– Ну что, узнала? – кричит Гуля от восторга.
Бедная Марьям чуть не выронила сковороду от испуга.
Лучи апрельского утреннего солнца освещают палатку, поэтому снимок хорошо виден.
– Так это же наша Зуля! – радостно отвечает Доктор.– Мама! Мы есть хотим! – раздается голос Сарухана.
После завтрака Марьям садится на матрац и начинает отправлять сообщения своим родным. Телефон Владимира Ивановича заблокирован. Она пишет Анне Андреевне:
– Дорогая бабушка! Я рада, что мама приехала насовсем.Только напиши честно, что с дедом. Я ко всему здесь привыкла. Пиши правду.
Через пять минут приходит ответ:
– Дед умер.
– Гуля, я выйду на улицу. Скоро вернусь.
Гуля останавливает Сарухана, чтобы не ходил за матерью.
Москвичка-мусульманка идет одна по дороге вдоль палаток и плачет...
12 часов. Дети наелись бананов, яблок и сникерсов. Довольный хозяин небольшого магазина, уже разбогатевший за эти сутки, снова привозит много товаров по заказу прекрасной русской незнакомки, которая так щедра и совсем не знает настоящих цен. «В любом случае я в выигрыше, если мне не удастся через посредников отправить ее в Россию, то пусть живет здесь как можно дольше. Видимо, она жена или дочь русского миллионера, одурманенная каким-нибудь ваххабитом. Интересно, есть ли у нее дети? Неужели она бросила своего ребенка в России или бедный малыш умер. Как бы узнать? Хорошо, хоть мои дети и жена живы и здоровы. Эти американские бомбы не взорвали мой дом. ИншАллах!
У меня появились лишние деньги благодаря этой русской красавице. Я буду молиться за нее. О Аллах! Дай ей целой и невредимой вернуться на Родину, выйти замуж и нарожать деток, чтобы ее глаза снова сияли. Какая чистая и наивная душа! Какие аристократические манеры поведения! Со мной даже не торгуется. Сразу выкладывает деньги и расплачивается за всех. Кто же загубил тебя, доверчивая душа? Неужели этот всемирный Шайтан-Интернет? Или какой-нибудь негодяй, который корчил себя истинным мусульманином, чтобы сгореть ему в аду. Бедные твои родители! Какие глупые эти женщины! Куда вы все приехали? Да еще с детьми...» – так думает хозяин магазина Умид.
Все заказы русской мусульманки он аккуратно записывает в журнал, в котором на каждой странице есть таблица. В первой колонке – название товара, на второй – закупочная цена, на третьей – по какой можно продать, в четвертой, какая прибыль. Он дал свой номер Марьям, чтобы та в любую минуту смогла сделать новый заказ. Делец только отъехал из лагеря, как ему снова звонит эта богатая женщина. Умид возвращается обратно, и Марьям просит его журнал, чтобы своим аккуратным почерком написать список лекарств. Он дает ей ручку и открывает новую страницу. К великому удивлению хозяина журнала, против каждого наименования того или иного лекарства, которое есть в продаже, Доктор сама ставит цену, а также в отдельной графе пишет количество пузырьков с витаминами D и С для детей.
Новоявленный богач схватился за голову! Его осенило: эта бывшая «миллионерка» – врач! А у него болеет жена и часто отказывает ему в исполнении супружеских обязанностей, ссылаясь на острые женские боли.
– Милая русская красавица! Прости меня, пожалуйста. Выдоктор?!
– Да, – коротко отвечает Марьям.
– А по женским болячкам вы соображаете?! А то моя жена,кажется, нездорова. А вдруг она умрет... У меня три девочки.
– Хорошо, привозите ее ко мне. Мне нельзя покидать гра-ницы лагеря.
Доктор заполняет еще одну страницу бухгалтерской книжки, где пишет большой список медицинского одноразового материала для осмотра женщин в полевых условиях и еще зеленку, йод и спирт для дезинфекции.
Дети тайком от Маши едят сладости, но Айят все равно угостила самую маленькую подружку сникерсом. У Веры от переедания сладостей начался понос. Но она все равно смеется. Дети подружились со сверстниками, которые живут здесь давно, и тоже стали их угощать. Зарема, женщина из Дагестана, у которой четверо детей, пришла к Марьям и просит угомонить ее «гвардию», чтобы те не раскидывали обертки от сникерсов и леденцов и чтобы больше никого не угощали. Многодетная мать объясняет, что ей помогают родные из России. Габиб по просьбе Гули собирает всех своих товарищей-друзей:
– Дети мои, вы совсем распустились, как только я сдалсвои полномочия. Все жалуются на нас. Кто набросал шкурки от бананов и фантики от сникерсов около нашей палатки?
– Я больше не буду, Ваше Величество! – виновато отвечаетшестилетняя Вера.
– Это плотивная Гуля бйосила! – оправдывается малень-кая Айят, которая терпеть не может Гулю.
– Алибек! Ты с Гулей не дружи! Она тебя не будет кормить,и ты тоже умрешь, как та малышка, и превратишься в ангела, – говорит Мадина.
Стоит всеобщий смех.
– Я сам все беру и ем. Она не такая уж противная, дажедобрая, – оправдывает свою «временную мать» Алибек.
Хорошо, что эту клевету не слышит Гуля, которая сама как большой ребенок. А то бы не миновать разборок. Дочери Зейнаб настроили против бедной молоденькой женщины своих подружек еще в тюрьме, говоря, что Гуля – плохая мама, родила малышку, не стала ее кормить и та полетела на небеса ангелом, а если бы она не улетела высоко в небо, то ее проглотил бы огромный змей-дракон.
– Ты больше нам не повелитель, а мусор мы уберем и вы-бросим в бак, – сообщает Алибек.
– Так, слушайте меня! С этого момента вы будете есть всетолько в палатке! – отдал команду Габиб, все еще не понимая, он снова повелитель или нет...
Вернулась Зейнаб и набросилась на Гулю, что та на обед ничего не готовит:
– Я так и знала, что хозяйка из тебя ноль. Хорошо, хоть со-ображаешь, что больше тебе не нужно выходить замуж. А то будешь посмешищем для свекрови.
– Зейнаб, но я тоже виновата, – вмешивается Марьям.
– А мы сыты, тетя Зейнаб, – оправдывает свою мать Сару-хан.
– Вот курица. Может, из нее приготовить суп? – предла-гает Доктор.
– Только не с чечевицей! – просит Алибек.
Зейнаб учит Гулю готовить настоящий суп из птицы.
В это время в лагерь приезжает два джипа. Это гости из лагеря Родж: Мирза-Мага, Дина, Арзум и еще два молодых американца. Гости привезли целую спортивную сумку свежей баранины, сливочное масло и настоящее коровье молоко. У всех наших узниц открыты лица. Дина сообщает, что эти американцы – врачи, они будут брать слюну на анализ ДНК. Все выстраиваются в очередь к палатке Марьям, чтобы пройти необходимую процедуру. Медики принесли с собой раскладной стол и две табуретки. Зейнаб заваривает чай для гостей. Дина, совсем другая, с открытым лицом и улыбкой помогает американским врачам, записывая хозяина каждого анализа. Доктор по очереди впускает всех бывших узников для сдачи ДНК. Арзум робко стоит около своей бывшей возлюбленной. Нет, не бывшей! Он и сейчас желает ее. Но нельзя! Парень понимает, что у него страсть к этой москвичке. Он никогда раньше не испытывал это сильное чувство ни к одной девушке. Он отдал бы все на свете, лишь бы оказаться в ее объятиях.
Амар, брат Арзума, дал слово, что обязательно позволит невестке получить образование медсестры или преподавателя русского языка и литературы, как только война закончится. Арзум понимает, что он будет счастлив с Диной. Лучше невесты ему не найти во всей Сирии: красивая, хозяйственная, чистоплотная и несколько языков знает. Но что ему делать, когда страсть к другой берет верх над ним? «И зачем я приехал сюда, в этот лагерь?! Дай Аллах, чтобы это было последний раз. Я так больше не могу, надо срочно уехать, а то моя Дина заметит и обидится. Какое у Марьям ангельское личико, оно прозрачное, как чистая ледяная вода! Хочу испить ее. Во мне горит жажда! Она жжет меня изнутри! А какая гладкая кожа, как шелк! Как она светится неземным светом! Какие грустные глаза! Хочу оказаться закутанным этим нежно-бархатистым покрывалом под названием «женское тело». Прощай, мой мираж в пустыне!»
– Арзум! Поверь, все будет у тебя хорошо, – как будточитая его мысли, говорит Марьям.
– Марьям, вам предложат квартиру в Эль-Камышли и ра-боту у нас в медпункте. Пожалуйста, не приходите больше к нам работать. Пожалейте меня. Сил больше нет, – с красными пятнами, выступившими на лице, просит бедный парень, целуя ее руки. Он убегает и садится в джип.
После всех процедур взрослые пьют чай с вафельным тортом и финиками.
Дети, кроме Маши, едят мандарины. Зейнаб готовит плов из баранины у себя в палатке.
Мирза-Мага обращается к коллеге из Москвы:
– Вам выделили квартиру в Эль-Камышли и снова пригла-шают работать в лагерь Родж. Я один не справляюсь, хорошо хоть Дина с Арзумом выручают. График выбираете сами. Можете вместе с вашим сыном ходить на работу. Вы нам очень нужны!
– Большое спасибо! Я сейчас позову Сарухана!
Через минуту приходит Сарухан, и мать обращается к нему:
– Сынок, вот Мирза Магомедович предлагает нам пере-браться в квартиру в город, где он живет. Что ты скажешь?
– Да-да, Сарухан! Вы с мамой будете моими соседями.У меня тоже есть дети. Будете все вместе играть.
– А моих друзей всех тоже возьмете? – радостно говоритмальчик.
– Знаешь, Алибека скоро заберут к дедушке, – утверждаетдоктор Мирза-Мага.
В это время прямо по палатке пробегает крупная мышь бело-розового цвета. Сарухан берет ее на руки, гладит и отвечает:
– И нас тоже заберут! Я никуда не поеду, – спокойнымтоном отвечает мальчик и выходит с грызуном из палатки.
– Вы слышали, что сказал мой сын, – с гордостью говоритмать.
Коллега еще долго уговаривает «русскую скорую помощь» перебраться до отъезда в Россию в нормальные городские условия и работать в лагере Родж, где ее любят и ждут не только беженцы, но и жители окрестных поселений.
– Вам мой совет! Выходите замуж только за интеллигент-ного, порядочного русского! А то с таким характером ни с кем не уживетесь, тем более с лезгином. Обходите их стороной!
– А чем вам не угодил мой сын? Не бросил друзей, – отдуши впервые за четыре года смеется счастливая мать, гордая за своего питомца.
Все в палатке заливаются смехом, в том числе и американцы, которые поняли ситуацию.
– Как, вы не собираетесь к нам вернуться?! – со слезамина глазах спрашивает Дина.
– Коллега! По возвращении в Москву вы должны же-ниться, – говорит американец Эрнст.
– Не жениться, а выйти замуж, – поясняет Дина.
– У вашего сына есть неженатый родственник? – сноваспрашивает заокеанский врач.
– Есть, родной дядя, у него скоро свадьба.
Неожиданно для себя Марьям рассказывает гостям о женитьбе Расима, чтобы стать опекуном Сарухана. Ей хочется кому-то высказать свои чувства, ведь эта новость очень сильно ее опечалила.
– Я ничего не понимаю, вы ему нравитесь? – спрашиваетрыжий Майкл.
Марьям достает из рукава хиджаба письмо и читает вслух.
– С кем будет жить ее сын? С ней или с этим опекуном-лез-гином? Я слышал, что кавказские народы очень дикие, как горные бараны. Посмотри, этот мальчик не хочет жить в городе. Нелегко будет этой русской с приемным сыном. А еще и дядя – дикарь-лезгин. Он просто заберет племянника на законных основаниях, – говорит Эрнст своему коллеге на английском языке.
– Она ненормальная. Эти русские женщины вообще идей-ные фанаты. Ради чего они сюда приехали?! – отвечает Майкл.
– Я никак не пойму, почему? Если этот дядя-дикарь таклюбит племянника, почему он не может жениться на этой красавице? – продолжает другой, уверенный в том, что никто из присутствующих не знает английского языка.
Наконец Марьям не выдерживает и отвечает на хорошем английском:
– Этот народ не дикий. К тому же в Кавказских горахживут не горные бараны, а горные козы. Господа американцы! Просто Кавказ, как и Восток, дело тонкое! А мой сын будет жить только со мной.
– Простите нас, коллега! Мы не думали, что вы так хорошовладеете английским языком, – отвечает Майкл.
Высокий Эрнст становится на колени перед московской барышней и целует ей ручку:
– Простите нас! Вы само совершенство! Слов нет!
– А Дина и Мирза Магомедович тоже все поняли, – с гор-достью и с широкой улыбкой отвечает «само совершенство». Стоит всеобщий смех!
– У меня был один друг-лезгин. Порядочный, преданный, ноупрямый, как баран. Только он знал, что мы с женой уезжаем в Сирию. Долго отговаривал меня. Даже в органы милиции пошел, чтобы меня арестовали и посадили. А мы с женой все равно оказались здесь, – с сожалением вспоминает Мирза-Мага.
– Доктор, вы негуманно поступаете! Все просят вас вер-нуться! Вы ненормальная. Вы же русская! А не дикарка, как эти лезгины, как говорят у вас, – продолжает рыжий американец на английском.
– Дина! Тебя Арзум в машине ждет, – говорит вошедшаяЗейнаб, которая приготовила обед.
Гуля, подслушав разговор в палатке, решила, что Марьям уезжает в Эль-Камышли и начала тихо плакать. Слух об этом молниеносно обошел сестер-мусульманок. Все собрались около палатки и с замиранием сердца ждали, что будет дальше.
Дина подходит к своей наставнице, которая сделала столько для нее, кидается в объятия и рыдает, понимая ситуацию, в которую попал ее будущий муж, – между госпожами Страстью и Честью.
Все выходят из палатки. Майкл громко говорит с акцентом:
– Не проиграйте этому дикарю-лезгину! Вы настоящаяпартизанка! Партизаны у русских не сдаются! Где ваш сын? Я хочу ему сказать кое-что.
Робко подходит Сарухан. Американец снимает свои наручные часы и дарит мальчику.
– Да хранит вас Бог! Он един! Запомни, мой маленькийпартизан. Слушайся свою маму, не давай ее в обиду твоему дяде – дикому барану в России.
– Мой дядя не дикий баран! – отвечает мальчик.
Стоит всеобщий смех.
– Я их поженю, – с гордостью говорит круглый сирота, ко-торый нашел в лице Марьям настоящую мать.
Слышится очередной созыв азана из близлежащего города Айн-Иса.
Джипы отъезжают, сестры-мусульманки делают очередной намаз. Дети рассматривают американские часы. Гуля от радости целует Сарухана. Зейнаб набрасывается на нее и на аварском языке говорит:
– Бестолковая, не слышишь созыв азана, после намаза за-ставлю всю посуду перемыть как следует, с «Фейри».
– Ладно! Ладно! Иду! – отвечает красавица-аварка.
 
 
ГЛАВА 8
БРАК ПО ЛЮБВИ ИЛИ ПО РАСЧЕТУ?
5 мая. 12 часов дня. Воскресенье. Москва. Ваганьковское кладбище.
Сегодня Радоница – родительский день. Кажется, здесь самый лучший уголок на Земле. Свежий воздух, вековые деревья, кругом чистота, все утопает в зелени, только памятники усопшим и ограды окрашены в черный цвет. День солнечный, бог Солнца – Ярило поднимается все выше и выше, согревая своим теплом все живое после долгой московской зимы. Поют птицы, которые прилетели с юга, заливаются местные пернатые. Где-то близко кукует кукушка. Слышен стук дятла. Скворцы, недавно вернувшиеся в родные края, поют по-особенному: свистят, скрипят, шумят и дребезжат. А трясогузки ходят кругами, ищут себе корм в упавших свежих сережках берез. Стаями собираются воробьи и своим негромким чириканьем радуются весне, как и остальной мир живой природы. Их перекрикивают вороны.
