Сила власти

                Глава I.

       Такой машины, как у Севы, не было ни у одного из мальчишек в нашем городе. Машина была настоящей, на электроприводе, имела руль и педали, заводилась с поворота ключа, как и все взрослые машины. Эту игрушку, на которой дозволялось кататься по приусадебному участку, папа заказал в самой Англии по маминому дизайну.
   Машину прислали всего три дня назад, и Сева бежал к ней тут же, как только нянечка освобождала его с нескончаемых занятий и отпускала из родительского замка погулять по дворовым дорожкам.
   На сей раз мальчонка к машине не подпустил пёс. Огромный сенбернар Рей закрыл от Севы проход к машине и рыкнул на него строго: «Не подходи». Таковой агрессии от пса раньше не наблюдалось, игрался с ним мальчишка, цеплялся за свисающую кожу, катался на друге под присмотром взрослых. Что случилось с дружелюбным доселе псом, людям понять невозможно.
   Мальчик застыл на месте со страха и закричал, призывая на помощь: «Мама»! Рей рявкнул во всю мощь своего баса, заставил мальчишку упасть на траву. Дрожащие детские ножки малого Севу больше не держали.
   Из дому выбежали взрослые. Мама завизжала, не зная как спасать ребёнка. Отец скомандовал Рею «сидеть» и достал пистолет, выстрелил в воздух. Рей присел ненадолго и тут же вскочил, завертелся вкруг себя, потявкивая. Отец подбежал к псу, подцепив по дороге палку, и огрел ею пса по хребтине; тот взвизгнул, отскочил и тут же развернулся к хозяину, прыгнул к нему, увернулся от замаха палкой и рванул к машине, залаял на неё, глуша все визги и команды.
   Отец выстрелил в разъярённого пса и прострелил ему холку. Рей взвизгнул, упал на траву, но тут же вскочил и прыгнул к машине, спрятал голову-громадину в открытом салоне машинки, залаял вовнутрь.
   Рей скоро отпрыгнул, завертелся на месте, затряс головой; с обвисших собачьих уст свисала змейка, болталась в воздухе от тряски, но врага не отпускала. Рей наступил змее на хвост и порвал её тело надвое, змеиная голова так и осталась висеть на собачьих губах, ядовитые челюсти не разжимались.
   Пёс устал, прилёг на газоне. Лай перешёл в поскуливание, в котором слышалась боль. Рей безуспешно пытался содрать лапой зависший на губе остаток змеи, попытки избавится от неё повторялись всё реже. Вскоре боец затих и прикрыл глаза, жизнь его отмечалась лишь редкими вздохами, подрагиванием живота.
   Отец не мог избавится от злости после происшествия, подозвал садовника:
   –Выброси эту тушу! И сам убирайся! Откуда на участке было змее объявиться? Чтоб больше я тебя здесь не видел! Убирайся и расчёта не проси.
   –Его надо захоронить, – вступилась за умирающего пса жена. – Сколь он с нами прожил, сколь добра от него мы увидели. Хороший был пёс… Да если бы не он, мы бы сейчас ребёнка спасали.
   –Нашла кого жалеть. Да этих псов на рынке – выбирай, не хочу. Завтра нового купим, какого захочешь. Все бабы такие – любовь, жалость, потери боль у вас. Тоска одна с вами. Делай что хочешь. Только сад мой не марай отходами.

   Сева приходил на могилу Рея всё реже. Память о псах застывает скорее, нежели об ушедших людях. Они сидели с мамой на скамеечке под пожелтевшей фотографией пса и думали каждый о своём.
    –Он мне снится иногда, – признался Сева. – Хороший был пёс. Грей не такой. Хоть и весело с ним бывает побегать… Год уже Грею, вырос. А всё равно Рей каким-то другим был. Я его понимал лучше.
   Мама слушала молча. Какая-то другая она стала последнее время. И запах от неё исходил иногда нехороший. Как у отца, когда он по утрам домой приходил с работы. Угрюмый бывал отец с ночи, и спросить у него ничего нельзя было. Трудная у папы работа. Деньги просто так не достаются.

