Схождение пьеса

СХОЖДЕНИЕ
по мотивам моего одноименного рассказа
июль-август, 2025
в шести действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Влад Цепеш (Цепеш) – Влад Дракула, Колосажатель, - господарь Валахии в 15-м столетии, доподлинно неизвестны обстоятельства его гибели и что стало с телом.
Блез – верный слуга, приближённый к роли советнику.
Ведунья (ведовка) – не то шарлатанка, не то пророчица, призывающая Цепеша к милосердию и обещающая ему забвение в веках.
Мужчины, женщины, солдаты, послы – массовка, в которую входят посланцы, соратники Цепеша, его поверженные враги и воины.
Действие первое.
Сцена 1.1 «Предсказание Господарю»
Зала. Темновато, но, кажется, ни Цепешу, ни его слуге Блезу эта темнота уже не мешает и им хватает света свечей. Окна закрыты, хотя за окном час ещё совсем не поздний. В этом полумраке есть ещё один человек, которого можно сразу и не заметить – Ведунья (Ведовка). В отличие от Цепеша и его слуги она облачена в чужие для этой земли цвета и облачение её изрядно истрепалось, кое-где разорвано и превратилось в лохмотья. У самой Ведуньи спутанные волосы, лицо бледное, но она старается пересилить испуг этой залы, этого мрачного места и его хозяина – Цепеша, который с холодной вежливостью принимает её.
Ведунья простирает к нему руку и пытается грозить ему, но голос у неё срывается от ужаса: плоть слабее воли.
Ведунья.
Нет, не будет тебе, Господарь,
Могилы вестной… и покоя.
Не укроет плащом печаль
Посмертного кроя.
Не придут потомки твои,
Занесут гробницу ветра.
В безвестии бесприютной земли
Останешься ты навсегда!
Блез косится на хозяина, но Цепеш насмешливо-равнодушен, он отмахивается, пускай, мол, говорит, ничего! кажется, ему даже забавны слова Ведуньи и её попытка быть смелой.
Нет, не будет тебе, Господарь,
Почести в веках и славы.
Все деяния – пепел и хмарь,
Кровь, пожар что отрава.
Осквернят тебя, Господарь,
Злодействами память скроют.
И не укроет плащом печаль
Посмертного кроя…
Ведунья замирает, смотрит гордо, довольная собой. Она, похоже, и не видит как несерьёзно относится к её словам Господарь, она верит, что принесла ему откровение, и не знает, что в мыслях Цепеша сомнений и тягот о будущем куда больше, чем в её предостережении.
Сцена 1.2 «Насмешка Господаря»
Цепеш смотрит ещё мгновение на Ведунью, весь вид его выражает скуку. Блез смотрит то на него, то на неё, пытаясь угадать что сейчас будет. Цепеш разводит руками, выражая полное изумление.
Цепеш.
Это всё? Неужели так мало?
Так кончены слова предвестья?
Ведунья! У тебя своя слава,
Но что она ныне весит?
Блез, сообразив, осторожно усмехается. Ведунья отшатывается, она надеялась, что её слова вызовут хоть какой-то трепет и осторожность, но в этом месте её сила ничего не значит, ей слава ничто, а её бог – это другой бог, и Цепеш видит его иначе.
Слова твои я предрекал
Сам для себя, в своих снах.
И после них я страдал,
Так впервые изведав страх.
Для Ведуньи и Блеза это как откровение, они оба не готовы были к таким словам.
Все проклятия твои мне знакомы,
В них нет правды! Иначе я
И сам ведаю! Предвестием скован,
Раз предсказал насчёт себя!
Ведунья пытается возразить, но Цепеш взмахом руки обрывает её нелепую попытку заговорить, поднимается с места – спокойный, насмешливый.
Что ты теперь? Спрячешь взор?
К чему же смущения драма?
Предсказания смерти узор…
Что же в них так правды мало?
Цепеш смотрит на Ведунью, ждёт, ожидает её реакции, когда к ней вернётся самообладание и она спохватывается, но момент потерян.
Сцена 1.3 «Вещие сны»
Цепеш, не замечая Ведунью, идёт к окну. Оно закрыто, и он раскрывает его, впуская прохладу и свежесть. Блез следует за ним, полагая, что господин отдаст ему приказ. Но Цепеш погружён в размышления, и Блез лишь тихо следует за ним, не мешая.
Цепеш.
Увидеть бы сквозь сонный плен
Грядущие годы да лица,
Понять к чему шёл и зачем,
На Бога довелось мне злиться,
И клясть за краткую жизнь свою,
Спохватиться, забывшись в гневе…
Задумывается, глядя в окно. Блез не мешает, держится на почтительном расстоянии, Ведовка молчит, не понимая что ей делать.
Для блага! Земли кровью пою,
Как и он, что остался в небе.
Так, значит, благо всё оправдает?!
Немые вопросы без ответов.
Я с надеждой одной засыпаю:
Будет сон, в нём грядущие лета…
Ведунья хочет сделать шаг к господарю и что-то ему сказать, но Блез останавливает её взмахом руки – он хорошо знает своего хозяина.
В нём осталась правота моя,
Моя сила и память – к плечу плечом.
Наблюдаю тень прошлого дня…
Я – тень, заглянувшая в будущий сон.
Цепеш оборачивается, замечая Ведунью. На его лицо усталое удивление: как, она не ушла? Ну что же…
Зато Ведунье кажется, что она знает как поступить и как воззвать к Цепешу.
Сцена 1.4 «Господарь, не гневи Бога»
           Ведунья обращается пылко, яростно. Ей кажется, что Цепеш в смятении, которое легко откликнется на её призыв и она торопится уговорить его на милосердие. Блез усмехается, но не мешает ей, Цепеш слушает насмешливо, с каким-то злорадством.
Ведунья.
Господарь! Бога не гневи
Своими злыми речами!
Господарь, иди до Святой земли,
Предстань перед нею с печалью.
Господарь, Бог един!
Он ведает всё и знает.
Ты в крови построил свой мир,
Без права Ему не внимая.
Твои сны – остережение,
Мои слова – предсказание!
Господарь, обрети смирение,
Обрети покаяние…
Цепеш слушает всё с тем же холодным и злорадным любопытством. По тону Ведуньи непонятно – верит она сама в свои слова или всё же преследует кем-то оплаченную цель: воззвать Цепеша к милосердию, но по лицу его, по холодности, не находящей отклика, она понимает, что слова не убедят его. никакие уже слова, потому что слышит он их не в первый раз, и знает об этих словах даже больше, чем она.
Сцена 1.5 «Бредкая женщина»
Но и тишина его не бесконечна. Цепеш отвечает Ведунье с раздражением и всё тем же холодом. Но в этом холоде теперь звучит ещё и ярость, находит место и раздражение. Все эти слова, все эти пустые остережения утомили Цепеша!
