Выбор из двух женщин...

Он был не из тех мужчин, которые влюбляются с первого взгляда. 
Он был, как осенний лес: спокойный, глубокий, с тихим шепотом в листве, с запахом прелых листьев и дымом костра. Ему было пятьдесят два. Волосы, седые у висков, глаза — серо-голубые, будто дымок над водой. Он носил очки в тонкой оправе, говорил мало, но когда говорил, его все слушали. Его звали Арсений.   Работал в частной студии архитектором,  проектировал дома для людей, которым хотелось не просто какого то  жилья, а еще и уюта, и укрытия от всего мира. 

Жил он один. Был женат почти  двадцать лет. Жена умерла от рака поджелудочной железы четыре года назад. Смерть её была медленной, мучительной, и Арсений провёл эти месяцы у постели, держа её за руку, читая вслух стихи Ахматовой, потому что она просила: — «Только не молчи, Арсений. Даже если я сплю,  читай постоянно!»

После её ухода он долго не хотел ничего. Ни женщин, ни общения, ни даже нового проекта. Он часто  ходил на могилу, приносил цветы, разговаривал с ней вслух. Иногда даже плакал. Не стыдился этого. Плакать — это вовсе не слабость. Это значит, что ты ещё жив и всё чувствуешь!

А потом постепенно жизнь вернулась. Он начал работать снова. Стал замечать женщин. Не с каким то особенным желанием, нет. С интересом. Как будто впервые за все  годы вспомнил, что они бывают разными: смеющимися, грустными, сильными, уязвимыми...

И вот однажды, на выставке архитектурных проектов, он увидел девушку...

Она стояла у стенда с макетом деревянного дома, построенного на склоне холма. На ней было тёмно-синее платье почти в пол, с глубоким вырезом на спине, и лёгкий шарф на плечах. Волосы каштановые, с проблесками серебра, небрежно собраны в свободный узел. Она слушала молодого архитектора, кивала, задавала ему вопросы. 

Арсений заметил её сразу. Не потому что она была красивой — она и  была на самом деле красивой, да, но красота её была совсем  не броской. Это была красота, которую замечаешь не сразу. Как тень от дерева в полдень — сначала кажется пустым местом, а потом понимаешь, что именно в ней скрывается  прохлада и покой! 

— Это ваш проект? — спросила она, повернувшись к молодому человеку. 

— Да, — ответил тот. — Я вдохновлялся работами Арсения Морозова! 

Она улыбнулась. 

— Тогда Вы всё начали правильно делать!

Арсений, стоявший в двух шагах от них, не удержался: 

— А Вы его, интересно,  сами читали? 

Она обернулась. Взгляд был  прямой, без всякой наигранности. 

— Я  Лада Волошина. И да, я о Вас много читала!

Он даже замер на мгновение...

Лада Волошина!
Известный всем  критик. Писала о культуре, искусстве, архитектуре. Её статьи печатали в «Новом мире», «Знамени».
Она была на двенадцать лет моложе его. 

— Еще раз, Арсений Морозов, — сказал он, протягивая руку. 

Она легонько пожала её:

— Очень приятно! Я Вас знаю!

И улыбнулась. 

Они разговаривали минут пятнадцать. О проектах, о том, как архитектура может лечить, о домах, которые помнят своих хозяев. Она говорила умно, с лёгкой иронией, но без всякого  снобизма. Он отвечал ей  тихо, вдумчиво. 

Когда она ушла, он долго стоял и смотрел ей вслед. 

И впервые за четыре года почувствовал какое то давно забытое возбуждение...

Не желание. 

Ещё даже  не желание. 

Что-то более глубокое и душевное...

Он начал  её разыскивать... 

Не буквально. 

Везде искал и читал её статьи. Подписался на один журнал, в котором она публиковалась. Ходил на лекции, где она выступала. Иногда видел её в зале — сидела в третьем ряду, в тёмных очках, делала какие то пометки в своём блокноте. 

Он к ней  не подходил. 

Только смотрел. 

