семь сестёр сестра тени

40
Бой курантов старинных часов вывел меня из оцепенения, и я
мгновенно вернулась из прошлого в день сегодняшний. Я машинально
взглянула на свои часы. Четыре утра. Глаза у сидевшего напротив меня
Орландо были закрыты. Лицо посерело от усталости. Я попыталась
сконцентрироваться на всем том, о чем он только что поведал мне, но
поняла, что не могу. Сначала надо хоть немного поспать, а потом
начинать разбираться.
– Орландо, – прошептала я тихо, стараясь не испугать его. – Пора
спать.
Он тотчас же распахнул глаза и посмотрел на меня затуманенным
взором.
– Пожалуй, – безропотно согласился он и добавил: – Обсудим все,
что я рассказал вам, позднее, уже утром. – Он поднялся со своего
места и заплетающейся походкой, какой обычно передвигаются те, кто
навеселе, направился к дверям. Уже в дверях обернулся и посмотрел
на меня. – Надеюсь, сейчас вы хорошо понимаете меня. Понимаете,
почему я почел за лучшее спрятать все это подальше от брата. Он и так
был обозлен тогда до крайности, зол на весь белый свет. А если бы
узнал наверняка, что наша часть семьи была несправедливо обделена и
лишена всяких прав на Хай-Уилд, то я вообще не знаю, что бы он
натворил.
– Понимаю, – согласилась я с Орландо и, указывая на дневники,
добавила: – Хотите, чтобы я спрятала их где-нибудь в подходящем
месте?
– Оставьте их у себя. Едва ли у меня получилось в полной мере
пересказать вам всю столь сложную и запутанную историю. Скажем
так: я лишь обрисовал маршрут, по которому вам следует двигаться
дальше. Ступайте и облагораживайте мою схему новыми деталями и
подробностями. Словом, вдохните в нее жизнь. Спокойной ночи, мисс
Стар.
– И все же я пока никак не могу взять в толк, каким образом эта
история касается уже непосредственно меня?
– Боже правый! Вот это жаль! – он бросил на меня изучающий
взгляд. – Признаюсь, я крайне удивлен. Я ведь был уверен, что ваш
быстрый и гибкий ум мгновенно схватит суть всего того, что вы
услышали, и вы сами, без подсказок, догадаетесь, что и как. До
завтра. – Он махнул мне рукой на прощание и вышел из комнаты.
* * *
На следующий день Орландо возник на кухне лишь в половине
двенадцатого дня.
– Сегодня я каждой клеточкой своего тела чувствую все тридцать
шесть прожитых мною лет плюс еще ровно столько же, – произнес он,
тяжело опускаясь на сиденье стула.
Сказать по правде, я тоже чувствовала себя преотвратно,
промучившись остаток ночи без сна, ворочаясь на кровати с бока на
бок. Вздремнула, наверное, на каких-то полчаса, а потом просигналил
будильник. Ровно в семь встала с постели, чтобы приготовить Рори
завтрак и отвезти его в школу.
– Как смотрите, если мы сегодня объединим завтрак с обедом?
Яйца-пашот под голландским соусом и копченый лосось, –
предложила я Орландо.
– Великолепно! Лучшего меню и не придумаешь. Притворимся,
что обедаем в ресторане отеля «Алгонкин» в Нью-Йорке во времена
сухого закона. А при этом ресторане, как известно, был бар, в котором
нелегально торговали спиртным. Вот мы и выползаем из этого бара, а
потом идем на танцпол и танцуем до рассвета. А как вы себя сегодня
чувствуете, мисс Стар?
– Погружена в раздумья, – призналась я честно, занявшись
приготовлением яиц-пашот.
– Думаю, отличная еда не только поспособствует хорошему
пищеварению, но и позволит вам быстрее переварить полученную
информацию. Так сказать, обработать все известные вам факты.
– Одного не понимаю. Почему Мышь хотел создать у меня
впечатление, что Флора Макникол была хитрой и неискренней особой.
На мой взгляд, так она просто замечательный человек.
– Полностью с вами согласен. Если бы не ее постоянные вливания
средств на содержание дома и сада после смерти прабабушки Аурелии,
не говоря уже о том, сколько собственного труда она туда вложила,
сохранив имение от разорения и обветшания во времена Второй
мировой войны, то еще не известно, где бы все эти Воганы и Форбсы
обитали сегодня. Она также оставила после своей смерти Луизе и
Руперту землю, которую выкупила у Тедди. Собственно, именно эта
земля и является сегодня основным источником доходов для
Домашней фермы.
– Словом, она как-то постаралась искупить свою вину перед
Луизой, – задумчиво бросила я.
– Еще как постаралась! В трудные послевоенные годы она, по
словам моего отца, снова собрала всю семью воедино и взяла под свое
крыло. Она не только оплачивала все счета книжного магазина «Артур
Морстон Букс», но еще и помогала Дикси растить ее сына Майкла и
вести хозяйство в Хай-Уилд. Как вы, наверное, догадываетесь, Тедди
оказался малопригодным и для роли отца, и для роли хозяина имения.
