Сентенции августа 2025 года

-1--    Об однообразии нашей жизни.   Я живу в доме,  не имеющем двора, зато через дорогу есть красивый парк с прудом и утками. Мне хорошо известны и моя квартира, и мой двенадцатиэтажный дом, и наш парк с важными умными воронами и стаями глупых голубей, и ватагой шустрых воробьёв. Я каждый день лицезрю подробности этой обстановки и не устаю от этого. Хуже дело с обстановкой внутри моего сознания.  Она тоже не меняется, и я иногда думаю, что раз она постоянна, значит, я никуда не иду, я сижу, как на лавочке в парке.   А мне отчего-то хочется, чтобы я шёл к новому, интересному и значительному.    А этого нет, как нет. Каждый день в моём театрике играют одну и ту же пьесу, исполняют те же песенки.  Я их полюбил, рад им, но чувствую желание встретиться с новым для меня воплощением жизни, однако, это не происходит. Приходится удовлетворяться книгами. Я полюбил  рассказы,  повести и романы  двухсотлетней давности:  Бестужева-Марлинского,  Рылеева, Гоголя, Тургенева,  Успенского,   Грибоедова,  Лескова, Достоевского, Помяловского и других мастеров русского языка.  Все люди прикованы цепями к устоявшемуся быту, многие желают никогда его не менять,  но все испытывают непонятный зов новых, неизвестных мыслей и чувств.

-2--    О том, как мы разговариваем.   Все говорят по своему, то есть цепляют к звукам своего голоса свой темперамент, страстность, глупость, ум и быстроту понимания, вульгарность  или воспитанность и благородство и так далее.  Меня удивляют голоса бражничающих соседей по даче. Их голоса, во-первых, очень громкие, они перекрикивают других, которые одновременно тоже что-то кричат. Во-вторых, все говорят вызывающими голосами, как будто бы кто-то с ними не соглашается. Я отношу это к проявлению хвастовства, они ещё молодые, всем – чуть за сорок,  и все стремятся казаться значительнее.  Не буду больше про них.  Голос любого человека рассказывает о характере хозяина. Есть ленивые голоса, есть безразличные, ровные и страстные, с нажимом на  слова. Некоторые люди, разговаривая, придают загадочность  и интригу своему голосу, хотя речь может идти о походе в магазин, за картошкой и хлебом.  Я не люблю «говорящие головы»  по телевизору: они спешат, но ничего значительного не сообщают.   А ведь есть авторы, которых хочется слушать, например:  Лев Гумилёв  с его ужасной дикцией,  Ираклий Андронников,  Юрий Лотман,  Жорес Алфёров,  Светлана Крючкова,  Леонид Филатов, Венеамин Смехов,  Алла Демидова, и другие.  Есть голоса, которые – сама поэзия, например у Беллы Ахмадулиной. Романсы и песни – это голос, сопряжённый с музыкой. Это иногда завораживает. У меня есть друзья, очень умные и талантливые.  Но не всех я люблю слушать, так как есть у некоторых установки, то есть колеи, из которых им не суждено выбраться и беседа с ними – предсказуема. Да я и сам – не образец, не говорю откровенно, так как уверен, что не поймут меня и будет скандал, и в личные колеи  я тоже сваливаюсь.  Самое главное, что меня гнетёт – это неискренность.  Искренность же ведёт к разрыву.   

-3--           О своём и чужом.  Если некая идея, мысль, посетившая нас, ощущается как чужая – она забывается после отвержения, а если она кажется своей, то она приживается в нас и не отбрасывается как чушь.  Равнодушие – хорошее качество, так как означает отсутствие предубеждений и  пристрастий.   Удивительно, как родное нам приятно и хорошо по всем своим особенностям, а чужое – отвратительно со всех точек зрения.  Где, на какой глубине нашей, рождаются эти ощущения принятия и отвержения?  Это меня волнует.  Удивительно, что это явление охватывает не только нас как личности, но и целые народы, причём все, без исключения. Что это за свойство личности, распространившееся абсолютно на всех людей нашей планеты?  Это говорит мне о стадности,  общинности  создания – «человек».   Есть индивидуумы, ненавидящие толпу и коллективы, но и они – в плену у ощущения «своё»  и  «чужое».   В нас, как считал Густав Юнг, закопаны общечеловеческие, вневременные  артефакты, хочешь, не хочешь, объединяющие нас всех.

