Отражение судьбы глава 12

12
Татьяна с трудом держалась, слушая невыносимые рассуждения родственников о внезапном счастье, свалившемся на голову её сына, и в конце концов взорвалась возмущением:
- Как вы можете рассуждать о какой-то выгоде! Вы не понимаете, что жизнь перевернулась с ног на голову… для меня, для Николая, да и для Артёма тоже, несмотря на историю с его богатым отцом, что вы тут смакуете уже битый час!
В этот момент из прихожей послышался звонок домофона и отец, сказав, что это к нему, вышел. Михаил, в его отсутствие почувствовав себя более уверенным и раскрепощённым, перебил сестру недовольным возгласом: 
- Э-э-э! Ты чего тут разошлась! Чего мы такого сказали-то… Будто неправду какую…
- Вот именно, тётя Таня, разве мы плохое что-то говорим? Ну ведь правда же, что повезло Тёмке... После постоянного финансового напряга расслабится теперь рядом с богатеньким папашей, хе-хе-хе… - рассмеялся старший из двух отпрысков брата Сергей, удивительно похожий на отца, как внешне, так и характером — вечно соглашающийся во всём с папочкой, как и Михаил со своим.
- Да кому нужна она, эта правда ваша! – со слезами в голосе зло выпалила Татьяна. – Знаете, как говорят: сказать незрячему, что он слепой – тоже правда, но нужна ли она ему?
- Ну ты сравнила, сестрица! – возмутился Миша и, всё же решив сменить тему, задал вопрос, ранивший её не меньше: - А ты почему здесь-то ещё сидишь? Вроде же говорила, что тебя на праздник какой-то пригласили…
- Пригласили, - согласилась Татьяна, - но он не сегодня, а я всех вас давно не видела, соскучилась сильно, вот и захотела встретиться… но, как вижу, зря… лучше бы в гостиницу поехала! – с вызовом уставилась она на брата, смутив его своей решительностью.
- Мишенька, мы же так давно не встречались все вместе, - робко напомнила о себе мать, - разве ж ты не рад повидаться с сестрой?
- Да нет, ну что ты такое говоришь, я рад, конечно же… - пробормотал он и на всякий случай внимательно поглядел на отца, как раз вернувшегося к столу, чутко сканируя его настроение на этот счёт.
Но отец не обращал на него внимания, потому что был погружён в свои мысли. Повисшая в комнате настороженная тишина вновь вскоре была прервана звонкой трелью домофонного звонка.
- Не понял… Семёныч вернулся, что ли? – ворчливо отозвался Иван Михайлович и махнул рукой жене, привычно подскочившей, чтобы открыть дверь. – Сиди, я сам…
Елена Александровна кивнула и, окинув хозяйским взглядом стол, по обыкновению убрала грязную салфетку, лежавшую у тарелки супруга, и положила туда свежую, а затем послушно опустилась на свой стул.
«Ничего не меняется!» – горько подумала Таня, следя за действиями матери, всю жизнь подобно сверхчувствительной антенне, улавливающей волны настроения мужа.
Из прихожей донёсся звук открываемой двери и тут же послышалось приветственное восклицание отца, а затем ответный голос Артёма. Таня в одно мгновение соскочила со стула и бросилась к ним, застав непривычную картину: на пороге дома стоял её сын, не решаясь проходить дальше, хотя хозяин дома, до недавнего времени считавшийся его дедушкой, настойчиво приглашал парня сделать это.
- Сынок! Тёмочка! – бросилась к нему Таня.
- Мама! – раскинул он руки и заключил её в свои объятия, как только она оказалась рядом. 
- Да пройдите же вы в комнату, чего у порога-то стоите! – Иван Михайлович, вдруг ставший необычайно гостеприимным, с улыбкой подхватил под руку Артёма и потянул его от двери. Тот от неожиданно проявленного к нему внимания даже не нашёл что и сказать.
Тут же в прихожую высыпали и все остальные домочадцы. Подивившись фестивалю внезапной родственной любви, Татьяна с сыном переглянулись и остались стоять в прихожей.
- Спасибо большое за приглашение, но нас с мамой ждут, - вежливо, но твёрдо произнёс Артём.