Флора прожила долгую и непростую жизнь, до отказа заполненную
трудами.
– В каком возрасте она умерла?
– Около восьмидесяти. Отец рассказывал мне, что ее нашли ближе
к вечеру в беседке, увитой розами, где она сидела и грелась на
солнышке.
– Рада, что хотя бы последние годы своей жизни она была
счастлива. Флора вполне заслужила такую старость. И как только
Мышь может обвинять эту женщину в том, что она во всем виновата?
Ведь это же было решение Арчи: зарегистрировать Тедди как братаблизнеца Луизы.
– Да, причем он сделал это из самых лучших и благородных
побуждений, – негромко отозвался Орландо. – Собственно, таким
несколько необычным образом Арчи увековечил память всех тех, кто
воевал вместе с ним и погиб на фронте. Но попрошу учесть вот что.
Мышь ведь знает только голые факты, да и то далеко не все. Отец
перед смертью, когда он полетел к нему в Грецию, поведал брату лишь
малую часть этой семейной истории. Домой Мышь вернулся в полном
опустошении. Если вы помните, я говорил вам, что отец умер всего
лишь спустя два года после смерти жены Мыши Анни. Именно в тот
момент я и перевез часть дневников в Лондон, в свой книжный
магазин. Потому что понимал: надо спрятать от греха подальше.
Нельзя было допустить, чтобы Мышь с головой погрузился в этот
тягостный омут прошлых событий.
– Он, наверное, тогда чувствовал себя человеком, которого все
вокруг обманули и предали, – с сочувствием пробормотала я. – Ведь
его все оставили: и жена, и отец… И даже своего законного наследства
он тоже был лишен.
– Согласен. Депрессия, мисс Стар, тяжелая штука. – Орландо
вздохнул. – К счастью, хоть эта напасть меня миновала.
– Но может, было бы лучше, если бы он все же прочитал, как все
было на самом деле. У меня такое впечатление, что больше всего во
всей этой истории пострадала сама Флора.
– Пожалуй. Но все равно, это вопиющая несправедливость, стыд и
позор, что имение не перешло к прабабушке Луизе, которая могла бы
распоряжаться им по трастовой доверенности до тех пор, пока у нее не
появились бы собственные дети, могущие претендовать на наследство.
Таковым, кстати, был наш отец Лоренс. А Руперт, тот вообще был
потрясающим человеком.
– Наверное, любовь к детям ослепляет нас всех.
– Во многих случаях так оно и есть, – согласился со мной
Орландо. – Хотя при всем том Флора была разумной и весьма
прагматичной женщиной. К тому же она отлично понимала, что не
только Арчи, но и она сама невольно оказалась втянутой в ту ложь и
обман, что были связаны с наследственными правами Тедди. Он вырос
в полной уверенности, что является законным наследником всего. И в
этом, по большому счету, нет его вины. Но если бы она попыталась
оспорить его права уже после гибели мужа, то, скорее всего, потеряла
бы его навсегда, и он бы закончил свою жизнь в каком-нибудь притоне
Лондона. Женщины, вино, музыка… Это его и сгубило в конце концов,
но только в самом Хай-Уилд. Но там положение спасала Дикси. Она
родила отца Маргарет Майкла и как-то, худо-бедно, вела хозяйство,
пока Тедди не спился окончательно и не умер. Каждый раз, когда я
размышляю над историей Хай-Уилд, меня поражает одна вещь. В
наиболее трудные минуты имение всегда спасали женщины, женщины
сильной воли и характера.
– Значит, со временем имение перейдет уже к Рори, сыну
Маргарет, – уточнила я, выставляя на стол готовую еду, после чего
уселась за стол и сама.
Орландо схватил в руки вилку и нож и приступил к трапезе.
– Восхитительно! Лучше, чем в любом ресторане. Что касается
меня лично, то я просто счастлив, что леди Флора подарила книжный
магазин Руперту и Луизе. Руперт очень умело управлял им в тяжелые
послевоенные годы, а я со временем получил замечательное
наследство. Мышь как-то сказал мне, что наш букинистический
магазин стоит гораздо больше, чем все то, что осталось сегодня от
Хай-Уилд.
– Итак, родных детей у Флоры не было, я права? – озвучила я
вслух одну из самых навязчивых мыслей, которая сверлила мне мозг с
самого утра.
– Вы правы. – Орландо окинул меня внимательным взглядом. – То
есть вы уже нащупали связь?
– Думаю, да.
– Увы, моя дорогая мисс Стар. Я был уверен, почти уверен в том,
что из вас получилась бы стопроцентная английская аристократка. Но!
Вынужден огорчить вас… В ваших жилах нет ни капли королевской
крови.
– Тогда зачем же мой отец оставил мне эту статуэтку Фаберже в
качестве подсказки?
