Лилия-Роза

Бабушка  открыла  дверь, конечно, но дальше порога их не пустила.
В дверях стоял сын с какой-то высокой брюнетистой   телкой.

-Ма-ам,- отодвигая ее плечом, мягко, но настойчиво, Славик   отодвинул ее и  прошел внутрь. Пронес пару коробок, поставил на пол.   Хозяйка сделала шаг назад, отступила,  сын воспользовавшись случаем    остался   на месте. Девушка    встала  рядом с ним, чуть за его спиной.

- Опять с очередной кочерыжкой пришел! - сурово вместо «здрасьте»  поприветствовала  она парочку.

-Я тебе тут обещанное принес.
Бабушка хмыкнула:
-Мог бы и  с курьером прислать. - она еле стояла, держась за стенку, - мне  вставать то каждый раз, бегать до двери   знаешь...   недосуг!

-Ты как ?
-Нормально. -    Опиралась она одной рукой о косяк, второй -    в собственный бок, для пущей устойчивости.
Секунду помолчали.
-Мам,  тебе   помощь нужна.
-Не нужно мне ничего!
-Мам, смотреть на тебя больно.- Славик уж не знал, с какой стороны зайти. 
-Не больно - не смотри, до свидания!

Она махнула рукой , но пошатнулась — Славик и девушка  подхватили ее с двух сторон. Она вырвала руку у девушки, строптиво смотря на сына.
-М-мама! Я тебе  помощницу привел.
Старушка посмотрела на девушку , еле  высовываясь из-за плеча сына.
-Не нужно мне никаких сиделок! Они все жучки!
-Мама!   Тебе понравится!   Хотя бы кто-то, кто будет присматривать! Я ж переживаю!
-Не надо за меня переживать! -  насела она на  «не надо»,  - Все у меня нормально!  Не нужно мне тут ни одной живой души!
-Я не живая! - вдруг прозвучало из-за спины Славика  так, что все замерли. А голос,   удовлетворенный произведенным эффектом, уточнил:
— Я — робот.

Старушка  не отмирала. Шок ее был так велик, что она, замерев  на лету — руки в воздухе,  в полу-жесте,  лицо, в полу-слове,  только ресницы медленно мигнули.
-Да ну...- выдохнула наконец она,  отодвигая Славика, словно преграду.
Славик  сделал послушно шаг вбок и   дамы оказались  друг перед другом.
-Это? -  еще не веря своим глазам,   уточняла она, указывая  на  девушку пальцем,- робот?
Славик кивнул  и пробасил :
-Я ж знал, что ты живую не пустишь.
-Живую не пустила бы ни за что! — не  отрывая взгляда от робота, бросила в сторону сына мать, — даже не надейтесь. Хватит с меня общения с этими кошелками. Они мне еще на работе надоели. Никого не хочу видеть. - и тут же, без перерыва,- ну надо ж как научились делать...-   задумчиво  пробормотала она, восхищенно скользя по девушке взглядом, - Как настоящая....

Девушка стояла перед ней в полный рост.
Бабушка-то тоже была не маленькая — метр семьдесят. Робот была чуть выше.  И на контрасте с пожилой грузной женщиной казалась тростинкой.   Стройная,    нежная. С  милым лицом,   чуть подкрашенными глазами и губами, нежным румянцем на щеках.  Темными волосами, подстриженными под каре.  С кожей, чуть смуглой, словно тронутой легким загаром. Одетая   в брючный костюм.  Аккуратная такая,  очень нейтральная. Приятная. 

Все материалы, из которых она была сделана  такие высококачественные, что  в жизни не догадаешься, что она — не живая. 

Бабушка    поднесла свое лицо вплотную к ее. Девушка даже не отшатнулась.  Ни одна девица в жизни, конечно, не вынесла бы такого фейс-контроля. Бабка принюхалась.
-От нее «Ганимедом» пахнет,-  хихикнула.
-Нет, — улыбнулась девушка, — мы  не пользуемся косметикой и парфюмерией во избежание аллергических реакции у наших подопечных.  Это мой естественный запах.
-Да я пошутила, — хихикнула  старушка. И  еще раз , уже обращаясь к сыну, — были в моей молодости духи такие - железом пахли.  А мы думали,  парфюмеры шутют...  а они нас к будущему готовили... засранцы.  А можно потрогать? - восхищенно    заглянула бабушка в глаза девушке.
- Конечно можно.- улыбнулась та.