- Кто ждёт? – полюбопытствовал Иван Михайлович и, проявив догадливость, воскликнул: – А-а-а, твой отец, наверное, так приглашай его, сынок, в дом, чего же он на улице-то остался…
Артём недоумевал, не в силах понять этот девятый вал доброжелательности, внезапно обрушившийся на него со стороны так называемого дедушки. Это было более чем странно, даже хотелось спросить, в тот ли дом он попал! Но, усмирив просящийся наружу сарказм, он спокойно ответил:
- Нет, в машине на улице всего лишь его водитель, а Орловы ждут меня и маму у себя дома… - с улыбкой проговорил он.
Совладав со своими эмоциями, вызванными проявлением Иваном Михайловичем невиданного добродушия и прямо-таки отеческой любви, Артём, похоже, теперь и сам получал удовольствие, видя, как принимают его игнорировавшие до этого родственники. И хотя прекрасно понимал, что причиной внезапной метаморфозы родни является его внезапно открывшееся родство с далеко не последним человеком в городе, всё равно наслаждался тем, какой шок произвела на них новость, касающаяся именно его – того, кого они никогда не желали признавать. 
  - Мамуль, собирайся, поедем уже, нас правда ждут - все очень хотят с тобой познакомиться! – мягко сказал Артём, обращаясь к Татьяне, и она, услышав его ласковое и такое знакомое «мамуль», чуть не расплакалась.
Сумев всё же удержать слёзы, хотя на этот раз они были от радости, растроганная Таня расправила плечи, став даже будто бы выше, и гордо посмотрела на выстроившуюся перед ними родню.
- Хорошо, сынок, поедем! - согласилась она и, поблагодарив мать за вкусный ужин, открыла шкаф, потянувшись за своим плащом.
Артём оказался проворнее, достал с вешалки одежду и помог матери одеться. Вежливо попрощавшись со всеми, они вышли за дверь.
- Ты посмотри на этого Тёму, он нас и знать не желает! Надо же, какой важный стал, загордился своим новым родством, видно… – как только закрылась за ними дверь, начал ворчать Иван Михайлович.
- Что ты хочешь, папа, чужой он нам, как есть чужой! – сразу же поддержал его Михаил, бросив взгляд на своих сыновей, призывающий и их присоединиться к осуждению поведения приёмного сына их тёти.
- Да уж… чужая кровь, дедушка, ничего не поделаешь! – охотно поддержал его Сергей.
- Не пойму, чего вы всегда на него нападаете… вроде нормальный парень, не выделывается, не строит из себя непонятно кого… да если честно, кто бы стал терпеть все придирки, что на него сыпались, а? – вдруг воспротивился общему настроению Павел, младший сын Михаила. – Другой давно бы уже ответил, а он молчит, да ещё и вежливо с нами всеми разговаривает! Лично я с радостью буду с ним общаться, если он в нашем городе будет жить! – заявил он и пошёл назад на кухню, обняв и увлекая за собой Елену Александровну. – Ба, а чай-то пить будем?
- Будем, конечно, внучек, будем! – довольно заговорила она, уходя вместе с ним. – Эх, Таня убежала и не попробовала моего пирога с вишней, - посетовала она.
- Ничего, небось там её и не такими угощениями потчевать будут! – пробурчал недовольный Иван Михайлович, усаживаясь на своё место во главе стола, а потом шумно отодвинул от себя тарелку с остатками котлеты и картофельного пюре, зло бросив жене: - Убери это отсюда, остыло всё!
- Так я могу разогреть, - сразу же покорно предложила она.
- Не надо, аппетит пропал совсем! – рявкнул он, не в силах сдержать кипевшую внутри него ярость от того, что этот неучтивый дочкин приёмыш не оценил проявленное в отношении него добродушие и проигнорировал гостеприимство… а он всё же считался его дедом. – Неблагодарный! Это ж надо, как он быстро переметнулся… будто и не рос вовсе в нашей семье! – высказался он вслух.
- Папа, брось ты думать о нём, вот ещё… Не много ли чести этому сопляку! – тут же поддержал его преданный сын.
- И чего вы хотели? - вновь начал Павел, но Михаил, сжав в ниточку губы, грозно зыркнул на него, да ещё и пнул для пущей убедительности ногой под столом, заставив парня замолчать.
А виновник их плохого настроения сидел в это время на заднем сиденье комфортного салона автомобиля и делился с матерью впечатлением, которое произвёл на него медцентр, где он проводил немало времени, с любопытством разглядывая современную медицинскую аппаратуру и с удовольствием общаясь с отцом.
Татьяна слушала восторженные разговоры сына и понимала, что ничего уже не будет как прежде.