– Вот-вот! И я о том же! Как только вы рассказали мне про свой
квест, именно эта пантера и озадачивала меня более всего. Из ваших
рассказов про вашего отца, а я, должен вам сообщить, выслушал
внимательно каждое ваше слово, все, что вы мне сказали и даже чего
не сказали, я заключил, что должна же быть какая-то разгадка с этой
вещицей.
– И какова же ваша версия? – спросила я, уже догадываясь, что
именно сейчас мне скажет Орландо. Но мне хотелось услышать все это
из его уст.
– Ему нужно было что-то такое, что наверняка привяжет вас в
ходе ваших поисков к семейству Воганов, а не Форбсов. Как мы знаем,
Тедди был приемным сыном Флоры. Вот нам и нужно проследить эту
цепочку и далее…
– Вы намекаете на того незаконнорожденного младенца, которого
произвела на свет эта девушка из Земледельческой армии?
– Точно! Я знал, что вы меня не подведете. И все угадаете
правильно. – Орландо подпер подбородок кулаками обеих рук и снова
принялся внимательно разглядывать меня. – В тот судьбоносный день,
когда вы снова вернулись в книжный магазин, вы сказали, что пришли,
чтобы забрать свою драгоценную папку, в которой в том числе были и
координаты, списанные с армиллярной сферы. И они, эти координаты,
однозначно указывали на то, что вы появились на свет именно в
Лондоне. Вы помните?
– Да.
– И где же жила наша девушка?
– В Ист-Энде.
– Правильно. А какой адрес выдал вам интернет, когда вы ввели в
поисковую строку свои координаты?
– Мар-стрит, Е8.
– И где же это?
– В Хакни.
– Именно так! Лондонский Ист-Энд! – Орландо самодовольно
откинул голову назад и со всего размаха стукнул кулаком по столу,
явно в полном восхищении от собственной проницательности и ума.
Почему-то это вызвало во мне раздражение. В конце концов, моя
родословная – это вовсе не повод для смеха или каких-либо
неуместных шуточек. – Прошу, мисс Стар, простить меня
великодушно, но на самом деле получается все очень забавно. Такая
вот ирония судьбы. Вы приходите ко мне с кошечкой от Фаберже, что
указывает на вашу прямую связь с королем Англии. А потом мы с вами
совместными усилиями обнаруживаем, что вы не имеете никакого
касательства не только к монаршей семье, но и к семье Воганов. По
всему выходит, что вы незаконнорожденная праправнучка того
зловредного кукушонка, которого в свое время подкинули в наше
родовое гнездо.
Внезапно я почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы.
Конечно, я понимала, Орландо по натуре аналитик. То есть ничего
личного, никаких эмоций, только голые факты. Но все равно, его
откровения больно ранили. Можно сказать, они вонзились мне прямо в
сердце.
– Мне все равно, где и как я появилась на свет! – воскликнула я,
кипя от негодования. – Я… – У меня наготове уже были сотни
достойных ответов, которые подсказал мне мой уставший мозг. Но
вместо этого я вдруг вскочила со стула. – Простите, но мне нужно
немного прогуляться.
Схватив в прихожей какую-то старую куртку и такие же
допотопные резиновые сапожки, я напялила все это на себя и
выскочила на улицу. Утренний морозец приятно бодрил. Пошла по
дорожке, миновала ворота и все время мысленно упрекала Па Солта.
Сидит там себе где-то на Небесах. Ему и дела нет до моих мучений.
Но почему, почему, в сотый раз спрашивала я себя. Какими такими
аргументами руководствовался отец, снабжая меня своими
подсказками? Получается, что в лучшем случае я –
незаконнорожденная праправнучка того человека, который, сам того не
ведая, увел чужую собственность прямо из-под носа у законного
наследника. В худшем случае я вообще никто и звать меня никак, то
есть я не имею ровным счетом никакого отношения ко всей этой
истории.
Я вышла на дорогу и свернула вправо. Ноги сами собой понесли
меня по тропинке, которую мы с Рори прозвали между собой
Ежевичной тропой. Слезы туманили глаза, в ушах продолжал звенеть
заливистый смех Орландо. Неужели он специально хотел унизить
меня? То есть ему доставляло удовольствие, что он наглядно
продемонстрировал мне, что я происхожу из грязи? Что его так
называемое аристократическое происхождение ставит его гораздо
выше меня? И почему все эти англичане буквально зациклены на
своих классовых предрассудках?
– Тот факт, что они завоевали полмира и создали империю, что у
них есть королевская семья, еще ничего не значит, – сказала я сама
себе. – Все люди равны, независимо от их происхождения. – Я громко
шикнула на сороку, которая, вывернув свою голову, уставилась на меня
в некотором недоумении. Птица немного поморгала с ошарашенным
видом и улетела прочь. – Во всяком случае, у нас, в Швейцарии, это
так. И для Па Солта происхождение никогда не имело никакого
значения. Я знаю это наверняка. Тогда почему?..
