Шлягер...

Саша Гитарин сидел на кухне, пил чай с ромашкой и смотрел в окно, где его дразнила жирная чайка. Рига за окном была серой, как сашино настроение после очередной статьи о его «позорной песне». Статья называлась «Гитарин и госзаказ: три аккорда предательства». Критикессса Зина Пляпауш обещала «дать бой музыкальному шовинизму». Саша дочитал до слова «конъюнктура», вздохнул и закрыл ноутбук.
— Что они несут? — спросил он у кота, дремавшего на подоконнике. Кот не ответил. Усач был мудрее всех.
Песня «Родина - мама, папа - наган» — на трёх аккордах, со словами про поле, реку  — была написана, когда Саша пел в питерских переходах, а гриф гитары держался на скотче. Неделю назад кто-то выложил ее в Сеть, и начался ад. Телеграм-канал «Свободный микрофон» запостил песню под заголовком: «Деградация таланта». Вадик Факиров, модный фактчекер с манией разоблачать всё на свете, выпустил видео, где назвал песню «гимном режима» и обвинил Сашу в продаже души за «тридцать сребреников». Он погуглил, сколько это — тридцать сребреников. Оказалось мало.
— За такие деньги я бы не продался, — сказал Саша коту. Усач категорически зевнул.

Скандал разгорался. В пабе «Дзелса» облюбованном либеральной тусовкой бывших соотечественников, Александра заклеймили «прислужником». Кто-то запустил петицию за отмену его концертов. Правда из-за карантина концертов у Саши уже не было полгода.

Вечером он зашел в «Дзелсу» махнуть по привычке пару шотов. В углу сидели Зина, Факир и пара «борцов за всё хорошее». Вадик в кепке с надписью «Никакой свободы врагам свободы» и с ноутбуком, покрытым стикерами, что-то яростно набирал.
— Салют, предатель! — поприветствовал  он гостя, не отрываясь от экрана. — Тоже решил Кремлю продаться?
Саша заказав выпивку сел рядом.
— Ты о чем? Ей лет почти столько же сколько тебе.
Вадик поднял бровь:
 — Назови дату записи, студию, свидетелей. Я проверю.
— В две тысячи шестом, у Толика, ещё в Питере, — сказал Саша. — Спроси у него.
— У Толика? — усмехнулась Зина. — Твой дружок-звукорежиссер? Очень независимый источник. Особенно, когда накатит.
— Фактчекеры не верят на слово, — Вадик продолжил стучать по клаве. — Ничего личного.

Саша понял, что спорить бесполезно и быстро опрокинув налитое ушёл. Звонок от помощника продюсера эмигрантского телеканала «Снег» застал героя новостей уже дома. Его приглашали на ютуб-дебаты в прямом эфире на опостылевшую тему.

Студия «Снега» выглядела как коммуналка, в которой снесли все стены и осветили её неоном. За огромным стеклянным столом сидели гости, похожие на героев постмодернистского романа: Саша, Зина, Вадик и музыковед Игорь Семёныч на правах свадебного генерала.
Гладковыбритый ведущий Макс, улыбнулся в камеру:
— Александр, ваша песня «Родина - мама» взорвала сеть. Одни называют ее культурной диверсией, другие — конъюнктурой. Что скажете?
— Это было давно...
— Это было в России, — отозвался эхом чей-то смешок.
— ... А если точнее, девятнадцать лет назад. Тогда я её и записал, буквально на диктофон.
— Девятнадцать лет? — Макс прищурился, как детектив из сериала. — А как это можно доказать?
 Саша пожал плечами:
— Позвоните Толику.
Зина по-прокурорски подхватила:
— Не отвечает твой Толик.
— Номер незнакомый, вот и не отвечает.
— А может он тоже в курсе, что ты записал ее недавно. Хорошо бы выяснить на чьи деньги он дачу в Юрмале приобрёл.
Вадик добавил:
— Я проверил: в Сети нет никаких упоминаний этой песни до прошлой недели. Если она старая, где метаданные? Где архивы? И зачем её выкладывать именно сейчас?
— У Толика, я же сказал, — сказал Саша. — А выложил он её, видимо, из-за приступа ностальгии.
— По тучным нулевым?

Игорь Семёныч прокашлялся и выдал свои пять копеек:
— А может нет никакого Толика, а песню записали с помощью ИИ?
Саша схватился за голову. Макс, чуя, что эфир тонет в спорах, решил поднять ставки:
— Хорошо, Александр, вы говорите про некого Толика. Так давайте спросим его сами! Зрители, хотите узнать правду? Тогда пишите в чат: ехать к Толику или нет?
Вадик захлопнул ноутбук:
— Лично я готов.
Чат ответил единогласно: «Ехать!». 
 Зина закатила глаза, а Макс, сияя в камеру, объявил:
— Друзья, скоро мы узнаем правду! Не переключайтесь.

