Встреча с Глаголом и его дочерьми

После очередного занятия я вернулась домой совершенно измученная. Сидя за чашкой чая, я листала старую книгу по грамматике, когда страницы вдруг зашелестели сами по себе. Буквы начали перестраиваться, складываясь в странную фразу: «Королевство Морфологии ждет тебя».

— Что за... — я не успела договорить, как комната закружилась вокруг меня.

Когда головокружение прекратилось, я обнаружила себя стоящей на мощеной дороге, ведущей к величественному замку. Стены его были сложены из огромных томов словарей, башни напоминали карандаши и перья, а над всем этим возвышался флаг с вышитым на нем спряжением глагола «быть».

— Добро пожаловать в Королевство Морфологии, — произнес мелодичный голос.

Я обернулась и увидела маленького человечка с остроконечной шляпой в форме восклицательного знака.
— Я Суффикс, придворный глашатай, — поклонился он. — Его Высочество Глагол ожидает вас.

— Меня? — удивилась я. — Но как он узнал...
— О, к нам не так часто попадают репетиторы, искренне переживающие за судьбу русского языка, — подмигнул Суффикс. — Следуйте за мной.

Мы прошли через ворота замка, украшенные причудливыми знаками препинания. Внутри все было еще более необычным: лестницы изгибались в форме вопросительных знаков, двери были сделаны из страниц учебников, а по коридорам сновали маленькие существа, похожие на буквы алфавита.

— Это наши подданные, — объяснил Суффикс, заметив мой интерес. — Каждая часть речи здесь имеет свою территорию и обязанности.

Наконец, мы вошли в тронный зал. На возвышении в центре стоял величественный трон в форме буквы «Г». На нем восседал статный мужчина средних лет с короной из золотых окончаний на голове. По правую руку от него стояла элегантная молодая дама в одеянии, украшенном суффиксами -ущ-, -ющ-, -ащ-, -ящ-, а по левую — юная девушка с нарядом, расшитым суффиксами -а, -я, -в, -вши.

— Его Высочество Глагол и его дочери — принцессы Причастие и Деепричастие, — торжественно объявил Суффикс.

Глагол поднялся с трона, и его голос прозвучал как раскат грома:
— Приветствую тебя, Ирина! Я слышал о твоих трудностях. Твои ученики не ценят богатство русского языка, предпочитая искать готовые ответы в интернете, не так ли?

— Именно так, Ваше Высочество, — я почтительно склонила голову. — Им кажется, что причастия и деепричастия — это лишь бесполезные правила, которые нужно выучить для оценки. Они не видят их в предложениях, хотя правила рассказывают.

— Бесполезные? — возмущенно воскликнула принцесса Причастие, и в ее голосе послышались нотки обиды. — Неужели они не понимают, что я создана, чтобы обогащать речь, делая ее более выразительной и точной?

— А я, — мелодично произнесла Деепричастие, — придаю речи динамичность и компактность! Благодаря мне можно выразить сразу два действия, не громоздя предложение!

Глагол задумчиво погладил свою бороду, сплетенную из тонких префиксов.
— Я вижу, тебе нужна наша помощь. Что ж, я предлагаю тебе провести время в нашем королевстве и узнать о нас то, чего нет в учебниках. Тогда ты сможешь вернуться и поделиться этими знаниями со своими учениками.

Я с благодарностью приняла это предложение, чувствуя, что стою на пороге удивительных открытий, которые смогут изменить мой подход к преподаванию. Что же таят в себе Глагол и его дочери, чего я не знала раньше?
.
— Позвольте мне первой показать вам свои владения! — выступила вперёд Причастие. В её глазах ещё читалась тень обиды, но теперь к ней примешивалось и живое любопытство. — Вы увидите, что я — не просто правило, а душа описания!

Его Высочество Глагол одобрительно кивнул, и Причастие, легко коснувшись моей руки своим рукавом, расшитым суффиксами, повела меня из тронного зала. Мы миновали анфиладу комнат, где на стенах, словно живые картины, разворачивались фразы. Вот простое слово «человек» — и тут же рядом прикрепляется ярлык «читающий», и образ оживает. А вот «письмо» — и к нему добавляется «написанное», придавая предмету историю.