-4--     О восприятии жизни и мира.  «Мы все учились понемногу чему–нибудь и как-нибудь»".  И восприятие мира невольно зависит от того, что мы знаем, чему научились.  Это – так называемая, позитивная основа нашего принятия мира.  Есть ещё религиозное понимание.  И есть  чувственное  сугубо личное восприятие жизни.    Вот об этом личном и нечётком, интуитивном понимании мира я скажу пару слов. Оно захватывает наше внимание, прежде всего, сонными ужастиками, которые что-то означают для и для реальной  жизни.   Например: мне приснилось непонятное существо похожее на белесый шар.  Всё оно состояло из многих тысяч отвратительно белых, гладких, обнажённых человеческих рук. Эти руки притянули меня к себе стали шарить по лицу и голове, как будто что-то искали.  Ощущая руки, пальцы на своих глазах, в волосах и во рту, я испытывал омерзение, но освободиться не смог, пока не проснулся. Другой сон: я лечу высоко над землёй. Внизу – огоньки городов.  Я захотел подняться в космос и полюбоваться Землёй.  Миновав слой облаков, я обнаружил над собой огромную, бесконечную чёрную тучу. Поднимаясь выше, я в чёрной мгле тучи нащупал твердь, преградившую мне подъём. На ощупь – это был паркетный пол, и он простирался окрест меня бесконечно. Я сдался и вернулся на ночную землю.    В социальной жизни тоже полно фантастического сюрреализма.  Например, я часов в 6 утра шёл по мосту через Неву в Приморский парк Победы.  Мост ремонтировался и перилы были сняты. Я захотел испытать свою смелость и посмотреть вниз, на реку от самого края моста, где ранее были перилы. Я это и сделал, но вдруг ко мне подошёл возникший из ниоткуда мальчишка в милицейской форме и потребовал следовать за ним. Он меня допросил, но не отпустил, сказав, что будет решать: порядочный ли я человек или нет. В это время в допросной появился старший милиционер и, не извинившись за задержание, велел мне убираться прочь.  Я считаю это одним из бесконечного числа примеров сюрреализма в социальной жизни.    Все налоги тоже  пример насилия над человеком от имени неживого Кощея Бессмертного - государства.  Я веду к тому, что не только сонные кошмары, но и социум – это дикие джунгли с известными и непобедимыми чудовищами.

-5--     О нашей фантастической жизни.  Мы то-скучаем, то-играем, то-страдаем, то-радуемся, и это похоже на смену коробочек: когда мы внутри одной коробочки, то нам скучно, внутри другой – мы играем и увлекаемся процессом жизни.   Иногда мы восстаём против этой системы, системы коробочек, предопределяющих наше состояние и … - ничего другого мы не получаем: мы создаём новую коробочку внутри которой мы понимаем наш мир и себя.  Нам не удаётся без предопределённости созерцать сущее, всегда садимся в то или иное транспортное средство, которое везёт нас по своему маршруту. Если есть сильные личности, сумевшие сами стать шофёрами, то улицы, по которым, они едут, всё равно не их авторства. Получается, что став взрослыми мы остаёмся маленькими детками, зависящими от внешнего мира и меняем одну клетку на другую.

-6--      О бессознательном.   Наша душа подобна гулкому барабану.  Обиды, страхи, ужасы,  влюблённости, …  ударяют в это барабан и порождают в нём маленьких мотыльков и тараканчиков, которые не стремятся вырасти, так как знают, что если наше сознание их заметит и узнает их  – они бесследно исчезнут.  Тараканы топочут по нашей душе, мотыльки летают в ней, но эта часть души слепоглухонемая: она не видит и не слышит, но она ощущает, чувствует их присутствие и их движения. Каждый стресс добавляет в наш барабан новых маленьких насельников с их маленькими интересами.  Никакая сила воли не способна осветить этих созданий нашей психики.  Мы сосуществуем с ними как с глистами и бактериями, полезными и вредными. Они – наш внутренний дикий садик, который мы не можем пропалывать и окультуривать.  Я благодарен Густаву Юнгу и Фрейду за их экскурсии в этот садик. Я хочу преобразовать это уголок диких джунглей в зоопарк, теряя  при этом свойства жизни и получая лишь маленькую модель жизни.

