Дочь офицера Глава III Балхаш

Глава III (Балхаш)

Мы сели в купе зеленого, длинного, как минога поезда, пропахшего пылью и гарью железной дороги и отправились в  путешествие, продолжавшееся больше двух с половиной суток.
Несмотря на длительность пути, в поезде было здорово! Мы обедали в вагоне-ресторане,  играли с сестрой,  рисовали. Родители разрешили нам занять верхние полки и мы с большим энтузиазмом и удовольствием туда взгромоздились, наслаждаясь видами за окном и нашей «недосягаемостью»!
Я с интересом наблюдала как северные пушистые, утопающие в зелени лесов и синей глубине рек и озер, русские пейзажи, сменяются лаконичными новыми  азиатскими.  Как бескрайние поля и леса постепенно перетекают в лесостепи и совсем голые бежево-коричневые  степи, с потрескавшийся от солнца и отсутствия влаги, поверхностью.
Поезд сбавил ход и не надолго остановился, нам удалось рассмотреть невысокую, конусообразную, натянутую посреди, казалось бы безжизненной пустыни, юрту, низкого, экзотически одетого мужчину и косяк казахских темно-коричневых лошадок, породы «Джабе»,  выведенной когда то древними казахскими племенами.
Сосед из соседнего купе сказал, что из молока этой породы получается отличный кумыс.
Мне понравилось это слово, оно сочеталось с новой природой, с маленькой треугольной юртой, смуглым казахом, с узкими глазами, одетым в несуразный халат, подвязанный широким поясом похожим на скрученную простыню, в сапогах с острыми и загнутыми вверх носами и пасущимися на скудной сухой степной траве, очаровательными лошадками.
Я спросила у мамы, что такое кумыс?
Мне казалось, что это должен быть какой то сладкий вкусный напиток, похожий на лимонад, который подается в кувшине.
Но мама объяснила, что это кислое молоко.
А наш сосед, коренной житель Казахстана, объяснил, что кумыс получают из кобыльего молока путем выбраживания.  И добавил, что он очень полезный!
Но так как я не любила ничего кислого и слово «полезный» вызывало у меня отторжение, я отказалась от идеи пробовать этот неведомый напиток, не смотря на то, что очень любила  молоко!
Обычно, полезными в моем детстве, был творог, который застревал у меня в горле, гречневая каша которая казалась мне абсолютно безвкусной, «белое мяско», так нежно называлась куриная грудка, которую я никак не могла разжевать, а когда взрослые отворачивались, потихоньку бросала кошке под стол. Клюква, брусника, красная смородина с косточками, от которых сводило губы, рот и горло и мне приходилось представлять в момент их потребления, что я от них быстрее вырасту или у меня будут самые блестящие, густые волосы и самые длинные на свете,  ресницы! Иначе, есть это было невозможно. 
И слово «полезно», ассоциировалось у меня, со словосочетанием «не вкусно»!
Поезд поехал быстрее, мы проводили глазами, мирно закуривающего самокрутку, хозяина лошадей и занялись своими делами.
Быстро наступила ночь и толстая, с широкими, не аккуратными черными стрелками на глазах, проводница сообщила, что поезд прибыл в Караганду.
У вагона нас встретил высокий, худенький молодой парень, в военной форме с погонами, на которых были написаны две буквы «СА».
У неказистого здания вокзала, нас с сестрой усадили в серо-зеленый, с большими колесами "УАЗ",  который почему то, родители называли «Козликом» и повезли «домой».
Наша новая  квартира была довольно просторной:  две спальни, большой холл, кухня с широким окном и белая, чистая ванная.
Военный городок, в который отца послали служить, назывался «Приозерск» и находился на берегу превосходного светло-бирюзового, с белым как снег песком озера Балхаш, окруженного высокими отвесными скалами.  В робких лучах утреннего солнца озеро казалось темно-голубым. К обеду, когда солнце разгуливалось, Балхаш приобретал нежно-бирюзовый оттенок, а ночью яркая луна разбрасывала по его поверхности перламутровый светящийся жемчуг, который перекатывался  на гребнях небольших волн.
Рядом с берегом кружили стаи гигантских сине-зеленых, переливающихся стрекоз «пиратиков», охотившихся на комаров и зловредных мошек, в лужах, как в детском саду, резвились светло-оливковые головастики и с большой важностью, переминаясь с ноги на ногу, большими шагами ходили их мамаши, крупные озерные лягушки, с круглыми, ярко-золотистого цвета глазами, в буро-зеленых шкурках с темными, продолговатыми пятнами, одетых на бело-желтые топики. На спине, как генеральский лампас, вырисовывалась четкая белая полоса! 