Термометр показывает +12 градусов и поэтому народ почти «разделся». Люди в легких одеждах. Они несут искусственные и живые цветы, кто-то – краску и кисти, чтобы привести в порядок оградку. Не будем перечислять, сколько именитых людей похоронено здесь. Красуются ухоженные памятники, к которым приходят дети и внуки, а есть и заброшенные (наверное, закончился род какого-нибудь известного человека, поэтому некому приходить сюда). Кругом стоит запах зелени, распустившихся весенних первоцветов и свежей краски.
Вот и могила одного из самых популярных артистов Советского Союза Владимира Высоцкого. Поклонники тихо, под гитару, поют его песни. Недалеко от этого места – могила родителей Анны Андреевны, бабушки Марьям. Рядом стоят помпезные памятники на могилах видных советских партийных деятелей. Сначала, когда умер ее отец, мать Анны Андреевны договорилась с администраций кладбища отвести под могилу мужа больше места, чем положено. Поэтому вдова тоже упокоилась рядом, да еще немного места осталось. Именно здесь и похоронили старого полковника Владимира Ивановича.
Каждый год ровно в 12 часов супруги приходили на Радоницу на это кладбище, даже в разводе они не нарушали традиции. «Старый развратник», как обзывала его Аннушка в последнее время, брал такси и к 12 часам ждал свою возлюбленную с цветами. Со стороны это выглядело немного смешно: непутевый разведенный старик вел себя как мальчишка, который ждет ответного чувства от любимой девочки. А кокетке хоть он и нравится, но ведет она себя гордо, как подобает молоденькой барышне.
В прошлом году Владимир Иванович, чтобы угодить Аннушке, приехал с большой банкой черной краски и без перчаток стал сам обновлять ограду. Когда бывшая супруга подъехала, она не смогла подавить смех перед такой картиной: опальный полковник был весь перепачкан краской – и светлый плащ, и лысина, и редкие седые волосы не остались без «квадрата Малевича». Он не знал, куда деть испачканные руки. Хорошо хоть, разнорабочие кладбища, гастарбайтеры из Средней Азии, выручили: и полковника почистили, и ограду покрасили, и хорошо заработали.
Теперь старый разведчик, так и не дождавшийся своей внучки из Сирии, но помирившись с женой, на законных основаниях нашел последнее пристанище рядом с родителями Аннушки, которые так его любили и ценили. Пройдет время, и к ним присоединится сама Анна Андреевна. А пока ей рано покидать этот грешный мир. Она еще должна понянчить правнуков.
Вдова стоит в окружении близких и родных, всех тех, кто знал Владимира Ивановича Капцова, старого и опытного чекиста. Сегодня 40 дней, как его нет. Вся могила усыпана свежими розами и гвоздиками, вокруг стоят венки от бывших сослуживцев. Всех присутствующих на видео снимает дочь генерала, старого друга Капцовых, – Любанья, как называл ее покойный. (Люба живет в Англии с семьей и специально прилетела на поминки дядьки Вовки, которого любила не меньше, чем отца.) Анна Андреевна стоит под руку с генералом Иваном Петровичем и Расимом. Екатерина, дочь полковника, в элегантном черном брючном костюме склонилась к плечу бывшего мужа и отца единственной дочери, которую она не видела с детства. Кавалер, нежно обняв ее, шепчет что-то на ухо. С приездом в Россию Катя похорошела и стала следить за собой. Так и не найдя счастья на далеком острове с англичанином, судя по всему, она обрела его на Родине...
За последние 40 дней Али, отец Марьям, три раза прилетал из Уфы в Москву, чтобы тайно встретиться с бывшей женой, и снимал номер в гостинице. Каким-то образом об этом узнала тетя Соня и стала ругать блудного сына, который изменяет жене налево и направо. Бакинская гостья, а она тоже на кладбище, привезла с собой три коробки восточной выпечки. Раскладывает ее в пакеты так, чтобы хватило угостить всех, кто придет в ресторан «Сценарио» на Тверской, чтобы помянуть полковника. А там сметливая Маня строго следит за официантами и поварами, чтобы все было как положено на поминках любимого и единственного дяди.
После побега внучки в Сирию Анна Андреевна перестала общаться с подружками, как бы они того ни хотели. Но сегодня на кладбище пришли все, чтобы в эту трудную минуту поддержать бабушку Марины. Тишину нарушает генерал:
– Дорогая Анна Андреевна! Мне очень жаль, что не смогприсутствовать на похоронах. Меня не было в Москве. Но сегодня наша семья с вами. Примите наши соболезнования от всей нашей гвардии чекистов и их жен. Для меня Владимир Иванович и вы были крестными. Низкий вам поклон! Когда в последний раз я был в больнице, он оставил для вас эту запись.
Он включает на громкую связь свой мобильник, и все слышат аудиообращение чекиста к своей жене:
– Милая Аннушка! Я знаю, что ты молча страдаешь. Нашавнучка обязательно вернется, и ты еще успеешь приласкать правнуков. Я всегда буду с тобой мысленно рядом. Родные мои сослуживцы! Иван обещал собрать всех вас вместе, как в былые советские времена, когда в одной комнате вмещалось несколько семей и по настоянию моей жены танцевали под музыку Магомаева. Аннушка, признаюсь честно, я тебя ревновал только к твоему кумиру! Единственная моя, я дарю тебе эту песню...
Между мной и тобой – гул небытия, звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя,  странная моя? Если хочешь, если можешь – вспомни обо мне, вспомни обо мне, вспомни обо мне.
Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне.
долгая любовь моя.
Расим не выдерживает этого зрелища быстрыми шагами отходит от всех в сторону. Он скорбит по семье брата и твердо решает ехать в Кусары, чтобы жениться на красавице, которую ему сосватали. Через неделю должна состояться его свадьба, и он спокойно сможет оформить опекунство над племянником, который все еще находится в Сирии вместе с Марьям, от мысли о которой невыносимо сжимается его сердце. Она для него как недосягаемое святое божество. «Ладно, женюсь, оформлю опекунство, пойду к мулле, чтобы иметь двух жен. Одна будет законная по свет-            ским правилам, а другая – по мусульманским обычаям».
Он недавно был в гостях у знакомого, который приехал из деревни Хирал Кусарского района на заработки. Они вместе позвонили мулле, знающему толк в таких мусульманских обычаях, как многоженство, которое вновь вошло в моду. Мулла Вадир, считавший себя самым опытным священно-служителем всего района, уверил его, что все уладит: и по гражданскому законодательству, и по мусульманским обы-чаям. На пути стояло только одно «но»
– это согласие обеих лиц прекрасного пола...
6 мая. 12 часов дня. Азербайджан. Город Кусары. Тут весна вовсю вошла в свои права. Цветут яблоня, вишня, слива. Стоит теплый денек. Кругом красиво и уютно, издалека видны величественные вершины Кавказских гор. Солнце ярко озаряет этот приграничный город. В палисадниках расцвели тюльпаны, крокусы и другие ранние весенние цветы, особенно наряден цветник Сары, матери Расима. В этот воскресный день она самая счастливая. Собрались близкие родственницы и подруги. Они готовятся к обряду сватовства. Оформляют в красивых корзинах подарки для невесты. Всей этой традицией, упаковать подарки и сладости, с особым энтузиазмом руководит соседка и подруга хозяйки Тамара. В считанные минуты все корзины с алыми лентами загружают в микроавтобус, и все женщины едут в селение Хирал, чтобы обручить невесту Эсмиру. А через неделю ее заберут в дом мужа.
Невеста, закрывшись с подругами в комнате, еле-еле сдерживает себя, чтобы не рыдать. Одна из них делает ей прическу и макияж.
Все понимают ситуацию, что жених невесту не любит: ссылаясь на неотложные дела, он ни разу не приехал повидаться с ней. Красавица не в силах ему отказать. Она должна пойти на большую жертву: надо помочь брату поступить в институт, вылечить отца, у которого цирроз печени, и угомонить мать. Сара почти каждые три-четыре дня навещает невесту сына, оказывая всякую поддержку ее семье, заодно оправдывает поведение жениха, ссылаясь на занятость молодого стоматолога. Все знают, что после гибели брата Расим очень изменился. Но слух, что будущий муж Эсмиры намерен иметь двух жен, облетел Кусары и Хирал с невероятной быстротой. Мулла Вадир проболтался жене, а та в свою очередь – подружкам... Только Эсмира не знает об этом. Мнения селения Хирал разделились пополам. Эльман, младший брат невесты, в этой ситуации не находит себе места. Тетя Фирангиз убедила парня, что в России все нерусские имеют любовниц и все жены терпят. И старший зять в Хабаровске тоже изменяет его сестре. Такова женская доля. К тому же Расим – молодец, он делает все по закону. Зажиточные мусульмане всегда имели несколько жен.
В доме у невесты идеальный порядок. На подоконниках в горшочках, в старых перекрашенных кастрюлях, в банках стоят комнатные растения. Как будто здесь ботанический мини-сад, и на каждом растении – табличка с названием. Старая веранда покрашена в салатовый цвет. Всю бедность этого дома перекры вает чистота и обилие цветов. Необыкновенно цветут орхидеи, их у Эсмиры шесть видов, даже зацвел кактус редкого вида. На веранде стараниями хозяюшек накрыты столы. По обычаю, будут одни женщины. Все расходы оплатила сторона жениха.
Ровно в час дня к дому подъезжает микроавтобус, и оттуда выходят свахи. Хозяин, отец невесты, лежит у своей сестры в соседнем доме, абсолютно трезвый. Он не пьет, боясь умереть накануне свадьбы дочери. Доктор Элик здорово напугал его: если не бросит пить, не видать ему родную дочь замужней. Протрезвев, он снова взялся за плотницкие дела, ведь когда-то этот человек был первым плотником на селе. Но, увы, зеленый змий сгубил его.
Свахи и гостьи со стороны невесты поздравляют друг друга с предстоящей свадьбой, садятся за стол и сначала пьют чай. Кроме корзин подарков, родственницы жениха привезли еще большой чемодан. Наконец из комнаты в темно-синем платье с длинными рукавами и белым кружевным воротничком выходит молодая. Красивая и печальная, с опущенной головой, садится на стул. Все кусарские кумушки отмечают, что достойнее невесты Расиму не найти. Тамара, подруга и соседка Сары, открывает чемодан и показывает всем дорогие подарки для невесты: норковую шубку, сумочку от Версаче, итальянское белье... Гузель, тетя Расима, надевает на Эсмиру изящный бриллиантовый комплект. Тамара набрасывает на плечи красавицы красивый павлово-посадский платок – это самый главный атрибут помолвки. Все, кроме самой невесты, восхищены красотой и дороговизной подарков. У Эсмиры от переживаний трясутся руки. Все это понимают, но делают вид, что не замечают. Тамара подходит к невесте и шепчет:
– Эсмира, дорогая, улыбайся! Смотри на меня! Мне 50, а явсе еще не замужем!
– Почему? Вы такая стильная и элегантная! Тетя Сара по-стоянно вас хвалит, – тихо говорит невеста.
– А потому, дорогая, что я воспитывала чужих детей. Игде только не была – и в Нью-Йорке, и в Англии четыре года жила. Воспитывала внука самого шейха. В совершенстве, кроме нашего, владею четырьмя языками. Все есть, а личной жизни нет. Всё! Улыбаемся вместе!..
И невеста еле-еле, по-театральному, начинает улыбаться.
...Понедельник. Хиральская средняя школа. Идет урок литературы, его ведет молодой директор Ашраф муалим. Он огорчен, как никогда: заявления об уходе подали два самых талантливых учителя – учительница биологии Эсмира и учитель математики Вагиф. Ему жаль терять хороших педагогов. Первая выходит замуж, а второй не выдержал, что любимую уводят из-под носа из-за его бедности. Талантливый специалист с красным дипломом закончил Азербайджанский государственный педагогический университет и приехал в родное селение по настоянию старой и одинокой матери. Его много раз уговаривали остаться в университете, закончить аспирантуру – бесплатно, с президентской стипендией – и сделать профессиональную карьеру. Подав заявление об уходе, Вагиф муалим собирается так и поступить, его ждут в вузе.
Молодому директору за три года стоило много трудов собрать хороший педагогический коллектив. Последние 10 лет школа была чуть ли не на последнем месте в районе. Предшествующий коллега был взяточником, а так как доказательств не нашлось, его оставили в школе и разрешили работать заместителем директора по воспитательной части. Потеряв хорошую кормушку, старый руководитель, а ныне Воспитатель, как прозвали его за глаза и ученики, и коллеги, все еще надеялся вернуться в свое кресло и всячески пытался навредить молодому директору. А ведь когда-то Хиральская школа славилась своими учениками.
...Ученики 11-го класса пишут сочинение. Две ученицы, положив мобильники на колени так, чтобы не заметил директор, переписываются на азербайджанском языке. Марият пишет:
– Говорят, Вагиф муалим тоже подал заявление об уходе!
– Тебе какая разница? Скорее бы закончились эти нудныеэкзамены. До свидания («до свидания» – на русском языке), школа.
– Видела, в каких бриллиантах красуется наша Эсмирамуалим? Нас учит, что деньги – не главное в жизни человека, а сама выходит замуж за богатого, чтобы стать второй женой. – Я с удовольствием стала бы третьей женой этого богача. Мои дети имели бы все. Смотри, как я бедно одета, все донашиваю за двоюродной сестрой. В доме одни разговоры – денег нет.
– Лучше помолчи! У тебя вон какой мобильник!
– Это мне дядя подарил.
– Смотри! Какой сегодня наш директор злой!
– Конечно, будешь злым: двух лучших учителей терять!Ужас! Воспитатель такой радостный ходит.
В это время директор медленными шагами подходит к одной выпускнице и отбирает телефон, затем изымает мобильник и у другой. Ашраф муалим садится за стол и читает переписку школьных сплетниц. По мобильнику вызывает буфетчицу Эллу, которая тут как тут, и просит проследить за тишиной в классе. Вместе с братом Эсмиры Эльманом муалим срочно покидает класс. Через считанные минуты по приказу начальства свой урок биологии покидает и молодая учительница. Директор объясняет, что отныне все, кто хочет увольняться из школы, должен подать заявление в районный отдел образования, и поэтому ей надо срочно ехать в Кусары. Директор вынужден слушаться руководства.
Через пару минут они садятся в его машину, чтобы поехать в Кусары. Директор сажает ее рядом с собой. Сзади уже сидят Вагиф муалим, Эльман и еще один старшеклассник. Она ничего не понимает. Машина подъезжает к дому самого директора, и он просит всех подняться наверх на несколько минут. Невеста Расима, как заколдованная, выполняет все указания. Директор зовет ее в одну из комнат и предлагает прочитать сообщения старшеклассниц. Молодая учительница читает их и рыдает, поняв смысл сплетен.
В гости к хозяину приходит срочно вызванный мулла Вадир. Директор, оставив Эсмиру, выходит в зал. Все садятся на пол в присутствии священнослужителя селения. В зале находятся Вагиф муалим, старая мать директора, брат Эсмиры Эльман и сам директор, который что-то затеял. Приехавший вместе с ними старшеклассник срочно заряжает свой дорогой мобильник.
– Валлах! СубханаЛлах! СалляЛлаху алейхи ва Алихи Васаллям! Клянусь нашим Великим Пророком Мухамеддом! Аллаху алим! Уважаемый директор, я не могу делать никах по вашей просьбе. Я обещал сделать никах законному жениху Эсмиры муалим Расиму.