-7--     Опять о нашей жизни.   Мы знаем, что понятие «локальное» означает нечто обособленное, отдельное от остального. Я замечаю, что мы все погружены в такое  локальное, не связанное с  ни с общественной жизнью, ни с культурой вообще, ни с научной жизнью, ни, самое главное, с ощущением себя как части физической и духовной вселенных.   Очень легко мы отдаём себя во власть паттернов жизни:  мы – покупатель, мы – прохожий на улице, мы – частное лицо в своей квартире, озабоченное домашними проблемами.  Нам непривычно и не хочется ощущать  в себе голоса религиозной,  философской, литературной, краеведческой и других форм жизни одновременно.  Мы проваливаемся в локальные клетки привычной нам деятельности, привычных чувств и мыслей.  Мы воспринимаем ощущение не локальности, но глобальности нашего бытия как специфическую медитацию,  и избегаем этой неестественной, как нам кажется, формы жизни.  У меня при этом формируется чувство неудовлетворённости,  бессмысленности, сюрреализма и абсурда моего существования, как будто я участник вульгарного веселья с криками и танцами безобразных и пьяных дикарей. Очень хорошо помогает настоящая поэзия и искусство, которые своей спецификой сразу объемлют меня своим локальным паттерном, никогда не разочаровывающим.

-8--               О нашем государственном устройстве. Я замечаю, что часто и повсеместно происходят разные мероприятия, где высокопоставленные чиновники рассказывают о своих успехах и этим воспитывают и призывают народные массы активнее включаться в общее государственное дело. Наблюдая за этим, я отмечаю, что народ безмолвствует: никто не хочет быть глупее других и бросаться на амбразуру бесхозяйственности своей единственной грудью. Не работает эта заманиловка. А что работает в нашем государстве? Только то, когда прикладывается воля Путина, президента. И это логично для всех. Россия – монархическая страна. Царь, то есть Президент, может всё, отдельная персона, пока она не встанет под знамёна царской власти – не может ничего. Так было всегда и ничто не изменилось за последние пятьсот лет. И в этом мы отличны от Западного Мира.

-9--    О повседневных заботах и наших планах всё успеть.  Мы  живём в облаке забот, дел, обязательств. Их так много, что мы не успеваем многое.  Мы испытываем стыд, недовольство собой, страх из-за того, что наши планы в очередной раз не осуществились. Мы даже не знаем, что необязательного мы сделали за день и насколько важно то, что мы не успели даже начать делать, и что изменяется в нашей судьбе из-за того, что мы ничего не успеваем.  Как же  жить такому неуспевахе?   Можно, конечно, все дела выстроить по ранжиру важности и делать более важное раньше чем менее нужное.  Но мы – это не база данных с зафиксированной информацией, мы – живые и информация в нас, как текучая жидкость перетекает из клеточки ненужное в клетку – наиважнейшее.  Призвав на помощь философское восприятие жизни и понимание случайности и постоянства всего происходящего, я рекомендую, не обращая испуганного внимания на мелочах, всегда осознавать несколько дел  как наиважнейшие и с них и начинать свои труды, не стараясь везде успеть.

-10--    Хочу развить предыдущую сентенцию.   Дело в том,  как мы чувствуем жизнь. Очень часто бывает так, что вредное и губительное нам мы воспринимаем, как наиважнейшее и начинаем труды наши с этого губительного для нас делания.  Почему  продуманный нами план жизни и наша решимость его осуществить вдруг перетекли в помойное ведро?   По простой причине: мы вдруг ощутили мертвенность всего этого плана, просто бессмысленную скуку его содержания. А то, что нас губит, заиграло жизнерадостностью и веселием.  Так всегда и бывает и не только с подростками.   Повторив много раз порочный круг своей ошибки, мы, наконец, начинаем понимать её лживые обманные наряды и заставляем себя поскучать, но не сдаваться прелести.  Таким образом, то, что кажется нам мёртвым, оказывается живой водой. Нельзя верить себе всегда. Очень правильным является отложить решение на будущее и не бросать в прелесть всего себя.  Она и в будущем будет стучаться в нашу дверь.

-11--    Много раз я подмечал разный взгляд одного и того же  человека в молодости и в старости.  В старости в глазах отсутствует напор силы и страсть,  без понимания смысла.  В молодости глаза завораживают и чаруют, а в пожилом возрасте они - как будто выцветшая и полинялая материя, но понимающие и принимающие всё, что может встретиться в жизни.  Да, старость означает утрату силы и энергии. Мудрость и понимание, обретаемые в старости, не дают очарования молодых глаз. В чём это очарование?   В жизненной силе, которая может и понять и свершить всё, что угодно, но часто она пропадёт вхолостую.   Для своего носителя эта сила определит его судьбу и наполнит время тем, что называется жизнь. Интересно, что знания, ум  и даже талант более долговечны, чем жизненная сила молодых глаз. Впрочем, отличий старика от молодого – не счесть, например: старому человеку недоступны безрассудная глупость и сила молодого.