   В свою первую аварию Сева залетел в четырнадцать лет. Он катал друзей по барам. Нет, спиртного сам не пил, отец запрещал категорически. Друзья веселились, гоготали над пьяными глупостями. В машине на полную громкость гремела музыка «ни о чём». Как не был Сева внимателен за рулём, пешеходник он пропустил, не притормозил. Пацаны отвлекли своими глупыми приколами. Сбил Сева пожилого мужчину, алкаша какого-то. Потерпевший получил ушибы, от медицинской помощи отказался. Ушёл прихрамывая с полным карманом мелочи, которую насовали ему пацаны. Неделю не будет тот дедок просыхать от пьянки. Выздоровеет.
   Сколько ещё аварий совершит неокрепший водила, пока опыта вождения не накопит? Того не просчитать. Потому и купил отец сынку первую машину не самой высокой стоимости – всё одно разобьёт, сломает, заедет не туда.
   От разборок с ГАИ отец сынка освободил, не пенял на него за аварию. Сева всё одно никак не мог с собой совладать, винил себя за причинённый людям вред.
   –Жаль мне их всех, – оправдывался Сева перед отцом. – Дядька тот убогий. Как он теперь выживать будет? У него же нет ничего, и медики ему помогать не станут за здорово живёшь. Андрюха ещё – он руку вывихнул и лицо разбил в кровищу. Как ему теперь в школе объявляться? А скоро экзамены.
   –Жалко ему, – прояснял отец сына. – И откуда в тебе столько жалости? То ли от матери понабрался. Когда ты поймёшь уже, что выше их всех стоишь? Ты по сути своей должен быть выше любви и жалости.
   –А отчего мама так рано умерла? – Вспомнилось вдруг Севе о самом близком и родном, ушедшем безвременно.
   –И что тебе мама? Никак забыть не можешь? Есть у тебя мачеха, две даже – на выбор. Нянечка, домработница. Кого тебе надо ещё из женского пола?
   После смерти матери отец женился трижды. Одну жену он выгнал, не по душе она ему пришлась. Вторая осталась, живёт себе потихонечку в дальней комнате, по хозяйству помогает, не мешает никому. Сева с женщинами отца не общался, да и они ему не досаждали особо.
   –Начитался книжек, – продолжил отец наставлять сына на верный путь. – Не про нас они писаны. Любовь и верность, Родина-отчизна – мы выше этого. Заповеди писаны для нищих. Мы боремся за преданность. Чем больше породим мы преданности в людях, тем больше возможностей вскроется для нас. Преданный человек жизнь за тебя отдаст, а ты живи и пахни. Нельзя нам быть чувствительными, как бабы. Скупую слезу за героев мы выдавливаем лишь на людях.
   Вот – слушай меня внимательно, Сева. Слушай и постарайся понять. Не зря я тебе дал это имя – Всеволод. Знаешь, что оно означает? Тот, кто владеет всем. Владеть всем непросто, это ещё сохранить надобно. Власть – это не только деньги, власть, она над людьми. Люди меряются деньгами, мы – силой власти. Людям необходимо зарабатывать деньги, чтоб было у них хоть что-то. Власти дозволено всё. Властвуй и бери что захочешь.
   Власть даётся не всем, только избранным. Если деньгами может завладеть любой удачливый ворюга, власти со своим наворованным добром он не получит, за власть побороться придётся. Бороться и побеждать. Но прежде не помешает познать жажду славы, прочувствовать силу власти.
   У животных с этим делом просто – кто сильнее, тот и главный. В природе по-простому всё, люди намешали к жажде главенства много всякого. Последняя наша задумка – народный избранник. Лукавство одно с этими выборами, но работает оно, как ни странно. Избранник не может быть выходцем из ниоткуда, во власть приходится пролазить самому.
   Самыми продвинутыми в этом плане были люди первобытнообщинного строя. Мудрость предков необходимо хранить и впитывать. Мы же называем наших пращуров дикарями. Дикие племена до сей поры сторонятся цивилизации, хранят традиции, накопленные веками, и живут, не зная бед и раздоров в своём маленьком мирке. А всё оттого, что вожди их обладают незыблемым авторитетом и слово их стоит неукоснительным законом для всех.
   –Вот ты, Севочка, веришь градоначальникам и депутатам, которых сам и избирал? – Взъерошил отец сыновьи вихры и одарил его лукавой улыбкой. – Правильно, мал ты ещё, не дорос до возраста избирателя. Да нет ни у кого той веры, которая избраннику положена по чести. Не заложен в них тот авторитет, который любовь народную рождает. Так откуда ж ему взяться? Не знаешь? Так я сейчас тебя просвещу, коль об истории ты хоть немного осведомлён. Учил историю в школе, сынок?
   Так почему аборигены съели Кука? Не знаешь Кука? И Высоцкого не знаешь?  Ну и поколение пошло! Один интернет у вас на уме. О каннибализме, хоть, осведомлён? Хоть что-то. Так вот… Правы были дикари, когда считали, что со съеденным человеком его дух переходит победителю. Чем выше стоял пленённый и съеденный враг, тем дух его был богаче, тем величавее становился едок каннибал, обретя чужую жизнь.
   В одном только ошибались аборигены – не обязательно есть человеческое сердце или печень, достаточно победить врага и вознесёшься ты над ним, клеймённым смертью, которую ты ему принёс в обмен на жизнь его не законченную.
   –Не приемлешь историю древнего мира, давай обратимся к российской, – заметил отец непонимание в сыновьих глазах. – Цари в былые времена обладали неограниченной властью. Правители добивались чинопочитания от подданных запредельной жестокостью, казнили несчётно не только выходцев из низших сословий, но и князьков из ближнего круга, не угодных их высочайшей милости.
   Кто у нас в России самый славный царь? Верно! Пётр Первый. И как он завоёвывал свою славу? Жестокостью. Казнил своего сына. Иван Грозный оставил след в истории не меньший, чем Пётр наследил. Царь детоубийца. Какие тебе ещё нужны доказательства тому, что власть жестокостью вершится?
   Современные правители пытаются выстроить свою власть на гуманизме и ничего у них не выходит. Славны только те, кто развязал войну и выиграл её. Из всех советских лидеров чаще всего упоминается имя Сталина, который характеризуется той же жестокостью к неугодным ему, что и цари. Имя Гитлера неотделимо от имени Сталина. Жестокость его ещё почище Сталинской будет. Только сдулся Гитлер, не победил.
   –Замучил я тебя, сынок своими нравоучениями. Вижу, устал ты. Ладно, иди, отдыхай. Живи и помни отцово слово. Другие мы, выше людей. Жестокость в нас должна стоять выше любви и дружбы. Будь мужчиной, Сева. Помни всегда своё имя – Всеволод Иванович. Всё для тебя.