– Хорошо, многоуважаемый мулла! Скоро будут выпуск-ные экзамены! А ваш внук пишет сочинение так, что одно слово на азербайджанском языке, а другое на лезгинском. Везде стоят камеры, и ваш наследник останется без аттестата зрелости.
– Так он у меня знает только интернетный язык! Вай-вай,Яиляяхи илля Аллах, что мне делать?!
– А ничего! Вы выполните свои обязанности по моейпросьбе, а я сделаю так, что ваш внук сдаст  выпускной экзамен по азербайджанскому языку. А сейчас сделайте никах перед законными представителями: я от лица Вагифа муалим, а Эльман от лица Эсмиры муалим. Я вам дам за ваши услуги три маната и три килограмма сахара.
– Не надо мне сахар, у меня дома целый мешок стоит. Кроме того, у меня сахарный диабет.
– Вот-вот, многоуважаемый! Вам нельзя нервничать.Ладно, я вам дам 50 манатов, пять килограммов риса и гарантию, что ваш внук получит документ об окончании школы.
Эльман успокаивает рыдающую сестру, снимает с нее драгоценности, чтобы вернуть их обратно бывшему жениху, и приступает к обязанностям представителя. Старшая сестра, в слезах расцеловав своего брата, благодарит его. Начинается обряд: все сидят на полу. Молодые находятся пока в разных комнатах. Весь этот процесс снимает на мобильник старшеклассник. А хозяйка с телефоном в одной руке, а другой заваривая чай для гостей, докладывает о происходящем в ее доме своим подругам.
Около дома директора собралась толпа. Прибежали учителя, которые пришли на помощь, узнав, что Воспитатель доложил в район вышестоящему начальству о беззаконии, которое творит директор, а именно: сорвал все уроки, украл чужую невесту, чтобы насильно выдать замуж за другого. Этот ябеда позвонил еще и в полицию, в ярких красках описав чудовищное преступление должностного лица Хиральской средней школы. Педагоги встали на защиту своих коллег у ворот и никого не пускают... Мать невесты, услышав, что дочь украли, закатывает истерику и набрасывается на только что вошедшую золовку, уверяя, что это все ее уловки:
– Вай-вай-вай! Какой позор! На весь район! Я столькоденег потратила, чтобы дочь была счастлива. Упрямая ослиная голова из породы самих ослов. И Эльман туда же!
– А твоя порода самая настоящая собачья, хорошо хотьмои племянники не в тебя пошли, – кричит золовка.
На крики прибегают соседки и идут к дому директора школы, оставив истеричку одну.
Никах закончен, народ стоит и не уходит. Мулла Вадир объясняет всем присутствующим во дворе дома директора, что он на законных основаниях по воле Всевышнего сделал бракосочетание – никах, доказательство тому видео, которое старшеклассник отправляет всем желающим.
К дому подъезжают две машины: одна с участковым, а другая с двумя сотрудниками из РОНО. Высоких гостей встречает пожилая хозяйка дома и ведет на террасу, где пару минут назад Эсмира по божеским законам стала законной женой Вагифа. Сам хозяин и главный сват в лице директора школы кричит по телефону председателю сельского совета, чтобы тот быстрее пришел с журналом об актах гражданского бракосочетания. Хозяин сажает дорогих гостей из района за стол, чтобы рассказать обо всем происходящем. Новая счастливая пара – уже законные супруги – уединилась в отдельной комнате: так полагается по мусульманским обычаям. Прибегает мать жениха, и ее тоже допускают к разборкам. Бедная женщина вся трясется от страха, что сына могут посадить в тюрьму за кражу чужой невесты. Оказавшись в комнате с молодыми, она кидается на шею невестке:
– Ча бала! Я буду тебе настоящей матерью, а не свекровью!Ты у нас будешь самой счастливой невесткой. Лишь бы уладить этот скандал!
– Ча диде (милая мама)! Успокойтесь. Все будет хорошо!
Эсмира берет за руку мужа и выходит к непрошеным гостям:
– Извините! Никто меня не крал. Я по собственной волесогласилась стать женой Вагифа муалим.
– Хорошо, уважаемая, а где документ? Нам нужен доку-мент! – просит участковый.
На террасу дома вбегает председатель сельского совета, седой маленький толстый мужчина лет 60-ти, с книгой актов гражданского состояния. Вместе с ним пришел трезвый отец Эсмиры. Председатель в присутствии самых близких людей молодоженов документально оформляет этот брак по любви, который, несмотря ни на что, одержал победу над своим соперником – браком по расчету...
6 мая. Сирия. С 9 до 14 часов Марьям работает в медпункте лагеря Айн-Иса врачом. Работы не так много, как в Родже. Продавец магазина доволен как никогда: и хорошая прибыль идет, и жена почти вылечилась. Правда, пока ему нельзя исполнять супружеские обязанности, но он все стерпит, лишь бы супруга была здорова. «Дай Аллах тебе счастья, замечательная женщина из далекой России! Тебя сам Аллах привел к нам в лагерь. Пошли, Аллах, мне сына, а нашему бесценному Доктору всего, что она захочет. О Всевышний, помоги ей выбраться отсюда и чтобы она вышла замуж за добропорядочного мусульманина. Русские женщины неплохие и очень красивые, но почему-то мало рожают».
После обеда и очередного намаза Марьям показывает своим сестрам-мусульманкам снимки, сделанные дочерью генерала на Ваганьковском кладбище. Она обстоятельно рассказывает им про каждого. С радостью смотрит на фотографию Екатерины и Али:
– Вот мои родители! Правду говорят, что горе сближает людей.– Так они любовники, – замечает проницательная Зейнаб.
– Зейнаб! Думай, что говоришь. Они давно расстались,просто мой отец умеет вести себя, как джентльмен.
– Вот увидишь. Они любовники!
– Ладно. У бабы Сони спрошу. Она все знает!
В это время к лагерю подъезжает микроавтобус. Оттуда выходят военные и ждут, когда Умм-Алья соберет детей, которых должны вывезти на родину.
– Дети из России и Чечни, подходите с вещами к машине!
Через пять минут к машине в сопровождении женщин подходят пятеро ребят: две сестры, которым семь и три года, – Айла и Айлин в сопровождении матери; мальчики, круглые сироты – Гусейн и Гасан, и наш герой Алибек. Навряд ли можно описать расставание матери со своими маленькими дочурками. Молодая чеченка, плача, обстоятельно объясняет старшей, как присмотреть за младшей, пока они не окажутся у дедушки с бабушкой. Гусейн и Гасан ведут себя спокойно и радуются. Алибек не знает, как себя вести: с одной стороны, он так долго ждал этого момента, а с другой – он вынужден покидать своих друзей, Гулю и тетю Марьям, которая так была добра к нему после смерти матери. Гуля плачет. Девочки злорадствуют над «противной мамашей». Мадина подходит к ней и говорит:
– Так тебе и надо! Никто не возьмет тебя замуж! Алибектоже бросил тебя!
– Тетя Гуля, не плачь! Не слушай эту дуру! Я вырасту, найдутебя и поженюсь! – успокаивает Алибек Гулю и гладит ее по голове.
А Гуля вся в слезах:
– Хорошо, милый! Я сама не хочу больше замуж, но за тебявыйду! Я тоже вернусь в Дагестан и найду тебя!
– Ты будешь старой и противной! – не унимается Мадина.А Вера поддерживает подружку.
Все прощаются с пареньком. Он обнимает и целует всех, кроме Мадины и Веры, в знак солидарности с Гулей. Сарухан тоже не может сдержать слез. Один только будущий народный артист Габиб достойно держит себя в руках. После отъезда микроавтобуса мать чеченских девочек падает в обморок. Марьям оказывает ей первую помощь.
На другой день, как обычно, после работы и обеда Доктор занимается с Саруханом и Габибом. Учительница приобрела у продавца бумагу, ручки, хорошие карандаши и другие письменные товары, чтобы заниматься с ребятами. Теперь у нее пятеро учеников, не считая Маши и Аййат, они еще маленькие. Сначала педагог занимается с мальчиками Саруханом и Габибом, а затем с Мадиной, Верой и Дилей. Девочкам пять, шесть и семь лет. Зейнаб взяла на себя хлопоты по хозяйству двух палаток, своей и Доктора. Гуля научилась тщательно мыть посуду и хорошо стирать. Аварки ничего не дают делать Доктору и учительнице в одном лице. Все матери учеников Марьям Алиевны очень благодарны ей за то, что Доктор взяла на себя еще одну миссию – обучать детей грамоте в этих условиях.
В сирийской пустыне с каждым днем становится все жарче и жарче. Дни становятся все длиннее и длиннее, а ночи короче. Все абсолютно спокойны, надеясь, что скоро будет конец этой войне. В Аль-Холе ситуация катастрофическая: ежедневно от голода и диареи умирают по 15-20 детей. Еще остались группировки разных исламистских сил. Недобитые боевики прекрасно понимают, что конец их Халифату. Но сдаваться не хотят! Правительство Сирии в тупиковой ситуации: боевики «промышляют» в основном в контролируемых США районах, там, где живет основное население курдов – это северные районы страны, которые граничат с Турцией.
Три миллиона беженцев живут на границе Турции. Они умудряются переходить через колючую проволоку, разделяющую границы. Простые селяне-турки оказывают им помощь. Попытки турецкого и российского руководства договориться с США ни к чему не приводят.
7 мая. 3 часа дня. После первого урока Марьям получает голосовое сообщение от бабы Сони, где она подтверждает отношения между ее родителями. Потом она читает СМС от Расима:
«Милая наша Марьям! Не думал я, что вы, женщины, такие коварные! От меня невеста сбежала к другому. Конечно, я сам виноват: думал, что девицы любят деньги. Увы! Теперь я без невесты и попал в тупиковую ситуацию. Где мне взять свидетельство о браке? По закону мои родители являются опекунами сироты-внука. Скорее всего, им удастся вернуть Сарухана домой. Пожалуйста, уговори сына: если у нас получится, мы его заберем в Азербайджан. А там посмотрим, как быть. Искать еще раз невесту у меня нет времени. Да к тому же я «прославился» в родном городе как пижон, который намерен иметь двух жен.
Мой язык – мой враг. С низким поклоном, ваш Расим».
 
ГЛАВА 9
СОРВАВШАЯСЯ ОПЕРАЦИЯ
15 сентября. Азербайджан. Село Хирал. Школьная линейка. Первый день учебного года. Из отдела народного образования
Кусарского района присутствует высокий гость, приехавший вручить награды. Директор открывает линейку и дает слово вышестоящему начальнику, уважаемому Муалиму. Тот благодарит за приглашение. Начинается награждение. Главный муалим школы получает грамоту за успешное поступление многих учеников в вузы. Хотя три месяца назад руководитель получил выговор за срыв уроков в трех классах. Затем уважаемый гость награждает Эсмиру муалим за проект «Экология Кусарского района», занявший в республике первое место. Этим проектом руководила лично дочь президента Лейла ханум.
Кусарский район считается одним из экологически чистых не только в республике, но и во всем предгорье Кавказа. После жесткой политики президента в отношении браконьеров восстановилась естественная среда обитания диких животных. На всю страну известен случай с двумя браконьерами, убившими медведя. За это они заплатили огромный штраф и получили по два года условно. У всех истребителей фауны Кавказа отпала охота браться за ружье. После газификации 95% Азербайджана вырубка леса сократилась. Быстрыми шагами стал развиваться туризм. Зимой в «жемчужине» республики» – Кусарском районе открывается гор-
 
нолыжный курорт Шахдаг (Гора Шаха). Теперь селяне, живущие в этой высокогорной местности, да и туристы нередко встречаются с нашими братьями меньшими – оленями, лисами, зайцами. Все живут в согласии.
Молодая учительница получает денежное вознаграждение и хрустальную статуэтку в виде дикого горного козла. Бедная еле-еле стоит: голова кружится от сильного токсикоза. По этой причине она не смогла поехать в Баку для получения премии от первых лиц государства. Зато с гордо поднятой головой стоит Вагиф муалим, хотя никаких грамот не получает. Он рад за свою жену.
Бывший директор по прозвищу Воспитатель по собственному желанию ушел из школы, так как хиральские женщины не дали ему преподавать, особенно мулла Гулера, которая ополчилась на доносчика.
Отец Эсмиры под руководством доктора Элика лечится от алкоголизма и снова занимается любимым столярным делом. Миная, мать Эсмиры, больше не ругает мужа, а следит за его образом жизни и, кажется, снова полюбила его. Эльман успешно поступил в медицинский вуз. Внук муллы будет учиться в мусульманской духовной семинарии, где готовят священнослужителей.
...Город Кусары. Сара и Джамал, родители Расима, места себе не находят из-за расстройства свадьбы сына. Все подарки, которые вернула несостоявшаяся невеста, мать спрятала в шкафу в комнате, где четыре года назад спали покойные сын и невестка, Асим с Афиной. Бедная мать закрыла эту комнату на ключ и больше туда не заходит. Осталась только одна надежда – дождаться внука из чужой страны. Она больше не хочет связываться с непутевым сыном-москвичом, с его женитьбой. Хотя подруга-сваха рассказывает, что никто ее не осуждает, а некоторые красавицы готовы стать второй или третьей женой Расима. Востребованный холостяк приехал в город на десять дней, чтобы встретить племянника из Сирии и отдохнуть. Но племянника не удалось пока вернуть, отдохнув на природе несколько дней с другом, старший сын уехал обратно, клятвенно обещав родителям, что женится после того, как обнимет племянника.
По совету соседки Джамал построил еще одно помещение-пристройку. Там должен был жить Сарухан. Они создали все условия для нормального развития ребенка по возвращении его из плена. Бабушка вместе с подругой купила все необходимое для современного школьника: компьютерный стол с креслом, технику последней модели, книжные полки, детский спортивный тренажер, кровать.
Фамилия Сарухана уже внесена в списки учеников в одной из русских школ города. Тамара обещала своей подруге – бабушке Сарухана, что лично будет следить за учебой их внука, притом бесплатно. Все родные и близкие, да и просто знакомые так ждали возвращения наследника этой уважаемой семьи к учебному году. Но опять пошло что-то не так. Все лето Джамал вместе с тетей Соней добивались от Министерства госбезопасности возвращения сироты в республику. Он дважды сдавал анализ ДНК. Первая леди республики Мехрибан ханум лично взяла эту ситуацию под контроль...
Подмосковье. 7 часов вечера. Загородный дом Капцовых. Анна Андреевна стареет и плохо спит, хотя чувствует себя хорошо. Недавно, будучи у нее в гостях, друг семьи генерал Иван Петрович объяснил всю ситуацию, сложившуюся на севере Сирии: все это рано или поздно закончится, и ее единственная внучка вернется домой.
Таксим и Максим из Уфы, сводные братья Марьям, поступили в МГИМО. Ребята сняли квартиру в центре, но жилье оказалось не совсем пригодным для проживания, требовался ремонт и замена труб. Тетя Соня, приехав из Баку, забрала своих внуков-студентов и переселила их в квартиру Капцовых на Тверской, пока их мать Лейла занималась ремонтом в подмосковной квартире. Маня заведовала всем хозяйством Анны Андреевны и ругала свою племянницу Екатерину, мать Марины, за ее плохое поведение: встречается с бывшим мужем Али, растолстела и ест все подряд, да еще тайком, по ночам.
Катерина попала в тупиковую ситуацию: с одной стороны, она счастлива, вновь почувствовав себя любимой женщиной, а с другой... ее мучает наступивший климакс. Бедная женщина не доверяет московским врачам. Все ходит по частным клиникам, где принимают иностранцы. Последней раз, когда была на приеме у диетолога-индуса, чтобы остановить зверский аппетит, заграничный лекарь продал ей по немыслимой цене сбор «редких» растений. Гималайские травы никак ей не помогают, и страдалица, наоборот, все полнеет...
