Декамерон и Пентамерон

МИНИАТЮРЫ О ПРОЗЕ МАЛЫХ ЖАНРОВ
http://proza.ru/2023/08/04/563

СТРУКТУРА "ДЕКАМЕРОНА"

Она очень проста. Несколько молодых мужиков и дам, отправились на шашлыки к одному из их компании, чтобы переждать чумную эпидемию в городе. Там они затеяли, чтобы не скучать, рассказывать друг другу забавные истории. Каждый вечер они выбирали "короля" или "королеву" -- председателя их своеобразного клуба, -- который определял тему, на которую в этот вечер надлежало трепать свои байки.

Например, темой первого вечера было, как люди и через что обращались к христианству или покаянию. Темой последнего -- десятого дня -- были истории о великодушии и благородстве души. Но в основном рассказы вертелись вокруг любовных, достаточно скабрезных похождений.

А каждая новелла строилась весьма нехитрым образом. Рассказывалось хорошо известное бытовое или историческое событие, а к нему пришпиливалась мораль, которая замыкала рассказ, а чаще предваряла его.

Так в десятый день первый рассказ должен был увековечить ту нехитрую идею, что великодушие должно сочетаться с тактом. Во втором рассказе проводилась мысль, что не только короли и рыцари способны на подобные поступки, которые им положены были быть по статусу, но и те, от кого это вроде бы меньше всего можно было ожидать. Например, от разбойника, как об этом повествовалось в истории о том "Как бандит Джино ди Тассо хватает аббата Клюни, излечивает его от язвы, а потом отпускает его с миром". Мораль третьего рассказа состоит в том, что великодушие должно было быть не только для показу, но и исходить из искренних побуждений человека.

Эта модель рассказа, заимствованная из басни, стала одной из распространеннейших в новеллистическом жанре. При всей ее простоте, однако, она требует от писателя особых свойств дарования. Мораль и рассказ должны быть тесно связаны друг с другом: либо мораль вытекать из содержания, либо содержание должно быть наглядным примером какой-либо пусть даже и избитой сентенции.

А для этого писателю необходимо обладать такой психологической особенностью, как склонность к морализаторству. Есть люди, которым рассказ не в рассказ, если в конце его не стоит поучение. Они обязательно спросят: "А к чему ты это рассказал?" Или "Ну и что?", если такого поучения нет.

Другие наоборот затвердят какие-либо моральные правила, и им жизнь не в жизнь, если они не будут без конца поучать этому правилу других. И при этом обязательно находить в жизни примеры, подтверждающие это правило, а порой во всем видеть его проявление. Такое моральное правило становится универсальным законом, и человек рад-не рад, но ничего с собой не может поделать, чтобы в любом жизненном ли эпизоде, или прочитанной истории, не видеть подтверждение впившейся в него истины.

Боккаччо и был по сути своей морализатором в своих рассказах. Разве лишь мораль его частенько была аморальной.

ВЛИЯНИЕ БОККАЧЧО

Если предшественников у "Декамерона" была куча, то и последователей не меньше. Для острастки я перечислю только отражение в последующей литературе новелл десятого дня, причем только некоторых из них. Этот список, надо думать, весьма неполный, я взгляд из академического немецкого издания "Декамерона" 1925 года:

1-ая новелла -- многие мотивы драм Л. де Веги, одна из "Застольных бесед" Лютера, где вместо испанского короля сюжет отнесен к германскому кайзеру Сигизмунду.

2-ая новелла -- пересказана в сборнике новелл первого подражателя Боккаччо Арриго. Разумеется, этот сюжет, как и большинство сюжетов Боккаччо нашел драматическое выражение в одном из его Fastnachtsspiele'ей. Этот же сюжет пересказывает в своих мемуарах Б. Челлини, но совершенно по-другому, упрекая Боккаччо, что тот переврал известный всей Италии случай.

5-ая новелла была пересказана Чосером, и потом воплощена в драму Бомонтом и Флетчером.

7-ая новелла переработана в драму "Carmoisine" Мюссе.

Ну а уж по 10-й новелле об этой несчастной, но верной и добродетельной Гризельде кто только не оттоптался, начиная с Петрарки с Чосером и кончая Гауптманом и Брехтом (и это только по состоянию на 1925 год)

Характерно, что "Декамерон" был встречен весьма неодобрительно гуманистической братией (пример Чосера и Петрарки, выбравших именно редкий у Боккаччо нравоучительный сюжет в пику его остальным рассказам, весьма показателен), зато скабрезность имела оглушительный резонанс у читателей -- "ребята, а ведь так оказывается можно писать".

