Глава 4. Кобеты и жиче

    Со многим в моей биографии Вы уже, дорогой Читатель, разобрались, теперь попробуем разобраться с женщинами, которые, находясь рядом со мной или вблизи меня, оставили свой след в жизни Вашего покорного слуги.
Вот почему эта глава называется «Женщины и жизнь».

    Особое место в моей жизни, конечно, занимает моя дочка, которой на сегодняшний день почти исполнилось сорок пять лет, и живёт она отдельной семьёй с мужем и младшей дочерью. Старшая моя внучка тоже имеет свою семью и живёт от матери и меня отдельно.

    После рождения моей дочери, та превратилась, практически, сразу в «папину дочку», потому что всё своё свободное время (и несвободное тоже) было в силу различных обстоятельств посвящено ей, в связи с чем, сестра моей супруги в пылу их разборок заявляла:

   — Ты, дорогая, не мать, у вас в семье мать твой муж!..

   «В каждой избушке свои погремушки!» Как бы наши отношения с женой не складывались, я не мог представить своей жизни без дочери, а посему, все мероприятия в школе, кружках, походы в театр, прогулки и так далее, и тому подобное я с удовольствием брал на себя. По-моему, тогда дочь платила мне той же монетой.

   Со временем дочка превратилась из малышки-милашки в симпатичную девушку с ямочками на щеках, которая, если не ловила звёзд с неба, то всё же училась неплохо и даже успевала кружить парням голову.

   Наряду с познанием наук в высшей школе происходило познание жизни со всеми её радостями и огорчениями, которые  сложились воедино с радостью рождения детей и неудач в двух замужествах. Ни одна её половина не проявила должных движений души к своей жене, я уже не говорю о каких-либо отношениях со свёкром, то есть со мной — их просто не существует. Однако это моё личное мнение, диаметрально расходящееся с дочерним, которое считает, что оба её брака были в той или иной мере со знаком плюс.

   В меру своих сил я продолжал поддерживать поступательное движение личности дочери, пытаясь обеспечивать ей возможность профессионального становления в тех организациях, где работал сам, не накрывая её своим авторитетом.

   Начало двухтысячных годов наложило отпечаток на характер моей дочери, отформатировав его в сторону жёсткости и официальной коммуникабельности, очертив, таким образом, круг её общения. Очевидно, определённую роль сыграл её профиль работы в одной из успешных компаний, где она работала менеджером по продажам серьёзной электротехнической продукции.

   В таких условиях наши отношения начали некоторым образом охлаждаться, тем более, что у неё на все жизненные вопросы было своё чёткое видение, не подлежащее обсуждению и уж тем более советам.
Такие метаморфозы моей дочери чуть не привели к нашему разрыву… Но об этом чуть позже...
 
   Немного отвлечемся от жизненных перипетий дочери и попытаемся переключиться на других особ женского пола, с которыми меня пересекала судьба «женолюба».

   О первой юношеской любви по имени Клара, которая оставила долго не зарастающий на сердце шрам, мы здесь уже повстречались в начале, также,  как и с первыми двумя жёнами.

   Адюльтерным романом с Рыжей красавицей тоже, конечно, дело не кончилось, были и другие менее значимые встречи, которые не оставили каких-либо следов в судьбах обоих участников.

   Не хочу себя оправдывать и вдаваться в анализ, почему и как получались эти связи, могу только посыпать голову пеплом и сказать, что при своевременном и кардинальном решении семейных или ещё каких-либо отношений, возможно, этих адюльтеров и не было бы, причём с обеих сторон. Во всех конфликтных ситуациях всегда виноваты оба их участника, однако это хорошо только в теории, а на практике каждый пытается найти себе оправдание и перетянуть одеяло на себя. Но что сделано, то сделано, и обратно не вернёшь! «ЖИЗНЬ ПРОЙТИ, НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ» гласит банальная народная мудрость.

   Вообще, возможно в силу женского воспитания, получалось так, что в приятелях по большей части у меня всегда оказывались женщины. Очевидно, это было связано с тем, что мне был интересен их нестандартный (по сравнению с мужской половиной) образ мысли, и соответствующий ему манерой поведения и общения. Мне всегда хотелось проникнуть в женский внутренний мир, понять движения их души, руководящих жизнью. Видимо поэтому мои писательские зарисовки из жизни и отношений женщин вызывают у читательниц удивление в моём понимании их замысловатой сущности.