— Видите? — с гордостью прошептала Причастие. — Я дарю предметам и существам признаки, но не простые, а связанные с действием! Я беру силу у отца Глагола и изящество у дядюшки Прилагательного.

Наконец, мы вышли в дивный сад. Здесь росли не цветы, а слова-предметы, и к ним, словно бабочки, слетались и прикреплялись разноцветные листья — действительные и страдательные причастия. Вот к «дереву» подлетел лист «зеленеющее», и оно тут же покрылось свежей листвой в моём воображении. А к «камню» прикоснулся другой — «нагретый солнцем», и я почти ощутила его тепло.

— Они спорят, кто из нас важнее, — раздался позади мелодичный голос. Это подошла Деепричастие, её наряд тихо шелестел суффиксами -а, -я. — Но истинная красота речи — в нашем союзе, не так ли? Отец даёт действие, сестра — признак по действию, а я... Впрочем, об этом позже. Сейчас — время Причастия.
...
Причастие улыбнулась сестре и вновь обратилась ко мне:
— Смотрите внимательно, Ирина. Вот «мальчик» — к нему летит «играющий». Он сам совершает действие, он активен, потому и причастие действительное. А вот «книга» — к ней прикрепляется «прочитанная». Книга не сама себя читала, действие совершили над ней. Это страдательное причастие. Оно показывает признак того, над кем или над чем совершили действие.

Она взмахнула рукой, и перед нами возникли два ручья. Один — быстрый, бурлящий, с суффиксами -ущ-, -ющ-, -ащ-, -ящ-, -вш-, -ш- на камушках дна. Другой — спокойный, плавный, с суффиксами -ем-, -им-, -ом-, -нн-, -енн-, -т-.

— Это потоки моих форм, — пояснила Причастие. — Действительные — полны энергии действия, как этот бурный ручей. Страдательные — несут на себе отпечаток чужого действия, они более созерцательны, как этот тихий поток.

Я заворожённо наблюдала, как слова-предметы, попадая в тот или иной ручей, обретали новые оттенки смысла. «Ветер» становился «дующим» в первом и «принесённым» (например, «принесённым издалека») во втором.

— Ваши ученики путают нас, потому что не чувствуют этой разницы, — вздохнула Причастие. — Они видят лишь набор букв, а не живую душу слова, его историю и характер. Они не понимают, что я могу нарисовать целую картину одним штрихом: не просто «человек шёл по дороге», а «человек, *думающий* о своём пути», или «человек, *уставший* от долгой дороги».

Она посмотрела на меня с надеждой:
— Чувствуете ли вы теперь мою силу, Ирина? Силу оживлять описание, придавать ему глубину и динамику одновременно?

Едва Причастие закончила свой рассказ, как Деепричастие легко шагнула вперёд, её наряд тихо зашелестел.

— Теперь моя очередь, сестра, — улыбнулась она. — Пойдёмте, Ирина. Мои владения не столь живописны, как сад Причастия, но не менее важны для речи.

Она повела меня по другим коридорам замка. Здесь всё было пронизано движением. Сами стены, казалось, текли, словно река времени, а воздух был наполнен тихим шёпотом глаголов в их особой форме.

— Если сестра моя описывает признак предмета через действие, то я описываю *добавочное* действие, — начала Деепричастие. — Я не отвечаю на вопросы «какой?» или «что делающий?». Мои вопросы — «что делая?» и «что сделав?». Я всегда отношусь к основному действию, к глаголу-сказуемому, и поясняю его.

Мы вошли в зал, где на постаментах стояли глаголы, а вокруг них, словно спутники, вращались деепричастия.
— Смотрите: вот «он шёл» — основное действие. А вот я добавляю: «он шёл, *напевая*». Видите? Не просто шёл, а ещё и напевал одновременно! Или «он ушёл, *попрощавшись*». Сначала попрощался, потом ушёл. Я связываю действия, делаю речь компактной и динамичной. Вместо двух простых предложений — одно, изящное и полное смысла.