«Артём уже взрослый, он в любом случае когда-то должен начать свою собственную жизнь, которая не обязательно должна быть рядом с родителями, - успокаивала она себя, - он мог уехать учиться в другой город… у него рано или поздно появится девушка… в конце концов, он когда-то создаст свою семью…», - оправдывала она для себя неизбежную разлуку с сыном.
Полный воодушевления голос Артёма, долетавший до слуха Татьяны, призывал радоваться его счастью. Но непреодолимая обида порождала ревность к новой Артёмкиной жизни, которая уже была вдалеке от неё. Она гнала от себя подобные чувства, признавая их родительским эгоизмом, но разум раз за разом возвращался к жившему внутри неё страху потерять сына. Он сжимал её сердце ледяным кольцом и не давал дышать полной грудью. А впереди была встреча с новой Артёмкиной семьёй, тоже не добавляя Тане эмоциональной устойчивости.
- Ну вот и приехали! – услышала она бодрый голос сына, когда машина остановилась возле красивого большого дома.
Татьяна огляделась. Дом Орловых, показавшийся ей величественным особняком, был построен из бежевого кирпича, отчего казался тёплым, словно вобравшим в себя мягкий солнечный свет. Огромные затемнённые окна отражали бездонное небо с затаившимися в безветрии облаками. Артём открыл калитку своим ключом и пропустил вперёд мать.
- Проходи, мам! - пригласил он и Татьяна отметила про себя, что сын здесь вполне освоился.
- Как же здесь красиво! – не могла она сдержать восторга от прекрасного, словно с глянцевой обложки журнала, вида. От ворот к дому неравномерной, но оттого только интереснее выглядевшей волной вела широкая дорожка, вымощенная фигурной плиткой, по обеим сторонам которой были разбиты клумбы с вечнозелёными кустарниками, низкорослыми пышными ёлочками и туями, замершими аккуратными высокими свечками. Среди всего этого великолепия в каком-то своём, чётко продуманном порядке разместились изящные фонари, обещавшие достаточное освещение подхода к дому в тёмное время суток. Дальше просматривался сад, уже начавший стеснительно прятать свою зимнюю наготу в зелёные одежды, но пока ещё весьма ограниченного гардероба.
Когда Таня с Артёмом поднялись на крыльцо, дверь сразу же распахнулась и на пороге показались немного взволнованные хозяева. Елена Витальевна широко улыбнулась, и её приветливая улыбка озарила апрельский вечер не хуже предзакатного солнца. Рядом с ней лицо супруга выглядело несколько настороженным.
- Здравствуйте! – первой поздоровалась гостья, и её приветствие прозвучало неожиданно громко, отчего она смутилась и растерянно оглянулась на находившегося позади неё Артёма, а затем, опомнившись, протянула хозяйке дома букет розовых тюльпанов, который они с сыном купили в цветочном магазине недалеко от дома её родителей. 
- Благодарю Вас! Очень красивые цветы! Добро пожаловать, Татьяна! Я – Елена, супруга Романа Евгеньевича, отца Артёма, - представила себя и мужа Елена Витальевна, -  мы так рады увидеться с Вами!
Голос Елены звучал так искренне и тепло, что Таня почувствовала, как напряжение, сковывающее её, начинает ослабевать.
- Здравствуйте, Татьяна Ивановна! – солидный и серьёзный Роман Евгеньевич чувствовал себя не менее напряжённым, чем она, поэтому его приветствие показалось слишком официальным. – Проходите, пожалуйста, чувствуйте себя как дома… позвольте, я помогу Вам, - потянулся он к её плащу и вместо того, чтобы повесить его в шкаф, рассеянно перекинул себе на руку, да так и остался стоять, переминаясь с ноги на ногу.
Елена, не переставая доброжелательно улыбаться, подошла к мужу и, мягким движением забрав у него плащ гостьи, протянула его Артёму, который, сняв и свою лёгкую куртку, повесил всё в предназначенное для этого место.
- Здравствуйте, Татьяна Ивановна! – раздался звонкий девичий голос вышедшей к ним миленькой и немного озорной, как показалось Тане, девушки, распространявшей вокруг себя свет искренней улыбки, как и её тётя. – Я – Аня, племянница тёти Лены, а Вы — мама Артёма, он много о Вас рассказывал! - сообщила она.
- Здравствуй, Анечка! – ответила ей Таня, тоже улыбнувшись.
- Тётя, давай я поставлю цветы в вазу, - предложила Анюта и, забрав из тётиных рук букет, убежала на кухню.
