Перерождение. ч. 1 крым. 3 свадьба

3. Свадьба
 В поселке у Кати началась совсем другая жизнь. Она взяла на себя почти всю женскую работу в доме. Теперь мама помогала ей, насколько хватало сил.
Повзрослевшие подруги часто звали ее посидеть вечером в выходные дни. Девчата рассказывали друг другу, что вкусного наготовили, что насолили. Тогда Катя узнала от подруг, что есть какая –то новая «поваренная книга», где рассказывается, как приготовить вкусный обед.
- Да, моя мама видела эту книгу, она называется «Подарок молодым хозяйкам», ее женщина написала, - подхватила Эмма. – Но мы и продукты такие не видели, о каких там написано!
Катя вздохнула:
- Вот бы почитать ее.
Катя любила готовить и, как говорил отец, была образцовой хозяйкой – мечтой любого жениха. Катя краснела от таких его слов.
  Как – то на девичьих посиделках Маша предложила:
- А давайте, подружки, в следующее воскресенье сбегаем в Ново- Ивановку. Тайком. Пусть деревенские ребята нас поищут. Наскучили! - девушка достала из кармана горсть жареных орешков.
- Угощайтесь, да не переживайте: никуда кавалеры от нас не денутся, - в ее глазах вспыхнул лукавый огонек:
Подругам идея понравилась, хотя путь не близкий – пять километров. Но как идти в соседнюю деревню, если у многих девчонок нет даже мало – мальски приличной обуви. Задумались подружки: идти в кожаных и тряпичных тапках стыдно. Тут у Кати появилась идея.
- А давайте…возьмем потихоньку туфли у своих мам. Они даже не заметят, мы ведь вернем обувь в тот же вечер.
 Идея девушкам показалась прекрасной. Выходная пара туфель у каждой женщины была только одна, поэтому ее берегли. Молоденьким девчушкам не все матери могли справить такую дорогую вещь. После захода солнца девушки встретились возле церкви и бодро зашагали в соседнюю деревню. Чтобы сократить путь, пошли через поле. Уже стемнело, когда они добрались до Ново- Ивановки. От старших подруг они знали, где собирается молодежь, - на площадке у ручья. Оттуда уже доносились звуки гармошки. Гармонист первым заметил гостей:
- А это кто к нам пришел?
- Да это девчата из соседней деревни пожаловали, - узнал девушек почтальон Федя. - Вот ту темненькую, с косой, Катькой, кажется, зовут. Когда бываю по почтовым делам у нее в деревне, она вечно надо мной подшучивает. А вот та - Лида. Потом – Эмма. Четвертую не знаю, вроде, Маша.
Он бочком подошел к Кате, поправил фуражку и протянул руку:
- А давай с тобой ближе знакомиться?!
- В следующий раз, - Катя отошла в сторону.
Ново – Ивановские ребята дружелюбно приняли гостей. Освоившись, девчата вместе со всеми стали петь, плясать, рассказывать смешные истории. Время в новой компании пролетело незаметно, наступила пора возвращаться домой. Долговязый почтальон Федя ни на шаг не отходил от Кати.  Он изо всех сил старался ей понравиться. Первым выходил в круг, пел под гармошку, угощал девчонок леденцами.   У Лиды, Маши и Эммы тоже появились поклонники.
А в Бешкуртках тем временем начался переполох. Ребята, не найдя подружек в обычное время, догадались, что, кроме как в Ново – Ивановку, им податься некуда, и отправились за ними. Встреча произошла на поле между деревнями. Увидали бешкуртковские, что их «невесты» шествуют под ручку с новыми «женихами», рассвирепели и, конечно, набросились на соперников. Завязалась потасовка. Испуганные девчонки, сломя голову, побежали к избе деревенского сторожа деда Федотыча, которая стояла на самом краю деревни. От страха Маша спряталась в хлеву за коровой, Лида с Эммой укрылись за плетнем, а Катя зарылась в стожке сена. Девчонки знали, что в запале местные кавалеры могли выдать и им на орехи.
-Изменщицы!  - размахивая руками кричали парни.
Надавав тумаков Ново – Ивановским, бешкуртовские ребята пригрозили соперникам, чтобы они и на пушечный выстрел не приближались к их невестам. Почтальон Федя, которого украшал лиловый синяк под глазом, и остальные, сильно помятые, медленно, разочарованно, но с достоинством потопали восвояси.
Когда все разошлись по домам, девчонки, наконец, вылезли из своих убежищ, - растрепанные, грязные, испуганные. Оказалось, что Лида потеряла туфлю.  Девушка села на кочку и в голос зарыдала.