Через три месяца он написал ей письмо. 

Не по электронной почте. На бумаге. Чёрными чернилами, на плотной писчей бумаге:

— Лада, 
я видел Вас на выставке. Вы тогда  сказали, что читали мои работы. Но я не знаю, знаете ли ли вы меня, не как архитектора?
Я бы хотел пригласить Вас на чашку кофе. Без интервью. Без всяких  заметок и записей. Просто… поговорить. 
С уважением, 
Арсений.

Он отправил это письмо по почте. На её редакционный адрес. 

Через неделю он получил ответ. 

Тоже на бумаге. 

— Арсений, 
Вы пишете так, как будто живёте в XIX веке и вообще не знаете об электронной почте или мессенджерах!
Это немного странно выглядит. 
Но мне всё же это  понравилось! 
Приходите в «Чёрный лист» в четверг в 17:00. 
Лада.

Кофейня «Чёрный лист» была в старом доме на Набережной. Там всегда вкусно  пахло корицей, древесиной и книгами. За стойкой всегда был кот, постоянно  спавший на подушке. 

Арсений пришёл за десять минут до назначенного времени. 

Она уже была там. 

Сидела у окна, пила чай с лимоном, читала какую то книгу. Увидев его, отложила её. 

— Вы опоздали, — сказала она. 

— Да нет. Я же пришёл вовремя! 

— Я сказала — в 17:00. Сейчас 16:50. 

— Значит, это Вы ждали меня!

Она усмехнулась. 

— Вы дерзкий, однако! 

— Нет. Я просто не боюсь Вас. 

Она замолчала. Потом сказала: 

— Даже так! Почему? 

— Потому что Вы — не моя жена. И не моя мать. И не мой начальник. Вы — просто для меня  красивая женщина... 

— А разве этого мало? 

— Для страха бывает, что да. Для интереса уже этого  достаточно! 

Она рассмеялась. Впервые так откровенно... 

И в этом ее смехе было что-то такое— как будто раскрылась потайная  дверь в дом, который он давно искал в своей жизни...

Они проговорили незаметно для себя целых три часа. 

Говорили и о смерти. И о любви. О том, как трудно жить и доверять еще кому то  после этих  потерь. Она о том, что была замужем дважды, оба раза — за людьми, которые хотели её исправить и как то что ли  улучшить!

— Один сказал ей: «Ты умная, но  слишком холодная. Я тебя растоплю, как льдинку!». Другой: «Ты сильная, но должна быть помягче».
А я не хочу быть ни тёплой, ни мягкой. Я хочу быть собой. Даже если это значит,  быть одинокой. 

— А вы на самом деле так одиноки? 

— Да. 

— Хотите ли вы, чтобы это изменилось? 

Она посмотрела на него. 

— Не знаю. А Вы? 

— Я не знаю, что сам хочу. Но знаю только сейчас, что мне хочется  Вас слушать дальше!   

Он стал заходить в «Чёрный лист» почти каждый день... 

Иногда она была там. Иногда ее  не было... 

Когда она появлялась, они опять много разговаривали. О поэзии, о фильмах, о детях (у неё была дочь, жившая в самом Париже!). 

Он не делал попыток понравиться ей, приударить, соблазнить.
Не звал ее  на свидания. 


Он был как-будто рядом. 
Как какая то тень.

Она начала постепенно замечать его, разглядывая и стараясь понять всё больше и больше...

Однажды она ему сказала: 

— Вы, как какой то старый свитер. Незаметный невзрачный, но очень тёплый. Когда его надеваешь — забываешь, что было как то  холодно. 

— Это комплимент мне? 

— Пока не знаю!

Прошёл месяц... 

Они почти что стали друзьями. 

Он уже знал и видел, когда она грустит. Она чувствовала,  когда он был уставшим и без настроения... 

Он через некоторое время понял, что полюбил её. 

Не просто как то... 

Полюбил глубоко. Молча. Как любят в пятьдесят — без всяких  криков, без драм, с пониманием, что время коротко, а сердце уже не такое крепкое, как было раньше. 