   Встречи, отношения, расставания, новые встречи…
Об одних моих отношениях, которые не имели «состава преступления» я хочу остановиться особо.

   В моём любимом НИИ была шикарная техническая библиотека, а в ней работали квалифицированные сотрудницы, разбирающиеся не только в лабиринтах фондовых дел, но и технических тоже. С такими людьми всегда было очень приятно работать, тем более библиотечный коллектив всегда старался решить возникающие проблемы с информацией.

  Так вот, в этом справочном фонде работали сплошь женщины, среди которых одна выделялась особенной статью, умением элегантно одеваться, не говоря уже о манерах выпускницы Смольного Института Благородных Девиц.

   Когда я пришёл на работу в НИИ, этой женщине было лет тридцать. Она была среднего роста, стройна, миловидное лицо обрамляли тёмно-каштановые волосы, постороннему трудно было не обратить на неё внимание… От всех коллег её отличала особенная, сродни княгине, стать, если хотите, скромная изысканность во всём: от одежды и украшений, до манер.
 
   Не могу сказать, что она была писаной красавицей, но в её облике было что-то особенное, мимо чего было не пройти, не заметив, а скромная доброжелательность подкупала своей искренностью. Как говорится, не царица, но княгиня!
Отличительной особенностью женского характера было не только доброжелательность, но и способность сохранять тактичную дистанцию со всеми, кому была нужна её помощь по работе, причём, дистанцию, не вызывающую у визави досады. За двадцать лет знакомства, я ни разу не слышал её раздражённого или повышенного голоса.

   С первого же посещения библиотеки, я обратил внимание на эту даму со светской внешностью и манерами, почувствовав большое желание познакомиться с ней поближе.
  По роду своей работы, мне приходилось часто пользоваться библиотечным фондом, и всегда я не мог оторвать от этой женщины взгляда и ощущал  сильное желание дольше, чем необходимо, задержаться подле неё.

Меня удивляло, зная свои наклонности, отсутствие эротических мыслей по отношению к этой даме, мне просто хотелось быть рядом и любоваться, если хотите, этим созданием совершенства. Я не мог ёрничать или затевать какие-то легкомысленные разговоры, я чувствовал, что это не для неё, наши отношения оставались чисто рабочими, хотя мне казалось, что и она  как-то, быть может, чуть мягче относится ко мне, нежели к другим. Тем не менее, барьер существовал, который я не знал, как преодолеть.

   В один из дней этот барьер между мной и этой женщиной обрушился, хотя ничего особенного в этот день не происходило, если не считать, что она была чем-то расстроена, а у меня нашлось несколько участливых слов. С этого дня и началась наша тёплая, а с моей стороны даже нежная дружба. Я не провоцировал даму на близкие отношения, и она была за это мне благодарна.

   Самое интимное, до чего дошли наши отношения — это поцелуй руки и преподнесение цветов по поводу и без повода, которые частенько украшали её письменный стол. Правда, поначалу дама пыталась протестовать, говоря, что это её компрометирует, но потом как-то, рассмеявшись, заявила: «Да и бог с ним, с моей-то безупречной репутацией!..» Женщина была любимицей всего коллектива и многих посетителей библиотеки, даже строгая начальница с улыбкой смотрела на наши отношения, которые никто не считал флиртом.

    Мы дружили так двадцать лет, и даже тогда, когда я уволился из института,  соскучившись, иногда приезжал в институт поглядеть в её глаза и подзарядиться её обаянием.

    Для меня «мой библиотекарь» была «сердцем в бессердечном мире», но к моему горю это «сердце» тяжело заболело и покинуло этот мир в сорок восемь лет. Светлую память о ней я сохраню до конца своих дней! Я долго переживал уход из жизни этого близкого для меня человека.

   Дружба, дружбой, а может быть, это была самая моя бескорыстная и чистая любовь?!

    Я не рассказывал ещё о том, что юных лет занимался литературным творчеством, пиал стихи, скажем так «в стол», потому как пробиться в какие-то даже самые «тонкие» журналы  было проблематично, потому что нужна была… Правильно, уважаемые, Вы поняли — нужна была «лапа». Той самой направляющей десницы у меня не было, да и много времени отнимала работа и семья. Несколько раз, правда, я пытался сунуться в толстые журналы, но получил «отлуп» и успокоился.

   К чему это всё я? Ведь, вроде, глава озаглавлена «Женщины и жизнь»? Так вот, в те времена появился его Величество Интернет, благодаря которому я, наконец, смог публиковать свои литературные «шедевры».
   
   Довольно давно я тусовался, если так можно выразиться, на литературных стихотворных и прозаических порталах, и вот однажды на мою страничку зашла довольно интересная женщина, лет пятидесяти, тоже грешащая литературой, которая имела звучную и значащую фамилию Разумова, говорящую о её незаурядном уме.     Обменявшись «верительными грамотами», я предложил встретиться, и встреча состоялась. К тому времени я был вдовствующим инженером-писателем, и ничто не мешало мне поухаживать за этой, тоже свободной и симпатичной дамой, которая, как и я, «грешила» стихами.

   Литература литературой, театры театрами, однако по Фрейду с самого начала у нас что-то как-то не складывалось...
 
Ей либо было не до ухаживаний, либо… А вот это «либо» было мне и не понятно.   Однако мы продолжали встречаться, уделяя больше времени литературе, чем личным отношениям. Постепенно увлечение проходило, переходя в приятельскую ипостась.

   Как-то раз эта моя знакомая предложила сделать мне в качестве подарка на день рождения, публикацию в одном из питерских литературных журналов.

   В выбранный вечер она привела Вашего покорного слугу на собрание литобъединения при Союзе писателей и познакомила с главным редактором журнала, с которым была знакома ранее. Знакомство с журналом и литобъединением состоялось, и я стал с этого момента публиковаться и втягиваться в литературную жизнь этого коллектива.

   Я благодарен этой даме за то, что она подвигла меня к издательству, ввела в писательский коллектив и пробудила к более серьёзному отношению к перу.
Мы продолжали приятельствовать ещё несколько лет и даже дружили семьями, однако, после одной моей мягкой пародии на её стихотворение, наши отношения прекратились. Смешно, но факт! Значит, связка оказалась слабой, но я, честно говоря, ни о чём не жалею.

   Продираясь со скуки сквозь поэтический бурелом литпорталов, как-то получилось так, что почти одновременно мы наткнулись друг на друга с  молодой столичной поэтессой. Нас обоих привлёк лиризм наших стихов, и мы начали пристально наблюдать за творчеством друг друга. Лирика лирикой, но получилось так, что это взаимное изучение творчества незаметно вылилось в почтовый роман, который не смог не отразиться на произведениях обоих. Однако, встретиться нам было не суждено по многим причинам, и наш роман также быстро подошёл концу, как и начался. Тем не менее, я благодарен этой встрече, уверившей меня в том, что жизнь ещё не окончена. Кроме этого, поздняя встреча открыла мне каким-то образом горизонты малой прозы, за что я этой даме очень благодарен.

   Однако все поиски развлечений и знакомств убедили меня в том, что в интернете в большей степени встречаются люди с проблемами в различных сферах жизни, в которых зачастую не хочется участвовать нормальному человеку.

   Положа руку на сердце, скажу, что свободного времени у меня было не так уж и много, потому что моя профессиональная, плюс литературная деятельность поглощала почти все его обрывки, и никак не получалось выкроить время на путешествия по миру, а, может быть, не было столь всепоглощающего желания. Правда, с удовольствием всегда выбирался с кем-нибудь из приятелей или самостоятельно в пригороды Ленинграда, открывая каждый раз для себя что-то новое в его исторических местах.

   Мой приход в литобъединение  коренным образом изменил не только мою творческую, но и личную жизнь. В один из вечеров на собрание ЛИТО пришла, как оказалось потом, «абориген» этого общества, являющая собой в одном лице и стихотворца, и секретаря ЛИТО, и казначея ассоциации.