Спотыкаясь, я двинулась дальше. В эту минуту я ненавидела саму
себя. Ненавидела за свое отчаянное желание принадлежать к какой-то
настоящей семье, помимо Сиси и той поистине сюрреалистической
семейки, которую Па Солт собрал у себя в Атлантисе. И сотворил для
своих голубок, собранных со всего света, такой же неправдоподобный
сказочный мир, не имеющий ничего общего с реальной жизнью. А я
хочу иметь свой собственный мир, который принадлежит только мне
одной.
Я вышла на поле и плюхнулась на первый же подвернувшийся на
пути пенек, обхватила голову руками и залилась слезами.
Выплакавшись вдоволь, я кое-как вытерла глаза. Успокойся, Стар.
Возьми себя в руки. Слезами горю не поможешь.
– Привет, Стар. С вами все в порядке?
Я повернулась и увидела Мышь. Он стоял в двух шагах от меня.
– Да, все нормально.
– Но вид у вас отнюдь не бодрый. Хотите чашечку чая?
Я лишь молча пожала плечами в ответ, словно несговорчивый и
упрямый подросток.
– Я только что вскипятил чайник. – Он махнул рукой куда-то
назад, и до меня вдруг дошло, что, сама того не ведая, я очутилась на
поле, которое вплотную примыкало к Домашней ферме.
– Простите, – пробормотала я виновато.
– За что?
– Я шла куда глаза глядят, даже не обращая внимания, куда иду.
– Ну, и какие проблемы? Так вы все же будете пить чай или нет?
– Мне надо домой. У меня еще посуда не помыта.
– Не говорите ерунды. – Мышь подошел ко мне, твердой рукой
подхватил под локоть и довольно бесцеремонно потащил меня к дому.
Когда мы вошли в кухню, он столь же решительно буквально
пригвоздил меня к стулу. – Сидите! Сейчас я подам вам чай. С
молоком и три кусочка сахара, если я не ошибаюсь?
– Да. Спасибо.
– Вот!
Передо мной появилась чашка с горячим чаем. Я сидела, не
поднимая глаз и тупо разглядывая древесные узоры на старой
столешнице из сосны. Мне было слышно, что Мышь уселся за стол
напротив меня.
– Вас всю трясет.
– На улице холодно.
– Да, похолодало.
В комнате повисло затяжное молчание. Я отхлебнула из своей
чашки.
– Вы даже не хотите спросить у меня, что случилось? –
воскликнула я с некоторым вызовом в голосе, снова напомнив самой
себе капризного и неуправляемого подростка.
– Вам самой решать.
Обхватив кружку обеими руками, я вдруг ощутила, как тепло
стало проникать по замерзшим жилам в кровь. Да и на самой кухне
было неожиданно тепло. По всей вероятности, с того раза, как я
побывала здесь в последний раз, хозяин сумел восполнить запасы
топлива.
– Теперь я точно знаю, почему мой отец отправил меня в
книжный магазин «Артур Морстон Букс», – сказала я, немного
помолчав.
– Хорошо. Вы довольны?
– Сама не знаю, – я вытерла тыльной стороной ладони нос, на
кончике которого повисла капля, готовая вот-вот сорваться и упасть
прямо в чашку с чаем.
– Когда вы впервые появились у Орландо в его магазине и
рассказали ему свою историю, он немедленно перезвонил мне.
– Вот как? Великолепно! – воскликнула я немного натянутым
тоном. В этот момент я в равной степени ненавидела обоих братьев,
которые, оказывается, перемывали мне косточки у меня за спиной.
– Стар, прекратите, пожалуйста, ерничать. Мы ведь на тот момент
не знали, кто вы и откуда. Поэтому вполне естественно, что Орландо
рассказал мне о вас. Разве вы не делитесь со своей сестрой?
– Да, но это же…
– Но это же что? Уверяю вас, вопреки всему тому, что вы тут
слышали и видели в последнее время, мы с Орландо всегда были очень
близки. Мы же братья, в конце концов. И какие бы размолвки между
нами ни происходили, остаемся братьями, всегда готовыми прийти на
помощь друг другу.
– Конечно, родная кровь, что ни говори. Это вам не водица какаянибудь, так ведь? – уныло обронила я, снова с отчаянием подумав о
том, что на сегодняшний день я не знаю ни одного человека, в жилах
которого текла бы та же кровь, что и у меня.
– Я понимаю ваш сарказм. И ваши растрепанные на данный
момент чувства мне тоже вполне понятны. Кстати, я всегда знал, что
это именно Орландо забрал из дома дневники Флоры.
– Я тоже знаю это.
Наши взгляды встретились, и мы даже обменялись неким
подобием понимающих улыбок.
– У меня такое чувство, что все мы немного заигрались друг с
другом. Вот я, к примеру, надеялся, что вы поможете мне отыскать
утраченные дневники, которые он прячет где-то у себя. Я даже знаю,
зачем он это сделал.
– А я вот узнала об этом только вчера вечером. Раньше я думала,
что он поступил так, потому что вы его страшно разозлили с этой
вашей идеей продать магазин. Но оказалось, он просто хотел защитить
вас.
– Ну, и кем же он вас считает?
