Балла в августе

                Книга – спасательный круг, кинутый в одиночество.
                Рамон Гомес де ла Серна (1888 – 1963)

Листал «Фантомного беса», возникла Ольга Балла. Не книга, автор вывел на след, Александр Кацура. Стал присматриваться к Александру, появилась Ольга: редактор отдела философии и культурологии журнала «Знание-Сила»; дикорастущий вольнорассуждатель и собиратель бытия; созерцатель и библиофаг; промежуточный человек, пишущий промежуточные тексты. Область интересов: философия и философствование (последнее — особенно), культурная антропология, история идей, история культурных форм, поэзия, современная русская литература.

Итак:
 • дикорастущий вольнорассуждатель и собиратель бытия
 • созерцатель и библиофаг
 • промежуточный человек, пишущий промежуточные тексты

Это программа.

Прочитанное у Ольги вызвало острое желание воспроизводить, переводить на свой язык, усваивая. Стану текстофагом. Источники не указываю, всё на поверхности Сети. То, на чём задерживаюсь, разбиваю по темам, условно. У Ольги иначе.

                ВРЕМЯ

На поверхности текста уходящего в глубину, за нижнюю кромку экрана, проступило Время.

«Ничего не откладывающий на потом (если такие фантастические фигуры вообще существуют) лишает себя будущего. Внутренних перспектив. Впихивающий всё мыслимое в здесь-и-сейчас проживаемый момент — этот момент, его бытийные силы истощает. Откладывающий — создаёт запасы: времени и смысла. У прокрастинатора будущим (сладким, медленным), как у хомяка, набиты все щёки».

Про… красти… натор… – хомяк хрустит халвой хлама. Со словом надо разобраться, но сначала "здесь-и-сейчас". «Есть только миг, за него и держись…». Трещит аппарат, публика застыла в зале, на полотне экрана герой держится за металлическую раму; верхушка башни, что-то обрушилось, повис…

Человек живёт во всех трёх временах: в том, что здесь и сейчас происходит, прошлое присутствует, видишь ты его или нет; в будущее откладываем смыслы и намерения. Момент переживаемый так же загадочен, как и пара его обрамляющая, только подумать об этом не успеваешь – был момент… и нет его.

Заглянул в справочники. Прокрастинатор систематически откладывает начало или завершение важных задач, несмотря на осознание негативных последствий; склонность откладывать дела на "потом", отвлекаясь на посторонние вещи.

Важное, постороннее, негативные последствия… один погружается в болото оценок, другой создаёт запасы времени и смыслы. Лучше быть другим.

Будущее то, что создаёт внутренние перспективы. Шестьдесят или семьдесят пять, не так уж важно; главное – различать перспективы. На что смотришь, то и видишь, пока кино не кончилось.

За фрагментом о Времени следует текст явно относящийся к нынешнему лету. И к жизни вообще. Род литературного дневника. Не откладывая на потом конспектирую, сокращаю в поисках доступной мне простоты, музыкальность текста автора при этом неизбежно страдает. Импровизирую на тему заданную автором, как могу. Позволяю себе.

«Теперь летом — всё более сходящим уже на нет — само время, мнится, обретает повышенную летучесть и улетает стремительно, проваливается в огромную светлую пустоту. Лето детства <…> было совсем другим, время в нём стояло неохватным светящимся шаром, ему не было конца.
Как будто плоть бытия истончилась, что ли. Исчезаемее стала».

Лето детство планетарное, шар светящийся. Лето сейчас – летит в светлую пустоту. Полёты во сне и наяву…

                ВООБРАЖЕНИЕ

«Начинаю уже думать и чувствовать, что самое лучшее общение с иными странами (городами, пространствами и т.д.) — в воображении.
А может быть (скорее всего!) и с жизнью вообще.
По всем вероятностям, это уже старость — начало её, которая привязывает человека к хорошо обжитому месту, всё более замедляет его, чтобы в конце концов остановить его совсем».

Старость и сестра её зрелость рядом, близкие родственники. То будущее, в которое неосознанно что-то важное откладывалось, стало настоящим.
То, что воображение лучший способ общаться с другими странами и с жизнью вообще, чувствую всё острее.

                ПРОСТРАНСТВО

«Укоренённость в хорошо обжитом пространстве, — нашёптывают человеку во все уши лень и инерция, — сообщает человеку объёмность и медленную глубину, греет, как тёплая шкура, расширяет человека до размеров самого этого пространства — да и ещё шире. В чужом пространстве, — долбят они далее, — обретаешь мнимую легковесность, картонность, условность, болтаешься там, как пустышка. Своё пространство насыщает подлинностью. Восприятие чужого, — терпеливо насвистывают они, — поверхностно по определению. А тебе же хочется глубины, её только и хочется, правда ведь, правда?..
Правда, дорогие».

