de omnibus dubitandum 38. 257

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ (1683-1685)

   Глава 38.257. ЗАМОК В АНСБАХЕ…

Сентябрь 1684 год, замок в Ансбахе

    В 1683 году или около того родители привезли меня в Княжество Ансбахское, населенное с древних времен большею частью славянами. Впоследствии оно принадлежало к Франконскому округу. Получив его в ленное владение в 1362 г., бургграф нюрнбергский Фридрих V разделил его в 1398 г. между своими сыновьями на Верхний, на горе лежащий, Ансбах и Нижний, при ее подошве, или Кульмбах. Деление это упразднено было уже в 1464 г. Курфюрст бранденбургский Альбрехт-Ахилл завещал франконские княжества в 1474 г., как называли в те времена Ансбах и Байрейт, своему второму сыну Фридриху, сделавшемуся родоначальником Франконской линии маркграфов бранденбургских, разветвившейся, в свою очередь, на Ансбахскую и Байрейтскую линии.

    Последняя угасла в 1713 г., после чего княжества соединились снова под властью одного князя, ибо, подобно многим другим протестантам, они были вынуждены бежать из Франции, где подвергались жестоким преследованиям за свою веру [В 1685 г. Людовик XIV (1643-1715) отменил так называемый Нантский эдикт, изданный в 1598 г. французским королем Генрихом IV (1589-1610), согласно которому протестантам гарантировалась свобода вероисповедания и, равные с католиками политические права. Преследования гугенотов при Людовике XIV и их эмиграция начались еще до формальной отмены Нантского эдикта (после его отмены эмигрировать стало значительно труднее, ибо одна попытка к эмиграции каралась смертной казнью). Францию покинуло до 200 тысяч трудолюбивых граждан, из которых около 70 тысяч осело в Англии, 13-14 тысяч — в Лондоне и его окрестностях. Следует отметить, что как раз в 1683-1684 гг. отечественные диссиденты (так в Англии называли протестантов, не принимавших доктрины государственной англиканской церкви) подвергались особенно суровым правительственным репрессиям; так, 1.300 квакеров всю зиму 1683-84 гг. протомились в тюрьме].

    Не очень понимая, а, вернее, совсем не понимая причин нашего переезда, я была весьма довольна своим новым местожительством. Большой замок, находившийся на горе, пришелся мне по вкусу. Я была еще дитя, и малолюдие меня тешило, а нарядная толпа прислуги восхищала.

    Из Франции я, не вынесла ничего, кроме языка этой страны. Отец мой, маркграф Кристиан Эрнст Байрейтский и мать, София Луиза Вюртембергская, дочь герцога вюртембергского Эберхарда III принадлежали к более высокому кругу, нежели те, кого принято было в ту пору называть беженцами: они покинули Францию одними из первых, когда еще можно было спасти свое состояние, так что к нашему приезду в его распоряжении был немалый капитал и, ему не пришлось обращаться за помощью к своим поселившимся здесь ранее соотечественникам. Напротив, наш дом иногда осаждали голодные толпы жалких беженцев, покинувших свою страну — кто в силу убеждений, кто по другим каким причинам.

    Помню, как отец мой говорил, что среди множества одолевавших его людей были и такие, кого мало заботили вопросы вероисповедания и, кому на родине не грозило ничего, кроме голода. Наслышанные о радушии, с каким в Ансбахе привечают иностранцев, о том, как легко здесь найти работу, как, благодаря доброй попечительности моих родителей, приезжих всячески поощряют поступать на мануфактуры ткачей за чертой Ансбаха, и они осели в деревне, куда позже вливались новые волны в XVII в. Основным промыслом населения деревни являлось шелкопрядение, в котором особенно искусны были французские гугеноты.

    Северо-восточная окраина деревни, где еще с начала XVII в. образовалась, небольшая колония иностранцев, занятых производством шелковой ткани, они прибывали целыми полчищами в поисках того, что именуется средствами к существованию.