– Пусть он вам сам все скажет. Он же ваш брат.
– Как вы, наверное, заметили, он со мной сейчас не разговаривает.
– Ничего страшного. Заговорит. Он уже вас простил. – Я
поднялась из-за стола, почувствовав вдруг страшную усталость от всех
этих разговоров. – Мне надо идти.
– Стар, пожалуйста!
Я решительным шагом направилась к дверям, но едва взялась за
ручку, как он тоже схватил меня за руку.
– Подождите! Мне действительно искренне жаль.
Я яростно затрясла головой. Говорить я не могла.
– Я понимаю, что вы сейчас чувствуете.
– Нет, вы ничего не понимаете! – процедила я сквозь зубы.
– Понимаю и еще как понимаю. Вы думаете, что все мы
воспользовались вами. Что вы, как и Флора, стали пешкой в чужой
игре. В игре, правила которой вам не известны.
А ведь, пожалуй, лучше мою нынешнюю ситуацию и не опишешь.
Смахнув слезы, опять навернувшиеся на глаза, я откашлялась.
– Мне нужно вернуться в Лондон. Передайте, пожалуйста,
Орландо, что я уехала. Вы сможете забрать Рори в половине
четвертого?
– Смогу, конечно, но, Стар…
Он снова схватил меня за руку, но я яростно ее вырвала.
– О’кей, – бросил он устало. – Вас подвезти до станции?
– Спасибо, не надо. Я закажу такси.
– Как хотите. Мне очень жаль. Воистину, вы не заслуживаете…
чтобы все мы…
Я вышла на крыльцо, аккуратно прикрыв за собой дверь, хотя на
самом деле мне хотелось громко хлопнуть ею, да так, чтобы разбить в
щепки. Но надо контролировать свои эмоции. Потом я медленно
побрела назад в Хай-Уилд. К счастью, Орландо на кухне не было. Я
увидела, что со стола все прибрано, посуда перемыта. Я тут же
позвонила в таксопарк и попросила их как можно быстрее забрать
меня. После чего побежала наверх, чтобы сложить в рюкзак свои
скудные пожитки.
Через пятнадцать минут я уже ехала на станцию, оставляя позади
себя Хай-Уилд, и всю дорогу не переставала твердить себе, что
главное для меня сейчас – это собственное будущее, а не прошлое,
каким бы оно ни было. Я даже готова была возненавидеть Па Солта,
человека, которого я любила, которому доверяла больше всех на свете.
Ну, зачем он причинил мне столько боли? И вот урок, который я
извлекла из всех своих изысканий: нельзя доверять никому.
Выйдя на платформу вокзала Чаринг-Кросс, я машинально
направилась к автобусной остановке, откуда отходили автобусы на
Баттерси. Но уже на самой остановке я поняла, что сама мысль о
возвращении домой, к Сиси, мне ненавистна. Вот и еще одна моя
попытка выстроить самостоятельную жизнь провалилась, так и не
успев начаться. Уж наверняка это обрадует Сиси, подумала я не без
зловредности.
Я готова была возненавидеть сама себя за столь подлую
мыслишку, хотя и понимала умом, что да, Сиси будет рада снова
заполучить меня всецело в свое распоряжение. Но одновременно я
понимала и другое: Сиси – единственный человек на свете, кто любит
меня всем сердцем, любит, как никто другой. И, само собой, она
захочет утешить меня, облегчить хоть как-то мою боль. Но тогда мне
придется рассказать ей все-все-все. Все, что я открыла для себя за
последние месяцы, а я пока еще не была готова делиться этой
информацией ни с кем. Даже с ней.
И вот вместо того, чтобы возвращаться в Баттерси, я села на
автобус, который повез меня в Кенсингтон. Вышла на остановке прямо
напротив книжного магазина «Артур Морстон Букс». Собственно, на
этом самом месте и началась когда-то вся моя история. Порывшись в
рюкзаке, я извлекла оттуда ключи от магазина, открыла входную дверь
и вошла в помещение. В торговом зале царил зверский холод, было
холоднее, чем на улице. Быстро темнело. Я нащупала в темноте
выключатель и включила свет, опустила на окна жалюзи и разожгла
камин, чувствуя, что руки мои совсем окоченели. Потом села в свое
уже привычное кресло и протянула пальцы к огню, наслаждаясь
первыми признаками тепла и одновременно пытаясь заставить себя
начать мыслить рационально и взглянуть на свою беду отстраненным
взглядом. Но обида моя была столь велика, что я поняла: боль внутри
меня, она пока нерациональна, она не поддается никаким логическим
объяснениям и уговорам. Наверняка ведь Орландо не хотел обидеть
меня. Напротив, он искренне пытался мне помочь, вот и рассказал всю
историю, как она есть, без прикрас. Но я на тот момент устала
настолько, была вымотана и просто сбита с толку, что отреагировала
на его откровения, пожалуй, слишком бурно.
Я извлекла из рюкзака свои теплые свитеры, накрылась ими и,
свернувшись калачиком на ковре возле камина, уснула.
