Жгутики

Я навёл на цель базуку. Металлический корпус оружия дрожал в руках от накопленной энергии, система наведения завыла, указывая на захват цели. Устройство зафиксировало объект и приготовило снаряд к выстрелу. Я не стал ждать и нажал на гашетку. Базука громко хлопнула, отдача пробила плечо, и ракетный снаряд, вырвавшись из трубы, с ревом устремился в небо, оставляя за собой раскалённый след.
Низколетевший инопланетный корабль, тяжёлый и массивный, шёл в атаку, поливая кварталы ослепительными смертоносными лучами. Стекло в зданиях плавилось, бетон трескался, автомобили взрывались, превращаясь в огненные факелы. Их невидимое энергетическое поле, переливавшееся, как дрожащая миражная дымка, не было создано для защиты от примитивных, по их меркам, метательных средств. Инопланетяне рассчитывали на врагов, вооружённых тем же излучающим оружием, но никак не на старую добрую кумулятивную ракету. Снаряд пробил защиту, ударил в броню, и раздался оглушительный взрыв, разорвавший корпус.
Корабль завыл, как зверь, и пошёл вниз. Он ударился о верхушки зданий, ломая их, как детские игрушки, рикошетом разлетаясь в стороны. Затем рухнул на асфальт проспекта, пропахал им длинную борозду, разметал в стороны раскалённый металл и бетон. Асфальт плавился под ним, столбы света вырывались из разломанного корпуса. Машины, попавшиеся на пути, взлетали в воздух и взрывались, как брошенные гранаты. Корабль ещё какое-то время скрежетал, искрясь и ломая всё на пути, пока не остановился, перевернувшись набок и осев в клубах дыма.
Из покорёженного люка полезли первые инопланетяне. Зрелище было настолько жутким, что казалось — кошмары ожили. Существо представляло собой слизистый шар, из которого во все стороны тянулись щупальца, увенчанные жгутами, будто пульсирующими жилками. Оно перемещалось по асфальту, оставляя за собой скользкий след, от которого шёл кисловатый смрад. На солнце его кожа поблёскивала, словно мокрая гниль. Другие такие же вылезали из чрева корабля, извивались, шлёпались на землю и собирались в кучные рои.
— Огонь! — крикнул я.
Мои друзья вскинули автоматы. Очереди прошили воздух, и пули, со звоном отскакивая от обломков металла, впивались в слизистые тела. Твари вертелись, издавая отвратительное бульканье, отчаянно пытались увернуться, подпрыгивали, расплескивая слизь, но пули настигали их везде. Они падали на перевёрнутые машины, корчились, и тут же начинали чернеть и разлагаться. Их плоть, казалось, не выдерживала контакта с нашей планетой: словно миллиарды земных микробов, невидимых глазу, бросались в атаку и за считанные секунды превращали чужеродное мясо в липкую гниющую кашу.
Вонь была такая, что глаза жгло. Асфальт под ними закипал, как будто сама Земля отторгала непрошенных гостей.
Твари прибыли из Проксимы Центавра — ближайшей к нашей Солнечной системе звезды. Наши астрономы ещё недавно спорили: может ли там быть жизнь? Одни утверждали, что суровые условия — вечная тьма, радиация и колеблющаяся температура — исключают возможность зарождения чего-либо сложнее бактерии. Другие говорили, что жизнь, если и существует, будет странной и непохожей на земную. Но реальность оказалась куда страшнее: жизнь там не только возникла и приспособилась к жутким условиям, но и пришла к нам агрессивной, с готовностью уничтожить всё живое, что она посчитала угрозой или просто препятствием.
Неизвестно, сколько тысяч лет летели соседи к нашему Солнцу — возможно, они преодолели бездну космоса поколенческими кораблями или замороженными эмбрионами. Но одно ясно: их прибытие не сулило ничего доброго. Наши наивные ожидания установить первый в истории контакт с внеземным разумом рухнули. Мы ждали протянутой руки — получили кнут.
Эти жгутики, как мы их прозвали, хотели нашей планеты. Возможно, климат Земли был для них куда благоприятнее, чем проксимские пустоши, или же они просто искали новые пастбища для своей биомассы. Мы для них — конкуренты за ресурсы. Поэтому они начали войну, беспощадную и быструю. Города мира горели один за другим. Нью-Йорк превратился в выжженную пустыню небоскрёбов: остовы башен торчали в небо, словно почерневшие кости. Дели — гигантский костёр, где улицы забивались мёртвыми машинами и телами. Мехико тлел, как огромный факел, видимый даже с орбиты. Париж — лишь груда камня и металла, Эйфелева башня сложилась, будто игрушечная. Берлин утонул в сером дыму, его улицы превратились в каменные каньоны, заваленные обломками. Москва — пылающий кратер с Кремлём, разорванным пополам, Пекин — море искорёженных небоскрёбов. Найроби, некогда шумный, пёстрый и живой, лежал мёртвым скелетом, сожжённым дотла. Они шли по планете, оставляя после себя не города, а руины, в которых лишь ветер напоминал о прошлой жизни.
Но люди сопротивлялись. Сопротивлялись отчаянно, с яростью загнанных в угол существ. Включая меня — профессора экономики, который вчера читал студентам лекции о рынках и кризисах, а сегодня вступил в территориальное ополчение, в армию непрофессионалов. Мы учились на ходу: как держать оружие, как прятаться от воздушных налётов, как стрелять и выживать. Я стал гранатомётчиком, научился сбивать низколетящие корабли врага. Мои соратники — повара, шофёры, учителя, врачи — стали стрелками, подрывниками, сапёрами. Люди, которые никогда в жизни не держали оружие, теперь уничтожали инопланетян, и делали это умело.
Наша обычная жизнь ушла в прошлое. Настоящее превратилось в битву за человечество. Сон, работа, семья — всё растворилось. Остались только патроны, холодное железо оружия и желание выжить.
Наши правители, как всегда, оказались трусами. Они спрятались в подземных бункерах, в которых заранее для себя заготовили еду, воздух, охрану и комфорт. Они решили, что жгутики до них не доберутся. Может, так оно и будет. Но доберёмся мы — когда война закончится. И тогда мы казним их за трусость и предательство. За то, что не организовали оборону, не вооружили граждан, а бросили нас на растерзание, вынудив самим стать солдатами. Если бы они не спасовали, если бы вовремя подняли армию и объединили силы, не было бы таких жутких жертв и разрушений. Но они решили, что пришельцы сильнее. Они предали нас, а мы остались.
И всё же наша борьба показала: мы можем сражаться на равных. Если простой профессор экономики сумел сбить корабль жгутиков, значит, у человечества есть шанс. Главное — не сдаваться. Второй Земли у нас нет. У нас только эта планета. И если мы не защитим её — никто не защитит.
(31 августа 2025 года, Винтертур)