До ужина целый час. Пришло сообщение от Али из Уфы: «Ну как ты там, хоть грамм сбросила? Перестань шляться по всяким шарлатанам. Сходи к нормальному врачу-диетологу. У тебя нарушен гормональный обмен из-за смены питания после Новой Зеландии. Людмила грозится уволиться, если не прекращу с тобой встречаться. Как она узнала? Ума не приложу! Я уже стал вас, женщин, бояться!»
Екатерина отвечает: «Я не напрашивалась тебе в любовницы. Давай прекратим наши отношения, с этим климаксом у меня пошло отвращение к мужикам. Это твоя жена, наверное, постаралась доложить ей. Ладно! Не могу больше, голова кружится, пока Маня во дворе, пойду что-нибудь в холодильнике найду, хоть яблочко! Спокойной ночи! (в Уфе 23 часа ночи)».
Толстушка тихими шагами подкрадывается к холодильнику, чтобы вытащить что-нибудь вкусненькое и тайком съесть, как вдруг хватается за живот, садится в коридоре на пол и чуть не кричит на весь дом. Перепуганные Анна Андреевна и Маня, которая уже поднималась по лестнице, бросаются ей на помощь.
– Катя! Что с тобой?! Маня, вызывай скорую! – чуть неплачет мать страдающей.
– У меня внутри что-то двигается...
– Не что-то, а кто-то! Ох! Я и думала, что эти встречи додобра не доведут. Ну разве можно встречаться с женатым? Бедная наша Марина находится в аду, а эти бесстыжие родители детей заводят! Весь мир перевернулся!
– Маня! Прекрати, пожалуйста! Катя! Что все это значит?
– Мама, у меня ребенок зашевелился. Прости меня! –сквозь слезы шепчет Екатерина, мгновенно осознав, что с ней происходит на самом деле.
1 сентября. Сирия. США надоела ситуация в контролируемых ими районах. Очевидно, что в этой войне Россия пользуется большим авторитетом, чем Штаты, и это их не устраивает. Курды, основное население, живущее на севере Сирии, требуют автономии и наводит свои порядки. Все стороны в тупике: множатся многочисленные лагеря беженцев, где наступает гуманитарная и антисанитарная катастрофа, особенно это заметно в Аль-Холе, где ежедневно умирают десятки узников. На границе Турции 3 миллиона беженцев! Нескольким тысячам несчастных удалось прорваться через колючую проволоку на турецкую территорию, где они нашли приют у простых людей соседнего государства.
Одноименный город лагеря Айн-Иса полностью разрушен, не считая нескольких уцелевших домов, в том числе и жилища продавца из лагеря Айн-Иса. У него дела идут лучше всех. Жена вылечилась и носит под сердцем его ребенка. Хитрому дельцу удалось уговорить Марьям вложить хорошенькую сумму, чтобы поменять старую машину на новую, объяснив, что грузовик часто ломается и скоро ему придется прекратить поставку продуктов.
Днем в лагере невыносимо жарко. Тонкая синтетическая ткань палаток еле-еле спасает от палящих лучей солнца. Воду можно не греть, она всегда горячая. Только чай и еду готовят на керосиновой печке. Электричества нет. Песок в палатках даже днем очень горячий. Хозяюшки стараются соблюдать правила гигиены для себя и своих детей, экономя при этом воду. Зейнаб пришлось убедить всех сестер-мусульманок, что стирать лучше хозяйственным мылом, а не порошком. Под чутким руководством Габиба дети больше не бросают мусор где попало.
Вот уже месяц никого не выкупают из лагеря после одного случая, когда родные даргинки заплатили большой выкуп, а ее с двумя детьми так и не забрали. Все ждут дальнейшего развития событий. Не за горами зима. Но теплой одежды ни у кого нет. Так как в лагере нет взрослых мужчин, все ходят в свободной одежде. Как только подъезжает машина, сестрымусульманки надевают хиджабы с открытыми лицами.
Женщины стараются не выходить из палаток, если только набрать воды из цистерн или в магазин. Основные продукты – картофель, яйца, плавленые сырки, «Ролтон» или «Доширак» и банки с консервированной фасолью, кукурузой, оливками и маслинами, оливковое масло. Из фруктов – бананы, яблоки, свежие финики. На десерт – сгущенное молоко, печенье, конфеты... Мяса, творога, рыбы и других скоропортящихся продуктов из-за жары ни у кого нет. В магазине – большой холодильник, работающий от генератора. В нем есть все: сливочное масло, молоко в пакетах, творог, сырки, куры, рыба... Но не каждая пленница может себе это позволить. Богатая москвичка старается покупать все не только для своей новой семьи, но также для детей сестер-мусульманок, с которыми так подружилась в тюрьме. Здесь их все называют Альджамаа (по-арабски это маленький коллектив людей, живущей единой семьей).
Гуля по-прежнему не ладит с девочками. Озорницы сами напрашиваются на всякие разборки с этой «противной мамашей». Попытки Зейнаб и Габиба повлиять на маленьких «скандалисток» ни к чему не приводят. Только молчаливая Диляра ни на чьей стороне. Она очень любит свою первую и единственную учительницу Марьям Алиевну, которая обучает ее и других детей. Вместо учебников они пользуются Интернетом, где одним нажатием пальца можно рассмотреть любой объект. Дети очень любят интерактивный предмет «Окружающий мир». Тетради, карандаши и ручки у них куплены впрок. Диля красиво рисует, хотя этому ее никто не учил. Решать примеры с простейшими однозначными числами она может только на пальцах; все буквы выучила, но складывать их в слоги девочке никак не удается. Вера и Мадина овладевают знаниями в силу своих возможностей. Им помогает Габиб. И он, и Сарухан учатся очень хорошо. Учительница ставит им красной ручкой «5» прямо на лоб, «4» – на локти. «3» и «2» (дети их получают очень редко, если только за поведение) на ладонь, которую ученики прячут от мам.
Маленькая Маша и Айят, наверное, самые счастливые. Они родились здесь и другой жизни не знают.
Все лето Марьям рассказывала сыну о предстоящей разлуке, убеждая, что ничего страшного в этом нет. Сарухан никак не понимает термин «граждане разных государств», а скорее – не хочет. Сын задает ей один и тот же вопрос: «Мама, если ты не умираешь, почему мы должны расстаться?!» А ведь его должны вот-вот забрать и отправить туда, откуда он приехал четыре года назад с живыми родителями. Малый смутно помнит свою родину, бабушку с дедушкой, но свежеиспеченного лезгинского хлеба со сладким чаем и брынзой он хочет постоянно, и его друзья тоже знают, что на Большой земле, откуда приехал Сарухан, пекут волшебный и очень вкусный хлеб под названием «Фу».
Зейнаб нашла общий язык с Гулей, учит ее хозяйствовать. В июле «противной мамаше» исполнилось всего 17 лет.
В мае ко всему в придачу всех наших героев оккупировали вши – пришлось всех детей брить машинкой, а женщинам отрезать свои косы. От длинной и толстой косы у Марям остались только слегка вьющиеся каштановые волосы в несколько сантиметров. За лето у всех волосы немного отрасли. По настоянию Зейнаб дети стараются не входить в контакт с другими сверстниками из-за вредных насекомых, которые могут в считанные часы полчищами напасть на их головы. А вычесывать их стоит многочасовых трудов. После майского инцидента Зейнаб каждое утро проверяет Доктора, чтобы эти вездесущие паразиты не расплодились в шелковых волосах любимой сестры-мусульманки.
Вот уже несколько дней детям скучно. Временно прекратились интерактивные уроки по «Окружающему миру», оказывается, это дорогое удовольствие. Все ученики хорошо знают многих животных всего мира: зверей, рыб и птиц, а также домашнюю живность. Они больше не смеются над Верой, которая самку барана называла баранихой, а детеныша – бараненком, и что самец индейки у нее не кто иной, как индеец.
Мегабайты на Интернет стоят очень дорого. Мобильники все заряжают через солнечные батарейки, которые на веревке вешают на шею. Сестры-мусульманки стараются тайком от стражей порядка заряжать свои аппараты, чтобы общаться с родными. Переводы от родных идут очень долго. Деньги богатой москвички просто тают. Она совсем забыла про заначку, спрятанную под подошвой кроссовок по настоянию еще покойной Афины. Финансовые расходы Марьям Зейнаб взяла на себя после того, как случайно узнала о мошенничестве продавца.
Самое лучшее время суток для всех – это прохладные сирийские ночи, когда поздно вечером после очередного намаза все выходят из палаток, кроме Маши и Айят, чтобы по «навигатору», установленному в дорогом телефоне главного знатока астрономии, наблюдать за звездами и слушать очередной древнегреческий миф уже из уст Габиба. Все поражены талантом этого мальчика: как настоящий артист он может представлять ту или иную легенду в лицах. Женщины чуть не плачут, когда Габиб рассказывает миф о Персее и Андромеде. Дети ложатся спать поздно и встают очень поздно, когда жаркие лучи солнца ярко освещают палатку.
Одну очень строгую надзирательницу называют за глаза Медуза Горгона, хотя она лояльно относится к этой Альджамаа (общине), которая живет здесь последние пять месяцев. Ей приказали «сверху» по-человечески обращаться с ними. Марьям постоянно тайком от других подкидывает «Медузе Горгоне» немного денег. Та в свою очередь делает вид, что тщательно проверяет всех пленниц, а на самом деле ничего не замечает и не отбирает ни фонарей, ни мобильников.
Злится только Умм-Алья (насквозь прокуренная торговка из Ирака), которую все называют ведьмой – Сахирой. Она никак не может подружиться с Доктором и ее соседками, которые не хотят покупать ее товары. Умм-Алья еще больше постарела за лето, лицо и руки стали цвета шероховатой коры. Ее никто не любит, даже опасаются, но связываться не хотят. Несмотря на все предупреждения со стороны охраны, чтобы ведьма не приближалась к этой Альджамаа, она все равно сплетничает про сестер-мусульманок.
Продавец магазина, наоборот, расхваливает всем посетителям самую умную и богатую москвичку, которую враги заманили в железные сети. Он каким-то образом узнал, что прекрасную незнакомку опекают сверху, но по непонятным причинам не могут пока выкупить. Авторитет русской растет на глазах, и здесь ее тоже все называют Доктором. По-прежнему наша героиня по собственной воле выполняет свой врачебный долг. Много лекарств она приобрела за свои деньги. В июле даже вылечила главную интриганку-ведьму от пневмонии, а больная даже спасибо не сказала.
Расим ежедневно общается с племянником в пять часов вечера, чтобы вновь и вновь рассмотреть ангельское личико любимой. Марьям тоже интересно разговаривать с ним. Она каждый день ждет его звонка. Работы не так много, как в Родже. Доктор все успевает до двух часов вместе с медсестрой, сорокалетней женщиной-курдкой.
Видеозвонок с незнакомого номера. Это Расим, который приехал в Кусары в отпуск на десять дней и купил новую симкарту.
– Алло! Приветствую вас из моего родного города! Можносначала с вами поговорю, потом позовете Сарухана.
– Да, конечно!
– Милая Марьям! Сегодня или завтра заберут Сарухана!Я и дальше буду общаться с вами, да и Сарухан будет сильно скучать по вам. Скорее всего, на следующей неделе вы тоже уедете в Москву. Все решено окончательно! Моя женитьба и опекунство, как вы знаете, отложены.
– Я все знаю! Я так и не смогла убедить моего сына онашем временном расставании!
– Весь в меня пошел! Упертый!
– Правда, ваших мужчин называют дикими упертыми гор-ными козлами?!
– Вам не нравятся горные туры, особенно с прямыми ро-гами?! Они своих козочек никому в обиду не дают! – Расим неожиданно меняет тему: – А хотите, я вам исполню Высоцкого?
– Очень хочу! – с искорками в глазах отвечает Марьям.
Самир берет свою гитару, кладет телефон на подставку и поет под аккорды семиструнки:
Мы живем в мертвящей пустоте – Попробуй надави – так брызнем гноем, И страх мертвящий заглушаем воем – И те, что первые, и люди, что в хвосте.
У Марьям на глазах слезы...
Расим заканчивает песню и продолжает:
– Я на десять дней приехал в Кусары. Сначала встречу Са-рухана, а потом буду отдыхать в горах с моим другом из Москвы. Купил крутой фотоаппарат и новую современную палатку.
– А как же ваша работа? Оставили ее на целых десятьдней? Ведь говорили, что и дня прожить не можете. А как же ваши больные?
– Врачу тоже нужна передышка.
– А где вы учились?
– В Москве, в 3-м меде.
– А жилье у вас есть? – Марина ругает себя, что задаеттакой меркантильный вопрос, но любопытство пересиливает.
– Конечно, – без тени бахвальства отвечает Расим, – ком-ната в коммуналке в центре и трехкомнатная квартира в Подмосковье, правда, я там даже ремонт не сделал, да и не хочется туда переезжать. Из коммуналки мне до работы 20 минут добираться.
Больше заинтригованная Марьям ничего расспросить не успела – заходит Сарухан с небольшим бидоном воды.
– Мама! Пока нет очереди, я принес воды!
– Спасибо! Сынок, иди поговори с дядей!
– Не хочу! Он говорит одно и то же!
– Пожалуйста, поговори!
...2-е сентября. 9 часов утра. Доктор собирается на работу. В лагерь въезжает джип, и два военных с главной надзирательницей подходят к палатке Марьям. Она приглашает их войти внутрь. Гуля ставит чайник на керосиновую печку. Высокий и худой военный обращается к Сарухану:
– Тебя зовут Сарухан? Ты из Азербайджана?
– Да, а что?
– Собирай свои вещи, попрощайся со своей мамой, онатоже скоро уедет отсюда, и вы вновь встретитесь.
Марьям вся покрывается холодным потом, ноги делаются как ватные. Обессиленная, она садится на постель и ждет реакцию сына. Гулю знобит.
– Мама! Можно я попрощаюсь с друзьями?!
– Конечно можно, милый!
– Только недолго! Мы должны еще двоих забрать и к обедуподъехать к турецкой границе, передать всех детей, – поясняет другой военный.
Гуля наливает чай и плачет. Марьям сидит не в силах пошевелиться и ничего вокруг не замечает. Выпив с большим удовольствием свежий чай с финиками, гости просят Гулю позвать мальчика. Почему-то на улице тишина. Через пять минут она возвращается с матерью Габиба Эльзой и Зейнаб, сообщая, что Сарухана нигде нет.
– Он зашел к нам, что-то шепнул сыну и ушел, – говоритЭльза.
Еще полчаса весь лагерь ищет Сарухана, а его нигде нет. Вся охрана, надзирательницы, даже Умм-Алья подключились к поиску. Марьям от шока не может встать с места. Гуля плачет и не отходит от Доктора. Зейнаб вызывает на допрос Габиба, который несет воду из цистерны и почему-то не ищет друга.
– А почему я должен искать его? Он вышел на дорогу ипошел пешком, сказав мне, что хочет поймать гюрзу.
– Какую еще гюрзу? – спрашивает Гуля
– Какую-какую, обыкновенную! – абсолютно спокойнымтоном отвечает Габиб.
А сам опять идет набирать воду с маленьким бидоном. Один из военных садится в джип и едет искать беглеца. Сарухана нигде нет. Мать не в состоянии о чем-либо думать. Она поняла, что недооценила сына. Ежедневные беседы о временном расставании ни к чему не привели. У бедной женщины только одна мысль: «Лишь бы ничего не случилось!»
– Ну извините нас, дальше ждать не можем, если найдемего по дороге, то сообщим вам, – говорит высокий военный.
Машина отъезжает; от Сарухана никаких вестей. Диляра и Габиб под палящими лучами солнца возятся около цистерн и шепчутся.
Зейнаб подходит к Марьям и говорит:
– Вставай, милая моя, пойдем! Кажется, я поняла, где нашбеглец.
Подруга поднимает ее и ведет к цистернам. Тяжелыми шагами, еле-еле двигаясь с помощью сестер-мусульманок, Зейнаб и Гули, ничего не соображая, Марьям идет туда, куда ее ведут.