Цепеш.
Глупая, бредкая ведунья –
Что ты знаешь о Его делах?
Если ты неумело колдуешь,
Это ещё не внушает страх!
Ведунья отшатывается. Она понимает, что все её слова уже прозвучали. Блез делает знак за спину Ведунье, та испуганно дёргается, но стража неумолимо приближается.
Да, я жесток, но исход мой на благо,
Я лью кровь, но там, где это надо.
Жгу и караю не для любви,
Мир крепче стоит на крови!
Ведунью подхватывают за руки. Подхватывают достаточно мягко, но настойчиво. Ведунья дёргается, однако, быстро оставляет попытки к сопротивлению – оно невыгодно и губительно.
Нет, не алчность ведёт меня,
Не нажива во мне лютует.
Цель святая, она! Не я…
А ты лишь бредкая ведунья!
Цепеш смотрит с мрачным торжеством. Ведунья пищит что-то жалостливое, но не может собрать слова. Блез делает знак увести её. Стража выполняет.
Сцена 1.6 «Вещие сны»
Цепеш без всякого интереса, любопытства, сострадания или злорадства наблюдает за тем как уводят Ведунью. Ему это тоже знакомо, настолько знакомо, что он даже не реагирует на её уход и слабые попытки отбиться.
Цепеш.
Увидеть бы сквозь сонный плен,
Грядущие года и лица.
Постичь: сделалось всё так? Зачем?..
К чему живущему стремиться?
Сны! Всегда тяжёлые сны,
В них будущее, вещие свершения.
Тревогой грядущих лет полны,
Смертью, кровью, сраженьем.
Шаги стражи стихают в коридоре. Блез отступает в тень, его не видно, но он подле своего хозяина.
Но что же за ними?
Что грянет через века.
В снах мы остались живыми,
Где познали верха…
Цепеш снова приближается к окну. В окне он видит как вывели Ведунью. Живую. Цепеш отпустил её живой – её угрозы его не напугали и не могли напугать.
Стража оставляет Ведунью, та отряхивается, оправляет всё смятое, смотрит вверх, потом в замок. Она не может видеть с земли Цепеша, да и он видит лишь её маленькую фигурку…
Сцена 1.7 «Ты пропадёшь в веках»
Оправившись, Ведунья идёт прочь. Она идёт медленно, вся её сила ушла на слова, к которым Цепеш даже не пытался прислушаться. Ведунья не унимается – в ней говорит обида, и она ещё продолжает свой незавершённый монолог и уговор, обращённый к Цепешу…
Ведунья.
            Страши не страши, но зло
За твоей спиной растёт.
Утонешь, уйдёшь в ничто,
Там, где никто не ждёт!
Ты пропадёшь в веках!
Твоё имя занесут пески!
Ты внушаешь гнев да страх,
Кровь и пламя! – мир тоски.
Она оборачивается. Никто не следует за ней, окна в замке закрыты, да она и не могла бы увидеть в них Цепеша, но ей хочется убедить его, сказать то, что сказать не успела и уже не успеет.
Покайся, пока вина не тлеет!
Пока Господь ещё простит!
Страши не страши, алеет –
Стена из плача тех, кто был убит!
Зло, ты умрёшь, и дела твои
Погребут, а памяти не будет!
Зло, ты умрёшь, и все тени-дни
Предстанут перед оком судей!
Оглянувшись в очередной раз на окна, Ведунья сама же и спотыкается, едва не теряя равновесие.
Сцена 1.8 «Это всё слова…»
Цепеш, оставшись наедине со своими мыслями, запирает окно. Ему не нужен дневной свет – там слишком много солнца и слишком много непривычной прохлады. Ему нужно подумать. Блез всё в тени, он всё та же тень, кажется, Цепеш его уже и не замечает.
Цепеш.
И это всё слова –
Всё, для чего она искала встречи.
Но мысль её не нова:
О моём бесчеловечии.
Она больше не скажет, нет –
Не добавит мне ничего.
Не ответит: почему меня не проклял свет,
Если я такое зло?!
Тихо смеётся.
Это всё… я искал слова Твои,
Господи, я не горд, и спрашиваю я…
Но все ответы твои моей не разгонят тоски,
Ты ничем не почтил меня.
Цепеш манит Блеза из темноты. Тот быстро выступает.

Сцена 1.9 «Всё сказано».
Цепеш протягивает Блезу небольшой мешочек с монетами.
Блез.
Всё, что сказано – сказанной головой дурной,
Не слушай, Господарь…
Цепеш.
Рок занесён над каждой судьбой.
Пусть с ней! Он назначен,
Пусть не вернётся, иначе…
Усмехается. Блез понимающе кивает.
Я вспорю ей живот,
Распотрошу.
Вот весь исход,
Верный ножу.
Негоже ведовьем людей сбивать,
В разум чужой хмарь подселять.
Негоже всё это.
Но она пришла… пусть догонят её и дадут монеты.
Цепеш расценивает Ведовку как забаву, развеселившую его утро. Блез принимает мешочек и спешно покидает своего хозяина. Цепеш углубляется в оставленные Блезом бумаги.
Конец первого действия.
Действие второе.
Сцена 2.1 «Хороший слуга»
Дело к вечеру. День прошёл в хлопотах. Блез идёт по коридорам. Очевидно, у него больше власти, чем у многих рядовых слуг, и потому по пути он принимает какие-то подношения, даже подписывает какие-то бумаги, переговаривается со слугами, контролирует их, поручает то одно, то другое – всё из заботы о Господаре. Блез оживлён, подвижен, бытовые дела ему привычны и в них он настоящий мастер.
Блез.
Хороший слуга всегда знает,
Когда и чего господин ожидает:
Возражение или слова?
Бездействие, или так, возмущение?
Всё игра! И ничего в ней не ново,
Важно одно – подчинение!
По пути отвешивает кому-то из слуг оплеуху за нерасторопность.
Слуги.
Ведь хороший слуга – это тот,
Кто хозяина волю знает вперёд.
Кто угождает ещё до приказа,
Не выдав сомнений ни разу!
Блез останавливается возле Слуг – они из одного теста, они все преданно служат Цепешу. Из покоев появляется Цепеш. Слуги и Блез среди них сразу же почтительно склоняют головы.
Блез (посерьёзнев).
Господарь, мы готовы и ждём тебя.
Хороший слуга верно знает,
Когда господин ожидает,
А когда нельзя обнаружить себя…
Цепеш (спокойно, с лёгкой усталостью).
Спасибо, Блез, уже иду.
Идёт по коридору, который выскоблен и освещён в ожидании прохода Господаря. Блез скользит за ним тенью.
