Невесёлое детство в хуторе Весёлом

Михаил Дмитриевич Луговой большую часть своей жизни прожил в хуторе Весёлом. Как он теперь вспоминает, родители привезли его туда в пелёнках в 1938 году, перебравшись с Украины в поисках лучшей доли.
– Тогда семей пятнадцать переехали. У моего отца был кум, он первым поехал разведать, что и как. Потом всех за собой позвал, увидел, что здесь намного лучше, люди не голодают. Ведь с Украины тогда от голода побежали! Приехали, расселились кто где смог. Спали даже на полу в конторе колхоза «Красный семеновод».
Раньше ведь как было: в каждом хуторе – свой колхоз. В Кундрюченском – «Память Ленина», в Курмоярском – имени Кагановича, в Быстрянском – имени Жданова, в Весёлом – «Красный семеновод», в Бедноте – имени Кирова.
– Война началась, мне исполнилось всего четыре года. Что-то помню по рассказам матери, а что-то засело в детской памяти… Трудностей хватало – не высказать. Не было спичек. Когда кому-то удавалось разжечь огонь в печи, к нему тут же тянулись соседи с вёдрами, с разной посудиной, чтобы взять жар и растопить печь у себя дома. Всегда выручали друг друга!
Перед оккупацией весь скот из ближайших колхозов угоняли за Волгу, чтобы врагу не достался. Отец Михаила Дмитриевича оказался среди тех, кто гнал овец. Вскоре к ним на новое место прибыли посланцы из воинских частей и разобрали овец для снабжения армии мясом.
– И отец, и его товарищи остались с одними палками в руках. Получилось так, что всех молодых прямо оттуда направили на передовую. Отцу было уже за пятьдесят, и его командировали в тыл – на Магнитогорский металлургический комбинат, из металла которого был изготовлен каждый второй танк, воевавший на фронтах Великой Отечественной. Что интересно: отец мой воевал в годы Первой мировой войны, его тогда батюшка благословлял… Нам в хуторе было очень трудно. Голодное время наступило!  Правда, в колхозной бригаде нам изредка давали поесть – из того, что готовили для работников в полях. Летом всё же полегче. Траву собирали, ели. Мальчишки тогда наловчились сусликов из нор выливать, их мясо силы давало.
Когда немцы пришли в хутор, они чувствовали безнаказанность. Хозяйничали, еду последнюю у людей забирали. Хуторяне прятались в погребах. В январе приземлился их самолёт. Как оказалось, с провизией. Стали заносить в дом посылки с консервами, хлебом, шоколадом, мармеладом… нас они тогда выгнали в соседнюю комнату, а сами сели за стол – пировать. В ночь с 13 на 14 января они напились допьяна, от машины протянули проводное радио – там была русская речь! Мне запомнилось, как выли тогда собаки. Многие хаты горели, и немцы в час ночи бежали, побросав даже свои вещи, оставив еду на столе. И хорошо, что мама вышла из хаты вслед за ними и заговорила с солдатами. Один из них сказал:
– Ну, мать, кто-то из вас счастливым родился! Мы ведь уже хотели гранату в ваш дом бросить, когда нам сказали, что здесь фашисты остановились…
Миша тогда сел за стол и стал лакомиться доставшимися вкусными трофеями.
Ещё Михаил Дмитриевич запомнил, как мама во время войны пекла хлеб. Передовая ушла на Красное, Николаевку. Мама пекла хлеб, а потом на лошадке его часа в два ночи возили солдатам. Чтобы испечь, приходилось рубить акацию и топить печь.
Нелегко было и в первые послевоенные годы. Пришло время идти в школу. Но… что надеть? Мама где-то нашла сукно из старой шинели и сшила сыну брюки. Они получились тёплыми, но сильно натирали ноги. Ботиночки вообще были на двоих со старшей сестрой. Она училась в первую смену, Миша – во вторую. Она приходила, разувалась, а он обувался и спешил на вторую смену. Из-за того, что не в чем было ходить на занятия, в первом классе просидел два года.
В шестнадцать лет паренёк уже работал токарем на «Ростсельмаше».
Позднее он вернулся в Орловский район и вскоре поселился в хуторе Кундрюченском – оттуда родом его жена Таиса Степановна. Так получилось, что их выбрали депутатами: её – от Кундрюченского, его – от Весёлого. Так и жили, работали, старались на благо земляков. Михаил Дмитриевич работал на тракторе, возил лес – в хуторе устанавливали столбы, чтобы провести электричество. Этим занимался инженер Виктор Иванович Киричков. Тогда в каждой колхозной бригаде поставили дизельные генераторы, которые и давали свет хуторам.
Со временем Михаил Дмитриевич добился, чтобы хутора отделились от райцентра и образовали своё сельское поселение, как было и раньше. Так появился Луганский сельсовет, позднее – администрация сельского поселения.
Всю жизнь проработал в колхозе имени ХХ партсъезда, объединившем многочисленные мелкие коллективные хозяйства. С женой своей прожили 65 лет, вырастили двух дочерей и сына. Старшая Наталья сегодня живёт в Москве, Татьяна – в Краснодаре. Сын Виктор работает инженером-механиком на Орловском хлебокомбинате. По вечерам навещает отца. Вместе вспоминают, ведь в жизни столько ярких событий.