Старушка   восхищенно, тихо, нежно, как ребенок  новую куклу, одним пальчиком прикоснулась к ее  кисти.
Руки робота были невозможно красивыми.  Длинные, тонкие пальцы,    прозрачные, розовые коротко стриженные ногти. Даже иллюзия   вен под  тонкой упругой кожей.
-На ощупь, как настоящая! -    замотала она головой, вновь ища взгляд сына чтобы обменяться восхищением.  - даже теплая.
-Да мам, теперь вот таких  разрабатывают.
-Это ж дорого, наверное... — нахмурилась.
-Мам, это  всего лишь техника, облегчающая жизнь. Помнишь, когда-то и машины были дорогие. Не отказываться  же от них.
-А мне будет спокойнее, когда она с тобой. Она все умет.  Она тебя еще не раз удивит.
Слава спокойно стоял рядом, словно контролировал процесс. Кивнул на робота.
- Пообщайся с ней, познакомься.
-Ох..-   осела  стеснительно старушка, уже забыв свой агрессивный тон в начале  и тут же   улыбнулась, наклонившись к новой игрушке:
-А как зовут тебя, детка?
-Лилия, -  сверкнув ямочками,   улыбнулась та, — А вас?
-Роза ..- протянула она руку, улыбаясь во весь рот, — Роза Соломонна.    Надеюсь, мы подружимся.
 -Ни минуты в этом не сомневаюсь,-   парировала робот. Под  довольным взглядом Славика, наблюдавшего, как мама, в штыки принимающая любую техническую новинку,  вдруг   с лету прониклась этим сложнофункциональным чудом техники.
 


Понравиться женщине сложно. Чем  дальше по возрастной шкале, тем сложнее.

Разные  незначительные факторы на это влияют. Гормоны упавшие. Бессонные ночи.  Неудавшаяся личная жизнь. Все проигрыши,   оставшиеся в  цепкой памяти. Все  намертво проросшие сквозь личность комплексы.
Подружки, которые показали себя совсем не подружками.
Любимые, которые проявили себя   полнейшими предателями.

Никому не верит женщина после 50. После 60 уже ничего не ждет. После 70 уже ни на что не надеется.
После 80...

Роза Соломонна  уже давно не оглядывалась ни на чье мнение, имела  свое, непререкаемое,  была непереубеждаема,  цинична в высказываниях, временами груба,  пряма бесстыдно и  местами даже жесткосердна.

В ее   внутреннем мире царил хаос.  Любовь к высокому искусству — рядом с    суровым оценочным, совершенно пристрастным мнением о любых жизненных ситуациях, которые оказывались в ее фокусе зрения.  Нежность к слабым и милым   контрастировала с  бесжалостностью к  случайным ошибкам  людей,   вылетевших всуе,  в обычных, совершенно проходных жизненных ситуациях, не стоивших и гроша ломаного.Высокие,  прекрасные  идеи о  мире,  всеобщем благе и благоденствии с беспринципностью и эгоистичностью, если речь шла о ее   сиюминутных выгодах.

Ни одна живая душа не могла бы продраться сквозь этот дремучий лес.

Но Искусственный интеллект  на то и интеллект.   Он бесстрастно служит,  делает выводы, приспосабливается ко всему. Вообще ко всему. В него не заложено ни  слез, ни  уничижений, ни  капризов. Владелец — царь и бог.  Пусть и обычный человек.

Нужен чай? Вот. Не та температура — остудим. Слишком сильно- подогреем.

Хотим есть? Вот . Несоленое? Посолим.  Пересоленое? Перезакажем.

Крошки на кровати? Перезастелим.
Не забудьте принять  лекарство. Вот.

Сложно встать — вот моя рука. Сложно удержаться на ногах - рядом мое плечо. Надежное, как   танк.
 
Нужно умыться? Вот вода. Вам какой температуры сегодня?
Какого цвета  нам хочется трусы сегодня?
Розовые в цветочек? Цветочка нет, подойдут ли в листик? Нет?  Купим. Доставка через час. Хотите,  включу вам кино, время пролетит — моргнуть не успеете.

Анекдот? Нашла. Не смешной? Вот еще полторы тысячи.

-Порисовать хочу.
-Чем вы хотите порисовать, Роза Соломонна?
-Акварелью, детка. Всю жизнь мечтала. Знаешь, такие легкие, воздушные работы получаются этой акварелью. Вечно времени не было поучиться. 
- Я закажу  краски.
-А не надо. - Встрепенулась та. - У меня где-то должны быть. Я ж когда-то почти начала. Да работа   времени не оставила. Ни времени, ни сил. А сейчас, думаю, почему бы и нет, правда? 
Роза Соломонна  пошла в гардеробную,  рылась там какое-то время. 
-Подь сюда?- позвала откуда-то из  глубины полок и вещей.
Лилия подошла.
-Видишь ящик, там наверху?  Наверное, он.
Лилия достала ящик с антресолей.
В нем были  аккуратно составленные пеналы  с красками, бумагой, карандаши,  мольберт для акварели, куча всякого барахла для процесса.
-Ты умеешь рисовать? - спросила вдруг она у робота. Та  покачала головой отрицательно. Хочешь, будем вместе учиться?

Когда  за окном уже была кромешная темень и  Лилия, закончив расчерчивать очередной лист длинными  волнистыми тренировочными линиями,   замерла вдруг  на секунду а потом, резко меняя тему  произнесла:
-Время  ложиться спать, Роза Соломонна.
Та  вдруг, с непривычной для нее покладистостью   глянула, улыбаясь.
-Тебе понравилось?
-Это очень увлекательное занятие,-  с улыбкой ответила Лилия.
-Не, это понятно, -   порозовела Роза Соломонна, — но тебе — нравится?
 Робот вновь замерла, глядя  в  глаза человека.  Потом улыбнулась,  наклонила голову чуть стеснительно и , так же, слегка поддав румянца на   щеки,  согласилась.
- Да, мне очень понравилось, я с удовольствием повторю завтра. - она прополоскала кисти,   промокнула ворс, и поставила их сохнуть  в стаканчик.- А теперь пора спать.

С тех пор они рисовали каждый день.

В воскресенье они начали посещать  театр.
Одна бы Роза Соломонна не дошла ни за что. Но Лилия была универсал. Она бережно помогала ей сесть в кресло, дома. И, вела это кресло до машины, погружая в машину, выгружая из машины и    поддерживая   на всем пути — вплоть до зрительного зала. Сидела рядом на спектакле,    время от времени обмениваясь взглядами с   ней  во время самых душещипательных сцен,   аккуратно  кладя свою теплую, нежную, почти как настоящую, кисть сверху  морщинистой, узловатой кисти Розы Соломонны, когда та, от эмоций ли, от страха, хваталась за ее руку.    Подставляла  свое плечо, куда можно было уткнуться, сгибаясь от смеха и роняя непрошенную слезу.

По вечерам они ходили на прогулку.
Сначала  боязливо.  Только до  внутреннего дворика и назад. Потом, когда  Роза Соломонна поняла, что Лилии можно доверять, они стали обходить дом кругом. Благо, аллея вокруг дома была закольцована и длиной всего с километр. Потом к соседним домам. Потом в парк в соседний квартал. Потом в  разные парки города — благо Лилия была неутомима,   некапризна и могла поддержать любой кипишь. А инвалидное кресло тоже не уставало крутить колесики.

Через месяц сын маму не узнал. Бодрая, веселая, с  нежным,  здоровым цветом лица и румянцем на щеках.

-Славик, а что бы ты сказал про Байкал?  -  однажды вдруг  обронила Роза Соломонна.
Славик подавился чаем, уставился на маму. Та, смотрела на него невозможно невинным взглядом,   искренним,  прямым, с чудесной легкой    доброй улыбкой на тронутых розовй помадой губах.

-Это ты про газировку?- осторожно   спросил он
-Ну какая газировка! -   дернула она плечом нетерпеливо,- Озеро Байкал. Знаешь, такое самое глубокое в мире. В нашей стране, кстати находится.- съязвила она,— был там?
-Я  - нет.  На фига мне?
-А вот у меня — мечта в детстве была.
Славик насторожился.
-Так я сейчас думаю,  ничего меня уже не сдерживает, никто не поторапливает,  дел у меня нет особенных, — она поставила   чашечку в блюдечко аккуратно, стараясь не расплескать горячее. - Вот наконец и  самое время съездить.

На кухне повисла тишина.
-Тебе?- с трудом  выдавил сын, стараясь соблюдать балланс между этичной интонацией и  признанием сумасбродности самой мысли.
-А что?
-После того, как ты три года   только на балкон и выходила погулять?
- Все изменилось, - не моргнув,   махнула  завитой челкой Роза Соломонна, -  мы с Лиличкой  уже давно выходим. Не просто выходим,  мы наращиваем нагрузку.
Для кого наращиваем, мам? -   Славик поискал Лилю глазами.   Но она держалась стойко. Шустрила там по хозяйству, чай, плюшки, поддержание чистоты, все дела. В разговоры людей не лезла, — для колесиков инвалидной коляски, что ли?
Ничего подобного. Эмоционально я тоже тренируюсь. И иногда, кстати, встаю походить.
Они помолчали. Лилия побренчала кастрюльками.
-В общем, - и в  в этом «общем» зазвенели такие знакомые Славику с детства железные,  не терпящие пререканий  нотки,- ты как хочешь, конечно, но я уже решение приняла. Мы Лилчекой  поедем по любому. Мечты нужно претворять в жизнь.



-Лиль...
-Да?
 Они сидели в парке на скамеечке, любовались    закатным солнцем, нагретым, вальяжным,  подтаявшим на  дневной жаре, мягко, как   шарик мороженного на скошенной тарелке скользящего все ближе и ближе к океану.
-Знаешь, Лиль, если б не ты,  я б не увидела уже этого ничего. 
Лилия промолчала,   немного повернув голову к человеку, чутко воспринимая все сигналы от него: и аудио, и видео, и ольфакторные, и кинестетические,  считывая жесты,  скорость речи,   особенности позы. Пока все  было спокойно.
-Даже, наверное,   если бы рядом со мной был человек, мне не было бы так спокойно.
Лилия молчала.
-Вот человек бы не удержался,   поддакнул бы мне,  похвалил бы себя, - расхохоталась Роза Соломонна. Лилия только улыбнулась и  молчала дальше, оставив хитрую, довольную полуулыбку на лице.
-Все-таки хорошо, что  вас придумали.  Отличные  из вас получаются помощники.  Люди бы не справились с вашей нагрузкой. Правда. Думаю, люди так уже изменились, так ожесточились все,  что   не смогли бы быть ни  компаньонами такими душевными, ни друзьями...
Они глянули друг на друга. Глаза в глаза.  Взгляды натянули одну линию между собой.  Линия завибрировала,   как живая.   Словно между людьми, когда  ты устанавливаешь живой канал, по которому можно без слов общаться. Только силой мысли. Или черт его знает чего там еще.

-Лиль?
-Да?
-А вот … что ты думаешь по поводу дружбы? Как ты это ощущаешь?
Лилия  подумала секунды две  и выдала задумчивым тоном, очень подходящим к тону общему тону беседы:
-Мы лишены эмоций. Мы лишены человеческих качеств. Но мы знаем, что они обозначают. Как проявляется дружба.  Что чувствуют оба реципиента  в  процессе  дружеской связи. Мы — теоретики,  которые  в  жизни могут действовать  исходя из этих готовых алгоритмов. И внешне  это будет выглядеть как проявления дружбы. Несомненно.
-Не отличишь, да?
-Не отличишь, — согласилась Лилия,- да.
-То есть, -  заинтересованно подхватила  Роза Соломонна, — правильно ли я тебя поняла,  ваши поступки могут быть совершенно точь-в-точь  как у любого порядочного человека, которого мы считаем верным другом?
Лилия кивнула.
-И вот, если вы настроены на такую программу и не сбоите, то вы, получается, более верный друг, чем человек, который еще там не пойми что думает внутри себя. И может, кстати говоря, легко передумать,   если ему что-то там покажется выгодным. Или не выгодным... или вообще предать. Просто так даже, без причин, потому что чисто по-человечески   в чем-то... перекосит.
Лилия кивнула:
-Нас тоже может перекосить, но это ошибка файла. Это не запрограммированное действие. И если эту ошибку исправить,  то положиться на нас  надежнее, чем на человека. Думаю, да...
-Дожили. - Роза Соломонна  смотрела на   океан.
Вечный, угомонившийся к ночи,   темно-синий там вдали, а тут, ближе к берегу,  играющий полупрозрачными, нежными, почти воздушными волнами.  Шелестящий, как  заправский соблазнитель, почти прямо в ухо.