Блез.
А я задолго слова жду…
Блез и слуги.
Хороший слуга – это тот,
Кто мысль  хозяина собой не вспугнёт.
Не появится он тогда,
Когда мысль слаба да легка.
Кто дождётся нужного мига,
Кто появится смело, но тихо,
Хороший слуга – это тот,
Кто слово хозяина знает вперёд…
Голоса слуг стихают. Блез и Цепеш идут вниз, во мрак и тяжесть темниц замка.
Сцена 2.2 «Звучат имена»
Темница. Освещение слабое, жуткое. Холодно. Блез и Цепеш одеты хорошо, им комфортно. А вот стоящему на коленях, скованному цепями на манер распятия окровавленному человеку в лохмотьях – нет. Лица его почти нельзя разобрать из-за залитой крови. Человека охраняют ещё двое стражников, явно привычных к подобному. Пленник стонет, и даже как-то всхлипывает. Цепеш смотрит на него с презрением.
Блез тут как тут. Как и Господарь, и стража, он тоже привычен к подобным зрелищам. К тому же, по мнению Блеза и всех остальных, этот человек заслужил и не такое – его послали убить Хозяина. Да, попытка провалилась, но само послание, дерзновение!
Блез.
Господарь! Он признаться готов,
Да выдать всех врагов имена.
Лишь бы избегнуть оков,
Но он не сбежит от суда!
Кажется, Блез даже злорадствует, одно ясно – пленнику никто уже ничем не поможет. Блез протягивает своему хозяину листы – показания пленника. Цепеш изучает их неспешно, мрачно, нет, он не особенно удивлён и всё же – что-то едкое касается его мыслей, может быть, ему хотелось бы ошибиться с подозрениями.
Вот имена твоих врагов,
Пусть каждый из них боится!
Боится! Приговор справедлив и суров…
Чего ждали они, послав убийцу?
Отвешивает пленнику оплеуху, тому много и не надо – тело бессильно висит на цепях, Цепеш даже не реагирует – отживший материал ему не нужен.
Пусть знают они теперь,
Что провален он, сражён,
И по пятам мести зверь,
Идёт… да по списку имён!
Цепеш (сворачивая поданные бумаги, не возвращая их Блезу).
Имена… подбивают, но в тени,
Наступают, но не в крови.
Только и ждут моей смерти –
Имена, что не удивляют,
Тоскливой лжи всё муть и ветер.
Имена, что уже ожидают…
Блез.
Пусть каждый из них боится,
Знают: он смерть понёс своим.
Чего ждали они, послав убийцу?
Цепеш уже уходит из темницы, когда Блез спохватывается, заметив, что пленник начал шевелиться.
Господарь, что делать с ним?
Цепеш останавливается.
Сцена 2.3 «Руки не дрожат»
Цепеш, даже не одаривший прежде пленника взглядом, возвращается и впервые осматривает его, смотрит в его окровавленное, избитое, изуродованное лицо, принимает решение: нет, пленник ему больше не нужен, всё, что он мог сообщить, он уже сказал.
Цепеш.
На кол его – кончено дело!
Что ещё судить и рядить?
Убийцей был, ну что же – смело,
Но смелостью ведь не прожить.
Уходит из темницы.
Блез.
Руки не дрожат,
Привычны приказу.
Он сам виноват.
Сомненья? Ни разу!
Блез, кивнув оставшимся исполнять приказ Стражникам, торопится прочь, за хозяином.
Стража.
Он сам виноват,
Поплатится за всё.
Руки не дрожат,
Пирует вороньё!
Ещё живого пленника, не имеющего сил к сопротивлению, тащат по полу за волосы, не примериваясь, не щадя – с ним уже всё решено и кончено, и никто не вступится за его жалкую участь.
Сцена 2.4  «Враги, тени врагов»
Покои Цепеша. Чисто, прибрано, всё, что имеется в большой комнате поставлено или для использования или с определённой символичностью для хозяина комнаты, лишнего и громоздкого тут не имеется. Цепеш стоит у окна, на столе множество бумаг – переписка да клятвы в дружбе и мире с теми именами, которые остались на листе показаний. Сам лист Цепеш держит в руках, но позже, с движением сцены, сминает.
Цепеш в холодном, опасном бешенстве. Он зол, но холодность рассудка не утрачена. Ему надо подумать, побыть со своими мыслями и оправдать уже готовое решение.

Цепеш.
Заключали мы добрый мир,
А свидетель – небо нам!
И тот, кто его осквернил,
Приравняется к врагам.
Стороною пошли, чести нет,
Думали – расплата далека,
Но мне свидетелем свет:
Будет меч вам да зола!
Сминает лист с именами, отшвыривает его.
Если стали вы мне врагами,
То врагами в земли путь,
Ведь осквернёнными делами
Бытие не пошатнуть!
Советы ваши –
Злая чаша.
Я биться буду за своё,
Пусть пирует вороньё!
А назвавши вас врагами,
Я войной пройду над вами…
Цепеш решился. Никаких сомнений в нём нет, спускать подосланного убийцу невозможно, да и шёпоты, тени – он уже давно подозревает.
Отозвавшись на мысли хозяина, в покоях появляется Блез, появляется тенью. Цепеш кивком головы указывает ему на стол, Блез покорно садится, достаёт чернила, лист… он ждал решения господаря.
Сцена 2.5 «Последнее письмо»
Цепеш бродит по покоям, надиктовывая письмо. Он не мечется, он взвешивает слова, Блез записывает аккуратно, неспешно, не прерывая его размышлений.
Цепеш.
Пиши им верно, твёрдо пиши,
Чтобы знали – мы не спешим,
А волю свою изрекаем:
Последнее письмо! Остерегаем!
Застывает у окна. Вид, далёкий вид будущего видит он в этом окне. Но будущего нет, если будет шататься настоящее.
Покайтесь! Склоните колени,
Вы, ничтожные вражьи тени!
Вы заслужили урок –
Моё письмо – остерёг!
Я предупреждал вас и не стану
Умолять о мире кровь.
Упреждал, что я достану,
Всё низвергну снова, вновь!
С неохотой отрывается от окна, чтобы больше не отвлекать своих мыслей и не размышлять о туманной будущем, снова начинает ходить. Но это не метания, это поступь решимости и ещё беспощадности.
Лживой памяти все клятвы,
Добродетель вам ничто,
Договор вам впился ядом,
Не стерпели вы его!
Я по краям земель пойду,
Дружно-вражии они.
Встречу и огнём возьму,
Утоплю врагов в крови!
Блез торопливо записывает, он очень старается успеть за мыслями Цепеша.
Никакого послабления –
Всё на благо, для народа!
Ни к чему плодить сомнения,
Да мутить речную воду.