 Толик жил в Майори, где старые деревянные домики прятались среди сосен, а запах моря мешался с сыростью. Его облупившаяся дача с покосившимся крыльцом — была музеем девяностых. Всё, что мог он перевёз из Питера три года назад. Полки ломились от кассет, VHS, катушек, в углу громоздились старые комбики. 
Съемочная группа «Снега» — Макс с микрофоном, Саша с усталым видом, Зина, Вадик с айфоном на стабилизаторе и оператор  — приехала из Риги за полчаса. Калитка дачи Толика была приоткрыта.
— Заходи - бери, что хочешь, — фыркнула Зина и принюхалась, входя в дом. — Хоть топор вешай.
— С ним такое бывает, — ответил ей Саша заходя внутрь. — Однажды у него магнитофон украли. Он неделю не замечал.
 
На диване, заваленном старыми журналами, храпел Толик, уткнувшись носом в «Звуки и писки» за 2003 год. 
— Толик! — позвал Саша, но тот только всхрапнул громче.
Макс, держа микрофон, как факел истины, повернулся к камере:
— Друзья, наш свидетель спит! Но мы не сдаемся! Анатолий, просыпайтесь, вы в прямом эфире!
Зина закатила глаза:
— Это что, мы теперь будем ждать, пока он придёт в себя? 
Вадик полез в покрытый пылью комп:
— Я пока проверю его соцсети. 

Но комп не успев включиться завис. Саша вздохнул и потряс Толика за плечо. Тот рявкнул «Шумит фон, еще дубль» и перевернулся на другой бок. Оператор, пыхтя, снимал крупный план храпящего Толика, чат в эфире гудел: «Разбудите его!», «Дайте человеку поспать!», «Толик — легенда!».

Макс, чувствуя, что эфир затягивается, схватил чайник и откатил водой Толика. Тот дернулся, открыл глаза и уставился на толпу в своей гостиной, как на пришельцев.
— Чего вам? — пробормотал он, вытирая лицо рукавом. — Шурик, какого хрена?
— Привет с Большого Бодуна. Двери, когда научишься закрывать?
— Анатолий, —  Макс сунул микрофон под нос хозяина квартиры, — Александр утверждает, что песня «Родина - мама, папа - наган» записана девятнадцать лет назад. Это правда?

Толик зевнул, посмотрел на Сашу, потом на Лену и Вадика, рывшегося в его компе:
— Наглость — второе счастье? Ну да, в две тысячи шестом. Я тогда концерт снимал, на VHS. Потом аудио оцифровал, выложил, чуть аранжировку обновил. Кассеты же ссыпятся.
—  VHS?  — Вадик поднял голову от ноутбука, как охотник, почуявший добычу. — В шестом цифры было полно!
 
Толик, кряхтя, встал, подошел к коробке с надписью «Архив, не трогать», и вытащил потрепанную VHS-кассету. На ней корявым почерком было написано: «Саша Гитарин, Родина-мама, Питер, 2006».
Толик сунул кассету в допотопный видеомагнитофон, стоявший в углу. Экран старого телевизора замигал, и вот он — молодой Саша, с длинными патлами и в вязанном свитере, поет под гитару: «Родина моя, поле да река…». Зал на записи заполнен на половину.

Чат взорвался: «Папа - наган!», «Вадик, извиняйся!», «Старый рок рулит!». Зина посмотрела на Вадика, Вадик — на свой ноутбук. Макс, чтобы спасти эфир, повернулся к камере:
— Друзья, как мы выяснили скандальной песне почти 20 лет! Но вопрос остаётся вопросом: это конъюнктура или просто пошлость?
Лена, опомнившись, выпалила:
— Если она такая старая, почему никто о ней не знал?
— Потому что я ее никому не показывал, — сказал Саша, глядя на Толика с легкой укоризной. — И не собирался.
Вадик не сдавался:
— Я проверю метаданные?
Макс объявил конец эфира. Съемочная группа засеменила к выходу. Саша вышел на крыльцо и нетерпеливо закурил.

 Утром Зина написала свежую статью: «Гитарин и его ретро-хит: ностальгия или пропаганда?». Вадик запостил в «Свободный микрофон» новое разоблачение: «Юрмальский архив, как ползучая культурная интервенция».

Через три дня к Саше и Толику пришли домой и вручили постановления о депортации за действия, угрожающие национальной безопасности Латвии.   

 Усач с неохотой залез в переноску и отправился с хозяином на вокзал, где их уже ждал печальный Толик:
—  Надо было петь про землю обетованную...