Народ тихо собирается около воды, чтобы выразить сочувствие Доктору в связи с пропажей сына.
Около одной из красных цистерн валяется крышка, а Диля и Габиб растеряны от того, что стали собираться люди.
Зейнаб громко говорит:
– Я сейчас поднимусь на эту цистерну и закрою крышку,а то могут змеи и скорпионы залезть туда, и мы все отравимся. Кто же снял эту крышку?
– Я сейчас залезу! – сообщает Умм-Алья.
– Стойте! – кричит Габиб. Он обращается уже к Марьям:– Тетя Марьям Алиевна! Дайте честное слово перед народом, если Сарухан сейчас к вам выйдет, вы никогда больше не расстанетесь.
Бедная мать дрожащим от волнения голосом перед всеми дает клятву:
– Именем нашего Всевышнего клянусь, что я никогда нерасстанусь с моим Саруханом! Аллах Акбар! Аминь!
Все, включая и детей, повторяют за ней:
– Аминь! Аминь!..
– Сарухан, выходи! – дает команду главный режиссерэтого спектакля.
– Мы свою роль уже сыграли, выходи! – повторяет Диля.
Гуля включает мобильник и снимает, как из полупустой цистерны вылезает Сарухан, весь мокрый, и кидается на шею матери.
– Я нни-ни-ккуда не уед-ду без теб-бя, мма-мма! – за-икаясь, говорит Сарухан.
У всех на глазах слезы, даже у бесчувственной ведьмы.
Это видео Марьям перешлет Расиму, и родственники мальчика окончательно убедятся, что нельзя разлучать сына с матерью, даже если они не родные по крови. Генерал, получив видео от Анны Андреевны, не знает, что делать. Как вызволить из плена внучку покойного полковника с чужим мальчиком, гражданином другой страны? В МФБ Азербайджана тоже не знают, как найти выход из этой ситуации. Тетя Соня предлагает Расиму срочно регистрировать фиктивный брак с Маней, оформить опекунство над племянником и решить эту проблему...
Мадина и Вера обижены на Габиба, что их не подключили к операции «Ы», а главную роль дали Диле. Марьям купила настоящий французский крем для Гули у торговки Умм-Альи и примирилась с ней. По настоянию Доктора главная торговка дорогой косметикой начала лечить свое лицо обыкновенной белой глиной. Результат был вскоре замечен. Исчезла шероховатость кожи и улучшился цвет. Сарухан от стресса стал заикаться. Габиб помогает другу, они вместе выговаривают слова, растягивая их как можно дольше по слогам...
5 сентября. 3 часа дня. Азербайджан. Кусарский район. Подножие горы Шахдаг (высота над уровнем моря – 4243м.) Одно из красивейших мест страны. Расим с другом и соседом по московской коммунальной квартире Александром Павловичем поставили палатку недалеко от местного селения Лаза. Александр Павлович – ученый-энтомолог, 50-летний холостяк, высокий и худой. Он давно в разводе, единственная дочь живет в Германии, замужем за немцем. Коренной москвич поражен красотой и чистым воздухом этих мест.
Шесть лет назад кусарский стоматолог купил комнату в коммуналке, принадлежавшую до этого бывшей супруге ученого. Сначала они не ладили с Расимом: молодой сосед нередко устраивал вечеринки, играл на гитаре и пел... Но четыре года назад темпераментный лезгин замкнулся в себе, и больше не было слышно песен. Весь подъезд знал в лицо Расима, который неожиданно стал печальным и замкнутым. Иногда по ночам Александру Павловичу невыносимо было слышать тихие рыдания взрослого мужчины из другой комнаты. Однажды он вошел без стука и стал объяснять соседу, что нельзя так убиваться из-за несчастной любви. Расиму пришлось рассказать ученому о невыносимой боли от потери единственного брата, без которого ему трудно жить. Палыч, поняв ситуацию, не отвернулся от него из-за брата-ваххабита, а, наоборот, лучше понял соседа, трудягу с тонкой натурой. С тех пор они стали жить душа в душу. А бабушкам во дворе он рассказал о неразделенной любви «нерусского». Вскоре и московские старушки стали симпатизировать парню, а тот, в свою очередь, часто угощал их фруктами. Холодильник двух холостяков наполнял Расим, коммунальные услуги оплачивал Палыч. Один раз в неделю у них убиралась молодая таджичка.
Ученый-энтомолог не мог не наслаждаться горным воздухом и красотой здешних мест. В небе через перистые облака сияло солнце, и снежная вершина Шахдага искрилась и сверкала от его лучей. Эта Царь-гора похожа на огромный дом с белоснежной плоской крышей. «Резиденция огромного Великана – царя всех великанов» построена из неровных, выступающих узкими длинными террасами пластов бурого камня. У самого подножия огромной горы разбросаны скалы и одинокие утесы. Дальше расположены многочисленные холмы, покрытые коврами с нежным салатово-изумрудным ворсом трав, которые так красиво колышутся от легкого дуновения ветерка. Многие из холмов заканчиваются узкими, но глубокими ущельями и небольшими равнинами.
Недалеко от пригорка, где остановились наши герои, падает большой водопад. А в нескольких шагах от него – маленький водопадик с тихо журчащей струей, своими каплями напоминающей слезы невинной девушки, звуком своим похожей на звон разбивающегося хрусталя. Этот поток в народе так и называют: «девичьи слезы». По легенде двое влюбленных не смогли соединиться, от горя и слез они превратились в водопады: парень – в большой, а девушка – в маленький. «Живительная влага разлученных исцеляет души не только влюбленных, но и всех желающих», – гласит предание.
Представьте себе, как зимой потоки падающей воды превращаются в прозрачное толстое богемское стекло. Как все это блестит и сверкает от лучей кавказского солнца! Когда открывают горнолыжный сезон, спортсмены со всего мира на очередных соревнованиях ежегодно поднимаются по этой большой ледяной глыбе.
Водопад заканчивается узкой мелководной речкой Лаза с кристально чистой прохладной водой, которую хочется пить и пить. Организм очищается, при этом не знаешь, что такое отечность рук и ног от избытка жидкости и чувствуешь себя намного легче, чем до приезда в эти места. А горячий чай в самоваре на углях, заваренный с чабрецом, которого тут в изобилии, наверное, самый лучший в мире напиток, утоляющий жажду.
Лаза (в переводе с лезгинского – белая) протекает через одноименное село, которое было основано в 1832 году. Рядом находится старая мечеть. Дворов в селе где-то 20-25. Все живут одной дружной большой семьей. Даже в годы развала СССР сельчане поддерживали друг друга. Здесь очень суровый климат. Сегодня каждая семья имеет хороший доход от туристов и от разведения домашних животных, в основном овец. Давно проведен газ. А самая красивая достопримечательность села – пять водопадов, которые его окружают.
Когда едешь по узкой дороге над глубокими расщелинами, охватывает некий страх: а вдруг машина сорвется? Но нет, хорошо асфальтированная дорога – от города до этого места – не вызывает беспокойства.
От самой дороги и на тропинке, ведущей к водопаду, много машин: микроавтобусы, легковые, такси. Туристы со всех концов планеты едут сюда, большинство – из Арабских Эмиратов. Сегодня, хотя и будний день, народу полно. По внешности нетрудно догадаться, кто откуда. Восточные мужчины с женщинами в черных хиджабах – из Эмиратов и Ирана; с узкими глазами – из Китая и Кореи; со светлыми лицами – из Европы.
Небольшое уютное кафе и навесы для пикников наполнены народом. Вокруг дымят самовары; хорошо оборудованы шашлычницы. Местные мужчины и подростки обслуживают гостей, а также предлагают знаменитый лезгинский хлеб «Фу» с настоящим овечьим сыром (помните, как постоянно вспоминает его Сарухан?). Другие продают свежую баранину для шашлыков.
...Поставив палатку, москвичи идут в кафе к заранее приготовленному для них столику. По обычаю, сначала подают самоварный чай с чабрецом и с маленькими кусочками крепкого сахара в грушевидных небольших стаканах – армудах. Ученый-энтомолог, который побывал во многих частях света, восхищен необычайно ароматным и вкусным напитком. Он выпивает несколько стаканов.
После обеда они идут к водопаду, где собрался народ: потоки прозрачной прохладной воды с брызгами ниспадают со скалы. Расим делает фото- и видеосъемку и думает только о том, как он отправит любимой в пустыню Сирии эти великолепные пейзажи его родных мест. Высоко в небе парит одинокий орел. Погода становится все прохладнее, из-за высоких скал надвигается густой туман. Последние теплые деньки в Шахдаге на исходе.
Ночь в окрестностях «замка главного каменного Шаха». Палыч спит в спальном мешке, как младенец. Похолодало. Расиму не спится. Где-то рядом скуляще воют шакалы, кажется, плачут грудные дети. Он одевается потеплее и выходит из палатки. Шакалов-падальщиков не видно. Зря на Кавказе люди их сравнивают с нехорошим человеком или с доносчиком. Эти четвероногие – настоящие санитары, которые выполняют свою миссию по сохранению природной фауны. Звон падающей воды из пяти водопадов слышно еще громче, чем днем. Откуда-то издалека доносится громкое «угу» или «у-гуух» филина. Главное ночное светило, кажется, улыбается своим перламутровым загадочным сиянием Расиму, успокаивая нервы. Так же, как и в сирийском небе, здесь звезд гораздо больше, и они ярче, чем в Москве. Справа, в нескольких километрах, видны ночные огоньки пансионата, слева, в низине – в деревне кое-где в окнах еще горит свет.
«Как же я раньше не замечал этой красоты наших мест! – думает Расим. Его мысли снова переключаются на племянника: – опять сорвалась операция! Как же этот мальчуган крепко полюбил свою новую мать! Да, мы часто недооцениваем детей! Божественное создание – Марьям, как же чиста твоя душа! Какой у нас будет первая встреча?! Я от своего не отступлюсь, она станет моей единственной. Сарухану нужны настоящие родители, и мы с ней будем ими. Я сделаю все, чтобы мои родные, вернувшись из плена, были счастливы. После того видео, где мальчик спрятался в цистерне с водой, чтобы его не забрали от матери, мои родители поняли и не пристают больше ко мне с женитьбой. Родные мои, когда же вы вернетесь из плена? Когда же я смогу вас обнять?
Асим! Мой единственный брат! Что же ты натворил?! Куда и зачем ты сбежал? Чего тебе не хватало на этой прекрасной земле?! Сколько кусарских ребят лежат в песках сирийской пустыни? Кто вам затмил разум?! Когда же закончится эта проклятая война?»
Бедный Расим еще не знал, что встреча с племянником и возлюбленной, которую, правда, он видел только на видеоэкране, затянется на несколько месяцев.
Нам не дано предугадать, что ждет впереди. Только надо верить, надеяться и ждать. И тогда Всевышний обязательно повернется в твою сторону! Так и должно случиться с моими героями. А иначе зачем писать их историю?!
 
 
ГЛАВА 10
ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
6 октября. Воскресенье. Подмосковье. Загородный дом Капцовых. Сегодня у Анны Андреевны день рождения. Скоро вечер. За большим столом собрались мать Марьям Катерина, сводные братья – Максим и Таксим, племянница Маня, Александр Павлович, Расим со своими родителями Джамалом и Сарой, которые, так и не дождавшись внука из плена, переехали жить к сыну в новую квартиру в Подмосковье. Для всех не секрет, что Катерина ждет ребенка: УЗИ показало, что родится мальчик. Сыновья Али к предстоящему рождению сводного братика, пусть и незаконного, относятся абсолютно спокойно, даже предупредили мать Лейлу ханум, чтобы никаких скандалов не устраивала. Ребята дали понять матери: подумаешь, у отца одной любовницей больше, к тому же – это первая его жена, которую он не мог забыть за годы разлуки.
Все ждут генерала с женой, который должен приехать с минуты на минуту, чтобы поздравить именинницу.
Пока все пьют чай с чабрецом и хвалят необыкновенно ароматный горячий напиток. Только Александр Павлович не согласен со всеми. Он никак не может забыть вкус того чая из самовара у горы Шахдаг. Женщины сегодня в красивых нарядах, с прическами и макияжем. Екатерина в новом платье для беременных – она раздалась еще шире. Высокая Маня неотразима в элегантном платье темно-синего цвета. Все привыкли видеть ее в брюках или в джинсах. А тут – такая красота! Палыч не может отвести от нее глаз. Все это чувствуют, но молчат и только иногда улыбаются. У всех настроение приподнятое, всячески поддерживают именинницу и твердо уверены, что в следующем году юбилей виновницы торжества отметят с размахом и вместе со страдальцами из Сирии.
Но вот, наконец, к дому подъезжает такси. Генерал с супругой и с букетом роз спешит поздравить дорогую Анну Андреевну.
Застолье в самом разгаре. Звучит музыка. Кавалеры приглашают дам на танец под песню Магомаева «Самый лучший город Земли»:
Песня плывет, сердце поет,
Эти слова – о тебе, Москва! К нам в Москву приезжай И пройдись по Арбату!
Лучше всех танцуют ученый-энтомолог с Марией. Расим с братьями-близнецами дают жару. Генерал с Анной Андреевной соблюдают медленный темп. Сара стесняется и сидит вместе с Катериной. Джамал, вспомнив молодость, которая прошла в России (отец был военным), вместе с женой генерала ничуть не отстают от всех. Максим и Таксим по очереди все снимают на камеру, делают фото и сразу же отправляют их в далекую Сирию своей сводной сестре и новому племяннику – Сарухану...
Сирия. США окончательно надоела тупиковая ситуация на севере Сирии, где возникли бесчисленные лагеря беженцев, раздражает поведение военных курдского формирования «Народное ополчение», замешанное на алчности. Вояки из бандформирований все больше приходят в ярость, понимая, что у них осталась только одна дорога «попасть в рай» – как можно больше убить кафуров (неверных) и самим быть убитыми. Президент и командование Соединенных Штатов принимают решение о выводе своих войск с территорий, контролируемых боевиками. Все больше и больше беженцев на границе Турции. Им ставят палаточные лагеря и оказывают гуманитарную помощь из России и Турции.
Руководство курдского «Народного ополчения» тоже в тупике – не знает выхода из сложившейся ситуации. Все меньше и меньше выкупают пленников из России и других стран. Америка оставила их без поддержки, «проклятые турки» угрожают все больше и больше. Россия неоднократно предлагает всем сторонам сесть за стол переговоров и совместно решить эту глобальную проблему. Но как в басне И.А.Крылова «Лебедь, Рак и Щука», стороны тянут «воз» смертей и человеческих страданий в разные стороны...
В лагерях у беженцев нет теплой одежды. Укутавшись одеялами, несчастные женщины кое-как коротают холодные сирийские ночи. Матери стараются своим теплом согреть детей, прижавшись друг к другу, и ждут следующего дня. Финансовая поддержка от родных идет все реже и реже из-за долгой доставки переводов через Турцию. Сестры-мусульманки по-прежнему дают деньги взаймы друг другу, стараясь как можно больше экономить. Днем тепло. Дети играют на улице, греясь на солнышке. Все чаще просят чего-нибудь сладенького, которого видят все реже и реже. 
А как же наше Альджамаа (маленькое общество, живущее одной семьей)? Под руководством Зейнаб идет жесткая экономия. Вот уже больше двух недель никто не может получить денежные средства от родных. Деньги на исходе. Два дня назад приехали Амар, Дина и Арзум с полным багажником продуктов для милого Доктора из Москвы и ее большой семьи. Арзум счастлив: Дина ждет ребенка. Чета уверена, что родится девочка, которую назовут Марьям.
У кроссовок Марьям рвется подошва, хорошо хоть есть запасная обувь. Доктор собирается их выкинуть. Вдруг ее осенило. Дрожащими руками, взяв нож, она вскрывает подошвы и достает последний запас валюты, спрятанный еще покойной Афиной. Слезы ручьем сами текут из ее глаз при воспоминаниях о покойной сестре-мусульманке и детях, сгоревших восемь месяцев назад. Она их не забывает ни на минуту, но старается держать себя в руках...
