Папа

— Каким был мой папа? - спросил однажды шестилетний розовощёкий мальчик у своей мамы за завтраком.

 
Мама перестала мешать липкое, скатывающееся в комочки нечто, именуемое манной кашей, внимательно посмотрела на сына.

 
— Почему был? Он и сейчас есть, - она выключила газ, сорвала фартук и села за стол напротив широко раскрытых в удивлении глазок. — Вот что, Киря. Твой папа очень занятой человек. А всё почему? Потому что он талантливый фокусник, разъезжающий по миру, чтобы радовать людей. Он бы очень хотел быть рядом с тобой, но ведь кому-то нужно вселять людям веру в чудо? – мама улыбнулась так нежно, как умеет только она, и подмигнула.

 
С того момента Кирилл твёрдо знал – его отец талантливый и необыкновенный человек. Лёжа перед сном в кровати, мальчик перебирал в голове образы известнейших фокусников-иллюзионистов и гадал: был ли папа таким же сильным и гибким, как Гарри Гудини? Или может умел надолго задерживать дыхание, как Дэвид Блейн? Подвергал себя опасности, как эти двое или впечатлял зрителя чем-то другим? Были ли у него колоритные усы и шляпа?

 
Отца не было рядом, но всякий раз, когда Кирилл листал книги, обучающие начинающих самым незамысловатым фокусам, когда смотрел по телевизору на цирковых фокусниках, достающих кроликов из шляп и играющих с огнём, чувствовал призрачное присутствие папы. Мечта научиться всему описанному на страницах книги, а затем пойти дальше, чтобы когда-нибудь столкнуться с отцом на равных, как фокусник с фокусником, прочно обосновалась в его мыслях.

 
Изредка Кирилл пытался разузнать у мамы что-то ещё, но та, на удивление, уже куда неохотнее делилась фактами о папе.

 
— Фокус с исчезновением – его любимый, – как-то сказала мама, усмехнувшись отнюдь без веселья, но Кирилл не заметил из-за нахлынувшего восторга. Да, папа именно такой крутой, как он себе представлял!

 
Бабушка, морщинистая и пахнущая вареной картошкой, как-то подарила Кириллу чудную фотографию – на ней молодой весёлый мужчина демонстрировал какой-то ловкий трюк с игральными картами. Это и был его папа, самый лучший на свете папа.

 
Кириллу только-только исполнилось девять, когда он обнаружил новую находку в доме бабули. То была пожелтевшая от времени открытка. На одной стороне цветная картинка – белые голуби, вылетающие из шляпы. На обратной размытым почерком  – имя и адрес. Алексей Денисович К. Сердце подпрыгнуло и сжалось. Кирилл ни на секунду не услмнился в том, что это отец. Фамилия, имя с его собственным отчеством – всё совпадает.

 
Открытка оказалась бережно сложена в карман джинс. Бабушке ни слово. Кирилл чувствовал себя так, словно ему открылась какая-то тайна, и ему совершенно не хотелось ею с кем-то делиться.

 
Следующую ночь Кирилл провёл в несвойственно сложных ему раздумьях. Он мог оставить всё, как есть. Даже будучи ребёнком, Кирилл понимал, что собственные ожидания могут не совпасть с реальностью. Да и могло ли ему повезти настолько, чтобы застать папу здесь, в родном городе, когда тот, со слов мамы, всё время был за его пределами, неуловимый и не сидящий на одном месте. Стоит ли ему рассказать маме? Она заслуживает знать. Однако с возрастом Кирилл стал замечать, что её настроение портится, когда они говорят о папе. И последний вариант: собрать всю свою смелость и поехать по указанному адресу одному, не мучая себя догадками, суждено ли ему увидеть отца вживую. Фокусником, подобно отцу, он ещё не стал, но Кирилл и так ждал слишком долго.

 
Спустя половину бессоной ночи решение было принято.

 
Кирилл вышел из дома рано, воспользовавшись уходом мамы на работу. Всю поездку в автобусе он сжимал в руках фотографию, репетировал в мыслях долгожданный диалог со стучащим в ушах сердцем.

 
Район оказался невзрачный, неподобающий великому фокуснику. Но мама говорила "не судить книгу по обложке", должно быть, сама квартира отца скрывает внутри множество чудес. Кирилл стоял перед дверью, выкрашенной в некрасивый коричневый, и понял, что забыл всё, что хотел сказать. Лишь одна фраза вспыхнула в его голове: "здравствуй, папа, это я, Кирилл!". Палец вжался в дверной звонок. Грубость приглушённого голоса, грузные шаги и...

 
— Здравствуй, папа, это я... – бодро начал Кирилл и запнулся, почти физически чувствуя себя пригвождённым к полу обшарпанного подъезда.

 
Первое, на что он обратил внимание – неприятный запах, заполняющий собой всё пространство. Второе – небритое дряблое лицо, мешки под глазами, пятна на застиранной футболке. Мужик разглядывал его с минуту, прежде чем слишком громко для столь раннего часа засмеялся. Мерзкий, на самом деле звук, как надждачкой по стеклу, как лай старого больного пса, совсем не так, как смеётся – нежность и лёгкость – мама.

 
— Мать твою, так ты ж этот... Кирилл или как его? Ты проходи, чё стоишь.

 
Кирилл не хотел никуда проходить, но ни на секунду не задумался о том, чтобы отказаться. Разочарование подкатило к горлу, когда он увидел убогое внутреннее убранство квартиры, в мечтах представляющейся ему пёстрой и сказачной, со всей атрибутикой настоящего фокусника и сувенирами со всего света. Здесь только сломанная мебель, разбросанные вещи, грязь.

 
— Ты уж извиняй, не ждал сегодня гостей, у меня тут даже леденцов пососать с чаем нет... А вот, чёто нашёл, - перед сидящим за столом мальчиком шлёпнулась упаковка деревянных, судя по звуку, сухарей. — Смотрю, вымахал ты. Чё, решил проверить, не спился ли ещё батя твой? – и снова этот смех, от которого хотелось зажать ладонями уши.

 
Отец всё говорил и говорил, сразу обо всём и ни о чём. Кирилл разглядывал пустые стеклянные бутылки, стоящие, казалось, повсюду, и чувствовал себя обманутым.

 
— Вот, - Кирилл протянул отцу фотографию, запечатлевшую его юность, такую далёкую от того, что было сейчас. — Бабушка дала.

 
— О, так это ж я! Лет десять назад фокусами народ развлекал, – отец подорвался с места, порылся в вещах и потряс перед сыном колодой игральных карт. — Щас покажу тебе, чё умею.

 
Отец стал пытаться перетасовать карты, то и дело ронял их, грязно ругался под нос и начинал сначала. Кирилл заметил, что руки его тряслись. На ум пришёл дядя Гриша, сосед с пятого этажа, который, как говорила мама, пил дальше, чем видел. У того тоже был тремор.

 
— Ёб твою мать, руки совсем не слушаются! Тяни карту, Кирюха.

 
Никакого фокуса не вышло. Колода со злости полетела в стену, а Кирилл подумал: "Никакой он не Гудини и не Блейн. Обычный дядя Гриша."

Алина Шалапанова 18 лет