Лень и инерция агенты реальности, улыбаются Будды. Где масса, там инерция. Где энергия ограничена как ресурс, там бездействие становится пониманием, халат лени закрывает подробности.

«Своё пространство насыщает…» – текст неоднозначен: либо пространство насыщает своё, либо своё пространство действует, насыщая. Оставляю двойственное, свободу в расстановке акцентов.

                ДВИЖЕНИЕ

«Отродясь будучи существом медленным и внутренним (и отродясь же предпочитавшим всё — в воображении), теперь сама удивляюсь, что ж это я так яростно, преодолевая уже и собственное внутреннее сопротивление, мотаюсь по свету (что-то очень родственное невротической гиперпродуктивности, которая наше всё). Хочется же свернуться в раковину и в ней сидеть, а я себя вытягиваю оттуда за волосы и мотаюсь, мотаюсь, мотаюсь… — В общем-то понимаю, на самом деле. Это как раз сопротивление медленности, остыванию, старению и окончанию жизни, усилия им дерзить и противоречить, делать вид, будто их нет».

Между тем, "сопротивление медленности, остыванию, старению" смысла не имеет, по той простой причине, что автор "отродясь существо медленное и внутреннее, предпочитающее всё — в воображении". Старение подыгрывает способности "дерзить и противоречить". Каким ты был, таким остался… в смысле, была. Всё предпочитая в воображении, Ольга мотается по свету воображая невесть что, оставаясь независимой от здесь-и-сейчас.

Вспомнил Владимира Набокова: «я-то сам лишь искатель словесных приключений» (Дар).

«Перемещения в пространстве — простейший протест против смерти, один из простейших, даже при том, что они и сами — разновидность умирания, лёгонькая такая, лайт-версия. — Лежащая в их основе, в основе стремления к ним интуиция: наберу в себя много-много-много жизни — и не умру. Она-де самим своим количеством вытеснит смерть. Не оставит ей места».

Стремление к перемещению в пространстве как "набор в себя много-много-много жизни". Не оставить смерти места. Демонстративный неучёт ограниченности времени жизни. Пространство против времени, при том, что протяжённость и разнообразие доступны только во времени длящемся. Лайт-версия бесконечности – времени ли, пространства ли.

                ПОЛЁТ

«А ведь и лететь придётся. Как ни избегай (во всю мощь своего малодушия) полётов — придётся, придётся лететь.
Если не бояться, — лететь очень счастливо.
А впрочем — даже если бояться. Особенно если бояться. Всё, всё, что гибелью грозит — и далее по тексту».

Придётся. Может быть, в октябре. Чем грозит, ещё не понял. А что же по тексту?

          *

     Есть упоение в бою,
     И бездны мрачной на краю,
     И в разъяренном океане,
     Средь грозных волн и бурной тьмы,
     И в аравийском урагане,
     И в дуновении Чумы.

          *

     Все, все, что гибелью грозит,
     Для сердца смертного таит
     Неизъяснимы наслажденья —
     Бессмертья, может быть, залог!
     И счастлив тот, кто средь волненья
     Их обретать и ведать мог.

          *

А. С. Пушкин. Маленькие трагедии. Пир во время чумы.

Маленькие трагедии ещё можно пережить, с большими лучше дела не иметь.

                СОГЛАСИЕ

«Пожалуй, самое лучшее, что у меня вообще получилось к шестидесяти годам (не укладывающимся ни в какую голову, ну что ж теперь) — это чувственное согласие с миром, причём, что особенно важно, — с миром ближайшим, предметным, с которым в начале жизни, в первой её половине отношения были трудными и неровными, полными напряжений; динамическое равновесие с ним, умение с ним договариваться.
Всё остальное у меня, по большому счёту, не получилось.
Но ведь и это много».

Это много. Чувственное согласие с миром. Интересно. Согласие в состоянии близости. Близость в состоянии согласия. Динамическое равновесие предполагает пластические движения, ритм, внимание. Танец. Пара движется в присутствии третьего – музыки.

Финал летнего текста. За окном августовская ночь. Сдаю текст.

                НОЧЬ

«…и никогда человек — при всех своих недостаточностях и нескладностях — не бывает так счастлив, как в глубине августовской ночи, в которой никому ничем — даже непосредственным реагированием — не обязан, в которой ему ни от кого ничего не надо, когда медленно, вслепую, почти нехотя, но всё-таки нащупывающий себя текст сдавать не прямо вот завтра утром, и вся-вся жизнь, в своей полноте, стоит вокруг, плотно обступив текстописца, необозримым, влажным, тёмным шаром».

Творческий человек в чистоте восприятия остаётся ребёнком всю жизнь.

«…жизнь, в своей полноте, стоит вокруг, плотно обступив текстописца, необозримым, влажным, тёмным шаром <…> Лето детства <…> время в нём стояло неохватным светящимся шаром, ему не было конца».

Космическое восприятие.