Малодушный и маловерный

                ПРЕДИСЛОВИЕ

  Сегодня утром проводив коз на луг, я включив чайник заглянул в холодильник и, увидел на дне ящика две сосиски. Не порядок думаю, их нужно немедленно съесть, а рядом с ними на тарелке красовался кусочек торта медовика недоеденный внучкой. И я всё это тут же съел, чтобы ничто не напоминало о присутствии ребёнка.

                ГРУСТЬ

  Вчера я весь день сильно грустил. Я всегда грущу перед отъездом из дома детей, дочери и внучки. Убирая шатёр, я сильно скорбел душой и сердцем. Ведь теперь двор и дом будут пусты, не будет рядом тех, кто так близок и дорог сердцу.
  Убрав шатёр до следующего лета, я поднял с земли всё, до последней бумажки, чтобы ничего не напоминало о них и не рвало тоской сердце. Внучку Настю же попросил убрать в доме всё-всё-всё, игрушки, карандаши и прочее, чтобы ничто не попадалось на глаза, иначе впаду в депрессию и глубокое уныние, ведь всё это будет напоминать о ней.

  9:00 утра, загрузив нанятую машину продуктами мы отправились в город. Оживлённая трасса М4 - Дон. Город Каменск. Старая пятиэтажка, второй этаж. Как муравьи переносим в квартиру продукты, туда-сюда, спуск-подъём, снизу на верх, сверху на низ. И вот они горькие минуты расставания, объятия и стыдливо-скупые слёзы.

                ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

  Возвратившись домой я увидел на стеллаже веранды предательский пластиковый контейнер с красками Насти и китайские палочки от суши, она очень любит это "блюдо" и, у меня от тоски защемило сердце и стали подкашиваться ноги. Я успокаивал себя как мог, но войдя в дом меня встретили котята звоном колокольчиков на шее. Это внучка купила в магазине ОЗОН, чтобы не потерялись, как говорила она.
  Скорей бы прошло 2-3 дня, чтобы успокоиться, думал я и, накапав себе сто капель корвалола прилёг на диван, на котором лежала спец-тетрадь с рисунками Насти и мой портрет нарисованный её рукой. Мой фото-робот. Не удивляйтесь, просто она очень хорошо рисует.
  На кухонном столе недоеденная дыня очищенная от кожуры, это я для неё вчера вечером очищал. В углу дивана оставлены её вещи которые я спохватившись тут же убрал в шкаф чтобы не видеть и не грустить.
  Забытые браслет и расчёска, резинка (держатель волос) я всё убрал дрожащими руками в шкаф с предательски мокрыми от слёз глазами.

  - Да успокойся ты, говорит жена. А я не могу успокоиться, а распаляюсь ещё больше. Грешу тем, что иду против воли господней, против его воли, малодушием и маловерием.

  - Где ты?
  - Как ты там моя милая Настя в чужом городе, среди чужих людей? Мы сейчас оба плачем, я за ней, а она по дому, по нам с бабушкой, за собакой Мухтаром и котятами.

  - Сергей, говорит жена, сходи во двор к Гале, насобирай яблок козам на вечер, может хоть отвлечёшься.
  - Нет, не пойду, там лестница которую я сколотил чтобы Настя лазила на чердак за котёнком.
  - Э-эх! - сказала с грустью жена и пошла на улицу, а я следом за ней. У дома в бетонных кольцах обильно цветут цветы петунии и чернобривцы, смотрю на них и думаю:
  - А ведь они выросли при Насти и, напомнили о её былом присутствии, о её смехе, и так быстро пролетевшем лете. А тут ещё как на зло у соседей звучит музыка:
  ВСЁ НАПОМИНАЕТ О ТЕБЕ,  АТЫ НИГДЕ
  ОСТАЛСЯ МИР КОТОРЫЙ ВМЕСТЕ ВИДЕЛ НАС, В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ... И я всплакнув зашёл в дом, лёг на диван и долго лежал уткнувшись лицом в подушку. Слабак, думал я и маловер. Иду против воли божией, против божьего промысла и, ничего не могу с этим поделать.

Они приедут домой через пять недель, они пролетят казалось бы быстро, но это ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ.