Детство моё, постой... Продолжение

Галка мне завидовала чёрной завистью, но тогда я этого не понимала и переживала из-за её несправедливых обвинений и всевозможных придирок очень сильно. Я от этого эмоционально страдала.

А она завидовала тому, что у меня есть папа, есть старшая сестра, что у дома есть большой сад, что у меня большие серо-зелёные глаза, которые она с  издёвкой называла  коровьими.

О том, что у меня серо-зелёные глаза я узнала в 10-м классе от своей классной руководительницы, которую с ребёнком положили в больницу перед самым нашим выпускным.

Когда мы с одноклассницей пришли её навестить, она нам поведала, кто и как из учителей к нам относился и как отзывался.  Оказывается учитель немецкого языка Отто Оттович Кох, предпенсионного возраста, восхищался мною, а особенно моими серо-зелёными глазами.

Знать бы мне об этом раньше! Галка навешала на меня такую кучу комплексов, что однажды я взяла и обрезала ресницы ножницами, чтобы только не напоминать ей своими глазами корову. Потом она ещё больше смеялась надо мной, пока ресницы не отросли. От мамы я получила выговор, но ничего ей не рассказала. Она и без того не любила Галку.

Кроме того у меня были густые белые волосы, а Галка была черноглазой, черноволосой, с тощими косичками, и меня называла белобрысой, несмотря на то, что брови у меня были тёмно-коричневыми, а ресницы чёрными.

И я завидовала Галке, что она вся такая яркая, заметная, красивая, не то что я – белобрысая.

Летом, когда в саду начинала созревать смородина и малина, за ними крыжовник, потом яблоки, Галка приходила ко мне с пачкой облигаций внутреннего государственного займа (послевоенных) и заявляла: «Будем играть в магазин».

Мы шли в сад, собирали ягоды или фрукты, в какую-нибудь ёмкость, и у нас начиналась торговля. Покупателем всегда была Галка. Когда весь «товар» был ею куплен и съеден, Галка забирала облигации и шла домой. Зимой мы в магазин не играли.

Однажды она собралась в гости к своим дальним родственникам, которые жили почти на самом краю села, и позвала меня составить ей кампанию.

Идти далеко мне не хотелось, но Галки сказала, что у родственников есть пасека и они обязательно накормят нас мёдом, а возможно и с собой гостинчик дадут, чтобы домашних угостить. Я представила, как порадую таким гостинцем маму, и согласилась.

Отец моей мамы был пасечником, и она рассказывала, как в детстве ела мёд с солёными огурцами, а больше всего любила сотовый. Что такое сотовый мёд, я не имела представления, а вот когда папа приносил мёд, налитый в большую чашку со склада в колхозе, где кроме того выдавали за трудодни ещё и арбузы, и сливочное масло, и много других продуктов, которые мне в те годы  были не интересны, то это был настоящий праздник.

День выдался жарким, дождя давно не было, и на дороге ноги местами утопали в пыль по щиколотку. Вдобавок, по обеим сторонам, вплотную к дороге, подступали заросли жгучей крапивы, чередуясь с зарослями полыни и конопли. Идти было тяжело, но перспектива порадовать маму окрыляла.

Никого, не встретив в ограде, мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. В доме было пусто, но мы, остановившись у порога, поздоровались. Никто не откликнулся, но на русской печи зашевелилась занавеска, и кто-то, выглянув, опять за ней скрылся.

Время шло, мы стояли в полной тишине, на печке никто не подавал признаков жизни. Я устала и начала дёргать Галку за подол платья к выходу – она резко и громко шлёпнула меня по руке.

После этого шлепка, с печки женский голос спросил Галку, как поживает её мама. Галка с воодушевлением отвечала на вопрос и, как можно оптимистичнее передавала хозяйке дома приветы и пожелания, а потом вновь воцарилась тишина.

Было очевидно, что нам здесь не рады, и никто нас угощать мёдом не собирается. Об этом я и сообщила Галке шёпотом, потянув за руку к выходу, и сию же минуту перед моим носом нарисовался её кулак.

По моим соображениям, мы простояли у порога не менее часа. За занавеской стояла гробовая тишина.

Когда у Галки, наконец-то, лопнуло терпение, она громко сказала: «До свиданья!» и шагнула за дверь. Я последовала её примеру.

По дороге домой, Галка с досады или от обиды на родственницу за такой «радушный» приём, принялась  обвинять меня: «Если бы ты не дергала меня за подол, если бы ничего не шептала на ухо, родственница бы сошла с печи и приняла бы нас, как полагается принимать гостей.»

На мои возражения, Галка отреагировала криком: «Да она уже собиралась слезать с печи! А, когда ты позвала меня домой, она решила, что мы уходим, вот и не слезла! Ты во всём виновата!»

После такого вердикта, она ускорила шаг и всю дорогу до самого дома шла на 2-3 шага впереди меня, не разговаривая и не оглядываясь. Я за ней едва поспевала, чуть ли не бегом. 

Когда я дошла до своего дома, молча, свернула к своей калитке, Галка также молча пошла дальше, к своему дому.

Дня через два она пришла ко мне и, как ни в чём не бывало, заявила: «Будем играть в магазин».


Продолжение следует.
Начало: http://proza.ru/2025/08/22/644