Наверное, что-то сломалось

Ты не знаешь, что делать, что думать и как с этим жить. День за годом проносятся мимо и лица, и строки сюжета. В ржаном поле и чаще лесной, на фасадах домов, в струнах улиц и ярких витринах, в синем море и небе без звёзд видишь ты отражения и осколки былого.

Раньше звали они и дарили  историй своих небывалую суть. Проявляли вязь букв и подкожную связь с этим миром. Всё, казалось, имело значение и сплеталось в бесконечный узор из картинок и озарений. Свежим ветром струились и звуки, и ноты в ароматном эфире вселенского сада. И душа ликовала быть сопричастной.

Но, наверное, что-то сломалось /в душе/.

Мир всё также щебечет вокруг, гонит дни и сменяет сезоны. Утро нежно целует луну в небесах на прощание, и лучистое солнце проходит свой путь до вечерней зари. Но вот вкус изменился. Пресным стали и солнечный свет, и ночная прохлада. Стёрлись грани, и серый безбрежный туман поглотил сочность красок. Хрупкость в каждом движении, и осипло звучание, словно голос иссушен бременем множества лет.

Море людское тоже сменило свой цвет. Окрасилось в чёрный, безликий и дикий. А вдали — очертания бури. И она наступает. Медленно, но неизбежно. Где ж укрыться от жизни и смерти, что она за собой принесёт? Да и как, если все здесь мы связаны крепко. Меж собою и с нитями мира. Живые, будто во сне, и обречённые вечно блуждать закоулками личных историй.

Ты не знаешь, что делать и как с этим быть. Обрезать пуповину земную или сжечь всё дотла. Крылом бабочки стать, что тушила пожары, или воздух из лёгких спустить без остатка. Бросить всё и уехать в Париж, где с бокалом шабли наслаждаться закатом, или, может, отправиться в сад, где на ветках созрели гранаты давно. Но и это пустое: ничтожно и нет больше смысла.

Наверное, что-то сломалось /в восприятии мира привычном/.

* * *
А в душе уже зарождается буря, чтобы пересочинить, наконец-то, написанную историю.