Мои друзья, мои враги –
Заслужили вы урок.
Будет кровь – жадны мечи.
Письмо – последний остерёг!
Блез заканчивает писать, подышав на письмо, он протягивает его Цепешу, тот пробегает его глазами, перечитывает, но остаётся довольным. Цепеш возвращает письмо Блезу, тот убегает с ним прочь – отправлять.
Цепеш остаётся в одиночестве.
Конец второго действия.
Действие третье.
Сцена 3.1 «Брашов и Сибиу, Кастенхольц, Ноудорф»
Поле недавнего сражения. Среди тел, обломков от мечей, телег и дымящихся кострищ бредут Солдаты. Это люди Цепеша, и они одержали победу. Среди трупов находят ещё живые тела, находят раненых, вытаскивают их – мучения для заговорщиков и земель этих самых заговорщиков ещё не закончены. Солдаты усталы, но в них есть гордость за победу и некоторое снисхождение к тем, кого они вытаскивают из тряпья или груды тел, канавок, из-под телег...
Солдаты.
Брашов и Сибиу,
Кастенхольц и Ноудорф
Познали мести силу,
И тяжесть грехов.
Под проходом мечей и щитов,
Огня и злого ожидания,
Молили, не жалея добрых слов,
Но ответ один – страдание!
Вдалеке виден шатёр Цепеша. Сам Цепеш читает какие-то бумаги и переговаривается с парой-тройкой своих военачальников, Блез, разумеется, держится тут же, рядом.
И кто  злое сплёл – тому пламя,
Кто вину избрал – тому и смерть!
Кровью умыто наше знамя,
Но не наша содрогнулась твердь!
Иногда среди раненых попадаются такие, что Солдаты применяют то особенное, граничащее с варварством – циничное милосердие и докалывают врага.
Хольцменген и Бренндорф,
Весь гордый Бурценланд –
Знай же: кто пригрел врагов,
Не меньше врага виноват!
Стоном и кровью,
Огнём и болью,
Острым мечом –
По землям врагом идём!
Где-то вдалеке видно, как ещё один отряд Солдат-победителей подгоняет к полю недавнего сражения местных, пригревших врагов. В толпе местных мужчины, старики, женщины и дети. Участь всех будет одинакова, но позже, когда будут решены дипломатические вопросы.
Брашов и Сибиу,
Кастенхольц, Ноудорф,
Свои выставляют силы,
Но им не хватит клинков!
Хольцменген и Бренндорф,
Весь гордый Бурценланд,
Тот, кто пригрел врагов,
Сам называется враг!
Отряд Солдат, ведущий местных, сходится со своими собратьями на поле. Всё смешивается в единый ужасный звук: плач женщин, детей, вздохи и проклятия, ликование, лязг мечей, хрипы…
Стоном и кровью,
Пожаром и болью,
Беспощадным мечом –
По землям идём!
Местных оттесняют в сторону, чтобы не мешались – и до них черёд дойдёт! А пока Солдаты поздравляют друг друга, хвалятся подвигами, кто-то из них, как гонец, спешит к Господарю.
Сцена 3.2 «Слухами полнится…»
Шатёр Цепеша. Сам Цепеш лежит, у него, очевидно, болит голова. Блез виновато топчется рядом, подавая ему то воду, то вино. За шатром слышен шум Солдат – им весело и они пьяны.
Блез.
Это слухи, господарь!
Всё слухи!
К чему тревога?
Цепеш (в редком для себя открытом раздражении).
Тебе велено – читай!
Рассказывай, тая совсем немного!
Армии идут мои
По кускам чужой земли,
Неужели не говорят
Про меня? где слов всех яд?
Блез вздыхает. Слухов про Господаря много было ещё и до похода. Сам Блез не горит желанием их озвучивать, но приказ есть приказ…
Блез.
Что ж, воля твоя, Господарь!
Я повинуюсь, но жаль
Мне тревоги твоей на это.
Всё слухи! Они сживают со света,
Злые слухи идут по земле:
Мол, отдал душу сатане…
Цепеш садится на своём ложе, но Блез, повинуясь его знаку, продолжает.
Говорят, твоё сердце черно,
Что пьёшь ты невинную кровь,
Говорят – ты есть зло,
Что победило Божью любовь.
Шепчут: невинную плоть поглощаешь,
Ты – людоед, кровопийца и зверь,
Насильник, не знавший надежды рая,
Проклятый миром и небом людей…
Всё одно, Господарь!
Цепеш не выдерживает, хохочет. Ему смешно от нелепых, одинаковых от земли к земли обвинений, от их постоянства и абсурда. Блез подаёт ему вина.
Цепеш.
От слухов смеюсь, пусть надо молчать.
Но где на всё это времени взять?
Смешно до смерти…
Серьёзнеет.
Что ж, ступай.
Блез кланяется и удаляется, спешно и быстро, как полагается хорошему слуге. Цепеш снова один.
Сцена 3.3  «Смешно»
Цепеш обдумывает услышанные про себя слухи.
Цепеш.
Смешно – увёртки да обвинения,
Тошно – вокруг лукавство устремлений,
Они ждут, когда я ослабею,
Чтобы ловко низвергнуть меня.
Но я сильнее, я всегда сильнее!
Я грехи не скрываю от дня.
Снова ложится. Головная боль мучает его, не даёт ни покоя, ни сна. Вино не помогает забыться.
Я не боюсь их слухов и лиц,
Только смешно от обвинений.
Тошно от лукавых устремлений,
Не знающих границ.
Но я сильнее, я всегда сильнее
Их злости, стыда и беспечности.
Они ждут, когда я ослабею,
Но я не верю в пепел вечности!
Не найдя покоя снова садится на постели, потом встаёт, ходит, прислушивается к звукам у шатра, садится писать – он не знает кому и когда, но пишет в будущее, которому желает объяснить свои поступки, определённые им самим как вынужденная добродетель.
Сцена 3.4 «Тогда»
       Цепеш пишет. Может быть себе, может быть и в будущее, которое отчаянно желает предвидеть.
Цепеш.
Смерть рядом, близка всегда,
Нельзя быть подле и не знать,
Не думать о сходе в «тогда»,
Скорый исход отрицать.
Она развернёт взгляд, полный льда,
В сторону того, чей вышел срок,
И наступит страшное «тогда»,
И придёт, смеясь, последний рок…
Перестаёт писать, прислушивается к шуму, но вскоре снова берётся за перо, правда, прежде выпивает ещё вина.
Она увидит и узнает,
Позовёт и всех их, и меня.
Смерть рядом – горло хватает,
И уже не вырвусь я.
Но что после будет?
Что настанет в «тогда?»
Будут ли властолюбивые судьи,
Или хуже того – пустота?