- Ну что же мы стоим в дверях, как же можно… пройдёмте в гостиную, - кивком головы указала направление Елена и подошла к гостье, беря её под руку, как давно знакомую подругу. – Идёмте, Татьяна… И я предлагаю перейти на ты, как Вы на это смотрите? – мягко спросила она, обращаясь к ней.
- Я только за, - улыбнулась ей Таня, почувствовав себя немного свободнее.
- Ну вот и славно, Танечка, идём же! – увлекла её хозяйка.
Татьяна успела заметить молчаливого Романа Евгеньевича, следующего за ними и жизнерадостную Анюту, которая уже вернулась с вазой и весело болтала с Артёмом. Гостиная была роскошной, а стол, накрытый в центре комнаты, буквально ломился от угощений.
Елена перехватила настороженный взгляд гостьи, брошенный на это кулинарное буйство, и смущённо заговорила:
- Не подумайте, что это ради какой-то показухи, вовсе нет! Обычно мы ужинаем намного скромнее, но в этот раз… мне очень хотелось, чтобы вам… то есть тебе у нас нравилось, а я не знаю пока, что в вашей семье любят, а что нет… даже вкусы Артёма до конца ещё не выяснила, поэтому решила подстраховаться разнообразием, чтобы не попасть впросак, но когда мы познакомимся поближе, будем встречаться иначе, по-семейному, обещаю! – весело рассмеялась она, сразу же сделав обстановку более простой и душевной.
- Но когда же ты успела столько всего приготовить… - покачала головой Таня.
- Скажу правду: когда Артём сообщил, что приехала мама, у меня началась лёгкая паника… не буду лукавить, кое-что Рома по пути домой захватил из ресторана, но большей частью здесь всё-таки домашняя кухня, - с неизменной улыбкой призналась хозяйка, - у меня просто хорошая помощница, - она на миг прижала к себе стоявшую рядом племянницу.
- Наша тётечка Леночка ужасно любит готовить, она так увлекается на своей кухне, когда творит свои гастрономические изыски, что забывает обо всём на свете! – весело сообщила Аня и, смешно сморщив свой хорошенький носик, спросила у Татьяны: – А можно, я Вас тоже тётей Таней буду называть?
- Конечно, можно, мне будет только приятно! – ответила та, погладив девушку по руке.
- Я тебе говорил, чтобы ты не заморачивалась, мама вполне демократична и в общении проста, - пожал плечами Артём, заметив обращённый на него взгляд Ани, и Татьяне показалось, что девушка смотрит на него как-то по-особенному.
- Может быть уже сядем за стол? – предложил Роман Евгеньевич, похоже уже сбросивший недавнее напряжение и казавшийся даже весёлым. – Там будет гораздо удобнее вести беседы, не так ли?
- Ты совершенно прав, дорогой, - Елена поддержала супруга и все начали рассаживаться.
- А где Кирилл, почему до сих пор не спустился? – вдруг строго спросил Орлов и тень нервозности вновь промелькнула по его лицу.
- Я сейчас его позову, дядь Ром! - тут же откликнулась Аня и, успев уже сесть за стол, резво соскочила со стула и убежала наверх, где находились комнаты её, Кирилла и Артёма.
- Кирилл – это ваш сын, сколько ему? – спросила Татьяна, поняв, что супруги явно нервничают, и желая заполнить паузу, успевшую наэлектризовать воздух вокруг.
- Шестнадцать… почти… - ответила Елена, бросив взгляд в сторону лестницы, по которой убежала Аня.
- Но он, похоже, умудрился застрять где-то в милом детском возрасте, - проворчал супруг и Елена тут же мягко накрыла его лежащую на столе ладонь своей ладошкой, на безымянном пальце которой сверкнуло небольшим, но драгоценным камешком обручальное колечко.   
- А Кирилла нигде нет, - растерянно проговорила Анюта, вернувшись к ним.
- Как это нет? – удивился Роман. – Я же с ним недавно разговаривал…
- Значит, сейчас подойдёт, не переживай, - успокоила мужа Елена, похлопывая своей рукой его ладонь и напряжённо улыбаясь, что не укрылось от внимания гостьи.
Татьяна прекрасно поняла, что Кирилл не очень-то рад неожиданному братству с Артёмом. Она прислушалась к себе, пытаясь понять, что отражает сейчас её душа – желание, чтобы Артём поладил с братом и остался здесь, или всё же уехал, так и не сойдясь с ним характерами.