Знойно-жарким летом, когда температура воздуха достигала пятидесяти пяти градусов и горячие суховеи заметали весь город песком, будто снегом, озеро спасало своей прохладой.
Вода была прозрачной, как хрусталь! У берега, словно собаки, которые путаются под ногами хозяина резвились черные, с длинными усищами сомы, сияющие золотой чешуей сазаны, пузатые караси, небольшие амуры и вобла, с серыми плавниками и серебристо-радужными глазами.
Наш городок был вполне цивилизованным, с тремя двухэтажными школами, дворцом пионеров, кинотеатром, автобусами и троллейбусами, с шумом снующими по городу.
В первые же дни пребывания в городке я приобрела новых друзей, наши отцы вместе учились в академии в Ленинграде и мои новоиспеченные друзья были одного возраста со мной. Мальчик Костя и две девочки Оля и Валя.
Как то раз во дворе мы, дружной компанией,  играли с большой немецкой овчаркой.
К нам подошел хозяин собаки, молодой загорелый парень в солдатской форме и сказал, что собаку зовут Мухтар.
Мы поинтересовались как зовут хозяина. Он не ответил, но спросил: «А вас?»
Каждый из нас назвал свое имя.  И мы снова настойчиво повторили свой вопрос.  Но он снова спросил: «А вас?»
Мы с ребятами решили, что он глухой и начали кричать ему прямо в ухо: «Меня зовут  Руслана, ее Валя, ее Оля, а его Костя! А тебя как зовут?»
Он улыбнулся и снова спросил: «А вас?».  Мы, еще громче, назвали свои имена и снова задали ему тот же вопрос!
Но он, как будто издеваясь, продолжал спрашивать как нас зовут, это нам порядком надоело и мы решили нажаловаться на него моей маме!
Мама улыбнулась и сказала: «Он не спрашивает ваши имена, он говорит свое! Он азербайджанец и зовут его Эйваз!»
Мы засмеялись и пошли с ним мириться.  Мама дала нам с собой бутербродов и сказала угостить Эйваза тоже.
Мы подружились и с Эйвазом и с Мухтаром.  И каждый день приходили к ним, передавая Эйвазу вкусности от родителей, а Мухтару косточки с мясом.
Пес был благодарным, очаровательным и умным! Он позволял нам играть с ним в больницу, перевязывать его бинтами, кормить таблетками, которые мы изготавливали из цветных мелков, делать ему уколы, конечно не настоящие.  Он терпел и очень нежно вылизывал нам лица. Зато свирепо защищал нашу территорию от незнакомых!
Лето закончилось и мы с ребятами пошли в первый класс! Нас нарядили, в новую школьную форму, дали с собой по букету цветов и новые ранцы!
Школа казалась огромной! Просторные с большими окнами классы, широкий коридор, с паркетным полом, по которому мы катались на подошвах новеньких туфель! Мы быстро познакомились с одноклассниками, но все равно держались вчетвером. Вместе шли в школу утром и вместе возвращались домой.
Скоро у меня в школе завелось два жениха. Андрей был из нашего класса, а Рома из группы продленного дня. Они всегда спорили, кто понесет сегодня мой портфель. Иногда эта перепалка затягивалась на долго, мне надоедало ждать и надев ранец себе на плечи я уходила со своей компанией!
Скоро родителям моих друзей дали квартиры в других районах города и они разъехались.  Встречались мы только в гостях и в школе.
Я завела себе друзей во дворе: двух очень хороших подруг Таню и Неллю.
Потом с нами  познакомились дворовые мальчишки и мы стали играть с ними в «войнушку». Они научили меня стрелять из рогатки. Через пару недель я стреляла лучше них и была назначена командиром отряда!
Мама выдавала нашему отряду хлеб с тушенкой. Мы разводили костер, жарили еду и набегавшись по двору с аппетитом уплетали!
Мальчишки каждый день звали меня играть в одни и те же «стрелялки». 
Когда мне это надоедало я уходила к девочкам, прыгать в классики, резиночки и возиться с куклами.
Если у ребят не хватало терпения меня ждать, они приходили к нам играть в наши игры.
Я часто отсутствовала в отряде и мальчики выбрали себе нового командира, его звали Олег, он был младше меня на год.
А я стала командиром отряда девочек. Мы сделали себе паспорта из открыток, придумали пароли.