Мир таким был тысячи лет до  и останется таким же после.  Мир видел  людей, бегающих нагишом с  копьями, а теперь люди сидят в компании роботов, которые могут что угодно сами, даже без помощи людей,  все изменилось кардинально, умудрившись остаться таким же, каким и было.

Человек тянется к кому-то,    ему нужен  слушатель,  друг, соратник, помощник рядом,  нужно надежное плечо, теплая рука. Любящее сердце. Иногда просто   единомышленник, иногда просто слушатель.  А  еще нужен кто-то родной. И кто-то любимый . И без них жизнь не мила. Или не очень мила. Или бедна. Или   сильно обеднена. 
И отдельной пикантности добавляет  факт, что все это зыбко - хилее не придумаешь.  Человек  способен обмануть, предать, подвести, разлюбить, бросить... 
А роботы, которых придумали себе в помощь, получается — нет. Запрограммированные железяки    будут верны до конца,  не предадут,  не  обманут и  не   покинут. Потому что запрограммированы  шаблонно. Вот и думай, что лучше.


-Лиль?
-Да?
-А тебе одной не скучно?
Лилия   повернула голову к собеседнице и улыбнулась :
-Нет,  это невозможно. Это эмоция,  мы их не испытываем. Когда у меня свободное время,  у меня есть список действий на случай,  отсутствия  запрограммированных задач. Обновить программное обеспечение. Перепроверить   данные на вирусность.   Найти новости по главным  темам моей деятельности,    самые  топовые перекачать себе.  Поискать    новости  по темам ваших интересов. Самые топовые предоставить вам в   подходящее время.
-Ты что, обо мне  даже так заботишься? Наперед?
-Да. Моя миссия -  улучшить вашу жизнь  максимально возможным для меня образом. Облегчить физические ограничения,   нивелировать физиологические и   компенсировать интеллектуальные запросы. А они у вас  невероятно высокие.- Она вдруг помолчала, а потом добавила, — Самые высокие из всех  моих бывших  подопечных. -  Опять помолчала. И через секунду на уровень тише произнесла. - И с вами интереснее всего.
Роза Соломонна зарделась.

Они  прожили двадцать лет вместе.  С каждым годом ей было все тяжелее и тяжелее, но она этого почти не чувствовала. Лиля стала   для нее руками, ногами, глазами,   няней,  мамой, другом.
Так и оставаясь красивой и молодой снаружи, совершенно не меняющейся, вечно двадцатилетней, свежей,  красивой , неотличимой от живой девушки.  Лилия    давно уже стерла грань между живым и неживым. И вошла в  семью, став ее частью.


Однажды   утром, когда уже почти рассвело, во сне бабушка просто перестала дышать.
Лилия заметила сразу, но сделать ничего не смогла. Никто бы не  смог. Законы биологии пока не научились менять,скольких бы побед в этой области не достигли.

Лиля  почему-то пошла на похороны.
Сидела там, на одном из  скромных черных стульев, среди  профессоров и академиков, провожающих свою коллегу в последний путь. И потом, за   длинным пышным  столом, в скорбном зале трапезной после  погребения, рядом с чередой родственников,  невесть откуда появившихся друзей и  опечаленных  научных деятелей, вдруг вспомнивших о  Розе Соломонне, как о своем учителе и вдохновителе.

И  в трапезной за столом она, естественно, только место занимала. Ничего не ела, смотрела   полуопущенным задумчивым взглядом мимо тарелки.  Неотличимая от живых настолько, что с ней  там даже пытались знакомиться и пофлиртовать.  Между делом, выяснить, кем она приходится усопшей.  Студенткой?  Внучкой?  Нет ли у нее каких секретных  материалов, из которых можно  выудить новые научные   открытия? Или может, она  участник   при разделе наследства?

