Третий лишний?

"Когда больше двух, говорят вслух". О чем напоминает нам эта опорная вешка старинного русского этикета? Как всегда за простеньким  малым поговорочным народным узелком (на память) - сокрыто поистине великое, мировое и, не побоюсь этого слова, -  вселенское значение.
 
Конечно, тот третий (или те, третьи - условно) , которых игнорируют те, первые двое шепчущиеся о своем или даже громко говорящие о чем-то своем довольно узком по известности для других, - тот третий может и должен сие, простите, хамство, терпеть и, смиряться, не подавая признаков обиды. Но ведь не о нем тут речь пойдет, а о тех, кому на третьего наплевать - об обидчиках.

...Таковые  всегда водились, даже в лучшие мирные времена, даже в довольно приличных обществах, где с детства большинство усваивало эту маленькую (вселенскую) истину, что негоже держать того (или тех) третьих за болванчиков-истуканчиков, при которых первые двое приятно общаются между собой, не обращая внимания на болванчиков, которым или просто не слышно или даже непонятно, о чем вообще идет речь у тех, междусобойников.

Раньше (много раньше)  понимали, что это есть ничто иное, как попирание Второй заповеди о любви к ближнему, унижение его человеческого достоинства, чуть-ли не  подчеркнутое "обижание" того, "непосвященного", незамечаемого человека.

К сожалению, немногим нынче можно объяснить нравственную подоплеку сей простенькой русской поговорки. А она исключительно христианского плана, коль речь идет о заповеди Христовой. Не поставить ли нам себя на место того третьего, слышащего рядом с собой разговор, в котором он - ненужный участник? Вам это показалось бы приятным? Или захотелось бы провалиться под стол?

В жизни примеров таких дел немерено, аж с детсада начиная. Так некто дружит с кем-то против кого-то, причем прилюдно подчеркивает это; так потом разрастаются эти невинные детские проказы в глобальное, жесточайшее зло мира.

Ну, а у меня-то примеры двоякие, для кого-то совсем ерундовые. Скажем, заметки  чисто профессионального, редакторского плана...
Вот публикует в сети некто -  добрый и уважаемый человек -  свою заметку: призывает взять котят, но где он живет, хотя бы в какой стране, области, городе, деревне не сообщает, словно все читающие заметку про котят само собой "должны" соображать, где, кто, что и почем...

Или пишет  (в опции "доступно всем") некто добрый и весьма уважаемый и даже известный в определенных кругах человек о кончине некой покойной М.Н. но ни единого слова о том, кем была покойная, где жила, за что ценили ее люди, - о том ни звука. Видно,  по принципу - посвященные (мы двое) знаем, а на остальных... Да мы эту бесформенную массу людей в упор не видим и не считаем нужным хоть два слова подать им в разъяснение. Пусть сами, если им нужно копаются... Да и естественного намерения сказать для более широкого круга людей нечто доброе о покойной душе, тоже не наблюдается.

Так же и иностранная речь вклинивающаяся между двумя в русской социальной сети, в публикациях "для всех", - разве такой междусобойчик не подсыпает песочка неуважения в глаза других читающих и достаточно хорошо иностранной "мовой" не владеющих?

Все то же: мы - избранные, мы - свои, мы - круг и часто весьма круто замкнутый круг, мы - это мы. А вы, точнее "они" - это для нас, уж извините, быдло. Нечто  не нашего уровня.  Всем все разъяснять, подсказывать хоть самые скудные подробности - не больно ли жирно будет?

Приходилось раза два обратить на это внимание публикатора, но был получен резкий афронт: мол, я для себя тут пишу, а до тех, кто читает, мне дела нет.  Моя, мол, страница, как хочу, так и ворочу. 
Конечно, юридически тут не подкопаться, а этически, нравственно, человечески, Божески?! Да хотя бы с привычных позиций и представлений о культуре обращения с печатным словом?

Что тут скажешь, пускай, мол, мир, лежащий во зле, сам себе строит внутричеловеческие заборы, строит людей и свои собственные иерархии - кто по чинам и научным степеням, кто по сословиям, кто по самооцененному уровню IQ, кто по форбсовской шкале  кошельков, кто по избранной тусовке, - а все едино: Богочеловек, пришедший в этот гнусный мир во плоти, проповедовал всем, не взирая ни на "кошельки", ни на дипломы, ни на репутации человеков в миру.  Конечно, всем ("народу") Он говорил в притчах, а избранным и званным ученикам открывал все сокровенное прямо.  Но открывал Он это ученикам наедине и не унижал народ прямым  сопоставлением (Мф. 13:34).

Духовная иерархия, принципы разделения людей были совершенно иными, мирским делениям, заборам и статусам противоположными. О том Спаситель говорил в Притче о Сеятеле, причем в той же главе Евангелия от Матфея - (Мф. 24:1-23), предваряя последующее духовное разделение "народа" и "учеников", коих, конечно, он выбирал , учитывая потенциал почв.  Искони в мире духовном  присутствовало это деление на внешних и внутренних, на слабых, новоначальных и умудренных познанием Истины совершенных. И ни от кого принцип лествицы, принцип восхождения к Истине не был сокрыт. И это была самая человеколюбивая и здоровая педагогика, в корне отличающаяся от мирских разделений и иерархий. Целью ее была реальная, мудрая духовная помощь человеку на пути спасения, а не игра мирской лютой спеси и эгоизма.

Вот и тут у нас речь идет именно  о мирских, греховных, а не о Божиих разделениях. О тех "двоих", о шептунах и междусобойщиках, забывающих коренные истины и заповеди об отношении к другим людям, о шептунах, неспособных понять, что  если твое слово выносится на всеобщее обозрение, то ты должен (!) считаться и с невидимыми читателями,  стараться быть хотя бы элементарно информационно понятным и насколько возможно потенциально полезным всем, кто обратится к твоему слову, чтобы твое слово не осталось праздным. Тогда и неловкая ситуация для некоего неизвестного брата нашего или сестры разрешится мирно и с пользой. Увидев некие общие ориентиры, он сможет решить для себя, включатся ли ему в чтение, тратить ли свое время, или брести черной ночью без фонаря, пытаясь угадать, о чем тут вообще речь, где, кто, когда, зачем и пр. и нужно ли ему все это, спотыкаясь, распознавать..

Неуважение к потенциальному читателю - это еще и примета глубочайшего разрушения основных принципов публичной журналистики. Раньше, до времен всеобщей быдловизации СМИ 90-х годов требование ясности и доступности посыла (кому, о чем и зачем) всегда имели место в ней, даже независимо от качества содержаний. Это было общепринятым  критерием профессионализма.  Хотя о том, что за изначальным уважением к потенциальному читателю сокрыт в основании  христианский корень  нравственного отношения к ближнему, корень любви,
кто тогда (да и ныне) подозревал?

"Ну, хватит шушукаться, мы ведь тут рядом с вами сидим за большим столом жизни - мы не мертвые столовые приборы, а люди, для которых заботливое внимание, уважение и желание помочь нашему пониманию, и, насколько возможно, просвещению, -  вещи святые, драгоценные..."
В них, если глянуть еще глубже, - тайна христианской любви и человеческого
родства во Адаме и во Христе Иисусе, тайна спасения мира, а не только простая информационная культура,  о которой (не то, что о христианской!) забывают доныне даже высокоавторитетные "словесные" люди. Видимо, дети 90-х?