Возвращение алых парусов Глава 24 Завещание

Глава 24. Завещание

Не успели лучи рассветного майского солнца нагреть озябшую за ночь землю, как у ворот особняка Грэев остановилась карета, и из нее с костылями, поддерживаемый верным Летикой, выбрался Артур. Он остановился и с ожиданием посмотрел на свой дом. Сейчас выбежит сияющая Ассоль с сыном на руках, как он мечтал об этой встрече!
Но дом был тих, в окнах не виден свет, не курится веселый дымок из трубы, обещая вкусный домашний завтрак. Когда Летика открыл калитку, они подошли к входу и недоумевающий Артур взялся за перила, дверь отворилась и на крыльцо вышла Марго.
– Кого это в такую рань несет? Артур? – всплеснув руками, ахнула она, – это ты? Ты жив? А мы получили похоронку! Зайди скорее в дом, твоя мать очень плоха, месяц как не встает с постели.
– А где Ассоль?
– Ее нет, ты все узнаешь, поспеши обрадовать мать, ведь мы получили похоронку, – повторяла она.
Первое, что увидел Артур в спальне матери, был его портрет, увитый черной лентой. Мать еще спала.
– Мадам Лилиан, – потрогала ее руку Марго, – ваш сын вернулся.
Легкая улыбка скользнула по лицу Лилиан, вероятно, она подумала, что это сон.
– Мама, я вернулся, – взял ее руку Артур, – я вернулся, и я живой.
Позднее он понял нелепость его слов, а сейчас он обнял мать, бессвязно повторявшую одно и то же:
– Ты живой! Какое счастье, ты живой! Какое счастье!
– Мама, где Ассоль и мой сын? Почему они не здесь?
– Почем я знаю? Твоя, так называемая жена, просто сбежала, бросив меня на произвол судьбы. Да еще увела с собой мою лучшую горничную Бетси, которая служила у нас много лет и была мне как родная! Огромное спасибо Марго, она тратит свое время у нас в доме и ухаживает за мной. Если бы не она, меня бы уже давно не было на свете. Это меня наказал Бог за сделанную в прошлом ошибку. Ты, наверное, знаешь, что много лет назад твой отец во время шторма спас крошечную девочку. Он хотел ее удочерить, а я отказалась. Теперь у меня могла бы быть дочка, которая скрасила бы мои последние дни. Взамен ты подсунул мне эту тварь.
– Мама, не говори так о моей жене.
– Она тебе уже не жена. Ваш брак расторгнут.
– Кто мог это сделать?
– Это сделала я, для твоего же блага. У Марго есть блестящая партия, но она верна данному слову и ждет тебя!
– И ты позволила Ассоль уйти? Ты даже не попыталась остановить её?
– Она сама выбрала свой путь. Я делала всё, что могла, чтобы сохранить наш дом, нашу честь. Но она всегда была чужой здесь, она не понимала, что значит быть частью дома Грэев.
– Это не мой дом без неё. Я должен её найти. Лучшая часть меня ушла вместе с ней. Я буду искать её, пока не найду, и если я погибну на этом пути, то это будет лучше, чем жить здесь, не зная, где она и что с ней и сыном. Ты забыла о нашем разговоре, когда ты сказала, что устроишь Ассоль такую жизнь, что она  сама сбежит. Ты помнишь, что я ответил?
– Артур, не будем ссориться в этот счастливый день! Когда я увидела тебя живым, мне сразу стало лучше. Позови кухарку Пелагею, я распоряжусь насчет праздничного банкета! Мой сын вернулся! Марго, возьми листок бумаги и ручку, я продиктую список гостей!
С возвращением Артура в доме началась веселая суета. Лакей Тарас готовил ему комнату, кухарка Пелагея доставала из погреба продукты и согласовывала меню с Марго, которая на время болезни матери Артура, была практически хозяйкой в доме. Кучера послали за доктором, чтобы он сразу взял шефство над Артуром, и определил, что ему теперь можно делать, а что нельзя. Садовник Богдан принес свежие цветы, а дворецкий Польдишок достал из подвала шампанское.
Постукивая костылями, в сопровождении Летики, Артур походил по дому, вспоминая о времени, проведенном с Ассоль. В ее комнате жили беженцы, но молодой клен, посаженный в день рождения сына, уже пустил первые листки. В библиотеке лежали незаконченные книжные карточки. Он подержал в руках ручку, и ему показалось, что она хранит тепло руки Ассоль…
Обед удался, гости с удовольствием уплетали полузабытые яства, война внесла изменения в рацион не только слуг, но и господ. Доктор Евгений Ильич пообещал в скором времени снять у Артура гипс, хотя месяц-два ему придется еще походить с костылями. Графиня Уварова заявила, что по предсказанию духов она уже знала, что Артур жив, а Марго на креслице с колесиками привезла в столовую хозяйку и ухаживала за ней как за родной матерью.
Артур коротко рассказал о своем последнем сражении, поблагодарил всех за добрые слова и пообещал разобраться, каким образом могла в дом придти на него похоронка, и кто за это понесет ответ.
А матрос Летика, привезший Артура тоже не был забыт. Ему отвели комнату рядом со спальней хозяина и позвали на обед в кухню, где слуги отмечали праздник.
Вечером к Артуру постучала Марго.
– Артур, тебя хочет видеть мать. Пожалуйста, будь осторожен, она тяжело больна и хочет с тобой поговорить.
Хотя заходящее солнце еще красило в алый цвет облака, в спальне было темно, окна плотно зашторены, и на тумбочке у кровати горела свеча.
– Артур, я хочу с тобой поговорить. Не знаю, сколько еще мне осталось жить, но меня беспокоит не моя судьба, а будущее моего единственного сына. Отцовского корабля уже нет, а здоровье вряд ли позволит тебе снова командовать кораблем. Ты имеешь большой стаж капитана, а в газетах писали, как ты успешно сражался с, намного превосходящем в вооружении, крейсером и не допустил высадки десанта на Крымский берег. Значит, у тебя есть и боевой опыт. Поэтому ты можешь обучать морскому делу будущих капитанов, и я думаю, любая морская школа будет счастлива дать тебе работу. Беспокоит меня и твоя личная жизнь. Артур, послушай старую мать, у которой дороже тебя никого нет. Лучшей женой для тебя будет Марго. Я говорила с ней. Она простила твою странную выходку с этой простолюдинкой и готова разделить с тобой все радости и горести жизни. Ассоль не была достойна тебя и сама это поняла, покинув наш дом. Женись на Марго, и я умру спокойно.
– Мама, Марго замечательная девушка, но я люблю другую.
– Сынок, пообещай мне, что ты подумаешь о моей просьбе. Это не просто просьба, это – мое завещание.
– Я подумаю.