Однажды вечером, после дождя, они неспешно шли по набережной. 

— Вы никогда не пытаетесь… — она чуть замялась, — быть как то  ближе ко мне? 

— Я этого  даже немножко  боюсь. 

— Чего это Вы боитесь? 

— Что Вы мне скажете «нет». 

— А если бы я сказала «да»? 

— Тогда я бы, наверное, умер от счастья! 

Она остановилась. 

— Вы  не шутите? 

— Я никогда не шучу о таких вещах! 

Она смотрела на него очень уж долго: 

— Вы хороший человек, Арсений!
Я это поняла давно! 

— Это не ответ. 

— Это всё, что я могу сказать Вам!  Пока что так...

— Почему? 

— Потому что я сама не верю в любовь. Я верю в любую привычку. В комфорт. В усталость от одиночества. Но только не в любовь. 

— А если она приходит?  Что тогда?

— Тогда я её просто не впущу к себе!

Он понимающе кивнул: 

— Спасибо, что сказали откровенно! Я Вас понимаю...

Пока что они продолжали встречаться и просто  разговаривать... 

Но она ни разу  не сказала ему: «Я люблю Вас».  Видимо, и не собиралась в ближайшем будущем...

Он и  не настаивал. 

Хотя от этого ощущения и долгого  ожидания внутри него что-то медленно  умирало...

Очень медленно. Как тусклая свеча в ветреном окне...

А потом неожиданно появилась на его горизонте жизни  Марина... 

Молодая, на двадцать восемь лет моложе его. Преподавательница литературы в университете. Они познакомились на презентации книги, которую он недавно написал, с названием на обложке — «Дома, которые всё  помнят». 

Она подошла к нему после его громкого выступления. 

— Ваша речь была… ослепительной.  Мне очень понравилось!

— Спасибо. 

— Я бы хотела поговорить с Вами. Не о книге. А о Вас! 

— Зачем?  И тем более обо мне...

— Потому что Вы — одинокий человек, который всё ещё искренне верит в красоту! 

Он очень удивился: 

— Вы же  меня совсем не знаете! 

— Знаю. Я читала Вашу книгу. Вы  там  в каждой строке!

Он даже  улыбнулся: 

— Вы, оказывается,  опасная девушка! 

— Нет. Совсем не опасная!
Я просто  честно всё говорю, что вижу и чувствую... 

Она решительно пригласила его на чай. 

Он не стал даже отказываться...

Марина жила в старом доме на окраине города. Квартира — полная книг, цветов, старых пластинок. На стенах рисунки её студентов. 

Она варила чай по собственной технологии. 

— Я же влюблена в Вас, честно признаюсь. И уже давно! — неожиданно  открылась она буквально  через полчаса разговора. 

Он  как то замер и не мог сразу сообразить:

— Это такая  шутка Ваша? 

— Нет. Не шутка!
Да, я влюблена. Была Вашей поклонницей, как архитектора.
А уже с первой страницы Вашей книги поняла это окончательно для себя! Вы пишете о домах, как будто это не о них, а о людях. А я всегда почему то  думала,  люди как раз и есть эти  дома!

— Вы же молоды.  Для меня очень молоды!

— Да. Немного...
Но я не глупа настолько, чтобы этого не понимать! 

— Я старше Вас почти на четверть века! Только вдумайтесь!

— И что? Любовь не считает никогда свой  возраст. Она считает и оценивает состояние  сердец людей! 

Он молчал и размышлял над ее словами, с трудом всё это переваривая...

— Я не прошу Вас сейчас на это ответить как то, — сказала она. — Просто знайте: я рядом, я здесь с Вами!  Я подожду...

И он после ее таких откровенных слов впервые за долгое время почувствовал себя нужным кому то, даже каким то желанным, что ли... 
На что очень удивился...

Не  просто и банально,   как  "хороший человек"... 

А как всё еще мужчина!
Тем более для такой молодой особы!

