Та, кого не видно

глава 52
Лея шла по тропе куполов, свет Лиоры мягко играл на её волосах, а лёгкий ветерок обвивал тело, словно заботливо. Сердце было спокойно — задание выполнено, и это ощущение лёгкости наполняло каждую клетку.

— Лея! — раздался радостный голос. — Я тебя искала повсюду!

Шай подбежала, сияя, и Лея улыбнулась:
— Я… просто была занята делами на Земле. Не успеваю часто появляться здесь.

— Ох, я понимаю, — засмеялась Шай, — но теперь можешь услышать все новости! У нас столько всего произошло…

Они шли рядом, и Шай, не замолкая, рассказывала обо всём: новые проекты, изменения в кругах наставников, необычные события в садах энергии. Лея слушала, кивая, но мысли её часто возвращались к Земле, к дому, к тому, чего здесь никогда не будет.

— А как там на Земле? — спросила Шай, останавливаясь и внимательно глядя на Лея.

Лея вздохнула:
— Там… всё иначе. Забот, тревог больше, чем здесь кажется возможным. Иногда кажется, что времени на друзей совсем не остаётся. Но есть моменты радости, которые согревают сердце…

— А как это — быть мамой? — осторожно спросила Шай.

Лея остановилась, присела на краю тропы, и её взгляд стал мягким, почти нежным.
— Быть мамой… — тихо начала она, — это значит каждую ночь бояться, что с ним что-то случится, и каждое утро радоваться, что он жив и здоров. Это значит уметь радоваться его первым шагам, первой улыбке, первой победе, но также чувствовать его боль, когда ему трудно… Когда он плачет, ты плачешь вместе с ним. И в самые трудные моменты понимаешь, что любишь его больше всего на свете, сильнее, чем себя.

— Здесь, на Лиоре, мы совершенны, — продолжила Лея, — но мы не знаем материнства. Нет тревоги, усталости, ночных переживаний… Но и нет той силы, которая приходит вместе с этой любовью. Нет ощущения, что ради кого-то твоё сердце может биться сильнее и глубже, чем ради себя.

Шай коснулась плеча Леи:
— Понимаю… Это то, чего здесь невозможно испытать. И это делает тебя особенной.

Лея тихо улыбнулась:
— Именно. И даже если порой страшно, я знаю, что эта любовь даёт силы. Она делает меня настоящей.

Они шли дальше, и свет Лиоры мягко переплетался с теплом земной любви, оставляя в сердце Леи ощущение, что она несёт частичку двух миров одновременно.


---

Лея подошла к своему куполу. Мягкий свет Лиоры отражался от прозрачных стен, окрашивая всё вокруг в золотисто-розовые оттенки. Она остановилась у порога, глубоко вдохнула и позволила себе на мгновение расслабиться.

Внутри было тихо. Купол наполнял лёгкий аромат живой энергии, и Лея села на мягкий коврик. Мысли медленно раскручивались в голове.

Здесь всё идеально… нет тревог, болезней, усталости. Всё легко. Но я знаю, что мне не хватает чего-то важного.

Материнство… это чувство, которое невозможно испытать здесь. На Земле оно — всё: страх за ребёнка, радость от каждой его улыбки, гордость за маленькие победы, усталость, которую не заменит ни один свет. Это чувство делает тебя уязвимой, но оно даёт силу. Здесь я совершенна, но здесь нет этой силы. А она — моя часть. Моя настоящая часть.

Лея закрыла глаза, и перед внутренним взором прошли образы: детский смех, маленькие ручки, которые держали её палец, ночи, проведённые у кроватки.

Эта любовь — то, что делает меня живой, несмотря на совершенство Лиоры. Здесь у меня есть всё, но только там я чувствую полноту. И иногда кажется, что я живу между двумя мирами: один — идеальный, другой — настоящий.

Она открыла глаза и посмотрела на мягкое сияние купола. Лёгкий ветерок обвил её тело, и Лея поняла, что может не выбирать между ними. Она может носить в себе два мира, и каждый делает её сильнее, каждый даёт ей что-то своё.

Я могу быть мамой и здесь, внутри себя. И это чувство не покинет меня никогда.