Перестаёт писать, откладывает лист в сторону. Сейчас это кажется ему лишним, лишние мысли!
Хмарь кончается, сходит в смерть,
Но память живёт, день зная.
И пока ещё есть эта твердь,
Она среди живых блуждает…
Память… за что мне навек она?
А интерес до срока не познать.
Что же наступит после «тогда»,
Которое нет сил отрицать?
Рвёт лист в клочья. Это лишнее. Это только его мысли.

Сцена 3.5 «Чернила и кровь»
К лагерю Цепеша приближаются гонцы. Это уцелевшие, желающие резкого и вечного перемирия. Гонцов встречают смешками, но те держатся ровно и выставляют вперёд тяжёлый свиток – умоление о мире.
Писари Цепеша, ожидающие гонцов заняты размышлениями, которые доступны одним только Писарям, знающим содержание приказов, тайных писем, разного рода именных списков.
Писари.
Чернила и кровь,
Мечом и пером –
Утверждается вновь,
Что добыто огнём.
Жизнь спешит, жизнь доносит,
Кроваво-чёрные пятна плывут.
Жизнь роняет, тут же превозносит,
В чернилах и милость, и суд.
Кто-то из прислужников отлучается за Цепешом. Гонцы уже близко, их встречают смешками, но Гонцы держатся ровно, с достоинством – они унижены, но они надеются договориться.
От чего, от чего же за века
Ушло больше всего людей?
От меча, или от пера?
Чернила не знали смертей!
Появляется Цепеш. Он спокоен, собран и готов принимать Гонцов.
Чернила и кровь,
Мечом и пером.
Утверждается вновь,
Что добыто огнём.
Чернила и кровь,
Кровь и чернила…
В них смерть и любовь,
Слабость и сила.
Гонцов оглядывают, отнимают у них мечи, кинжалы, потом подталкивают к Цепешу, и Гонцы падают на колени. Писари смыкаются плотнее, любопытствующие Солдаты да военачальники тут же, рядом – всем интересен итог военной победы.
Сцена 3.6 «Да…»
         Цепешу торжественно передают мирные предложения, Цепеш прочитывает их безо всякого удивления, с некоторой усталостью и смешком – он ничего другого и не ждал. Гонцы ждут своей участи, стараясь не смотреть ни на местных, согнанных сюда же, ни на уже собранные погребальные костры… они проиграли, их хозяева, их господари проиграли, и теперь Цепеш властен решить их судьбу как угодно.
Цепеш делает знак, и Гонцам можно обратиться к нему. Договор Цепеша, во всяком случае, в бумажном своём виде, не интересует. Сейчас ему важны лица, живые души и тела.
Гонцы.
Господарь! Прими наши слова,
Наши почести, дары, смирение…
Цепешу подносят сундуки. Он на них даже не смотрит, делает знак оглядеть их содержимое Блезу и ближнему окружению. Окружение и Блез довольны.
Гордыня напрасная сломлена,
Мы стоим на коленях.
Цепеш.
Я принимаю то право,
Что вы преподносите мне.
Щёлкает пальцами, перед ним последовательно разворачивают договор, Цепеш обращается к отдельным выдержкам, но, судя по лицам Гонцов, что-то в них всё-таки меняет, однако, те не в положении торга и молчат.
Идти через Брашов, и Венгрию славой,
Если нужно – искать приют в любой земле.
Гонцы.
Да, прими, господарь!
Всю печать примирения…
Да, мы отступаем на край,
Склоняем колени.
Цепеш доволен, продолжает.
Цепеш.
Да, я стою стеною,
Рубежом за вас устою.
Но нужно будет кровь смешать с солью,
И я вас призову!
Гонцы переглядываются, видимо, Цепеш добавил своё условие.
Гонцы.
            Прими нас, господарь, навсегда,
Мы согласны, принимаем, да.
Окружение Цепеша посмеивается – всем нравится эта война, и главное – её итог.
Цепеш.
Да, купцы Брашова, прошу,
Приезжайте, но не ждите пощады.
Я пошлину с вас взыщу,
Это часть уже моей награды.
Сам Цепеш забавляется.
Гонцы.
Слова мы принимаем и молим,
Не желая меча да боли,
Принимаем, отмечая слова,
Открывая смирение.
Да, господарь, на всё наше – Да!
Мы склонили колени…
Цепеш делает им знак подняться. Мир заключён.
Сцена 3.7 «Почти…»
Подавленные, но живые Гонцы возвращаются обратно. Впереди них бредут уцелевшие местные жители, отпущенные Цепешом. Лагерь Цепеша сворачивается. Сам Цепеш уже на коне. Блез наблюдает за всем, качает головой – как и его хозяин он понимает всю недолговечность мира, бесполезность последнего остерёга.
Блез.
Почти мир, почти друзья –
Среди этих слов нет успокоения.
Они лгут, им верить нельзя –
Вытребованному усмирению…
Гонцы отдаляются от лагеря Цепеша, им удалось выхватить кусок перемирия. За это время они снова соберут силы, и…
Гонцы.
Почти мир… он будет недолог,
Обманка и словоблуда.
Смерть свой распростёрла полог,
Время выиграть – уже за чудо!
Блез (взбираясь на своего коня).
Почти мир, почти победа –
Заслуженно! Но грядёт обман.
И новая кровь для света,
И сходящий кровавый туман…
Цепеш уже в пути. Держась чуть впереди, он и сам знает, что так легко всё не закончится. Никогда не заканчивается, но дурная слава липнет к нему, и будущее для него всё также сокрыто.
Цепеш.
Почти мир, почти успокоение.
Перемирия – жалости угода.
Врага надо добить…
Мир строится на устранении,
На том, что другим жестоко,
Иначе земле не жить!
Цепеш со своими солдатами движется в свой замок…
Конец третьего действия.
Действие четвёртое.
Сцена 4.1 «Сны, тяжёлые сны…»
Замок Цепеша. Раннее утро, но Цепеш уже не спит. Кажется, он только что пробудился, и пробудился в явном мучении – метание и переживание, всё те же неотпускающие мысли, настигли его и ночью.
Цепеш.
Снова тяжёлые сны, кошмары,
Когда не щадят ни вино, ни отвары,
Когда грядущее творящего страшней,
Когда в опоре не видишь ты детей…
Цепеш останавливается. Мысль о собственных детях пугает его. Он знает то, что тяжело признать ему как правителю, и как родителю.
Старание в благо, старание в меру,
Но что там дальше? что грянет?
Кто удержит власть и веру,
Во главе земель моих встанет?
Кто прочтёт в поступках моих
Не упрямую жажду наживы?
Кто увидит, что не жалея чужих,
Я укреплял наши силы?
Он идёт к окну. Ему нужен воздух. Ему нужен утренний рассвет.