   Итак, она звалась, скажем, Верой! Прекрасное русское и одновременно интернациональное имя! Она отличалась удивительной моложавостью, очень стройной фигурой, стройными, с тонкими щиколотками ногами и милым лицом. Одевалась дива в тёмную одежду, подчёркивающую женственность её фигуры. В разговоре её глаза излучали любознательный  интерес к собеседнику, а улыбка притягивала своей доброжелательностью и вниманием.

   На вид ей можно было дать лет тридцать пять, может, чуть больше, но явно меньше сорока. Как я понял впоследствии, наш секретарь была любимицей всего коллектива и центром внимания нашего ЛИТО. Ну и как я мог пройти мимо такой женщины?!

Вера была в объединении не только секретарём, но и активно печатающимся поэтом с уникальной лирикой, отражающей, как в зеркале, мотивы «Серебряного века» с наслоением собственной индивидуальности. Её стихи, также как всё в ней, были ярки и узнаваемы с первых рифм.

   Овдовев в прошлой жизни, мне, по прошествии некоторого времени, стало не хватать не то, чтобы хозяйки в доме, а близкой женщины, которая бы разделяла со мной все «тяготы» совместной жизни. Обратив внимание на Веру, мне показалось, что эта женщина и есть та, которой мне не хватало всю мою жизнь с младых ногтей и по сей день.

   Получилось так, что и Вера устремила взгляд в мою сторону тоже — что называется, проскочила между нами искра, которая не погасла, убежав в землю, а начала разгораться.

   Всё, что нас связывало в ЛИТО мне было уже далеко не безразлично, тем более, что к новой знакомой меня тянуло всё больше и больше, без неё мне было уже скучно...

   Одним вечером, возвращаясь с литературных посиделок, мы решили с Верой начать лепить новую ячейку общества… Вы спросите, а не поздновато ли в моём-то возрасте?! Любить, друзья мои, как оказалось, никогда не поздно!

   Порешить, порешили, и я не пожалел об этом ни разу за все восемнадцать лет нашего совместного «плавания». Более нежной, ласковой и заботливой женщины я ещё не встречал во всех перипетиях своей жизни. Как говорится, у нас всё вместе: и горчица, и патока. Обидно только одно, что встретились мы поздно, но лучше позднее счастье, чем никакого!

   Отношения между людьми проверяются в трудные времена! Как-то так получилось, что с первого года нашей жизни со мной приключались различные врачебные неприятности, и всегда рядом со мной была эта красивая, отзывчивая и добрая фея.

   Я уже не говорю о том, что все «ковидные» перипетии мы преодолели вместе. И кто попробует сказать, что это не любовь?
   
Я стараюсь делать всё, чтобы Вера чувствовала мою любовь и заботу о ней, чтобы была уверена в завтрашнем дне. Это ли не её Величество Гармония! Нет, конечно, бывает, что мелкие облачка пробегают и на нашем горизонте, но за всю нашу совместную жизнь не было ни гроз, ни цунами с потопами.

   У меня сложный характер, и чем старше я становлюсь, тем раздражительней бываю по всяким мелочам, отвоёвывая свою кажущуюся самостоятельность или просто из-за возрастного недомогания, что с успехом гасится теплом моей супруги.
Всё было бы отлично в нашей жизни, если бы не характер моей дочери, в котором отражается, как в зеркале, сумма отрицательных черт её матери, двух её бабушек и..., и, может быть, меня. Так вот, по этой, как видно, причине она не поняла и не приняла мой выбор, причём, в своих выпадах доходя до оскорблений в женскую сторону. Такого я позволить не мог, и на долгие годы ей был закрыт наш дом...
 
   Я более чем уверен, что тому была причина в неумной, патологической  ревности дочери к новой жене отца, позволившего «осквернить» память о её матери. Другого объяснения у меня нет. Это ли не дочерний эгоцентризм!
 
   Не знаю, что послужило поводом, но по прошествии более десяти лет, отношения двух женщин, к моей радости, стали удифферентовываться и приходить в норму, свидетельством тому было присутствие всего нашего семейства на моём семидесяти пяти летнем юбилее. Тем не менее, на моём сердце остался рубец от неправедного, оскорбительного поведения дочери.

   Однако же, как жаль потерянного времени!