* * *
Утром я проснулась точно в том же положении, в каком накануне
заснула. Взглянула на часы и поразилась. Почти девять утра. Я
проспала как убитая всю ночь. Быстро вскочила с ковра и побежала
сварить себе чашечку кофе, чтобы немного взбодриться. Выпила
горячий, крепкий, сладкий напиток и почувствовала себя намного
лучше и заметно спокойнее. Пожалуй, я смогу перекантоваться здесь
еще пару деньков, мелькнуло у меня. Главное – никаких посторонних
лиц. Мир, покой и тишина – вот все, что мне нужно сейчас.
Достала из рюкзака свой ноутбук и включила его. На первом
этаже сигнал был очень слабый, но после некоторой заминки интернет
все же оживился. Я набрала в поисковике программу Google Earth и
повторно ввела свои координаты, чтобы окончательно удостовериться,
что все правильно.
Так оно и есть! Мар-стрит, Е8.
Что же получается? Простое совпадение, что Тэсси Смит жила в
Хакни?
Вовсе нет.
Я взяла тетрадь, в которой начала писать свой роман, и
перевернула последнюю страницу. А ведь моя собственная история на
сегодняшний день гораздо более интересна, чем любой вымышленный
мною сюжет.
Я принялась выписывать в два столбика все имена: один столбик
– родственные связи по линии Луизы, второй – по линии Тедди. И тут
до меня дошло, что ныне живущие братья Форбс все равно, пусть и
весьма отдаленно, но все же связаны с Флорой через ее сестру
Аурелию. И Мышь, и Орландо приходятся ей внучатыми
прапраплемянниками.
Но… если я сама прихожусь Тэсси правнучкой, то тогда я
напрямую связана уже с Маргарет через Тедди. И, соответственно, с
Рори. Последнее открытие даже вызвало у меня улыбку. Но вот
вопрос, который я должна решить для себя сама: а стоит ли мне
копаться в собственной родословной и дальше? Ведь велика
вероятность того, что мои родители еще живы.
Я поднялась с места и принялась расхаживать по комнате, пытаясь
понять, хочу ли я на самом деле узнать, кто они такие, эти мои
родители. С учетом того, что я знаю фамилию Тэсси и ее адрес, все
остальное узнать будет проще простого. Для начала найти того
ребенка, которого она произвела на свет в 1944 году, а дальше просто
проследить судьбу остальных детей, уже его потомков.
Но… почему мои родители отдали меня? Вот вопрос вопросов.
Внезапно я замерла на месте, прервав нить своих размышлений,
ибо услышала голоса на крыльце, а следом щелкнул замок входной
двери.
– Черт! – негромко выругалась я и опрометью бросилась к камину,
чтобы успеть спрятать следы своего ночного пребывания здесь. Дверь
широко распахнулась, и в торговый зал вошел Мышь в сопровождении
тщедушного человечка. Судя по внешности, китайца. Приглядевшись к
нему повнимательнее, я узнала в нем торговца из антикварного
магазина по соседству.
– Доброе утро, Стар. – На лице Мыши отразилось явное
удивление.
– Доброе утро, – поздоровалась я, прижимая подушку с кресла к
груди.
– Мистер Хо, это – Стар, наша помощница по торговому залу. Не
знал, что вы сегодня тоже будете здесь.
– Да я и не собиралась, но потом подумала, что надо подъехать и
проверить, все ли тут в порядке, – поспешила я с ответом и ринулась к
окнам, чтобы поднять жалюзи.
– Спасибо, – коротко поблагодарил меня Мышь и бросил
выразительный взгляд на камин и на свернутые свитера, которыми я
укрывалась ночью, но не успела снова затолкать их в рюкзак.
– Может, зажечь камин? – предложила я. – Здесь довольно
холодно.
– Для нас не стоит. Пожалуй, нет. Мистер Хо просто хочет
взглянуть на ту квартирку, которая расположена на втором этаже.
– Хорошо. Ну, раз вы уже здесь, тогда я пойду, – сказала я и
наклонилась к полу, чтобы собрать вещи и упрятать их в рюкзак.
– Вообще-то я хотел подбросить вас до дома. Орландо мне кое-что
передал для вас. Задержитесь буквально на минуту. Мы быстро
закончим наш осмотр, – сказал мне Мышь и с этими словами повел
мистера Хо к служебному входу. Вскоре я услышала, как они
поднимаются по лестнице.
Я все же разожгла камин, хотя меня бросило в жар. Даже щеки
стали пунцовыми от смущения. Когда они снова вернулись в торговый
зал, я намеренно удалилась в глубь помещения, чтобы не мешать их
беседе, пока они разговаривали, уже стоя на выходе из магазина. Еще
чего доброго подумают, что мне интересны подробности их деловых
переговоров.
Вот открылась входная дверь и снова закрылась уже за мистером
Хо. Мышь направился в мою сторону.
– Вы ведь здесь ночевали, правда?