После переговоров трех сторон – Турции, России и Сирии принято решение об авиаударах со стороны турецкой армии по логовам остатков бандформирований на севере Сирии. Также принято решение о вводе российских войск на расстоянии 10 км от сирийско-турецкой границы с оказанием гуманитарной помощи беженцам.
Тот самый командир курдских ополченцев, о котором уже говорилось, в своем видеообращении благодарит министра иностранных дел России и правительство России во главе с президентом.
Операция начинается в ночь с 13 на 14 октября. От холода и взрывов бомб в лагере почти никто не спит. Матери, обняв своих детей, стараются их как-то согреть и успокоить.
14 октября. В цистернах закончилась вода. Медпункт и магазин не работают. Все сидят в палатках и молятся Всевышнему о скором завершении этого ужаса. Дети вздрагивают от авиаударов. Только Умм-Алья ходит с утра между палатками и предлагает всем отправить своим родным номер нового счета «Золотой короны». Она объясняет, что достаточно ей увидеть на своем счете в телефоне сумму в 15 тысяч долларов, которую перешлют близкие для их выкупа, и индивидуальный номер того или иного перевода, то через некоторое время за ними приедут проводники с «секретной границы» между Сирией и Турцией. И в кратчайшее время все желающие окажутся в родных стенах. К обеду, как обычно, с сигаретой в руке, она снова обходит лагерь и начинает ругаться, что желающих абсолютно нет. Вечером ведьма ходит между палатками и кричит, проклиная и желая всем быстрее сгореть от «огненных драконов» турков, которые, по ее словам, вот-вот должны их настичь.
Еще утром, после намаза, Марьям посылает аудиосообщение Расиму в Москву о сложившейся ситуации. Спустя некоторое время она получает ответ: «Марина, солнышко, это я дядя Ваня (генерал). Держитесь, никто вас бомбить не будет. Скоро всех вас заберут в Турцию. Наши войска уже контролируют границу. Немного потерпите».
Марьям одевает на себя хиджаб, когда раздается видеозвонок от Расима. Она оставается в теплой спортивной форме без абаи.
Дальше идет видеообщение:
– Милая! Потерпите еще немного! Ваша баба Соня в па-нике, ей сказали, что взрывают палаточные лагеря. Обещала, что лично зарежет меня, если хоть один волос упадет с твоей роскошной косы, а если вернешься целой и невредимой, то отдаст за меня замуж.
– Боюсь, что она убьет вас!
Красавица медленно снимает с себя хиджаб, и Расим видит ее без головного убора с коротко подстриженными, слегка вьющимся каштановыми волосами. Мужское нутро все переворачивается от желания расцеловать это хрупкое нежное создание, которое столько вынесло и продолжает нести тяжелый груз человеческих страданий. В горле стоит ком. Любимая видит его глаза, которые говорят сами за себя. Они смотрят друг на друга. Марьям, не стесняясь, рассматривает столь далекие и близкие черты Расима. Она отмечает про себя, что крупные почти черные глаза Сарухана с длинными ресницами точь-в-точь дядины. Расим, как всегда, чисто выбрит и коротко подстрижен. За последние месяцы он сильно похудел. Из-под подбородка торчит большой кадык, кажется, он тоже его украшает. Расима можно сравнить с молодым горным туром, который один стоит на высокой горе, а на другой видит красивую беленькую козочку. Но между ними глубокая пропасть, которую надо преодолеть, чтобы соединиться.
Наглядевшись, Марьям прерывает молчание:
– Сарухан хочет с вами общаться.
Мальчик робкими шагами подходит к матери, берет мобильник и спрашивает у Расима:
– Ты мне кто? Дядя или папа? Гуля сказала: раз мама снялахиджаб, то вы должны жениться.
– Ваша Гуля – гений. Она говорит чистую правду. Ты тамне бойся взрывов. Они вас не тронут.
– Я ничего не боюсь! Это маленькая Айят плачет. Мы сдругом успокоили наших девочек. Они перестали бояться.
– Молодец! Весь в меня! Умный, добрый, храбрый! Ты дер-жись за мать. Скоро вас освободят...
Связь прерывается.
Сарухан и Габиб украдкой от ведьмы Сахиры ходят по лагерю и говорят женщинам, чтобы не поддавались на ее аферу: скоро всех освободят и отправят по родным местам.
Охрана в тревоге, не знает, что делать. Все «стороны» ждут дальнейшего развития событий, понимая, что так продолжаться дальше не может.
Опять наступила холодная сирийская ночь, и «огненные драконы» турков летят в небе, взрывая логова недобитых пиратов XXI века.
После холодной и тревожной ночи наступает солнечное теплое утро. Группа женщин, подкупив надзирательницу, самостоятельно покидает лагерь и идет в сторону Турции.
Остальные охранники, узнав, что из лагеря сбежали пленницы с детьми, поджигают их палатки. Начинается паника.
За считанные минуты наш дружный коллектив собирает свои вещи и вместе со всеми беженцами двигается на север. Всего их около трехсот.
Пять часов идут беженцы к турецкой границе, отдыхая каждый час по несколько минут. Гуля помогает Зейнаб нести на спине Айят. У Марьям большой рюкзак с вещами и некоторыми медикаментами Мадина, Вера и Диля идут сами. Сарухан и Габиб бодро шагают с небольшими бидонами, полными воды. По дороге вода заканчивается. Маленькая Маша молчит на спине матери, обхватив ее за шею. Несколько раз высоко в небе летят «огненные драконы». Солнце поднимается все выше. Кажется, что эта вереница людей не устает и уверенными шагами продвигается вперед. Каждый думает об одном: неужели конец мучениям? Неужели скоро встретятся с родными, которые ждут их, особенно детей? Так они преодолевают несколько километров. Навстречу им идет колонна с сирийскими военными. Они сажают беглецов к себе в машины.
Через полчаса автобусы останавливаются в небольшом селе. Оно полупустое, многие жители покинули свое жилье. Дома низкие, с плоскими крышами и без подвальных помещений. Возле каждого дома растут плодовые деревья – инжир, оливы и гранаты. Как будто эти 300 человек – женщины и их дети – попали из ада в рай. Пока военные распределяют по 15 человек в один дом, дети набрасываются на фрукты, с жадностью срывая оставшиеся на деревьях переспелые инжир и гранаты.
Сарухан и Габиб наполняют свои бидоны инжиром.
Наша Альджамаа дружно поселилась в одном низеньком, достаточно просторном доме с двумя залами. Мебели мало, всего два шкафа: один – с посудой, другой для белья. На кухне есть необходимая утварь и запасы продуктов. В каждой комнате в углу аккуратно лежат матрацы, одеяла и подушки. Женщины занимаются хозяйством, заваривают чай не только для себя, но и для военных, которые сопровождали их. К селу подъезжает фура с турецким флагом. Военные раздают всем хлеб и продукты.
Все радуются, как дети, и сообщают родным о повороте событий, наивно предполагая, что через пару дней они окажутся на родине.
Два дня беженцы живут в этом небольшом сирийском селе. Продуктов достаточно, тепло и уютно.
16 октября. 10 часов утра. К селу подъезжают четыре микроавтобуса, 90 человек, женщин и детей, распределяют по машинам. Спустя пять часов пути транспорт с уже бывшими узниками лагеря останавливается у ворот настоящей тюрьмы в пригороде Аль-Рая у самой границы Турции. Одноэтажное здание с просторным двором – пустое. Военные объясняют, чтобы народ не пугался, особенно дети, что тут они будут находиться временно, пока не выяснят их личности. Наш дружный коллектив заселяют в одну камеру. Марьям успела договориться с надзирательницей, чтобы их не разлучали, аккуратно и «незаметно» положив ей в карман десятидолларовую бумажку.
Итак, просторная и чистая камера с трехъярусными кроватями, тумбочками и большим обеденным столом. На полу – синтетические ковры. Всех приглашают взять обед. С кухни в больших алюминиевых кастрюлях им выдают чечевичный суп, курицу с макаронами и сок в пакетах. Хлеба достаточно. Абсолютно доброе отношение к женщинам и детям со стороны тюремного персонала. Надзирательницы, в основном сирийки, выполняют свой долг, рассказывая прибывшим о правилах поведения, соблюдения режима и порядка.
Временная остановка наших героев похожа не на тюремное заключение, а скорее на санаторное, вот только вместо палат – камеры. Сколько угодно можно гулять во дворе с 8 часов утра до 8 часов вечера. Никаких запретов. Чистящих и моющих средств достаточно. Работает медпункт.
На второй день им приносят теплую одежду и обувь.
В каждой камере есть электрочайник, заварка и сахар.
Проходит еще три недели... Пока никто не берет у них данных о том, кто они такие. Заминка из-за бесчисленного количества женщин-мусульманок с детьми, желающих как можно быстрее покинуть эту страну и вернуться в родные места. Вдоль границы Турции образовались палаточные лагеря с более или менее нормальными условиями. Турция и Россия оказывают гуманитарную помощь. В этих лагерях абсолютно другая обстановка и другое отношение со стороны властей Сирии и ее армии. Все обеспечены питанием, теплой одеждой и медицинской помощью. Брать ДНК у всех иностранцев, которые оказались в когтях Азазеля, как сказал однажды Сарухан во время заточения в тюрьме, – очень дорогое удовольствие. Поэтому, по распоряжению турецких и сирийских властей, в конце концов решено узнать данные всех пленников с их слов, сверить их с данными родных из тех стран, откуда они прибыли, и отправить всех на родину. Из-за огромного потока людей эта процедура затянулась надолго и очередь еще не дошла до тюрьмы пригорода Аль-Рая.
В первый же день пребывания сестер-мусульманок в тюрьме надзирательницы отобрали у всех мобильники и не соглашались ни под каким предлогом, чтобы узницы хоть на минуту могли связаться с родными. С этим оказалось очень строго.
30 октября. Ночь. В камере, где находится наша Альджамаа, тепло и уютно. На стене висят картины Дили, нарисованные карандашами. Марьям попросила одну надзирательницу купить им бумагу, карандаши и ручки, а также сладости для детей, дав ей деньги. Доктор спит на первом ярусе, Сарухан на втором, а Гуля на третьем. Вдруг все слышат женский крик. Испуганные беженцы выбегают в коридор. Надзирательница, молодая девушка, растерялась и не знает, что делать. То ли всех успокоить, чтобы пошли спать, то ли доложить начальству, то ли угомонить крикунью, то ли самой успокоиться. Она вся в поту. Зейнаб спрашивает у нее: – Что случилось? Это кто так кричит?!
– Кто, кто? Одна молодая дуреха собралась рожать. Я незнаю, что делать...
Тут за дело берется Марьям. Всех женщин и детей выводят из камеры в коридор. В считанные минуты все готово для появления на свет малыша. Роженица, совсем молодая дагестанка, немного успокоившись, выполняет все указания акушерки. Пока проходят роды, сокамерницы с детьми сидят на полу у соседей и ждут. Через два часа на свет появляется девочка, здоровенькая и крепенькая. Молоденькая мамаша целует руки Марьям и спрашивает:
– Доктор! Как вас зовут?! Я хочу назвать свою дочкувашим именем!
– Назовите ее Мариной, – отвечает Марьям, впервые зачетыре года произнеся свое настоящее имя.
...Ровно двадцать дней находится в этом пункте наша Альджамаа.
6 ноября. После утреннего намаза во двор приезжают пять микроавтобусов и забирают пленников в лагерь Джераблус, расположенный около одноименного города. Здесь созданы все необходимые условия для временного проживания в полевых условиях. Хорошо укомплектованные палатки с электричеством, пять спальных мест в одном помещении с теплыми одеялами. Отдельно оборудованы душевая, прачечная, кухня, медпункт.
Еще есть просторная палатка – школа на 15 парт, стоят шкафы с пособиями и письменными принадлежностями, большой глобус, широкая доска, современный телевизор, который можно подключить к Интернету, и другие необходимые школьные атрибуты.
Лагерь рассчитан на 200 человек.
В одной из палаток разместились Марьям с Саруханом, Гуля и Зейнаб с дочерьми. Айят спит то с матерью, то с сестрой, а иногда – с тетей «Мальям Аливной». Вера и Мадина по-прежнему устраивают детские «разборки» с Гулей, а Айят, наоборот, подружилась с ней и называет ее не «плотивной мамашей», а «плинцессой». Диля занимает нейтральное положение: она и с Гулей дружит, и с подружками. Питание здесь лучше, чем в тюрьме. Куры входят в ежедневное меню. Каждый день всем дают фрукты, а детям еще и сладости. Но телефоны по-прежнему у всех конфискованы. И нет никакой возможности связаться с родными. Сестры-мусульманки не знают, что делать, как сообщить родным о себе, чтобы не волновались. Марьям несколько раз предлагает одной из надзирательниц деньги. Та утверждает, что работа ей дороже. Все очень строго, никаких звонков до выяснения личности.
Дети учатся в школе в одном классе. Учительница – сирийка Алия, 30-летняя очаровательная брюнетка невысокого роста, преподает ребятам на арабском языке. Она в восторге от Сарухана, от его знаний во всех областях. Он и Габиб – отличники. Марьям подружилась с Алией и стала активно помогать ей вести уроки. Вскоре новая подруга согласилась отправить СМС в Москву, сообщить, что все с пленниками в порядке.
В считанные часы по «цыганской почте», от Москвы до Северного Кавказа, далее до Баку и по всему Азербайджану, родные Альджамаа узнают, что с их близкими все в порядке, что они находятся уже на турецкой границе. На телефон Алии пришло голосовое сообщение для Марьям от Расима:
– Милые, родные, потерпите! Марьям, когда вас будут допрашивать, скажи, что дедушка и бабушка Сарухана переехали в Московскую область, и что в Азербайджане у него никого нет. Я действительно оформил свою квартиру на отца и сделал родителям регистрацию. Запомни: Сафаров Джамал, – он медленно проговаривает адрес.
На второй день после сообщения Расима в лагере начинается опрос всех обитателей: кто и откуда. Он длится несколько дней. Наконец очередь доходит до нашей Альджамаа. Три надзирательницы ведут опрос: Марьям говорит все, как есть.
Незаметно наступает декабрь. Некоторых уже отправили в Турцию, а оттуда – в родные места. Все хорошо: тепло, сытно кормят, дети учатся. Когда узнали, что Марьям – врач, ее попросили поработать в медпункте. Она сразу дала согласие и стала помогать медикам, особенно в обследовании женщин. Небольшое помещение из гипсокартона разделено на две комнаты. В нем работают два врача-мужчины, им по 40 лет, Амар и Агшин, и 50-летняя медсестра Айда. За короткое время, что москвичка помогает, ее стали ценить и уважать. Медики поражены профессионализмом русского доктора и нередко к ней на прием ведут женщин из других лагерей. Марьям ходит в спортивной форме, сверху – белоснежный халат и хиджаб. После смерти мужа она не надевает никаб (черная маска с прорезями для глаз), она и тогда надевала его очень редко, ходила в хиджабе с вуалью.
15 декабря. К медпункту подъезжает джип с сирийскими военными. Всем велено покинуть помещение, кроме русской. Один военный остается у входа и никого не впускает. Ведут высокую больную. Медицинский персонал возмущен, особенно медсестра Айда, уж слишком фигура во всем черном не похожа на женскую. Марьям сидит за столом в перчатках и готова принять незнакомку. Пациентка снимает с себя никаб, становится на колени, целуя ей руки, говорит:
– Маришка! Как я долго искал тебя! Выходи за менязамуж! Я ведь тоже стал мусульманином! Ты мне так нужна, родная! Никах сделаем. Будешь ждать меня в Москве из командировок.
– Прости, меня, милый! Ты очень хороший, славный, поря-дочный! Но я не могу! Полюбила другого, – сквозь слезы отвечает Марина и, как ребенка, гладит Феликса по рыжей бороде. – Когда и где ты успела полюбить другого?
– Увы! По Интернету соблазнила! У нас с ним общий сын.
– Подожди! Твой сын – тот самый мальчик, которыйостался без родителей! А кто твой будущий муж?
– Дядя Сарухана.
– Ладно, давай так: если ты расстанешься с ним, скажиИвану Петровичу, вашему генералу. Я думаю, в третий раз ты мне не откажешь.
– Третьего раза не будет! Я только теперь узнала, что такоелюбовь, пусть даже через Интернет. Феликс, родной, удачи тебе! – не сдерживая слез, говорит Марина, продолжая гладить его по рыжей бороде.
А тот, не сдерживая эмоции, целует ее в глаза, полные слез.
– Юсиф, я все вижу! Все, хватит, прощайся быстрее, – го-ворит сирийский военный.
Марьям поняла, что коллеги догадались о необычной и странной больной с мужской фигурой. В обеденный перерыв стала рассказывать им о русском чекисте.
30 декабря. 2 часа дня. К медпункту подъезжает бронированная машина с российским флагом. Двое военных: один сирийский, а другой русский заходят в помещение и спрашивают Марину Алиеву из Москвы. Русский говорит Марьям:
– Разрешите представиться – майор Пчёлкин. Пожалуй-ста, собирайтесь, мы должны отвезти вас в Турцию, завтра будете в Москве.
– Простите, я одна не поеду! У меня здесь сын! Вы что, незнаете? – возмущенно говорит Марьям.
– А зачем вы сердитесь? Нам велели забрать вас с мальчи-ком Саруханом Сафаровым.
– Простите, пожалуйста! Я не так поняла. Дайте нам 20минут, чтобы собраться.
Доктор быстро прощается с коллегами. Затем ее подвозят к палатке. В считанные минуты собралась вся Альджамаа, чтобы проститься с Марьям и Саруханом. Гуля плачет навзрыд.
Зейнаб ругается на Веру и Мадину, которые дразнят «противную мамашу», а у самой на глазах слезы. Габиб записывает московский адрес Доктора, а его мама дает им пакетик с едой на дорогу и бутылку воды. Диля стоит около Сарухана. Марьям говорит сестрам-мусульманкам:
– Девочки, милые! Запомните мой адрес! Я найду вас иприглашу в Москву. Следующий Новый год обязательно встретим вместе у нас в загородном доме. Я вам обещаю!
– Аллах Акбар! Аминь! Аминь!
Они садятся в бронированную машину с российским триколором и уезжают из лагеря. Сарухан прижался к плачущей матери. Одному Всевышнему известно, что испытывает эта хрупкая женщина, которая вынесла столько горя и страданий за четыре с половиной года.
Майор докладывает по рации:
– Петр Петрович, здравствуйте, это майор Пчёлкин. Пе-редайте генералу, что мы забрали Марину Алиеву с Саруханом Сафаровым и едем к границе. Все идет по плану.
– Можно остановить машину, я выйду на одну минуту! –просит Марьям майора, когда они отъехали от лагеря.
Машина останавливается, Марина выходит из нее. Пройдя несколько шагов, она набирает горсть песка, смешанного с белой глиной, кладет в пакетик и прощается с последними приграничными километрами Сирии:
– Прости нас, Великая страна! Когда-нибудь и на твоейземле будут мир и тишина! Все, кто развязал эту войну, заплатят за нее! Простите меня, мои девочки! Афина, ты там на небесах не отпускай от себя мою дочурку. Моя душа не скоро прилетит к вам. Мы с Расимом должны поднять на ноги Сарухана! Я создам фонд помощи детям-сиротам, родители которых стали жертвами терроризма и насилия, и обязательно увековечу всех ребятишек, погибших здесь, на этой земле. Когда-нибудь на месте лагеря Аль-Холь будет построен мемориальный комплекс, где каждый желающий сможет посмотреть на чудовищные условия: откуда десятками выносили каждый день трупы безвинных детей! А на месте курганов, где лежат останки тысяч ребятишек, будет стоять памятник «Древо жизни» с летящими голубями, похожими на ангелов. Пусть тот сон будет вещим!
Я не согласна с теми, кто упорно старается убедить, что нельзя ставить памятники усопшим и все должно кануть в Лету. Нет, память должна жить! Историю нельзя стереть, какая бы она ни была. Эти лжемусульмане, совершая зверские преступления, на каждом шагу кричат «Аллах Акбар». О Великий Аллах! Прости наших мужей Асима и Эмина! Бедный Казим, кто знал, что в твоем тщедушном теле такая большая человеческая душа! Прости тех молодых ребят, у кого руки не испачканы в крови, не дай им мучиться в аду. Они тоже жертвы. Покарай тех, кто нажил миллионы на их костях. О Всевышний!
Аллах вам Рахмат, ребята! Спите спокойно. Прощай, многострадальная Сирия!
– Марина! Вы не хотите воды?! На вас лица нет! Все будетхорошо! Нам дали особое указание, чтобы все прошло благополучно. Я сопровожу вас до самого аэропорта Стамбула! Ночевать будем в российском консульстве, – встревоженно говорит майор Пчёлкин в машине, когда Марина уже села. – Большое спасибо! А в Стамбуле мы с сыном сможем купить какую-нибудь теплую одежду?
– Конечно, сможете, – отвечает майор.
– Мама! А как тебя зовут? Почему этот дядя называет тебяМариной? – спрашивает сын.
– Сарухан, это мое настоящее имя. Теперь твою мамузовут Марина.
– А я точно Сарухан?!
– Да, родной!
– Извините, скажите, пожалуйста, а вы в Москву полетитев этом черном наряде?
– Нет, я хочу завтра купить другую одежду...
31 декабря. Подмосковье. Загородный дом Капцовых. Скоро обед. На первом этаже в большом просторном зале, который одновременно служит и столовой, и кухней, стоит нарядная елка. Анна Андреевна с тетей Соней сидят на диване и перебирают обновки, которые привезла гостья из Баку для любимой внучки Марины и ее сына Сарухана. По словам Расима, пленники должны вернуться 1 января. Маня готовит салаты, ей помогает Александр Павлович. Ученый восхищен ею и называет только Марией Петровной. Он намерен сегодня сделать ей предложение. Бедный Палыч не знает, как и что лучше сказать. Со дня их знакомства он не мог ее ни разу поцеловать. Кавалер понимает, что лучше пары, чем Мария Петровна, ему не найти: и хозяйка отменная, и душа добрая, и статью Бог не обидел. Барышня все это чувствует и чаще стала следить за своей внешностью. Иногда вместе они гуляют по вечерней Москве, были в Малом театре, успели сходить в кино. Но Маня дала понять, что вне брака никаких тесных отношений она не позволит.
Еще ранним утром Расим привез своих родителей, а сам куда-то помчался. Во дворе дома, рядом с баней, Джамал построил из красного камня пекарню: за короткий срок соорудил ее с двумя узбеками, оборудовав в ней тандыр и лезгинскую печку «Ххар», которая топится дровами. Все называют ее «Пекарня Джамала». Сара печет тот самый знаменитый лезгинский хлеб «Фу», который Сарухан помнил все четыре года, что был в плену, и скучал по его вкусу. А Палыч сейчас ждет не дождется, когда же его угостят этим хлебом. И еще один, очень важный гость сидит на диване и смотрит телевизор, перебирая четки. Это эфенди Вадир (он недавно получил повышение), который приехал из селения Хирал по приглашению Расима.
Из Уфы прилетел Али. Любвеобильный Казанова находится в одной из спален на втором этаже и разглядывает своего маленького сына Вовочку, которому всего несколько недель. Он только что проснулся. Папаша ведет с крохой «диалог»:
– Ох, сыночек-сыночек! Эти женщины такие коварные!Все пользуются мной. Одна тайком купила на мои деньги квартиру в Подмосковье. Теперь переехала из Уфы и живет там с сыновьями-студентами. Другая получает высокую зарплату и постоянно угрожает провалить мой бизнес, если не буду ее слушаться. Третья решила за счет меня поправить демографию столицы, а теперь гонит от себя. Что мне делать?! Только дети от меня получаются самые красивые и самые умные! Ты такой черненький и волосатенький, весь в меня!..
Катерина молча слушает его, гладя белье малыша. Вовочка кряхтит и требует есть.
Без стука в комнату входят Таксим и Максим и кидаются к малышу, чтобы взять его на руки.
– У нас руки чистые! – оправдывается Максим и берет бра-тика.
Вовочка громко плачет.
– Ребята, давайте я сначала покормлю его, а после обедаможете погулять с ним во дворе, – говорит Катерина. Александр Павлович все шепчется с кем-то по телефону.
– Палыч! Это с кем ты секретничаешь? Старую бакинку непроведешь, – говорит тетя Соня.
– Извините, это я по работе.
– Канун Нового года! Какая еще работа?
Мужчина краснеет, не зная, что ответить.
– Анна Андреевна, вы останетесь завтра дома. Я, Джамали ребята, и, конечно, Расим поедем встречать нашу Марину с Саруханом! – решает за всех тетя Соня.
– Сонюшка, Расим замечательный! Он любит ее, – отве-чает хозяйка.
– Да! Из-за него и его племянника столько времени муча-ется наша красавица, еще два года назад она бы вернулась от этих шайтанов. Как я буду сегодня спать?! Максима надо предупредить, чтобы меньше снимал сегодня на камеру. Она завтра ему пригодится. Я всем своим в Баку должна послать репортаж из аэропорта, как встречаю внучку.
– Соня! Какой еще репортаж? Никаких журналистов небудет.
– Как какой? Мой собственный!
– Иван Петрович вчера позвонил и сказал мне, что тожепоедет встречать ее в аэропорт.
– Этот ваш генерал?
– Да!
– А что же ты молчишь! Пожалуйста, скажи ему, чтобыформу надел! Мой репортаж будет самым популярным. Весь Баку будет смотреть! Я представляю, сколько голосов наберу. Если будет миллион просмотров, то Малахов пригласит нас в свою передачу. Давай звони быстрей своей знакомой, чтобы пришла и сделала мне прическу. Погода теплая, только шарф накину. Пусть все видят: и в 80 женщина должна быть красавицей.
Опять звонит телефон Палыча. Он быстро идет во двор. Погода стоит просто великолепная: на деревьях и крышах домов еще с ночи лежит свежевыпавший снег, играя при дневном свете серебристыми искрами. Снега не было почти месяц, он и сейчас готов вот-вот растаять. Солнце озаряет золотыми лучами предновогодний поселок.
Во дворе дома Джамал готовит шашлыки, а Сара допекает последний лезгинский хлеб «Фу»...
Палыч открывает ворота машине. Из нее выходит Сарухан. Расим просит Марину и генерала посидеть в машине несколько минут, сам снимает на телефон реакцию родителей. Джамал смотрит на мальчика, который идет к нему. Дед понимает, что это внук и, плача, обнимает его. Забыв про мясо на шампурах, ведет его к Саре. Та с криком бросается к внуку, целует его, причитая:
– Ча дидеди бала! (Родное бабушкино дитя.) Как мы ждалитебя!
Джамал убегает за особняк, чтобы никто не видел, как он плачет, теперь от счастья. Шашлыки подгорают...
На крики все выбегают во двор, только Анна Андреевна не может встать, поняв, какой сюрприз для всех приготовил Расим.
Наконец генерал выходит из машины с корзиной алых роз и с Мариной.
Баба Соня в одном платье выбегает из дома и тоже обнимает внучку, плача. Марина хороша как никогда. Она похожа на восточную княжну в длинном бордовом платье и такого же цвета хиджабе, в кашемировом пальто. Али и Маня тоже успевают ее обнять. Максим снимает все это на камеру, а Таксим говорит громко на весь двор:
– Внимание! Внимание! Идет репортаж бабы Сони овстрече после четырехлетней разлуки с внучкой, которая находилась в плену у террористов.
Наконец, опомнившись, старая бакинка кричит на внука, чтобы не снимал ее в таком домашнем виде, без прически и макияжа.
К Марине подходит Сара. Целуя, сквозь слезы она говорит:
– Спасибо, тебе, родная, за нашего внука.
Катерина с малышом стоит в сторонке и ждет своей очереди, чтобы обнять дочь, которую не видела больше 25 лет.
– Мама! Как назвали братика? – спрашивает Марина усвоей «чужой»-родной матери.
– Вовочка! – хором кричат Максим и Таксим.
Генерал с важным видом ведет Марину к Анне Андреевне и докладывает:
– Разрешите доложить! Это ваша внучка Марина Алиева!
Доставлена живой и невредимой!
Марина становится на колени перед сидящей на диване бабушкой и со слезами просит прощения:
– Бабуля, милая, прости меня!
Анна Андреевна, в отличие от всех, держит себя в руках, целует внучку и говорит:
– Добро пожаловать, красавица моя, на родную землю.
Баба Соня никак не может простить Расиму, что «репортаж» не состоялся и называет его наглым и упрямым горным козлом.
...В какой-то момент общая радостная суета стихает. Гости и хозяева разбредаются по большому дому. Сара и Джамал не могут наговориться с внуком. Максим и Таксим возятся с маленьким братиком. Генерал беседует с эфенди Вадиром. Две влюбленные парочки – Александр Палыч и Маня, Али и Екатерина – уединились, чтобы решить, как им жить дальше. Приехавшая парикмахерша наводит красоту бабе Соне. Анна Андреевна прилегла отдохнуть – она переволновалась.
Марина и Расим наконец могут остаться одни в маленькой комнатке на втором этаже.
Марина сидит на небольшой табуреточке, которую помнит с детства. От быстрой смены событий, перелета, трогательной встречи и близости Расима – он стоит рядом и смотрит на нее наполненным восхищения и едва заметной тревоги взглядом – у нее голова идет кругом.
– Вот я и дома... Даже не верится. Как будто во сне. И всехорошо, как в детстве, только вот дедушки нет, – у нее выступают слезы.
– Марьянушка (он еще не может привыкнуть к ее новомуимени), – также негромко произносит Расим, – Владимир Иванович видит все оттуда, он рад за тебя.
– Да, я верю в это. Но так хочется побыть с ним живым.
И еще хочется забыть весь этот кошмар...
Марина пытается переключиться на другую тему:
– А вообще чудеса: у меня появился совершенно роднойбратик, которого назвали в честь дедушки. Маня собирается замуж. Да и отец того и гляди снова женится на маме. Как все неожиданно... А знаешь, я представляла тебя там, в лагере, другим.
– Лучше?
– Нет, просто не таким. Виртуальное общение ведь толькоиллюзия обычного...
Она чувствует, как пальцы Расима нежно касаются ее щеки, проводят по ней едва ощутимо, и словно какая-то необыкновенная теплота вливается в ее душу. Она улыбается сквозь слезы и замирает под этими едва уловимыми прикосновениями, такими трепетными и проникновенными. Расим словно отгоняет от нее все злые, страшные воспоминания.
Марина прижимается к его теплым ладоням, прячет в них свое лицо, понимая, что для нее сейчас нет более близкого человека, он – ее половинка, ее родная душа, с которой предстоит соединиться.
– Марьянушка, Мариночка, – почти неслышно выдыхаетРасим. – Ты только скажи, что согласна быть со мной всю жизнь. Я никогда не обижу тебя, не предам, не брошу... Ты – моя единственная, самая близкая и самая нужная. Ты никогда не пожалеешь об этом.
Марина ничего не может сказать, тронутая таким объяснением. Только молча кивает в ответ.
Свидание прерывает Сарухан, вырвавшийся из бабушкиных объятий:
– Мама! А когда будет ваш никах с моим дядей? – спраши-вает мальчик, – можно я съем сначала бабушкин хлеб с сыром и выпью сладкий чай, а потом вы поженитесь?