Деепричастие легко коснулась одного из вращающихся слов, и оно засияло ярче.
— Меня часто путают с сестрой, но запомните: я — это действие к действию. Я не изменяюсь ни по родам, ни по числам, ни по падежам. Я — сама лёгкость и неизменность формы, служащая главному действию. Ваши ученики боятся меня из-за запятых, но ведь они лишь подчёркивают мою особую роль в предложении, выделяют добавочное действие, словно рамкой.

Она посмотрела на меня внимательно:
— Понимаете ли вы теперь, как я придаю речи скорость и лаконичность, не теряя смысла?

А обороты! Это наши свиты, наши верные спутники, которые и придают нам истинный вес и красоту в речи, — вновь вступила Причастие, её голос обрёл уверенность. — Мой оборот — это я сама вместе со словами, что зависят от меня. «Книга, *лежащая на столе*», «цветок, *сорванный утром*». Весь этот оборот, как единое целое, описывает предмет. Чтобы ученики его увидели, пусть ищут главное слово — предмет или лицо — и задают вопрос «какой?» или «что делающий/сделавший?». Ответ и будет моим оборотом.

Что до интонации... Представьте, что вы хотите выделить деталь на картине, обвести её взглядом. Так и мой оборот, стоящий *после* определяемого слова, часто выделяется паузами, запятыми, словно мы говорим: «А вот ещё важная черта этого предмета...». Он звучит чуть обособленно, но неразрывно связан с тем, кого описывает. Если же оборот стоит *до* слова, он сливается с ним теснее, как краска, ложащаяся на холст.

— А мой оборот, — подхватила Деепричастие, легко кружась на месте, — это я и мои зависимые слова, отвечающие на вопрос «как?», «когда?», «почему?» по отношению к основному действию. «Он шёл, *весело насвистывая мелодию*», «*Закончив работу*, она вздохнула с облегчением». Мой оборот всегда относится к глаголу, к действию! И он почти всегда, как драгоценность, обрамлён запятыми, где бы ни стоял. Эти запятые — знаки для глаза и для голоса. Они подсказывают: здесь добавочное действие, произнеси его с небольшой паузой, покажи его связь с главным событием.

— Чтобы чувствовать нас, — заключили сёстры почти в один голос, — нужно не просто зубрить правила о запятых. Нужно вслушиваться в живую речь, читать вдумчиво. Спрашивать себя: это слово описывает предмет по действию (значит, Причастие)? Или оно добавляет ещё одно действие к основному (значит, Деепричастие)? Когда ученики начнут *слышать* нас в тексте, видеть, как мы рисуем и оживляем фразу, тогда и запятые встанут на свои места, как верные стражи.

Сёстры-принцессы проводили меня обратно к подножию трона Его Высочества Глагола. Их взгляды были полны ожидания.

— Ваше Высочество, — начала я, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения, — я безмерно благодарна вам и вашим дочерям. Я увидела... нет, я *почувствовала* душу Причастия и Деепричастия. Одна — рисует мир, даруя предметам признаки через действие, создавая живые портреты с помощью своих оборотов. Другая — добавляет действию динамику и глубину, сплетая события в единое целое, и её обороты, как верные спутники, поясняют основное действие.

Я посмотрела на Причастие и Деепричастие, которые ободряюще мне улыбнулись.
— Я поняла, что это не сухие правила, а живые инструменты, способные сделать речь богатой, точной и выразительной. Теперь я знаю, как объяснить это ученикам — не через зубрёжку, а через образы и смысл. Я готова вернуться и поделиться этим знанием.

Глагол медленно кивнул, его глаза, казалось, заглядывали мне в самую душу.
— Я рад, что ты постигла суть, Ирина. Помни: язык жив, пока его чувствуют. Неси это чувство своим ученикам. Объясняй им, что каждая часть речи, каждый оборот — это не оковы правил, а крылья для мысли и слова.

Он поднял руку, и воздух в зале снова затрепетал, как страницы старой книги.
— До свидания! И пусть сила Морфологии сопутствует тебе!

Комната вновь закружилась, краски смешались, и вот я снова сижу у себя дома, за столом. Чашка с чаем давно остыла, а книга по грамматике лежит передо мной, но теперь её страницы не кажутся мне скучными. Они хранят тайну целого королевства, и я знаю, что мой следующий урок будет совсем другим.