Что-то непонятное плескалось во взгляде его зеленых глаз. То ли
озабоченность и участие, то ли злость.
– Да, так получилось. Простите.
– Нет проблем. Мне просто интересно знать, почему вы не
поехали к себе домой?
– Я… мне просто захотелось побыть немного одной, в тишине.
– Понятно.
– Как там Рори?
– Скучает без вас. Вчера я забрал его из школы, а после того как
он лег в постель, мы с Орландо сели и побеседовали как следует. По
душам… Разговор получился долгим. Я рассказал ему о предложении
мистера Хо. И он, как ни странно, встретил эту новость гораздо лучше,
чем я предполагал. Думаю, на тот момент его больше волновало все,
что связано с вами. Он переживает, что сильно обидел вас.
– Вот и отлично! Рада за вас обоих, – бросила я в ответ
раздраженным тоном.
– Перестаньте себя накручивать, Стар. Кажется, вы уже
зациклились на собственных проблемах и готовы потакать себе во
всем. Мне это состояние хорошо знакомо, а потому говорю вам: так
нельзя, – мягко сказал Мышь. – Орландо, кстати, тоже очень
обеспокоен вашим нынешним настроением. Впрочем, как и я сам. Мы
оба засыпали вас эсэмэсками, но вы не отреагировали на них.
– Вы же не хуже меня знаете, в магазине запрещено пользоваться
мобильными телефонами. Вот я и отключила свой.
Легкая улыбка тронула губы Мыши.
– Что ж, раз так… – Он полез в карман своей куртки. – Это вам. –
Он протянул мне большой конверт из плотной упаковочной бумаги. –
Орландо рассказал мне, что провел для вас кое-какие изыскания.
– Хорошо. – Я затолкала конверт сверху в свой рюкзак, потом
подняла с пола вещевой мешок. – Передайте ему мою благодарность.
– Стар, пожалуйста… Берегите себя. Ведь у вас тоже есть сестра.
Я промолчала.
– Или вы с ней поссорились? – спросил он после некоторой
паузы. – Судя по тому, что вы не пошли домой…
– Мы не настолько зависимы друг от друга, – резко перебила я
его.
– При нашей с ней встрече она показалась мне особой с весьма
собственническими претензиями на вас.
– Так оно и есть. Но она меня любит.
– Мы тоже с Орландо любим друг друга, хотя, бывает, и
расходимся в чем-то. Если бы его не было со мной рядом все эти
последние годы, не знаю, как бы я вообще выжил. Он же добрейшей
души человек. Мухи не обидит. Да вы и сами это хорошо знаете.
– Да, знаю.
– Стар, так вы не вскроете конверт, который он вам передал?
– Обязательно вскрою.
– Я хочу сказать, здесь и сейчас. Хотелось бы, чтобы в этот
момент кто-то был рядом с вами.
– А с чего это вы вдруг решили проявить такую заботу обо мне? –
поинтересовалась я угрожающе тихим голосом.
– С того и решил, что вижу, как вам больно. Вот и захотел вам
помочь. Вы же тоже сильно помогли мне в последние несколько
недель.
– Ничем я вам не помогла.
– Ну, это мне виднее. Вы проявили по отношению ко всем нам
доброту, терпение, снисходительность. А я, в частности, совсем даже
не заслуживаю такого участия. Вы хороший человек, Стар.
– Спасибо, – ответила я, переминаясь с ноги на ногу и все еще
стоя возле своего рюкзака.
– Послушайте! Подождите меня буквально пару минут, посидите
возле камина, пока я сбегаю наверх и заберу кое-какие мелочи,
которые просил привезти Орландо, пока он будет находиться в ХайУилд.
– Ладно, – уступила я, чувствуя, что ноги мои уже совсем меня не
держат.
Мышь снова исчез за дверями подсобки, а я достала из своего
рюкзачка конверт и вскрыла его.
Хай-Уилд
Ашфорд, Кент
1 ноября 2007 года
Моя дражайшая Стар!
Пишу, чтобы вымолить у Вас прощение за то, как я повел себя
вчера во время разговора с Вами. Поверьте, у меня и в мыслях не было
насмехаться над Вами. Никогда! Просто на тот момент мне
показалось забавной сама мысль о том, какие фортели может порой
выкидывать судьба, да еще в компании с генетикой.
Должен признаться Вам, что с того самого момента, как Вы
впервые переступили порог моего магазина и показали мне котенка
Фаберже и свои координаты, я принялся за свои изыскания, пытаясь
проследить Вашу родословную. Потому что предполагал, что она
наверняка каким-то непонятным и самым запутанным образом
связана с нашей семьей. Во втором конверте, который я прилагаю к
своему письму, Вы обнаружите все факты, необходимые для того,
чтобы узнать, какова Ваша реальная семья.
Больше говорить ничего не стану (согласитесь, такое
немногословие совсем нетипично для меня). Но лишний раз готов
заверить Вас снова, что я всегда к Вашим услугам, если Вам вдруг
понадобятся какие-то дополнительные пояснения.