- Мать убьет меня, если узнает, что я потеряла обувку. Мне ее туфли немного велики. Она бережет их, как зеницу ока.
 Екатерина стала успокаивать подругу.
- Перестань реветь, сейчас найдем твою туфлю.
- Где? Темень же!
- Успокойся! Лучше скажи, где она могла слететь с ноги?
- Не знаю, может, когда перепрыгивала через канавку. Я только сейчас обнаружила, что правая нога без обуви. Меня трясло от страха, когда ребята дрались.
Катя чувствовала себя виноватой за случившееся - это она уговорила подруг сходить в соседнюю деревню, она подала мысль взять туфли у матерей. Она схватила Лиду за руку и потащила к месту, где та перескочила овраг. Девчонки опустились на колени и сантиметр за сантиметром обшарили все вокруг. Пусто. Подруга продолжала плакать.
-Лида, перестань! В каком месте ты перепрыгивала борозду?
-Вон там, - девушка показала на тополь.
- Пошли туда.
  Взошла луна. Стали различимы кусты, очертания предметов. Это вселило в девушек уверенность, что потеря найдется. Не иголку же они ищут в стоге сена! Катя спрыгнула в борозду и пошла по ней. Через десять метров остановилась.
- Лида, ты точно здесь была? Дальше мы просто не бежали!
-Вспомнила! Это было в другой стороне, возле куста акации!
- Ну, коза, - рассердилась Катя. - У меня живого места нет на коленках, все изодрала – ползаю, как улитка, а ты только сейчас поняла, что это было в другом месте.
Через минуту туфля была найдена. Слезы на щеках у Лиды высохли. Все девчонки вернули мамины туфли практически без изъяна.
Об этом эпизоде своей жизни Катя часто вспоминала и рассказывала своим детям.
Троица в 1902 году пришлась на 15 июня. Работать в такой праздник грех, и вся православная Бешкуртка – Вакуф гуляла. В каждом дворе стоял стол с нехитрой снедью и графином виноградного вина.  Навещая родню или принимая гостей за накрытыми столами, бешкуртковцы обходились блинами, винегретом, солеными огурцами и помидорами, мочеными яблоками и арбузами, прошлогодним салом и домашними копчеными колбасами. Вино – не в счет. Его было сколько хочешь, на любой вкус: сухое и полусухое, крепленое, сладкое и полусладкое, для особых ценителей - чача. К вечеру деревня пела и плясала.
На второй день парни с девчатами надумали сходить в соседнюю деревню. Говорили, что там объявился хороший гармонист. Будто он здорово аккомпанирует, ведет хороводы, шутит, поет веселые песни, словом, готовый тамада.
- Как вы пойдете? – спрашивали девчата парней. – С какими глазами явитесь? Ведь в прошлый раз накинулись на них, как отъявленные бандиты.
 - Ничего, - перемигнулись ребята, - мы знаем, как вину загладить. Найдем подход.
По дороге широкоплечий Дмитрий не сводил глаз с Екатерины. Девушка давно ему нравилась, но Катина строгость не позволяла проявить это чувства как-то непристойно, с шутками. Он никак не мог придумать повода для серьезного разговора. От природы бойкий, он перед ней робел, будто и с девчонками никогда шашни не водил. И как он сейчас завидовал Ваське Колосову, который всю дорогу с Катей непринужденно болтал! «Ничего, - успокаивал себя Дмитрий, - сегодня я должен объясниться. Отобью Катю у Васьки!»
 Ново – Ивановская молодежь была уже вся на улице. Подростки играли в лапту и городки, качались на качелях, украшенных разноцветными ленточками. Кто постарше - водил хоровод с березкой, который тут же расступился перед гостями. Невысокий крепыш махнул рукой гармонисту –и музыка смолкла.
- Что, гости дорогие? Пожаловали? – наступали местные, закатывая рукава рубах. – Щас мы вас встретим!
- Не серчайте, ребята. Мы к вам мириться, - Дмитрий Баранов протянул огромную, в два с половиной литра бутыль медовухи.
Новоивановские обмякли, заулыбались, дружба возобновилась.
- Ну, что ж, мы хорошим гостям всегда рады! Милости просим, - улыбнулся старший, забирая бутыль.
Танцевали краковяк, польку – бабочку и «Ворота». В одну из пауз Васька Колосов заказал гармонисту «Камаринскую». Хозяева удивились: танец, как и «цыганочка», не каждому по плечу. Тут нужна подготовка. Все с интересом смотрели на Колосова, ожидая, что именно он покажет класс. А тот повернулся к Дмитрию.