Кто продолжит мой путь,
Не спутав меня со злом?
И в поступках увидит истины суть?
Мои кошмары… они о том.
Открывает окно резким движением.
Власть увидит, увидит тирана,
Без помыслов поступь узрят!
Будут считать восходы кровавых туманов,
Пошедшие в дело меч, пламя и яд…
За окном нет будущего – утренний туман застилает природу. Цепеш с отвращением закрывает его.
Сцена 4.2 «Кровь не для крови…»
Зала Цепеша. Его ближайшее окружение – знатные семьи, военачальники здесь. Большая часть пришедших, кажется, и вовсе не понимает зачем нужен был этот сбор, да ещё и заметно в ранний час. Но, зная характер Господаря, молчат и покоряются. Цепеш делится с ними своими мыслями, ищет в них поддержку и подтверждение.
Цепеш.
Внимайте мне,
Господарю на этой земле –
Поймите поступь воли:
Кровь не для крови!
Она для опоры.
Собравшиеся удивлены, но изумление быстро проходит. Они внимают.
Нет духа, что сильнее времён,
Страхом союзник скован,
А тот, кто во зло – обречён!
Собравшиеся (явно не понимая Цепеша, но исполнительно и послушно).
Кровь не для крови…
Цепеш (воодушевлённее).
Не уйдёт на поругание,
Не падёт под таяньем времён,
Тот, кто над шеей знает волю,
Кто отнял всякое метание –
Кто в бою не был сражён!
Собравшиеся (послушно).
Она для опоры.
Цепеш (видя исполнительность, но не находя того самого понимания).
Слова закрепляют, но
В ваших глазах темно.
Мир недоступно скован!
Скажешь так – закрепил,
И стоит забыться,
Как шепчут: «происки слабых сил»
И злу надо следом на миг покориться…
Устав от исполнительности, но отсутствия понимания, Цепеш жестом отпускает всех. Собравшиеся расходятся, так ничего и не поняв. Цепеш остаётся в зале. Блез выступает из тени.
Блез.
Не гневись, господарь,
Они не знают!
Выша сила для них – вот хмарь,
Они боятся, вот и угождают.
Не от зла ты ищешь, но от веры,
И крепости устоят твои.
Отсюда беспощадные меры,
Да алые дни!
Цепеш потирает виски, у него снова болит голова – не от разочарования, не то от одиночества, которое не оставляет его. Блез подаёт ему стакан, он не удивлён состоянием хозяина, и это тоже говорит о том, что состояние такого рода Блезу уже привычно.
Сцена 4.3 «Та ведовка…»
Цепеш скоро нарушает молчание. Отняв руки от лица, отпив из стакана, он некоторое время ещё размышляет, затем решает спросить у Блеза, поддаваясь на тень слабости и сомнения.
Цепеш.
Та ведовка…
Блез смотрит на него, не делая вид, что забыл или что ему нужно уточнение.
Та, что мне обещала
Схождение в ничто и позабвенья плен…
Где она? Что с нею стало?
Ответь, не спрашивай зачем.
Блез не удивляется.
Блез.
Спрашивать не стану, мне и ни к чему.
А ответить могу – она ушла.
Ты сам, господарь…
Цепеш морщится – он помнит! Блез спохватывается.
Если надо – найду.
Цепеш раздумывает. Головная боль и сомнение отпускают его. Ведовка ошибается, не может быть она права!
Цепеш.
Нет, не надо. Пусть ищут ветра,
Пусть мой безответен вопрос.
Что будет с землёй и народом…
В ответах её плетение грёз,
Да забытые сети свободы.
Цепеш усмехается. Нужно снова решаться на войну. На войну не для крови, а для того, что он сам считает важным для будущего.
Сцена 4.4 «Проходит слабость…»
Цепеш берёт листы и чернила, на этот раз пишет сам. Блез держится рядом, ненавязчиво, тихо.
Цепешем овладевает ледяная ярость.
Цепеш.
Нет, не надо искать.
Враги прознают, на пользу возьмут.
Обернут! Станут слухи распускать,
Их мрачен бессовестный суд.
От мыслей разыскать ведовку Цепеш отказывается, но мысль о войне – войне кровавой, закрепляющей его позиции, не отступает.
Все грехи, что дали мне разговоры,
Станут слухи службой мне одной.
Под жестокостью моей да будет скован,
Мир подвластный, мир людской!
Не поднимут мечей,
Не пойдут войной…
Зная, что я не жалею людей,
Что приду я в каждый дом чужой.
Цепеш отвлекается от письма, обращается к Блезу, который должен хотя бы в своём лице подтвердить мысли самого Цепеша.
Всё на благо родных земель.
Без слабостей – всего важнее сила.
И слухом ей, что Цепеш – зверь!
Завершает письмо. Блез выступает из тени. Он знает, что Господаря надо поддержать, и им движет искреннее желание и вера в слова его.
Сцена 4.5 «Чего добиться милосердием?»
Взывая к силе Цепеша, желая помочь ему отвергнуть всякое сомнение, Блез напоминает Цепешу о некоторых событиях, да достижениях… Цепешу вроде бы и неважны слова Блеза, но это единственный человек, который разделяет его понимание происходящего или усиленно и умело делает вид.
Блез.
Господарь, не оправдывай себя,
Не неволь, впустую не горюй.
Тебе благодарна твоя земля,
К примеру: каждый знает – не воруй.
У колодца на площади общей
Чаша из злата стоит для питья.
Никто не украл её тёмной ночью,
Боясь прогневить тебя!
Цепеш улыбается, но печально. Может быть вспоминает цену за это «не воруй» – в своей земле. Но для Блеза это пример достижения.
Все возвращают назад, испив,
Никто не берёт себе.
Знают: лишь раз пригрозил,
В другой – пройдёшь по земле…
Блез твёрдо уверен в своих словах.
Милосердством того не добьёшь,
Милосердство сметут.
Там пожалеешь, тут отвернёшь –
И враги уже тут как тут!
Брашов ты пожалел, а они?..
Цепеш хмурится. Мысль о Брашове, видно, ему самому не даёт покоя.
Уже разожгли заговоров огни.
Мир истончился – они снова солгали,
Не вини, господарь, тех, кто себя сам карает!
Блез подаёт Цепешу листы, которые прежде Цепеш в его руках не видел. Это новые донесения, которые, впрочем, и без того уже доходили до слуха Господаря. Теперь дошли в виде очевидных доказательств.
Цепеш мрачнеет, новая война ждёт его.
Конец четвёртого действия.
Действие пятое.
Сцена 5.1 «Куда их?»
Новое поле недавнего сражения. Лагерь Цепеша в победителях.