И соревновались с мальчишками, кто из нас выше качается на качелях, лучше стреляет и быстрее бегает.
Стреляла я лучше всех, но Олег всегда побеждал на качелях и в беге.
Как то вечером он спас меня от прыгнувшей в мою сторону ядовитой «фаланги-сольпуги»* (насекомое, похожее на скорпиона, крупный прыгучий коричнево-желтый паук), а потом сказал моим родителям, что он решил на мне жениться. С тех пор я стала выше его качаться на качелях и быстрее бегать, безусловно он деликатно мне уступал, но мне все равно было приятно, что побеждаю я!
Замуж за Олега я, конечно, не собиралась, но мне очень нравилось с ним дружить. Однако на каникулах я очень скучала, по своим школьным друзьям и как то раз, мы поехали в гости к родителям моей подруги Вали и пошли на озеро.
Мы расположились у берега, заросшего камышами и устроили небольшой пикник.
Из зарослей послышался довольно жалобный пронзительный писк и мы увидели моего отца с дымчатым маленьким котенком в руках. Мама сказала, что мы заберем к себе этого «камышового» кота и очаровательный пушистик, был гостеприимно принят нашей семьей и назван Мишкой!
Мишка рос не по дням, а по часам, питался крупной балхашской  рыбой и вдобавок, съедал по килограмму мяса в день! Он вырос, практически до размеров Мейн-Куна и действительно стал похож на Камышового кота!
Во дворе он провозгласил себя «вожаком стаи» и без страха вступал в бои со всеми, даже матерыми, здоровыми котищами и все котята в нашем дворе, как две капли воды, были похожи на Мишку!
Дома он был абсолютно нежным, мягким и ласковым и безумно любил мою маму. Он избрал ее царицей «всея квартиры» и каждое утро приносил ей мышей! Добычу он плотно укладывал в ее тапки и терпеливо ждал ее пробуждения!
Когда в нашу семью пришла беда - умер мамин брат и мама убивалась от горя, Мишка сутками ни выходил на улицу, ни ел, ни пил и  в обнимку сидел с мамой, не отходя от нее ни на минуту!
Я не видела такой преданности и готовности приносить себя в жертву тому, кого любишь, в мире людей!
Он был полноценным членом нашей семьи, нашим братом, ребёнком, отрадой, весельем и утешением!
Однажды утром, пока мама с сестрой и Мишкой сладко спали, отец разбудил меня и предложил поехать в степь за тюльпанами для мамы, дабы быть не хуже добытчика и галантного кавалера Мишки.
Мы умылись, взяли с собой еду, чтобы не разбудить всех приготовленим завтрака, сели в высокий военный грузовик и двинулись в путь.  Отец разрешил мне сесть у окошка, для лучшего обзора казахстанской природы.  Густая лесостепь, постепенно уступила место голой, серой, потрескавшейся на солнце широкой степи и машина остановилась перед красным, пушистым огромным полем великолепных тюльпанов! Из открытого окошка до нас доходил стойкий нежный и необычно-приятный, пьянящий аромат диких цветов. Мы вышли из машины, подошли ближе к бордовому «ковру» и это поразительное зрелище и запах, окутывающий все пространство, заставил нас остановиться! Мы несколько минут завороженно смотрели на эту необыкновенную красоту!
И только бег быстрой «сетчатой ящурки»* (Ящерица, которая водится в пустынях и полупустынях в южной части страны.) заставил нас очнуться от прекрасного сна.
Мы набрали несколько букетов трехлистных высоких тюльпанов с толстым стеблем, стойко державшим не менее крупную,  красивую вишнево-алую головку с большим количеством плотно прижатых друг к другу лепестков.
И торжественно двинулись в обратный путь!
Дом встретил нас уютным запахом тоненьких ленинградских блинчиков и бешеным кроссом с препятствиями нашего разбаловавшегося кота!
Мама была в восторге от утреннего сюрприза! Она расставила цветы во всех комнатах и на кухне, их аромат заполнил всю квартиру и, казалось, даже лестничную клетку!
С тех пор в нашей семье выработалась традиция каждую весну ездить в степь за тюльпанами.
Зимой мы катались на лыжах по заснеженной степи или на коньках по поверхности Балхаша, которая застывала небольшими волнами у берега. Летом ловили с отцом огромных амуров и усатых сомов. Сушили янтарную вкусную воблу.
Так прошло четыре прекрасных года и отца перевели на службу в Монголию.