Самое страшное

     На темном складе вечером, а точнее почти ночью, было не то, чтобы неуютно, а атмосферно, как выразился директор Артем.
     Покупатель опаздывал, но очень просил его дождаться, Артем сам вызвался отгрузить ему товар. Из солидарности с ним осталась и рабочая смена — Павлик и Вера. Первый — чтобы помочь загрузке, вторая — проверить оформление документов на госзаказ. Склад был на охраняемой территории, у всех имелись машины, и никто не переживал, что придется возвращаться в темноте.
     — А все-таки, — не унимался Павлик, поглядывая на директора хитрыми глазами. — Это уже считается как сверхурочные или то, что мы добровольцы, никак не оплатится?
     — Оплатится, оплатится, — успокоил его Артем. — Если понадобишься, конечно. А нет — значит, подарил родному предприятию несколько личных часов. Завтра уйдешь пораньше.
     Слово Артема было законом, с ним никогда не спорили, как сказал — так и будет. Павлик удовлетворенно кивнул. Его устраивало и то, и другое.
     — Расскажите кто-нибудь страшную историю, — вдруг предложила Вера, поплотнее запахивая на себе куртку от вечерней прохлады. — Только реальную. Не из интернета, а которая с вами случилась, и вы лично видели страшное. Флешмоб устроим.
     Она обвела глазами темные высотки стеллажей и дверной проем, откуда смотрели звезды.
     — Сказанула! — фыркнул Павлик. — Чего это тебя на крипоту потянуло? Ты же образованная, в сказки не веришь, мистику не читаешь.
     — И что? — не поняла Вера. — По-твоему, я ничего страшного в жизни не видела? Да если хочешь знать, я однажды чуть не поседела прямо в собственной квартире. Могла бы и заикой остаться.
     — А поподробнее? — подначил ее Павлик.
     Вера поняла, что открывать флешмоб придется ей, собралась с мыслями, нахмурив брови.
     — Я еще в школе училась тогда, — начала она. — Сестра была на год старше, мы с ней в одной комнате спали. И вот я просыпаюсь ночью от странных звуков, как будто кто-то пытается балкон открыть снаружи. Сестры нет, я вижу при свете ночника, что шпингалет внизу двери опущен, значит, это не она с той стороны окна стоит. Меня прямо в холодный пот бросило, все фильмы ужасов сразу вспомнила.
     Она поежилась, настолько яркими были воспоминания.
     — Окно зашторено, но по звукам кто-то с балкона скребется. Сижу как мышь, шевельнуться боюсь, молюсь, что если сестра пошла в туалет, то пусть бы вернулась скорее, а ее, точно назло, все нет. И тут внизу проезжает машина и фарами освещает наше окно, вижу — на занавеске тень человека с топором в руке. Не предметом, похожим на него, а реально, у нас на балконе лежал колун, с дачи привезли. Тут я вообще себя ощущать перестала живой.
     — Кошмар, — не удержался Павлик. — Чего не заорала? Родители бы прибежали.
     — Они утром должны были приехать только, мы с сестрой вдвоем ночевали.
     — И? — подключился к разговору Артем. — Что ты сделала?
     — Встала и подошла к окну, — сказала Вера. — И занавеску отдернула.
     Артем приподнял брови.
     — Ты же говоришь, не жива, ни мертва была? И все равно открыла штору?
     — Да, — Вера кивнула. — Страху надо смотреть в лицо, иначе так и останешься побежденным.
     — Охренеть ты супервумен! — пробормотал Павлик. — И что там оказалось за шторой? Точнее, кто?
     — Сестра! — прыснула Вера. — Пошла тайком покурить, чтобы я не видела и родителям не нажаловалась, а шпингалет вниз упал и ее запер. Она хотела топором дверь от косяка отжать.
     Артем засмеялся, Павлик тоже гоготнул.
     — Хэппи-энд! — пафосно провозгласил он. — Кстати, могу рассказать одну историю, которая и мне седых волос добавила. Надо же, почти забыл, а вы напомнили. Это когда мы с Каринкой еще не были женаты, а только познакомились, и даже непонятно, будет продолжение у нас или нет, как вдруг она мне звонит! В два часа ночи! И буквально требует, чтобы я приехал прямо сейчас и ни минутой позже.