Лея улыбнулась, ощущая гармонию, но теперь наполненную теплом, которое приходит только через любовь. Она знала, что эта часть её сердца — самая настоящая.


---

Лея погрузилась в сон. Сначала всё было привычно: золотисто-розовый свет купола мягко обволакивал её, дыхание Лиоры казалось тихим и ровным. Но постепенно пространство начало искажаться: купол растаял, свет потускнел, а воздух стал холодным и вязким.

И услышала она его — слабый, тонкий голос:
— Мама…

Сердце Леи замерло. Она рванулась к звуку, но каждый шаг давался с усилием, словно она шла сквозь густой туман, который тянул её вниз. Перед глазами мелькали образы: пустая кроватка, рассыпанные игрушки, маленькая ручка, которую не хватает.

— Элиор! — крикнула Лея, — где ты?!

Ответа не было. Тишина давила, и в груди разрасталась паника. Она чувствовала страх, боль и беспомощность — всё то, чего на Лиоре не существует.

Вдруг вдалеке появился силуэт: маленький, едва различимый. Он стоял один, в свете, который медленно ускользал от неё. Он звал:
— Мама…

Лея бежала, руки протянуты, но чем быстрее она двигалась, тем дальше становился силуэт. Туман сжимал её грудь, удушал, и слёзы текли сами собой, смешиваясь с холодным воздухом сна. Она падала, хватая только пустоту, её голос — крик, который растворялся в темноте:
— Не оставляй меня! Не уходи!

Внутри неё нарастало ощущение, что она теряет не просто ребёнка, а часть себя. Любовь и ужас переплетались так сильно, что казалось, сердце сейчас разорвётся. Силуэт малыша вдруг замер, и Лея видела его лицо — испуганное, печальное, почти нереальное. Она пыталась дотянуться, схватить, но хватала только воздух.

— Прости меня… — шептала она, падая на колени. — Я не могу… Я не могу тебя потерять…

И в этот момент холодный свет стал мягче, обволакивающим, тёплым. Звуки тумана исчезли, голос стал тише, а пространство снова наполнилось золотисто-розовым сиянием Лиоры. Лея почувствовала, как её страх медленно растворяется в тепле света, как будто сама планета обнимает её.


---

Лея закрыла глаза и глубоко вдохнула. Совершенный свет Лиоры остался позади — больше не было ни куполов, ни мягкого сияния. Она перенеслась на Землю, и пространство вокруг сразу стало плотным, живым, настоящим.

Сначала её окружало полумрак детской комнаты: тёплый свет ночника падал на стены, игрушки лежали раскиданные на ковре, и лёгкий запах любимого мыла и свежего белья наполнил воздух. И вдруг она услышала его — тихий, хриплый, прерывающийся плач.

— Элиор… — выдохнула Лея, и сердце сжалось так сильно, что казалось, вот-вот разорвётся.

Она бросилась к нему. Там, в своей маленькой кроватке, он сидел один. Руки обнимали подушку, плечики дрожали. Сердце Леи разрывалось. Она чувствовала всю тяжесть утраты и беспомощности одновременно, будто потеряла его навсегда.

И вдруг он поднял глаза. Услышав её шаги, малыш замолчал. Его взгляд нашёл её — такие знакомые, доверчивые глаза. Всхлипнул тихо:
— Мама…

Лея бросилась к нему, обхватывая его телом, прижимая к себе. Его маленькие ручки обвили её, а лицо прижалось к груди. Она вдохнула запах его волос, ощущая их мягкость и тепло. Сердце, сжавшееся от страха, стало биться ровно и сильно, переполняясь облегчением.

— Я здесь, мой маленький, — шептала Лея, едва дыша, — я никогда не оставлю тебя.

Он уткнулся в неё ещё ближе, всхлипы постепенно стихали, а Лея чувствовала ритм его дыхания, его мягкое тепло. Каждое мгновение превращалось в спасение, в подтверждение того, что любовь сильнее всего — расстояний, страхов и даже совершенства Лиоры.

Слёзы текли по её щекам, но теперь это были слёзы облегчения и счастья. В комнате был только этот миг: она и её сын. Всё остальное перестало существовать. И Лея поняла: любовь, материнство — это то, что делает её живой, настоящей, и ни одна планета, ни один идеальный мир не сможет этого изменить.