- Попросим! - делал он жест руками, указывая Дмитрию в центр площадки.
Все захлопали. В эту минуту Митя готов был треснуть товарища по башке. Васька был единственный, кто знал, что Митя тайком   уже полгода разучивает «Камаринскую», и помогает ему в этом деревенский учитель. И еще он доверил товарищу тайну, что делает это для того, чтобы обратить на себя внимание Кати на каком – нибудь гулянье.
Деваться было некуда. Показав Ваське увесистый кулак, Дмитрий, как в омут, бросился в круг. Попав в такт музыке, притопнув каблуками и забыв о зрителях, Митя начал выделывать коленца. Еще минуту назад казавшийся нескладным высокий юноша преобразился. Он легко опускался в присядке и тут же взлетал, раскинув ноги в шпагате, казалось, будто у него за спиной вырастали крылья. Он быстро отрывал руки от земли в полуприсяде, попеременно выкидывая вперед ноги. Номер он закончил под дружные аплодисменты. Митя украдкой посмотрел на Катю и понял: довольна! Улучив момент, подошел к ней и сказал:
- Давай пораньше уйдем домой.
Девушка опустила голову и согласно кивнула. Только солнце начало клониться к закату, как они отправились за околицу. И тут Дмитрий без предисловий выпалил, будто боясь, что так и не решится:
- Я давно люблю тебя, Катя. Пойдешь за меня замуж? – и замер, ожидая ответа.
Сердце ее глухо колотилось, готовое выскочить из груди. Он в темноте не видел ее лица, и мгновение, пока не слышал ее голос, показалось вечностью.
- Пойду, если отец с матерью разрешат.
Митя очень нравился Кате, но девичья честь ни разу не была запятнана улыбкой или игривым взглядом. Катю родители в этом отношении держали строго.
Что родители, главное – она согласна! Митя почувствовал себя на седьмом небе. Переполненный счастьем, он говорил и говорил без умолку. Молодые не заметили, как пришли домой.
- Жди сватов, - сказал на прощание Дмитрий, коснувшись Катиных пальцев.
Он помчался на другой конец деревни к женатому брату Федору и разбудил его стуком в окно. А наутро с ним пришел к отцу. Тот выбор сына одобрил. В   дом Непретимовых отправились солидной делегацией. Чем ближе подходили к дому будущего тестя, тем волнение все больше и больше захлестывало Дмитрия: вдруг Катя передумала, или ее родители откажут в сватовстве.
Семейство будущего свата было в сборе, видимо, их ждали. Поздоровавшись и пожелав хозяевам богатства и долгие лета, Баранов - старший сказал:
- Иван, знаешь, зачем мы с сыном пришли?
- Не ведаю, но догадываюсь.
-Хочу породниться. Отдай за Дмитрия Екатерину. Она согласна стать его женой.
- Не отдам!
- Почему?  Сын мой плох?
- Другое. В доме нужны женские руки. Знаешь ведь, что моей жене помощь нужна.  Много лет болеет.
Баранов переглянулся с сыновьями, и старший одобрительно кивнул.
- Проблема, конечно, серьезная, но мы ее порешаем. Если захочешь, не твоя дочь придет к нам в дом, так мой сын будет жить у вас.
- А что скажут люди?  Традицию нарушаем.
- Деревенские все поймут и, думаю, нас не осудят.
По обычаю, следовало пропивать невесту. Мать Кати достала из погреба закуску и вино. За рюмкой будущие сваты стали обсуждать детали свадьбы, которую наметили на начало сентября. Дмитрий отправился домой, негоже сидеть за столом с девушкой.
Утром отец Дмитрия пошел в церковь договариваться о дате свадьбы и венчании молодых, встретился с деревенским гармонистом, договорился с портнихой. Свадебное платье жених должен преподнести невесте, поэтому Дмитрий отправился к лучшей портнихе на все примыкающие к Новому Крыму деревни.
- Вы, Матрена Самойловна, сшейте так, чтоб моя Катерина была, как принцесса. Она у меня красавица! Я денег не пожалею.
- И то я думаю: как Катя на тебя глянула? И красавица, и не из бедных.
- А нешто я урод какой? – удивился Дмитрий.
- Да не урод, Митрий. Не урод! Но Екатерина могла и покраше тебя найти жениха, позавиднее. Ты ж всегда до девок страсть как охоч был!
- Раньше правда был охоч, пока Катю не разглядел. Она у меня нужды не будет знать. На руках ее носить буду.
- Твои слова да Богу в уши! Ладно. Будет у Кати платье, как у королевишны.