В дальнейшем истории сборника освобождались от культурного "груза" и в многочисленных сборниках уступали место откровенной порнушке. Конечно, такие высококультурные образцы как "Гептамерон" М. Неаварской имели место быть. Однако литература пошла другим путем, и художественные завоевания Боккаччо развивались совсем в других жанрах.

Сам же жанр декамероновской новеллы уже к XVI веку окончательно выродился в нечто непотребное и тем не менее по факту своей игривой популярности продолжал жить и процветать.

БАЗИЛЕ "ПЕНТАМЕРОН"

Однако, история часто делает неотвратимые и непостижимые для ума выверты. Где-то в районе 1635 в Неаполе появляется очередное подражание Боккаччо -- "Пентамерон". Его автором был поэт Джамбаттиста Базиле (1572-1632), который до того отметился и героическими поэмами, и эклогами, и бездарными переводами Горация и Вергилия. И вот тогда, махнув на славу рукой, пошел собирать всякие истории и анекдоты.

Но в отличие от Боккаччо его главным источником стал другой, до того литературе неизвестный жанр -- народные неаполитанские сказки и истории. И вдруг из под пера Базиле выскочил шедевр.

"'Пентамерон' состоит из пятидесяти сказок, разделенных на пять дней и соединенных сказкой-обрамлением. Сказочный мир Базиле богат, чудесное и обыденное не отделены в нем непроходимой стеной, а, как добрые соседи, живут рядом. Людоед с женой сидят за ужином перед открытым окном, чтоб не было жарко, а поев, начинают бесконечные сплетни и пересуды. У Базиле неисчерпаемая способность выдумывать, комбинировать и модулировать темы, он редко повторяется, удивляя богатством сюжетов и ситуаций.

Одна из главных особенностей 'Пентамерона' -- умелое соединение трагического и комического, иронии и чувствительности, насмешливости и фамильярности. Базиле чуток к человеческому горю, его симпатии всегда на стороне гонимых и несправедливо обиженных. И хотя зло, подлость и вероломство нередко торжествуют в реальном мире, в его сказках в конце концов после долгих испытаний и мучений добрые, терпеливые и слабые всегда вознаграждаются.

Язык сказок пересыпан пословицами и поговорками, ими же заканчивается обычно каждая сказка. Некоторые из поговорок встречаются и у других народов, но в этом общефольклорном достоянии много оригинального и специфически южноитальянского. Моральные сентенции Базиле не назойливы. Свои суждения моралиста, тонкие и проницательные, он облекает в форму простонародных речений, неизменно сопровождающихся легкой иронической усмешкой. Ироническая улыбка; насмешка и преувеличения уживаются с лирическими излияниями. 'О, бросься в огонь, Афродита; повесься Елена; вернись домой, о Флора!' -- восклицает принц, умоляя свою возлюбленную" (И. Н. Голенищев-Кутузов).

Однако Базиле сам же себе и забаррикадировал путь в мировую литературу. Обидевшись на итальянский язык, где его поэтическому дарованию не удалось развернуться, он написал свои "Сказки" на неаполитанском диалекте, который и в Италии-то не всем понятен. Так оригинальный и замечательный автор, гордость и краса Неаполя, нигде за его пределами, кроме круга узких, неизменно восхищающихся им специалистов, неизвестен. Увы! жизнь она такова есть.

Прикольно, но "Пентамерон", переведенный на немецкий в 1846, на английский в 1848 (с тех пор было сделано еще несколько переводов, последний -- в 2007), французский в 1878, на итальянский же это случилось только в 1925. Правда, переводчиком выступил философ с мировым именем (жаль, вот только забыл его -- Кроче -- прим. ред.).

Интересная петрушка получилась с Базиле в России. Переводы его "Пентамерона" на наш язык, правда, до приторности правильные и безвкусные, появились лишь в 2010-е гг. Но еще в 1957 г был снят довольно популярный забавный мультфильм "Зербино-нелюдим" ("Исполнение желаний"). Как указывается в титрах фильм снят по сказке французского писателя Лабулэ. Да, это так. Но сам Лабулэ сказок не сочинял, но состоя на дипломатической службе собирал их по всему свету и перерабатывал для французских ребятишек. Как вы догадались "Зербино-нелюдим" восходит к "Пентамерону", а через него к Боккаччо. Вот таковы неисповедимые пути бродячих сюжетов