Они для себя решили продолжать встречи друг с другом, чувствуя в этом какую то волнующую их потребность...

Сначала встречались  редко. Потом всё  чаще и чаще.

Оба любили  читать  стихи. Слушать Баха. И много гуляли в парке и скверике у реки. 

Но  Арсений продолжал встречаться и с Ладой! 

Она всё так же ему  говорила: — «Арсений! Вы очень хороший человек. Я рада, что мы с Вами знакомы». 

Но теперь он уже замечал — в её глазах появилась какая то тревога.  Видимо, она женским чутьём что то стала подозревать...

— Вы стали каким то другим немного, — сказала она ему  однажды. 

— Каким же интересно??? 

— Вы улыбаетесь теперь намного  чаще, чем раньше!

— Это разве  плохо? 

— Я не знаю даже, как сейчас сказать конкретно. 

— Может, я просто лучше живу?  Спокойнее, что ли?

— А раньше не так разве  жили? 

— Я тогда просто существовал! 

Она на мгновение замолчала... 

Потом прямо и решительно  сказала: 

— Кто она? 

— Это Вы о ком? 

— Та, которая заставила Вас так много  улыбаться! 

Он не ответил ей сразу, просто молчал... 

— Это та молодая девушка? С Вашей  презентации?  Я ее видела рядом с Вами!

— Да. 

— Вы с ней… уже близки? 

— Нет. 

— Почему?  И что мешает этому?

— Потому что я люблю Вас.  И только...

Она посмотрела удивлённо на него: 

— Вы говорите это так, как -будто  выносите  мне приговор!

— Это  правда! Зачем мне Вам врать?

— А если я не хочу Вашей любви?  Не могу решиться на это?

— Тогда я просто  уйду! 

— Но Вы же не уходите. Хоть и говорите так!

— Потому, что всё же надеюсь на лучшее!

Она тяжко вздохнула: 

— Надежда — это худшее из всех чувств. Она всех сильно мучает.
И не дает решиться на поступок!

Он после этого признания Лады понял, что ему надо  как то выбирать. 
Выбирать из двух женщин...

Не между ними. 

А между своим желанием и любовью. 

Марина очень желала его. Открыто, страстно, без сомнения и какого то стыда. 

Она часто целовала его и  тихо шептала: «Ты нужен мне! Я не могу без тебя!». 

Она не боялась быть уязвимой, не боялась показывать, что она искренна в своих чувствах к Арсению. 

Она часто, не стесняясь ни капельки, говорила: «Я хочу тебя. Сейчас. Здесь. И хочу всегда!». 

И он чувствовал, как теплеет в груди от таких слов и как к нему  возвращается настоящая жизнь... 

Как то  вечером она легла рядом, обняла его, прижалась всем своим горячим и молодым телом: 

— Я не хочу торопить тебя. Но я не хочу ждать вечно, когда ты мне поверишь и полюбишь! 

— Я боюсь, что ты об этом моём признании можешь пожалеть!

— А если я скажу тебе, что не пожалею ни о чём! Всё равно будешь бояться?? 

Он не отвечая, крепко  поцеловал её. 

Впервые так откровенно и крепко! 

Почувствовал сердцем ее губы, родные и  тёплые, как-будто с привкусом малины... 

И понял сразу, как в нём что-то ломается. 

И одновременно что-то  рождается...

А Лада в это время сидела одна в «Чёрном листе». 

Арсений почему то не пришёл на их назначенную встречу. 

Она ждала, хотя уже понимала, что его не будет... 

Потом ушла. 

На следующий день прислала ему  сообщение в соцсеть: 

—Ты вчера не пришёл!
  Я правильно понимаю, что ты выбрал её? 

Он ответил честно: 

— Лада! Я не выбираю...
Я остаюсь с Мариной...
Знаю, что она меня искренне любит и не боится этого...

— А я еще не люблю. Пока еще боюсь любить... 

—Тогда зачем ты держишь меня? Лада, надо как то определиться тебе!

— Я не держу тебя, Арсений!
 Я просто не могу тебя отпустить! 