Наталья за это лето воспряла, окрепла, уж очень ей хотелось, чтоб у дочки свадьба прошла правильно, по традиции, и она сама пошла в дом мужа хозяйкой.
- Пусть у вас все будет, как у людей. Спасибо Барановым за предложение прийти жениху к нам в дом. Но и я обузой не буду, помогать буду, чем смогу. Мальчишки выросли, сами много по хозяйству делают. Да и Константин присмотрел твою подругу Машу. Коль не будет балбесом, так сватов зашлем. Будет мне Машенька нам помощницей.
Вовсю готовился к свадьбе и отец Кати. Иван Дмитриевич в деревне слыл любителем спиртного. Вина, которое делалось в доме из собственного винограда, хватало только до Нового года или до весны. А как прожить без увеселительного напитка еще полгода, для родителя было проблемой. Он брал у соседа в долг жбан - другой вина до лета, но и их хватало ненадолго. Отец Кати любил с родными и соседями застолье.
Как – то, возвращаясь из Феодосии, он подвез на своей бричке мужичка из соседнего хутора. Разговорились. Сначала о посадках, хозяйстве, потом речь зашла о выпивке. Иван Дмитрич рассказал, что они с будущим сватом готовятся к свадьбе детей, прошлогоднего вина мало, новое еще совсем молодое. Попутчик развязал мешок и вытащил бутылку самогона.
 - На –ко, попробуй!
Выпили. Ивану Дмитричу понравился вкус самодельного спиртного.
- Из какого продукта произвел?
- Из свеклы.
- Надо же! - удивился Катин отец, – не подумал бы.
В Крыму гнать самогон не приято было. В каждом хозяйстве виноградные плантации, так что производство вина - обычное явление в хозяйстве. Другое дело - кто и как его употреблял.
Дома Иван посоветовался с Натальей. Та, махнув рукой, только и произнесла:
- Делай, что хочешь, но я не участвую в твоем самогонном деле.
Катин отец заварил свекольную бражку, стал ждать, когда она поспеет. Наконец, когда брага «вызрела», он начал капля за каплей собирать драгоценную «огненную воду» в посудину, с осторожностью переливать в четвертную бутыль. Так набралось несколько литров. Завершив долгий процесс, собрал осевшую бурду в бадью и попросил Катю вылить содержимое в отхожее место, которое находилось в конце огорода. Тащить туда емкость оказалось для девушки делом непосильным.  Посмотрев, что во дворе, кроме индюков и индюшек, никого не было, она потихоньку вылила содержимое бадьи в канавку за сараем, не придав значения тому, что поблизости нагуливали вес птицы. Вальяжно прохаживающие по своей законной территории, они вдруг наткнулись на еще теплые сладкие кусочки свеклы и начали их с жадностью клевать.
Через час - другой изрядно принявший «на грудь» свежего самогона Иван Дмитрич вышел на крыльцо и увидел, что его дорогое птичье хозяйство валяется под плетнем, прижав лапы к груди и откинув головы. Он в отчаянии закричал жене:
- Наталья! Быстрей сюда! Вся наша птица подохла, верно, отравил кто-то! Заразы! Позавидовали нашему двору! Заразы! Прибью, коль найду! – угрожая бутылью, кричал он.
Выскочила Наталья и замахала руками, причитая:
- О, Господи, что же теперь делать-то. Ах, окаянные, да кто ж руку-то поднял на бедную птицу?!
Тут появилась соседка.
- Индеек теперь на вернешь, давай-ка, Наталья, птицу ощиплем. Помогу. Хоть пух и перья сохранятся. Сгодятся на подушки и перину. Все в приданое пойдет.
- Катя, иди, помогай птицу ощипать! – плача, позвала Наталья. – Надо будет мясо в холод убрать.
Катя дергала перья и размазывала слезы по щекам. Она побоялась сказать матери, что птиц отравила она. И ведь как не вовремя! Перед свадьбой остаться без угощения гостям было совсем не дело. Женщины быстро ощипали несколько птиц и сложили тушки в сарай.
- Завтра придется убрать всех, разделать, - убивалась Наталья.
Спустя часа два отец глянул в окно и оторопел: по двору к дому, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, плелось пьяное, ничего не понимающее птичье стадо, в котором перемежались абсолютно голые и сильно потрепанные индюки.
- Живые! - в один голос выдохнули родители и выбежали во двор. – Катерина! – с угрозой в голосе крикнула мать. – Ты куда вылила свекольную гущу?
 - Ой!.. - Катя от греха юркнула в свою комнатку.