Марина обнимает ребенка, Расим улыбается. Они начинают созывать обитателей дома к обеду. Шашлыков всем не досталось, потому что половина сгорела. Манины салаты пошли на ура. Сарухан ничего не ест, кроме овечьей брынзы с бабушкиным хлебом и сладкого чая.
Наконец после обеда эфенди Вадир совершает бракосочетание – никах, ради которого, как догадался читатель, его и пригласили сюда. Доверенные лица невесты – ее отец Али и русский генерал Иван Петрович; доверенные лица жениха – отец Джамал и друг – ученый-энтомолог Александр Павлович.
Эфенди светится от радости, читает молитвы, перебирает четки, прося у Всевышнего благополучия и мира этому щедрому дому, а также счастливой семейной жизни божьему рабу Расиму.
После обряда по шариату (мусульманским законам) Расим, став законным мужем Марины, не отпускает ее ни на минуту от себя, несмотря на косые взгляды бабы Сони.
– Так, ладно! Мы с женой поедем сейчас провожать ИванаПетровича до дома. Можем задержаться, там большие пробки на дороге, – заявляет Расим.
Баба Соня грозит Расиму и шепчет ему на ухо:
– Смотри у меня! Чтобы к 12 часам были здесь! Не злименя! Новый год должны встретить всей семьей вместе... 5 января. 18 часов вечера.
Расим, Марина и Сарухан выходят из метро на станции Тверская. Народу – море. От легкого испуга Сарухан крепко держит за руки маму и папу (так он стал называть дядю сразу после никаха с Мариной). Иначе можно потеряться. Мальчик впервые видит столько людей, да еще все улыбаются, разговаривают и спешат в одном направлении. Тысяча новогодних огней, светящиеся гирлянды, миллионы висящих разноцветных лампочек и фонариков, сотни сияющих арок. Все переливается в белых, бледно-перламутровых, жемчужных, металлически-серых цветах. Сверкающая звездная россыпь дополняет всю эту необыкновенно сказочную красоту. Везде – яркие макеты космических аппаратов и НЛО, роботы в скафандрах, наряженные аниматоры. Есть специальные фотозоны, посвященные нашей Вселенной.
У Сарухана от этого зрелища голова идет кругом. Он впервые попал в настоящую сказку. Мальчик ничего не может говорить, он восхищен волшебной новогодней Москвой. Наконец они остановились у площадки, где московские дети-подростки в костюмах инопланетян танцуют под музыку. Марина начинает фотографировать все подряд. А Расим в одной руке держит корзину цветов, а другой не отпускает ладошку сына.
– Сарухан, давай сначала пойдем к Пушкину, возложимцветы, а потом будем гулять, сколько ты хочешь.
– Ну папа, еще немного!
– Ладно, давайте попросим кого-нибудь сфотографиро-вать нас вместе.
Расим просит мужчину, который стоит рядом.
Молодой человек фотографирует их. Сафаровы улыбаются в объектив, они – самая счастливая семья в целом мире.
– Мама, я хочу мороженое, – говорит радостный сын.
– Я же говорю, сначала пойдемте к Александру Серге-евичу, возложим цветы, а потом мороженое, – уговаривает Расим.
Наконец через огромный поток людей они пробираются к памятнику великому русскому поэту.
Марина берет корзину с цветами и вместе с сыном ставит ее у пьедестала.
– Это вам, Александр Сергеевич, от погибших в Сириидетей, которые так любили ваши бессмертные сказки, – вздохнув, прошептала поклонница великого поэта. Она выполнила наказ, который ей дали в далекой теперь Сирии...
Марина невольно смотрит в небо, уверенная в том, что где-то далеко-далеко покоятся души безвинных узниковдетей, ставших жертвами злых и несправедливых людей, а может, и черных демонов, таких как Азазель.
 
Жутко смотреть на этот разрушенный город, правда, везде более-менее наведен порядок. Дороги свободные, можно проехать. Кое-где в низких зданиях горит свет. Страшен город от призраков разрушенных многоэтажек, которые не успели снести. Они стоят, как огромные калеки: изувеченные, без окон и без крыш. Загадочный, таинственный ярко-оранжевый свет восходящего солнца отсвечивает в темных проемах окон, и от этого вида становится жутко и холодно. Во этих домах поселились летучие мыши и даже совы.
 
 
 
 
 
 
 
 
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Окончена книга. И сразу же один за другим набегают вопросы. Понравилась ли? Запомнились ли герои? Порекомендовал бы ее друзьям? В данном случае ответы будут утвердительными. Хотя, признаться, читать порой тяжело, до давящего кома в груди, до слез. Да и неудивительно, ведь главная тема «Узников Азазеля» – война. Вернее, темы две: война и мир. Но первая всегда более жестокая и яростная. Хотя здесь нет сражений, они только намечены пунктиром. Но мы видим ужасную изнанку любой войны – страдания женщин и детей, которые вовлечены в ее яростный шквал. И если летящие «огненные драконы» – ракеты – по-своему даже красивы, то курганы, где закопаны тысячи умерших в лагерях беженцев детей, вызывают поистине содрогание. А когда это передано через восприятие ребенка, то впечатление усиливается вдвойне. Страшный апофеоз войны...
Прочитав эту книгу, наверное, как никогда начинаешь понимать известную фразу: всякая война начинается в умах людей. Ведь именно с обработки героев этого произведения идеями радикального ислама завязываются их трагедии. Они рвутся защищать некую справедливость, бегут в Сирию, где террористы силой оружия пытаются утвердить свое государство, и становятся жертвами бесчеловечной бойни. Прозрение наступает слишком поздно. Мужья погибли, женщины и дети попали в когти к Азазелю – жестокому демону пустыни: так воспринимает действительность маленький герой произведения Сарухан, который потерял всех
• Послесловие
родных и нашел новую маму в лице главной героини этой книги – «русского Доктора» Марины-Марьям.
Теперь они вдвоем будут бороться за то, чтобы вырваться из страшного заточения и оказаться на свободе, в том прекрасном и светлом мире, который автор ярко представила в своей книге. Это и восхитительная природа Кавказа – большинство ее героев родом оттуда. И воспоминания о доме и детстве. И как кульминация мира – яркая новогодняя сказочная Москва, где гуляют, вырвавшись из Сирии, главные герои этого произведения.
Между двумя этими точками – страшным апофеозом войны и прекрасным апогеем мира – и двигается действие книги. Сложно переплетается сюжет, в его орбиту вовлечены десятки героев. И у каждого есть свои отличительные черты, свое место, каждый запоминается какой-то особенностью.
Замечательно выписаны детские образы. Это несомненная удача автора. Дети и войны – вещи несовместимые, они с трудом укладываются в голове. И надо было набраться немалого мужества, чтобы рассказать о судьбах детей в лагерях для беженцев (тех же концлагерях, только под другим названием) или в тюрьме. Чтобы еще острее почувствовать эту трагедию XXI века, в книге помещены фотоиллюстрации и приложение, где подробно рассказывается о страшном лагере «АльХоль».
И еще одна тема сквозным мотивом идет через все произведение – эта тема любви. Она варьируется по-разному: порой трагически, порой с легкой улыбкой или даже иронией, иногда звучат нотки нескрываемой страсти или щемящей нежности. И в конце концов это чувство звучит ярким и светлым аккордом, когда главная героиня соединяется со своим возлюбленным, которого, как она сама говорит, соблазнила через Интернет. Поистине неисповедимы дороги любви...
«Узников Азазеля» можно было бы назвать романом, но жанр этого произведения не совсем укладывается в такие рамки. Он сложнее. Это некий сплав литературного повествования и событийного репортажа. Точно указаны дата, время, место событий. Идут сообщения информационных агентств. И тут же мы узнаем о произошедшем через восприятие героев. Это соединение происходит без натяжек, переходы точно подогнаны и не мешают восприятию.
Татьяна СОЛОВЬЁВА, член Союза журналистов России ;
•ПРИЛОЖЕНИЕ
РАСКАЛЕННЫЙ АЛЬ-ХОЛЬ ЖДЕТ СПАСЕНИЯ
В лагере беженцев «Аль-Холь», который расположен в зоне оккупации SDF, в очередной раз вспыхнул пожар. В этот раз огонь быстро перекинулся с одной палатки на другую, и пострадала значительная часть пятого сектора. Пожар был потушен после того, как погибли и получили ожоги различной степени тяжести несколько человек. Патруль курдской милиции «Асайиш» прибыл на место пожара и провел рейды. После рейда курдские боевики заявили, что нашли на пепелище символы «Исламского государства». В поджоге подозревают жен и членов семей террористов, которые тоже содержатся в лагере среди обычных беженцев.
Однако в последние дни на северо-востоке Сирии шли интенсивные снегопады, температура опустилась ниже нуля. Женщины сообщают, что в лагере холодно, дети замерзают, несмотря на то, что им раздали зимнюю одежду и обувь. Палатки отапливаются керосиновыми обогревателями...
По данным ООН, весной 2019 года численность жителей лагеря достигала 70 тысяч человек, из которых 11 тысяч являлись родственниками террористов, которых курды свезли в лагерь после разгрома группировки под Багузом.
Аль-Холь является местом проживания тех, кто был перемещен с бывшей территории ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ) в северо-восточной Сирии. Около 15% жителей здесь являются иностранцами, но международное сообщество о лагере както забыло. Поэтому условия жизни ухудшаются с каждым днем.
Население лагеря взлетело с 9 000 до 70 000 человек после того, как ваххабиты потеряли свой последний оплот. Недели битвы за город Багхуз привели к большому потоку перемещенных лиц, в основном семей боевиков.
Как следствие, более-менее спокойной жизни в лагере пришел конец. Около 50 000 жителей лагеря – дети. Остальные – в основном женщины. Это те, кто держался в халифате до самого конца.
Де-юре лагерь разбит на две части. В одной живут семьи сирийских беженцев, в другой – перемещенных. Но де-факто любой житель лагеря может свободно перемещаться по всей территории. Пользуясь этим, радикально настроенные женщины контролируют и насаждают верность экстремистам, наказывая тех, кто колеблется в поддержке их группировки.
Условия жизни в лагере остаются без внимания со стороны международного сообщества. Жители имеют ограниченный доступ к медицинской помощи, воды не хватает, большинство живут в палатках в суровых погодных условиях.
Около 10 000 человек в лагере прибыли из других стран Азии, Африки, Европы и Северной Америки. Но очень немногие были репатриированы. Возвращение их в свои страны не самый популярный вопрос в политической повестке Европы.
В одной из палаток сирийских беженцев женщина утверждает, что отчаянно пытается выйти из удушающей атмосферы Аль-Холя. Но для людей в лагере нет никакой программы реабилитации. И не видно усилий, чтобы отделить экстремистов от тех, кто отвергает ИГИЛ.
Здесь говорят, что они живут в страхе перед боевиками в лагере – были случаи поджога палаток беженцев. 
Контролируемый вооруженной группировкой «Демократические силы Сирии» лагерь «Аль-Холь» находится в тяжелой гуманитарной ситуации. По последним данным, в лагере скончался ребенок, который не получил необходимой медицинской помощи. Этот лагерь в провинции Хасака на протяжении долгого времени находится в состоянии гуманитарной катастрофы, а боевики SDF не прилагают усилий для улучшения ситуации...
Катастрофическая гуманитарная ситуация сложилась в лагере сирийских беженцев, находящемся на территории под контролем коалиции во главе с США, – по информации беженцев, здесь ежедневно умирают от 10 до 20 человек, в том числе дети. Об этом сообщил журналистам в среду руководитель российского Центра по примирению враждующих сторон в Сирии генерал-майор Виктор Купчишин. «Так, за последнюю неделю из-за нехватки лекарств, продуктов питания и нечеловеческих условий жизни в лагере погибло семеро детей. Общие число погибших детей в лагере Аль-Холь увеличилось до 235», – сказал он.
Купчишин призвал международные организации предпринять меры для оказания помощи и облегчения страдания людей в лагере, который стал одним из крупнейших в районах к востоку от Евфрата и по всей Сирии. Он также напомнил, что в целях предотвращения гуманитарной катастрофы для возвращения временно перемещенных лиц из зоны Эт-Танф к местам постоянного проживания работает гуманитарный коридор и мобильный пункт пропуска «Джлеб», куда также направлены специально сформированные колонны автобусов.
«Сирийским правительством гарантированы безопасность временно перемещенным лицам и упрощенный порядок восстановления документов, подготовлены центры временного проживания и размещения беженцев», – сообщил Купчишин. По его информации, за минувшие сутки в идлибской зоне деэскалации боевики совершили обстрелы населенных пунктов Телль-эль-Мактал провинции Идлиб, Хамдания провинции Хама, Сафсафа провинции Латакия.
Ярость, отчаяние, ненависть царят в сирийских лагерях, откуда жены и дети боевиков возвращаются в Россию и страны Центральной Азии. Обстановка в лагере «Аль-Холь» крайне накалена, тон задают «упертые» исламисты, которые ни в чем не раскаиваются. Недавно на столбе под радостные крики взвился черный флаг халифата.
В «Аль-Холе» круглые сутки и повсюду работают камеры наблюдения. Особенно следят за обнесенным забором участком, где держат иностранок. Их тут с детьми более 12 тысяч. Среди них немало киргизок, узбечек, казашек, чеченок, таджичек, дагестанок.
В отличие от сирийских и иракских женщин, которые могут свободно передвигаться по лагерю, заключенные из группы повышенного риска отправляются за «гуманитаркой» только под присмотром вооруженных сотрудников.
Как известно, в странах Средней Азии недавно были озвучены планы продолжить вывоз жен и детей боевиков из сирийского Курдистана. Но 9 октября турецкие войска перешли границу, начали наступление, считая армию курдов террористической организацией. Американцы спешно покинули эти края, бросив недавних союзников на произвол судьбы. Новые бои не заставят себя долго ждать. И неизвестно, что теперь будет с несчастными и заблудшими в «Аль-Холе»...
(ПО МАТЕРИАЛАМ ФРАНС-ПРЕСС, ТАСС, ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА НОВОСТЕЙ)
 
Я бесконечно благодарна всем, кто помогал мне в написании и издании этой книги:
• Моему другу Теймуру Ашурову и его дочери Дарине, уз-нице сирийских лагерей, за достоверную информацию и фотоматериалы.
• Лингвисту, почетному  работнику сферы образования Российской  Федерации Вере Ивановне Дубровской за курс занятий по русскому языку.
• Моим редакторам: Алексею Васильевичу Плотникову – «Золотому перу Московии» и Татьяне Михайловне Соловьёвой.
• Моей подруге Вере Владимировне Сметанской за «разглаживание» моего местами неровного художественного полотна.
• Соседке Светлане Данилиной и племяннице Арзу Дадашевой за уроки компьютерной грамотности.
• Операторам Первого канала Владимиру Гриневичу и канала «Россия-1» Владиславу Мирзоянцу за уникальные и эксклюзивные фотоматериалы из Сирии.
• Моему племяннику Станиславу Агаметову за фотографии и племяннице Ульвие Шалбузовой за уроки мусульманских обычаев и обрядов.
• Моему любимому брату Юсуфу, майору милиции, инспектору по делам несовершеннолетних с 40-летним стажем, за консультации.
• Моим внукам Алисе и Мише за то, что они есть у меня.
• Дочери Гюльнаре, зятю Александру и сыну Альберту за их терпение, любовь и поддержку.
Теяра Велиметова
член Союза писателей России,
обладатель звания «Золотое перо Московии» и Золотой Есенинской медали
 
СОДЕРЖАНИЕ
Ф.М. Достоевский. «Преступление и наказание» (отрывок)............................3
Глава 1. В лагере Глава 2. Трагический Глава 3. В Глава 4. Жизнь в Глава 5. Поиски русского Глава 6. Глава 7. Глава 8. Брак по любви или по Глава 9. Сорвавшаяся Глава 10. Долгожданная Т. Соловьева.