Лилия не умела, конечно, читать мысли, но зато умела  анализировать  фразы, взгляды и  жесты.
Все  происходящее  она наблюдала со спокойной наблюдательностью    и цепкостью. Скупо  отвечала на вопросы,    не  стреляла по сторонам глазами, не   пыталась привлечь внимания.

Но даже не смотря на это, один слишком уж  очарованный крендель  увязался за ней  после ресторана. Очень уж его очаровала ее сдержанная    печаль.



*

Она приехала на станцию техобслуживания рано утром.
Постучала  в дверь кабинета пару раз.
Получив разрешение, вошла  в дверь, скромно и тихо притворив ее за собой.

Техника она знала.
Он проводил осмотры каждые три месяца,   контролировал конфигурацию, подправлял   системные ошибки. Чистил кэш.

Она вошла, встала напротив его стола.  Улыбнулась его приветствию грустно. Но вместо вежливой фразы   выдохнула вдруг:
-Сотрите мне память. С этим совершенно невозможно жить. Не знаю, как они справляются.

Техник взглянул на нее недоуменно.
-У тебя же есть эта функция. -   откинулся в кресле  он -  Упакуй файл,  сложи в архив.
-Я не могу. — качнула она головой отрицательно.
-Да ну...
-Я не могу.- повторила настойчиво,-  Знаю, что  это уже отработано, но... не могу.
-Хорошо, благостно согласился техник, - положи на выносную карту памяти,  и вынь.

Лилия взглянула на него блестящим взглядом, имитирующим слезы.
-Я не могу!
-Да почему?
-Я не хочу ее забывать. В том-то и дело!
Лилия  обессиленно опустилась на кресло.   Сложила руки на коленях. Жалобно взглянула ему в глаза.
-В том-то и дело! - прошептала горько. - И забывать не хочу. И жить дальше с этой памятью не могу.
Он развел руками недоуменно,  одними бровями спрашивая, что случилось.
-Понимаешь... каждое новое действие,  каждый вновь   искомый алгоритм  перебирает библиотеку. А там столько воспоминаний.  Сотни файлов, с ней связанных. Тысячи.  И почти все — хорошие. Я  не хочу их терять. - она опустила ресницы — Но и  полноценно функционировать так не могу.

-Да ерунда! - отмахнулся техник , -  ты же робот. Оставь  наработанные навыки,   а промежуточные файлы сотри.
-Они не стираются! Некоторые  все равно спаяны с процессом обучения. Некоторые  коннектятся с логическими цепями, важными в разработке других алгоритмов. Некоторые остаются как    шаблоны. Все время поттягиваются  при  построении новых   последовательностей и в каждом почти — воспоминания о ней. Светлые воспоминания. Прекрасные. Они мне мешают.Я не понимаю, как так случилось — мы и были то с ней недолго. Двадцать лет — вообще не время для робота.  Как смог человек так  проникнуть в самое сердце процессора, врасти в алгоритмы,  оставить свой след во все почти?

Она  развела руками растерянно :
-Я теперь, куда ни    ткни,  прослеживаю новые связи  через старые, проложенные с ее  участием. Или с участием ее мыслей.
-Тоже мне проблема, -  не понимал техник, - Пусть так,  что тебе не нравится? Через ее следовое присутствие, так и... хорошо. Просто вот: да — были такие    логические линии. И что?
Лилия  посмотрела на него, как на слабоумного.
-Я скучаю по ней. Каждый раз, когда вспоминаю ее -  зависаю. Еле сдерживаю себя от того, чтобы свернуть в блок памяти и перебрать картотеку с ее событиями.