Долго они потом ждали, пока их «лысая гвардия» обрастет пушком. А вся деревня покатывалась со смеху, вспоминая Катерину и мать с соседкой, которые, не разобравшись, ощипали пьяных индеек и индюков.
В первую субботу сентября единственная улица Бешкуртки - Вакуф огласилась звоном поддужных колокольцев. Жених и невеста ехали в мягко покачивающейся на рессорах бричке, запряженной парой лошадей. На облучке восседал друг Вася Колосов. На обычных дрожках с соседних хуторов ехали братья и сестры с обеих сторон, с ними Эмма и другие друзья. Приехали из Феодосии тетя Полина с мужем - порадоваться за Катю.
Взметая пыль и распугивая деревенских собак, пытающихся укусить за колеса, экипажи подъехали к церкви.
Во время венчания невеста вдруг вздрогнула: от волнения у Кати задрожала рука, свечка наклонилась, и расплавленный воск потек ей на запястье. Екатерина сжала зубы, но не выпустила из обожженной руки свечу. Церемония продолжалась, молодые обменялись кольцами. Весь день Катя пыталась не думать о том, что случилось. Она считала, что если не подпускать эту мысль к сердцу, то она забудется, и никогда ничего дурного с ними не произойдет.
У родительского дома молодых встречали хлебом - солью. Гостей пригласили за столы, заставленные едой. Натальины помощницы подавали тушенную с мясом картошку и капусту, гречневую кашу с салом, куриц и сазанов, запеченных в тесте, копченые окорока. Были и всевозможные закуски из лука, щавеля, овощей, виноградных листьев, заправленные сметаной и ароматным маслом, пахнущим семечками и орехом. Блюда были татарские, русские, немецкие, еврейские, украинские. Пили вино и самогон – каждый, что хотел.
«Горько!» молодым не кричали. Целоваться на людях в деревне было не принято. Все шло своим чередом. Играл гармонист, молодежь танцевала. Не отставали и «старички».  Женщины пели свадебные песни, залихватски исполняли частушки. Какая свадьба без них! Веселья хватало всем.
Припозднившихся гостей оказалось несколько. У каждого была уважительная причина. Архип Поливцев, деревенский пастух, был в поле, Костя Ткачев, помощник немца-ветеринара, – на выезде. Их сразу закружила свадебная карусель.
- Архип, штрафную! - протянул граненый стакан самогона Иван Русинов. - Давай! За молодых!
- Архипка! Срочно стопочку! – подхватывали родители молодых.
-Поесть бы сначала, голодный я…
- Потом. Проздравляй!
-Проздравляю! - растерянно произнес пастух, пытаясь в гудящем улье человеческих голосов разглядеть жениха и невесту, наклонившихся друг к другу и что-то друг другу шепчущих. Они, казалось, никого не видели. Они хотели, чтоб поскорее вся эта радостная толпа схлынула, и они остались вдвоем. Хотелось наговориться и нанежиться.
-Пей!
К Ивану присоединились соседи.
-Пей до дна! Пей до дна! – скандировали и хлопали в ладоши они.
Штрафник встал, сделал глубокий выдох и залпом осушил стакан.
-Молодец! Уважил! – смеялись довольные отцы жениха и невесты.
-Занюхай! - Русинов протянул горбушку каравая.
Поливцев взялся, было, за тарелку с квашеной капустой, но тут неожиданно появился тамада. Он захлопотал перед ветеринаровым помощником и Архипом.
- Опоздавшим штраф! За молодых! - и протянул рог с вином и почти вливал из него вино в рот новым гостям.
-Да мы… только что!
-Тогда за их родителей! За матерей! – мамы Кати и Дмитрия уже сидели рядышком и ободряюще улыбались Поливцеву. - Во-о-т молодец какой! Знать, и тебе повезет с невестой, как Митрию нашему, соколику ясному!
Выпить пришлось опять. В голове у Архипа раскатисто зашумело, будто волны били о валуны, гости стали двоиться. Он тыкал вилкой в тарелку, пытаясь попасть в рыбу, но не смог. Его стало клонить набок. Через час со счастливой улыбкой он сполз на лавку, потом под нее. Здесь он никому не мешал. Такая участь была уготована и ветеринарову помощнику. Свадебные мероприятия прошли мимо, о них эти гости ничего не помнили.
После свадьбы деревенские мужики и бабы дали событию отличную оценку. А особенно Архип Поливцев долго и много рассказывал, как он лихо погулял, следовательно, по всем приметам, жить после этого молодым долго, счастливо и благополучно!
И они жили счастливо. От любви рождались дети: Митрофан, Павел, Маруся.