    Как я уже говорила, отец мой сказывал, что среди домогавшихся его помощи было больше людей этого рода, нежели истинных изгнанников, коих совесть, к великой их печали, понуждала покидать отчизну.

    Мне было около десяти лет, когда меня привезли сюда, где, как я уже говорила, мы жили, не ведая нужды.

    В 1672 году княжество пережило первый из нескольких финансовых кризисов. Военные амбиции Кристиана Эрнста сделали его важным политическим союзником, несмотря на небольшие территории, которыми он управлял. После поддержки императора во франко-голландской войне, 27 марта 1676 года он был назначен генерал-фельдмаршалом (Generalfeldmarschallleutnant). При освобождении Вены от турок в 1683 году Кристиан Эрнст принимал участие в составе армии, оказывавшей помощь.

    Кристиан Эрнст был также защитником и благотворителем искусств и образования. В 1695 году архитектор Леонард Динценхофер начал строительство восьмиугольной башни замка. В 1686 году он разрешил гугенотам, изгнанным Людовиком XIV, проживать в Нойштадте; вскоре после этого он также разрешил беженцам из Пфальца, который был опустошен во время войны за Пфальцское наследство, проживать в Эрлангене.

    В личной жизни маркграф был любителем лошадей и собак (у него было 85 последних).

    Через восемь месяцев после смерти первой жены, 8 февраля 1671 года, в Штутгарте, Кристиан Эрнст женился во второй раз на герцогине Софии Луизе Вюртембергской, своей троюродной сестре по материнской линии, старшей дочери Эберхарда III, герцога Вюртембергского. Его второй брак продлился 31 год. У них было шестеро детей, трое из которых умерли в младенчестве:

1-й родилась я, Кристиана Эберхардина (Байрейт, 29 декабря 1671 г. — Шлосс Претч, 5 сентября 1727 г.);
2-й была Элеонора Магдалина (Байрейт, 24 января 1673 г. - Эттлинген, 13 декабря 1711 г.); 3-й была Клаудия Элеонора София (Байрейт, 4 июля 1675 г. – Байрейт, 11 февраля 1676 г.), прожившая всего восемь месяцев; 4-й была Шарлотта Эмилия (Байрейт, 4 июня 1677 г. – Байрейт, 15 февраля 1678 г.) тоже прожившая всего восемь месяцев; 5-м был Георг Вильгельм (Байрейт, 26 ноября 1678 г. — Байрейт, 18 декабря 1726 г.), ставший преемником своего отца на посту маркграфа Байройта и 6-м, последним был Карл Людвиг (Байрейт, 21 ноября 1679 г. – Байрейт, 7 апреля 1680 г.) проживший всего пять месяцев.

    30 марта 1703 года (через пять месяцев после смерти второй жены) в Потсдаме Кристиан Эрнст женился в третий раз на Елизавете Софии Бранденбургской. Брак оказался бездетным. спустя двадцать восемь лет по переезде нашем — отец мой умер.

    За этот срок, поскольку я предуготовляла себя для светской жизни, я успела, познакомиться кое с кем из соседей. Я подружилась с двумя-тремя ровесницами и сохранила их дружеское расположение и в более поздние годы, что немало благоприятствовало моим дальнейшим успехам в свете.

    Училась я дома и, будучи в юных летах, без труда и в совершенстве усвоила английский язык, а также и все обычаи, которых придерживались английские девушки. Так что от французского во мне не оставалось ничего, кроме языка; разговор мой, впрочем, не изобиловал французскими оборотами, как то случается у иностранцев, и я не хуже любой англичанки говорила на самом, можно сказать, натуральном английском языке.

    Поскольку мне приходится себя рекомендовать самой, я надеюсь, что мне позволительно говорить о себе с полным, насколько это возможно, беспристрастием, как если бы речь шла о постороннем мне лице. Льщу ли я себе или нет, судите по моему рассказу.