Еще раз прошу простить меня. Рори шлет Вам свои приветы с
любовью.
Ваш верный друг и неизменный поклонник,
Орландо
Я тронула пальцами конверт из дорогой тисненой бумаги,
запечатанный восковой печатью. Итак, в этом конверте содержится вся
правда о моем происхождении. Пальцы мои непроизвольно задрожали.
Мне вдруг стало страшно, даже в глазах потемнело.
– С вами все в порядке? – Мышь обнаружил меня сидящей в
кресле, я обхватила голову руками.
– Да… то есть нет, – призналась я честно.
Он подошел ближе и положил руку мне на плечо. Голова моя
продолжала отчаянно вращаться.
– Бедняжка Стар! Доктор Мышь диагностирует у вас шок,
эмоциональное потрясение и самый обычный голод. А поскольку
время уже близится к обеду, позвольте, я быстренько сбегаю через
дорогу и принесу что-нибудь поесть. Накормлю вас для разнообразия,
если не возражаете. Сию же минуту вернусь.
Я посмотрела ему вслед и невольно улыбнулась, вспомнив, как
поначалу мысленно обзывала его помойной крысой. Но сегодня ничего
похожего! Весь белый и пушистый, ушки на макушке, носик розовый.
– Сидите, где сидели, и не смейте шелохнуться, – скомандовал он,
вернувшись в магазин с какими-то лотками, обмотанными фольгой. –
Сегодня я буду обслуживать вас.
Совсем не похоже на Мышь, снова подумала я, оглядываясь в
недавнее прошлое. С другой стороны, так приятно, когда за тобой
ухаживают. Во время трапезы я даже выпила бокал сансера. Вино тут
же ударило мне в голову. Я попыталась отыскать в поступках Мыши
какие-то скрытые мотивы, но ничего путного в голову мне так и не
пришло. И тут меня вдруг словно током пронзило:
– А кто сегодня заберет Рори из школы?
– Маргарет. Она вчера поздно вечером вернулась домой из
Франции. Никогда еще не видел ее такой счастливой. Невероятно, как
порой случается в жизни. Годами ведешь однообразное, бесцельное
существование, когда изо дня в день все одно и то же. И вдруг тебя
словно мощной волной подхватывает и уносит в открытое море. Или
же, напротив, волна ласково прибивает тебя назад к берегу. Нечто
подобное случилось и со всеми нами. Волна событий накрыла с
головой и семейство Воганов, и Форбсов. А катализатором всех этих
перемен явились именно вы.
– Думаю, это простое совпадение.
– Или судьба. Вы верите в судьбу, Стар?
– Скорее всего, нет. Человек сам творит свою жизнь.
– Согласен. А я вот последние семь лет вполне искренне полагал,
что мой удел – страдать. Уверовал в это на все сто процентов и
буквально упивался собственными страданиями. Отгородился ими от
всего остального мира. И при этом не подумал о том, какой вред
нанесло такое мое поведение остальным членам семьи. Я даже не
попытался ничего исправить. А сейчас уже слишком поздно.
Я увидела, как потемнел его взгляд, а лицо снова стало
напряженным.
– Не поздно сделать это и сейчас, я думаю.
– Правда? Вы так считаете? Однако хватит обо мне. Так вы все же
собираетесь вскрывать второй конверт? С тем, чтобы мы с вами все
смогли обсудить хорошенько.
– Сама не знаю. А зачем? Только лишь затем, чтобы узнать, что
мои родители в свое время отдали меня в чужие руки. Разве не так?
– Понятия не имею.
– А второй вариант: они умерли. Но если они сами, добровольно,
отдали меня, как я могу простить их? Как может нормальная мать или
отец отказаться от своего ребенка? Тем более крохотного младенца,
каким, я знаю, меня привезли в Атлантис.
– Думаю, – Мышь подавил тяжелый вздох, – вам все же следует
узнать причины такого их поступка, а уже потом судить. Иногда,
знаете ли, люди, решающиеся на подобный шаг, не вполне в своем
уме.
– Вы намекаете на послеродовую депрессию?
– Возможно, и это тоже.
– Да, послеродовой синдром – это нечто другое, чем нехватка
средств на пропитание или отсутствие крыши над головой.
– Вы правы. Но в любом случае мне пора. Дела, знаете ли…
полно дел.
– Конечно.
– Если вам понадобится какая-то помощь, звоните, – проговорил
он, вставая с кресла. – Весь к вашим услугам.
– Спасибо. – Я тоже поднялась с места, мгновенно уловив
внезапную смену в его настроении. – Спасибо за обед.
– Не за что. И вообще, не благодарите меня, Стар. Я не
заслуживаю благодарности. Пока.
И он ушел.
А я осталась сидеть, теряясь в догадках и ругая себя за
собственное легковерие. Что это с ним творится? В мгновенье ока
снова превратился в ледышку. В чем причина? Одно я знала точно.
Что-то… что-то его грызет, что-то, что преследует его и мешает ему
жить нормальной жизнью.
 люсинда райли