Он ничего из этого не понял... 

Но почувствовал,  как сердце его  сжалось.
И понял, что он теряет не найденное...
 

Он с Мариной  сидели у окна. 

— Марина! Я должен сказать тебе правду, — начал он. 

— Я знаю о чём ты... Ты любишь другую?

— Да. 

— И ты никак не можешь её забыть?

— Да, не могу! 

— А меня ты любишь? 

— Я… начинаю любить. Но...

— Это не ответ, Арсений!

— Я не хочу делать тебе больно. 

— А если я скажу, что готова на всё? 

— На что? 

— На то, чтобы ждать твоего решения. На то, чтобы даже быть второй для тебя!
На то, чтобы любить тебя, даже если ты любишь её. 

— Это какое то безумие! 

— Нет. Это любовь.  Моя любовь к тебе! По другому я не могу!

Он посмотрел на неё. 

В её глазах блестели слёзы. 

Но не от боли. 

От ее силы и терпения...

После всех этих передряг он не спал всю ночь... 

Сидел у окна, много курил (он давно бросил курить, но в эту ночь опять  закурил). 

Перед ним стояли  два образа. 

Лада — холодная, сдержанная, с раной, которую никто не сможет ей  залечить. Женщина, которую он любил уже давно, но которая не давала ему войти в ее сердце... 

И  Марина, страстная,  горячая, открытая, с сердцем, готовым биться насмерть с его сомнениями. Женщина, которая просто  любила его  и не просила ничего взамен!

Кто из них сильнее? 

Кто прав? 

Кого  достоин он?
Голова пухла, как метеорологический зонд раздувшийся в стратосфере...

На следующее утро он пошёл к Ладе. 

Она сидела в «Чёрном листе», как всегда за своим любимым столиком... 

— Я ухожу, — коротко и сразу сказал он ей. 

— К ней? 

— Да. 

— Ты в этом уверен? 

— Нет.  Не совсем ещё!

— Тогда зачем ты мне это говоришь? 

—  Марина  дала мне шанс быть любимым и  живым для нее человеком. А ты мне даешь лишь  только шанс быть обычным  хорошим человеком или даже другом! 

— Я не могу дать больше.  Я уже тебе говорила об этом!

— Я знаю. 

— Ты меня ненавидишь? 

— Нет. За что мне тебя ненавидеть?
Я тебя немного даже жалею. 

— Почему? 

— Потому что ты боишься быть счастливой и любимой для кого то! 

Она опустила глаза. 

— Может быть.  Ты, наверное, прав, Арсений...

— Тогда прощай, Лада!

— Прощай.  Извини меня за всё! И спасибо!

Он ушел. 

И не оглянулся ни разу....


Марина  открыла ему дверь. 

— Ты? 

— Да. 

— Что ты решил? 

— Я к тебе, Мариночка! 

Она не запрыгала, не закричала от радости...   

Она обняла его и  заплакала...
Уже с откровенным облегчением и радостью!

Арсений  впервые за много лет почувствовал,  что любовь возможна и она у него уже в сердце... 

Не идеальная и напыщенная, книжная любовь.
А которая, как глоток живительного воздуха!

Любовь после пятидесяти — это не страсть, вспыхнувшая, как спичка. 
Это медленное тление угля. 
Это выбор. 
Это отказ от гордости. 
Это признание, что ты не идеален, что ты боишься отказа, что ты можешь тоже  ошибиться. 

Арсений выбрал ее не потому, что Марина моложе. 
Он выбрал, потому что она позволила ему быть самим  собой. 
А Лада  хотела, чтобы он был её спасением и отдушиной от одиночества, не пуская его любовь в своё сердце. 

Но он уже спасал одну женщину когда то. 
На всю жизнь. 
Теперь он хотел просто жить самому... 

И любить. 
Так, как он умеет. 
Тихо. 
Глубоко. 
По-настоящему и сильно!

Прошло полгода. 

Арсений и Марина уже жили вместе. 