   Отец всегда бывает прав, слово его – закон. Авторитет отца неоспорим. Повезло Севе с отцом.
   Отец Всеволода – Иван Петрович, Жгут – в узких кругах. Он прошёл все перипетии лихих 90-х, пережил бандитских главарей и сам стал обладать авторитетом, подмял под себя весь город. Без отцова слова ни одни городские дела не вершатся.
   В мэры Иван Петрович не пошёл, не по понятиям ему стало связывать свою воровскую честь с государственной властью. Депутатства ему избежать не удалось, встала такая необходимость – править жизнь города воровскими потребностями.
   Не справлялись городские власти с текущими проблемами без участия Жгута. Там, где Иван Петрович, там результат. Авторитет его рос не по дням, и город отстраивался под его влиянием заметными темпами: появлялись шикарные магазины, рынки с дешёвыми торговыми местами, бесчисленные развлекательные центры, которые соблазняли горожан своим блестящим видом.
   В мэры Иван Петрович не пошёл, а вот губернаторского места ему избежать не удалось. Сходка не позволила ему отказаться от столь выгодной возможности. Пришлось Жгуту поступиться с воровской честью, отдать небольшую свою частичку служению отечеству. Но это произошло уже позже, когда сынок его, Всеволод, вырос и начал строить свою взрослую жизнь с отцовой помощью.
   Повезло Севе с отцом. Жизнь его с таким родством будет складываться предположительно, без осечек. Славная состоится жизнь у Всеволода Всемогущего.