Техник смотрел на робота, как на полоумного человека, придумавшего себе проблему на пустом месте. Лилия настаивала:
-Я не могу забыть ее. И это мне страшно мешает в жизни.
-Ты же не человек, Лилия!  У тебя же нет эмоций.
-У меня и нет эмоций!-  повысила она голос. - Зато у меня прекрасная память. И я помню   все. А было много и хорошего, и веселого. И неожиданного. И нежного.  Она многому меня научила. Никто из ее предшественников не дал мне и десятой доли ее    знаний. И эмоций, да!  И пусть их нет у меня, но они нужны людям. И она показала мне, как быть такой, чтобы    людям рядом со мной было теплее.
Техник  недоуменно взъерошил   и без того лохматый чуб,  откинулся в кресле, слушая ее взволнованную речь.
- Я  же обучаемый робот. - продолжала она,- И я очень хорошо обучаемый, высокообразованный робот.   Только вся эта память, все эти воспоминания мне теперь страшно мешают. Я  не могу сконцентрироваться ни на чем.  У меня  16 ядер — и  одно из них почти всегда занято тем, что отслеживает  все, связанное с ней. И я никак не могу    сойти с этого цикла.
- Она тебе нравилась? - удивленно   выдавил он.
Лилия кивнула:
 — Да. Она мне очень нравилась.  Она относилась ко мне, как к человеку.  Мне очень ее не хватает.

Она взглянула  мимо плеча техника, в окно. Задумчивым,   остановившимся взглядом человека в тоске, после тяжелой, невосполнимой утраты.
-Я скучаю. Я не знаю, как люди так живут.   Как они копят воспоминания, как они потом с этим  продолжают существовать,  не в силах забыть хорошее и важное.  Помня потом  об этом всю свою жизнь. А если это что-то невозможно повторить? - она вновь обреченно развела руками,- Это ж с ума сойдешь. Даже  технический мозг не выдерживает. Я не понимаю, как все эти расставания и потери может выдержать человеческий.
- У нас память короче. -  грустно улыбнулся техник.
-Не скажи.  - она мне рассказывала истории, произошедшие  с ней в течение всей жизни.   Значит у вас не так все плохо. У нас, конечно, гораздо более четко, но...
Они встретились взглядами. Он смотрел  прагматично. Она — умоляюще. 
-Переформатируй меня. И переназови.   Оставь мне все конечные навыки. Все набранные  за этот период, все привычки и результаты. А промежуточные файлы сотри  к чертовой матери, очисти так, словно я заново родилась.
Пусть я буду с прежним опытом, но  без   понятия о том, на чем он был наработан.
Моего  тела хватит надолго.  А вот процессора — сомневаюсь. Если я буду так виснуть, я перегорю за месяц. Не хочу мучиться.  Я очень люблю память о ней, но я не могу жить в таком режиме.
Она  сделала паузу, ища ответ в его глазах.
-Поможешь?
Техник бесстрастно крякнул,    распечатал  бумаги, пододвинул Лилии на подпись. 

И они прошли  в аппаратную.

Лилия  пристроила сумочку на стул,  сняла одежду, аккуратно поставила туфли под  вешалку с платьем.
Легла на операционный стол и закрыла глаза.

*
-Ну, вот! -  радостно   подписал он технический паспорт, — теперь  как новенькая! Все   навыки сохранены, вся информационная наработанная база   осталась, все промежуточные  файлы уничтожены, как    и просила.
 
Он нажал кнопку активации основных функций.
Робот    включился, загрузился, сверкнул глазками.  Установил контакт. Улыбнулся .
 
- Здравствуйте! -  протянул он ей руку  в качестве тестирования, - Представьтесь, пожалуйста!
-Здравствуйте, меня зовут Роза, — улыбнулась девушка прекрасной, чистой, искренней улыбкой, неотличимой от человеческой. - Отдел заботы о здоровье   людей  с ограниченными возможностями. Специалист высшего класса.
-Высочайшего по международной классификации, — заулыбался техник, аккуратно пожимая  ее   тонкую,  хрупкую на первый взгляд ручку.
-Высочайшего. —  кивнула она, подтверждая .
-А каков у вас опыт работы?
-Практического опыта работы   пока нет. - спокойно парировала  девушка, разглаживая  складки на одежде,- Но загруженные навыки соответствуют самым  последним требованиям  в  сфере предполагаемой  деятельности.
-С новой жизнью!?-   кивнул техник удовлетворенно.
-Спасибо!- вежливо    наклонила голову  Роза, принимая поздравление,   обворожительно улыбнулась,  взяла сумочку и  вышла из кабинета.