Новое месиво тел – живых, мёртвых, раненых – Солдаты разгребают завалы, складывают кострища, обирают (куда ж без этого?). Ещё часть Солдат ведёт местных жителей – женщин, детей, стариков… всё уже знакомо Цепешу, всё уже было в его памяти и не раз, и не два.
Изменилось только то, что в этот раз головы Гонцов (тех же самых) уже водружены на пики. Сам Цепеш равнодушен к происходящему – он победил, он – сила, и он выбьет мир, который закрепил кровью и ужаснул жестокостью.
Блез приближается к Цепешу и желает его ободрить, искренне желает вывести из состояния ледяного равнодушия…
Блез.
Господарь! Враги твои сражены,
Ты видишь – они пали.
Господарь, чем воздашь за гнев?
Немотою и страхом полны,
Меч против земли твоей подняли,
Сами свершили свой грех…
Солдаты подводят небольшими группками выживших противников. Среди них много раненых. Кто-то смотрит с надеждой, кто-то с ненавистью, кто-то пытается простереть руки, взывая к милосердию…
Солдаты.
Куда их, господарь? Куда девать?
Что сделать с врагами?
Чем жечь их? Чем рвать?
Чем воздать? Какими делами?..
Цепеш уже всё решил. Он смотрит на врагов, но не видит в них людей – только угрозу.
Цепеш.
Сострадание – это не сила,
Когда бой со зверьём идёт.
И от сотворения мира
Кровь сильнее сеть плетёт.
Солдаты.
Куда, господарь?
Им кары не жаль.
Куда их деть?
Цепеш.
Их приютит только смерть.
Врагов оттаскивают. Кто-то пытается сопротивляться, кто-то отбивается, кто смиренен, кто-то проклинает…
Сцена 5.2 «На кол…»
Солдаты начинают грубую свою подготовку к выполнению приказа Цепеша. Звук стали, обтачиваемого дерева, безволие и ужас тех, кому суждено умереть – всё смешивается с бездушной и ледяной методичностью Солдат.
Солдаты.
Острей и острей,
Точите колья!
Нет в них людей –
Есть безволие.
Безволие ума,
Безволие сердца.
Колья не подведут никогда,
Это же не милосердство!
Врагов отбирают, делят кучками, решая, кому быть первыми… неравная борьба коротка, но вспыхивает то тут,  то там – Враги хотят жить.
Ведите врагов,
Делите рядами,
Ряд кольев готов –
Блестит над врагами!
Смерть – жестокая и медленная настигает некоторых…
Острей и острей,
Точите колья.
Нет во врагах людей,
Есть лишь вина – безволие.
Цепеш также наблюдает за расправой с полным равнодушием. Но его отвлекают – Солдаты подтаскивают к вражьим рядам женский ряд, у некоторых на руках дети.
Сцена 5.3 «Женщины…»
Женщины испуганы. Они надеются ещё на снисхождение, но по равнодушию палачей и Цепеша некоторые уже понимают, что пощады не будет, и всё же…
Солдаты.
Куда вражьих девок, господарь?
Куда их девать?
Цепеш.
На кол… никого нам не жаль,
Врагов после смерти будем прощать.
Его решение приводит женские ряды в ужас, кто-то теряет сознание, кто-то бьётся в истерике, одна вышагивает вперёд, пытаясь воззвать к Цепешу, но тот отмахивается, и девушка не успевает даже рта открыть, как её оттесняют без всякой мягкости к «вражьим девкам».
Туда же – к мужьям да братьям,
К отцам да сынам.
Пусть лягут вместе – вместе виноватили,
на кол их и хватит драм!
Они с врагами – значит, нам враги.
Их простим после смерти.
Хочет уйти, но Солдаты, оглядывающие женщин с любопытством, окликают его.
Солдаты.
Господарь, гляди..
Цепеш (в раздражении).
Враги они, не смейте!
Кто тронет – участь ту разделит.
На кол вздёрнут и его.
Врага простить, но только после смерти,
Только перед «ничего».
Отходит в сторону, но не покидает поля расправы. Женщин оттаскивают, оттесняют, чтобы также начать делить на группы…
Сцена 5.4 «На кол их».
На поле грубая и методичная работа. Работа эта не знает пощады, Солдаты готовят колья, делят группками людей, чтобы те принимали смерть – начинали умирать, в порядке очереди…
Женщины плачут, кто-то обнимает детей, кто-то пытается броситься к Врагам из мужчин, кто-то пытается поймать тёплый взгляд от Солдат в надежде, но всё тщетно – участь всё ближе.
Женщины.
Мужья, братья, отцы, сыны!
Идём с вами, не отомщены.
Участь делим, как делили дом.
Враг пришёл и осквернил мир злом.
Цепеш не согласен. Он не считает себя врагом. В его представлении врагов он казнит.
Цепеш.
Явили меч и пожар,
Отреклись от мира,
Значит, смерть – лучшая из кары
за предательство силы.
Солдаты всё трудятся, выдёргивая то одного, то другого – прореживают толпы…
Солдаты.
На кол! Колья острей,
Делите рядами!
Не видеть в лицах людей,
Никакого сострадания!
Враги (умирающие, и пока живые, уже не имеющие возможности защитить своих женщин и детей).
Сёстры, матери, дочери, жёны!
Век наш прошёл – пламенем скован.
Вините во всём того злодея,
Что смертью владеет…
Не смейте издать мольбы,
Погибайте как честь велела.
Мы не отомщены,
Но небо на нас глядело,
И если есть в мире Бог,
Он сердце врага поразит!
Женщины плачут, Солдаты трудятся, ряды всё реже, Цепеш слушает с интересом.
За то, что был так жесток,
За это он будет убит!
Солдаты.
Колья острей!
Делите рядами!
Не видим людей –
Они стали врагами.
Хватают и женщин.
Женщины.
Мужья, отцы…
Враги из числа мужчин.
Дочери, матери!
Солдаты.
На кого шли, подлецы?
И между собой.
Остроты хватит ли?
Женщины.
Братья, сыны…
Враги из числа мужчин.
Сёстры и жёны…
Солдаты.
Земли наши отомщены,
За мятеж наказаны сурово!
Колья острей,
Стоят рядами,
И в тех нет людей,
Кто стал врагами!
Кара продолжается.
Сцена 5.5 «Господарь!»
Блез обращает внимание на притихших, испуганных детей, отнятых у вражьих женщин.
Блез.
Господарь, сыны мстят за матерей,
И ненависть растёт годами.
Не разумнее ли… сейчас сберечь людей,
Расправившись с последними врагами?
Цепеш оглядывает несколько детей разного возраста и кивает – в словах Блеза есть резон, и устранение врага сейчас не несёт вреда для будущего.
Цепеш.
Для земли моей не нужна угроза,
Не стоит затаённостью жить.