Он переехал к ней. Но не сразу. Сначала приезжал на  выходные. Потом  на неделю. Потом уже совсем...   

Она не требовала ничего лишнего...
Он не торопил ее  ни с чем... 

Их любовь развивалась, как расцветал  весенний сад: медленно, но неумолимо и красиво. 

Но однажды вечером он получил письмо. 

Бумажное. 
На серой плотной бумаге. 
С обратным адресом и подписью Марины... 

Он узнал ее почерк: 

— Арсений, я очень больна. 
Рак груди, 3-я стадия... 
Я не хотела тебе об этом говорить. 
Но теперь понимаю, что  ты имеешь право знать.
Я не прошу тебя прийти. 
Но если ты захочешь,  я в больнице «Светлана», палата 312.
Лада.

Он сидел оглушенный, с письмом в руках. 

Не плакал. 
Не кричал. 
Просто тупо и непонимающе смотрел в окно. 

Марина вернулась с работы. 
Увидела его и всё поняла...
Села рядом. 

— Что случилось? 

Он молча передал ей письмо. 

Она прочитала. 
Помолчала. 

— Ты пойдёшь к ней? 

— Не знаю. 

— А если бы она не была больна — ты бы пошёл? 

— Нет.  Тогда бы не пошёл...

— А теперь? 

— Наверное, да. 

— Почему? 

— Потому что она больна и  страдает. 

— А как я? 

Он посмотрел на неё: 

— Ты, это ты! Ты  моя жизнь. 
Но она моя боль. 
И я не могу оставить эту  боль без внимания... 

Марина встала. 
Подошла к окну. 

— Я не хочу быть той, кто мог бы  тебе сказать: «Уходи». 
Но я не хочу быть и  той, кто спокойно  смотрит, как ты возвращаешься к ней. 

— Марина, я же  не возвращаюсь к ней!

— А если она попросит еще больше чего-нибудь от тебя? 

— Тогда я скажу ей «нет». 

— А если не скажешь?  Не сможешь?
 
Я смогу и приду к тебе! 

Она тихо заплакала: 

— Почему всё так сложно? 

— Потому что любовь — это не просто какое то  счастье. 
Это большая  ответственность!
За всё!

На следующий день он пришёл в больницу. 

Лада лежала в палате. 
Без волос. 
С бледным лицом. 
Но с тем же знакомым и решительным  взглядом. 

— Ты пришёл, спасибо тебе! — сказала она. 

— Да, пришёл... 

— Зачем? 

— Потому что ты сама попросила. 

— Я не просила. Я тебе просто сообщила о болезни. 

— Всё равно.  Я здесь...

Он сел у ее кровати. 

— Как ты? 

— Умираю. 
Но медленно. 
Есть, конечно, шанс, но небольшой...

— Ты будешь лечиться? 

— Да. 
Химиотерапия. 
Потом операция. 

— А потом? 

— Потом? Не знаю, что и как потом...

Он помолчал. 

— Ты счастлив с ней? — спросила Лада. 

— Да.   

— Она довольна  тобой? 

— Да. 

— А ты? 

— Я тоже стараюсь. 

Она тихо улыбнулась. 

— Ты всегда старался.  Очень старался.
Вот в чём и  была твоя беда. 

— Моя беда? А твоя? 

— А я боялась, что ты перестанешь стараться, когда я скажу тебе  «да». 

Он ничего не ответил. 

— Я думала, что я  сильнее ее, — прошептала она. — 
А оказалось, даже  просто холоднее и глупее...

Он взял её руку. 

— Ты не холодная и не глупая!
Ты просто побоялась быть уязвимой. 

— А теперь какая? 

— Теперь ты очень уязвима. 
И это даже красиво. 

Она заплакала.

Он  приходил в больницу каждый день. 
Привозил Ладе книги. 
Читал ей иногда  вслух. 
Приносил чай из любимого ее  кафе «Чёрный лист». 

Медсёстры ему признавались: 
— Она стала немного  мягче и спокойнее  с тех пор, как Вы стали  приходить к ней!