     — Ты, конечно, решил, что она без тебя жить не может? — невинно подсказала Вера. — Понесся на крыльях любви?
     — Ну да, — Павлик пожал плечами. — А что я еще должен был подумать в два часа ночи? Только жизнь меня к такому не готовила, скажу честно.
     — Это к чему?
     Павлик прищурился, вспоминая подробности.
     — Короче, приезжаю к Каринке с конфетами и вином, вижу с порога — ее трясет. Реально, уже не до каберне. Она в меня вцепилась руками и в комнату подталкивает. Ничего не говорит, только к окну тащит, слава богу, закрытому, а то я бы подумал, что она меня прикончить решила, выглядела так. Пальцем тычет в стекло: «Видишь? Ты это видишь?» Напротив дом жилой, окон много, я не понимаю, куда смотреть, она говорит: «Где фиолетовые обои в квартире! Там человек! Он без головы!»
     — Ой! — не удержалась Вера.
     Артем тоже подался вперед, заинтересованный историей.
     — Нашел, смотрю — ходит мужик, — продолжал Павлик, воодушевленный всеобщим вниманием. — Штаны, футболка — есть, а головы нет. Шея, а дальше — все, на фиолетовом хорошо видно. И Каринка еще добавляет вайба, мол, второй день его вижу, спать не могу, страшно. А мне и самому не по себе, полезли из памяти эти истории про зомби да пришельцев, маскирующихся людьми. Потому что человек без головы ходить не может, но видим-то мы его вдвоем, значит, не глюк. Сели на пол, шампанское открыли и из горла две трети выхлебали. После спиртного меня осенило! У Каринкиного бати с армии бинокль остался, говорю — неси. Приносит. Смотрю в него, смещаюсь и понимаю — там в квартире штора висит, короткая, до половины окна, знаете? Так вот она одного цвета с обоями! Фиолетовая! В двухтысячных было модно ткани-компаньоны брать, а там явно ремонт тех времен, из-за этого и кажется, что головы нет. Сливается передний фон и задник. Я Каринке это объяснил, шампанское допили на радостях, она меня повела кормить, так у нас все и закрутилось.
     — Молодец! — одобрила Вера. — Спас девушку, прискакал рыцарем на белом коне.
     — Но кошмарнее этих нескольких минут у меня еще не было, — честно признался Павлик.
     На складе наступила тишина. Вера повернула голову к Артему.
     — А вы видели страшное? — спросила она. — Такое, чтобы своими глазами?
     Артем вытащил изо рта скрепку, снятую с накладной, приготовленной покупателю, и кивнул.
     — Видел. До войны в тик-токе ролик попался, там в наше время человека к столбу привязали скотчем, спустили с него штаны и били дубинками.
     Лицо Веры передернулось отвращением.
     — В мусульманской стране? — осторожно уточнил Павлик. — Или…?
     — Или, — кивнул Артем. — Но дело не в этом. Ролик записывала девушка, шла с подругой и снимала на телефон. А так, чтобы вы знали — когда человека бьют по седалищу, у него случается непроизвольная дефекация. Здесь то же самое. Снимающая остановилась и… увеличила масштаб кадра. Чтобы четче был виден процесс. А ее подруга рядом хихикала.
     Он посмотрел на онемевших Веру и Павлика.
     — И вот страшнее этого я ничего в жизни не видел, а повидал всякое, — закончил он. — Снилось потом это заблюренное даже тик-током пятно и их смех.
     Артема прервал гудок грузовика у ворот. Он поднялся и пошел открывать замок. Приехавший за товаром пожилой водитель подозрительно посмотрел на него:
     — У меня спина больная, — сразу предупредил он. — Кто грузить будет?
     — Я, — успокоил его Артем.
     — И я, — Вера поднялась с ящика.
     — Мы, — поправил их Павлик. — Без дополнительной оплаты.