Всех, кто видел родительские боль и слёзы –
И вспомнит это… тех убить.
Решение беспощадно и вызывает новый плач, проклятия и мольбы среди рядков тех, кому уже назначено умереть. Но мольбы тщетны.
Как шумно вокруг.
Как ярко от крови да мук.
Но всё идёт на благо времён,
Кто милосерден – тот обречён.
И надо над слабостью встать,
Надо виновных карать,
Чтобы земля устояла,
Чтобы она процветала…
Последние из собранных врагов умирают.
Враги (На исходе сил и веры).
Боже, видишь страдание наше,
Дочери, сыны, отцы, матери,
Жёны, мужья, сёстры и братья –
Все испили кровавую чашу.
Вынесли всё, чего вынести духу не хватит.
Обрати гнев на него, порази заклятием.
Он был беспощаден, жесток,
защити о нас память…
Цепеш.
От прошлого ничего не оставить!
да будет так… я ныне Бог.
Лагерь сворачивается, оставляя умирать врагов позади себя. Снова в пути и солдаты, и Блез, и Цепеш.
Конец пятого действия.
Действие шестое.
Сцена 6.1 «Шум во мне…»
        Снова замок Цепеша. Атмосфера праздничная, торжественная. В залах пир, слышен шум солдатни и военачальников, празднующих победу.  Сам Цепеш участи в пиршестве не принимает.
Он сидит в темноте, без свечей, его свет только луна. Он размышляет.
Цепеш.
Шум во мне –
То шумит проклятая сталь.
Нет покоя на земле,
Через годы не будет тоже.
Каждому, кому слова не жаль,
будет легко ненавидеть ничтожное –
Что есть в человеке, что осталось,
Всякую слабость да малость…
Слышен топот копыт, звяканье стали. Это новые Гонцы, новый мир, новые условия в их руках. Цепеш не удивлён, но прислушивается к темноте ночи.
Шум во мне возвещает
Всё то, что в века не уйдёт.
Злом нарекут – они всегда нарекают,
Тех, кто из мёртвых уже не встаёт.
Звучат открывающиеся ворота, крики стражи.
Шумно, как шумно вокруг.
тени кровавых лет и смут…
Его уединение прерывает Блез. Он безошибочно знает где найти Господаря и делает это даже в темноте, с сожалением тревожит его.
Блез.
Господарь, прости, но готов новый мир.
Договор ждут и соглашение.
Цепеш.
Как много в человеке сил
Уходит на несмирение!
Поднимается с места, идёт прочь из собственного уединения.
Сцена 6.2 «Договор»
Торжественно украшенная зала. Цепеш возвышается над приближёнными и Гонцами. Гонцы стоят на коленях – униженные, с новыми дарами.
Писари зачитывают пункты нового соглашения, Гонцы спешат добавить то там, то тут, Цепеш разглядывает их испуг и смирение с любопытством, словно прикидывает – надолго ли их хватит? Увиденное нравится ему.
Писари.
Если в их землях будут враги твои,
У тебя есть право их карать.
Самому решать их дни,
И дни тех, кто смел укрывать…
Гонцы (спешно).
Врагов предадут
На твой верный суд!
Писари.
В случае войны тебе солдаты,
Провизия, снаряжение.
Гонцы (угодливо).
Золото, лошади и всякая отвага
Для твоих сражений.
Цепеш скучнеет. Любопытство оставляет его. Но он остаётся сидеть и слушать.
Писари.
А если пойдёт кто из тех,
Кто друг тебе, но не землям дружным,
Не пустишь ты их. Не пустишь всех…
Гонцы.
Этот пункт считаем самым нужным!
Блез не удерживается и замечает.
Блез.
Хитро, господарь! Твоими руками
Земли свои защищать!
Но Цепеш, которому явно скучно и мрачно находиться здесь, не поддерживает Блеза.
Цепеш.
Всё верно, господарь владеет сторонами,
он их должен отстоять.
Духота подступает к зале. Голоса Писарей и Гонцов становятся особенно скучными и скрипучими.
Писари.
Письмом закрепив подтверждение…
Гонцы.
О войне особо закреплено!
Цепеш.
Я принимаю соглашение.
как много в мире гонцов рождено!
Поднимается. Ему подносят священный мирный договор – очередной, похожий на предыдущие…
Писари.
Ущерб вознесут…
Гонцы.
Все условия на обсуждение!
Писари.
Долю всякой добычи дадут…
Гонцы (всё также угодливо).
Доказав, господарь, смирение!
Цепеш (подписывая, спешно и легко).
С именем Бога, благослови,
Я подтверждаю, я – господарь.
Я принимаю соглашение…
Какое по счёту? А условия все как встарь.
Каждый остаётся при своём,
Доказано мечом, войною и огнём!
Подписав, кивнув Писарям, которые тут же подхватывают листы и даже не одарив взглядом Гонцов, поднявшихся в знак заключения мира, Цепеш уходит прочь из залы.
Сцена 6.3 «Темнота».
Покои Цепеша. Пыльновато, душно.
Цепеш в долгожданной тишине. У него снова болит голова, но это его уже не тревожит так как раньше.
Цепеш.
Всё на благо, всегда на него,
Для будущего, для земель.
Я не жалею никого,
Я не считаю потерь.
Я не знаю что дальше будет,
Через год, десять, или век.
Я знаю одно: осудят,
За то, что я – человек.
Цепеш прибирает разбросанные на столе свои же бумаги. Он не разбирает их, а просто сгребает в кучку.
Я правитель, я – господарь.
И силой то держу, что не сдержать.
И для этого крови не жаль,
Я знаю верно: кровь – печать.
Я выгадываю мир,
Я земли собираю.
Пока хватает сил,
Пока я их пугаю.
Стоит у большой карты своих земель в лёгком полумраке комнаты. На улице уже день и свет через окно пробивается.
Они – вечный клубок всех змей,
И будет много потерь,
Когда расплетётся клубок.
Одни на запад, другие на восток…
всё на благо, на него,
Не жалеть никогда, никого!
Отступает от карты, не зная, нравится ему границы его территорий или нет. Потом приближается, пальцами обводя уже новые, признавшие его власть территории.
Разве только то, что слаба вся суть,
Не увидеть будущий мне путь.
Верить, не зная,
Кто продолжит дело.
Жить, медленно умирая,
Но до исхода быть смелым.
Отступает от карты, подходит к окну. Ему душно и пыльно.
Всё на благо, на него –
В силе нет снисхождения.
Я не жалел себя! Не жалел никого…
Распахивает окно, впуская свежесть и утро.
Я верю, что ждёт темнота, но не забвение!
Утренний свет затапливает комнату, фигура Цепеша скрывается в нём.
Конец шестого действия.
Конец пьесы.