Он не рассказывал Марине всего. 
Только то, что Лада больна, что он навещает её. 

Марина молчала. 
Но в её глазах всё больше  росла тревога. 

Однажды она ему сказала: 

— Я не ревную тебя к ней! Совсем. 
Я ревную тебя к её болезни. 
Потому что она даёт ей право на тебя. 
А я такого права не имею... 

— Ты  не должна ничего думать! 
Я с тобой. 
Всё остальное просто мой  долг. 

— А если этот  долг станет больше, чем наша любовь? 

— Я остановлюсь вовремя, не переживай! 

— А если не остановишься? 
 
 Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.   Поэтому всё будет хорошо!

Она посмотрела на него:

— Ты действительно любишь меня? 

— Да. 
Больше, чем могу я сейчас  выразить словами... 

— Тогда обещай мне одно. 
Если ты вернёшься к ней — скажи мне сразу об этом. 
Не мучай меня.  Хорошо?

— Обещаю.

Через три месяца Ладе  сделали  операцию. 

Он был всё время рядом... 
Держал ее руку, когда она просыпалась после наркоза. 

— Ты здесь? — прошептала она. 

— Да. 

— Спасибо тебе, Арсений!

Она благодарно улыбнулась: 

— Ты был бы хорошим мужем! 

— Я уже был хорошим мужем. 
Но это не спасло мою жену. 
И не спасёт и  тебя. 
Ты должна спасти себя сама теперь, с моей помощью! 

Она согласно кивнула: 

— Я попробую.

А потом, уже со временем,  он стал что то замечать... 

Что она уже смотрит на него как то  иначе. 
Что её рука иногда дольше задерживается в его ладони. 
И что иногда  она просит его остаться подольше с нею... 

Однажды Лада спросила: 

— Если бы я была здорова… 
Может, я бы дала тебе шанс? 
Как ты на это смотришь?

— Не надо, Лада, об этом. 
Не сейчас. 

— Почему? 
Ты же любил меня.  Сам мне говорил!

— Да.  Говорил...
Но я люблю теперь другую. 

— А если бы я попросила? 

— Я бы сейчас сказал тебе «нет». 

— Почему? 

— Потому что я уже всё для себя выбрал. 
И не хочу быть тем, кто что то  разрушает и предаёт...

Она замолчала. 

Потом сказала: 

— Да! Ты прав. 
Я эгoистка, видимо. 
Я захотела, наверное, чтобы ты страдал со мной. 
Но ты уже и так страдал. 
За свою жену. 
Теперь твоя очередь быть счастливым! 

Он поцеловал её в лоб. 

— Спасибо. 

— За что? 

— За то, что отпустила меня от себя!

Он вернулся к Марине. 

Прошёл почти год. 

Лада вышла на работу. 
Написала статью: 
— «О том, как я научилась быть слабой женщиной»

Арсений ее прочитал. 
Потом ей позвонил. 

— Спасибо. 

— За что? 

— За правду. 

— А ты сейчас счастлив? 

— Да. 

— А  она тоже? 

— Да. 

— Тогда и  я  счастлива.  И за себя и за вас обоих!

 — Хочу сказать тебе, прощай, Лада! Будь и ты счастлива!

— Нет. 
Не прощай. 
Просто  до свидания! Живите дружно!

Арсений с Мариной поехали в деревню. 
Купили старый дом. 
Он его реставрировал. 
Она возилась с  садом. 

Однажды вечером, как то на закате, она спросила  Арсения: 

— Ты  будешь моим мужем? 

— А ты хочешь? 

— Да. 
Но я не из-за штампа. 
А чтобы весь мир знал: ты теперь  мой и со мной навсегда!

— Я и так твой.  Я согласен!
Давай поженимся!

Она заплакала от радости!

— Марина! А если я раньше тебя состарюсь? 
А ты — будешь всё такой же? 
Что ты об этом думаешь?

— Арсений! Не думай об этом!
У нас жизнь только начинается...
Я тебя люблю!
И для меня этого достаточно...