Между тем, по просьбе матроса Летики, вечером за кухонным столом собрались слуги: мужчины – дворецкий Польдишок, лакей Тарас, кучер Питер и садовник Богдан и женщины – горничная Даша и кухарка Пелагея. Всем был налит чай и предложено печенье.
Первым взял слово Летика.
– О, досточтимые друзья и верные души! Всем вам ведомо, что наш молодой господин, доблестный капитан Артур, возвратился в родной дом, но юной его супруги, благородной и милосердной госпожи Ассоль, ныне здесь нет. Таящая в себе свет утешения и радости, она покинула эти стены, и с ней преданная горничная Бетси, что служила ей верой и правдой. Весьма опечален наш господин, ибо намерен пуститься на поиски супруги своей, однако раненная нога его – увы, тяжкое препятствие на этом пути. Я попросил вас собраться, дабы вместе рассудить, как можем мы ему содействовать в столь великом и благородном деле. Да будет ведомо каждому, что лишь те сейчас останутся, кто всем сердцем готов разделить его горе и прийти на помощь. Кто же не чувствует в себе сил для сего почетного труда, пусть удалится без стеснения.
Он окинул взглядом всех присутствующих. Кухарка Пелагея встала и, провожаемая удивленными взглядами, пошла к двери. Она выглянула в коридор, затворила плотнее дверь и села на место.
– Спасибо, Пелагея. Теперь, прошу всех рассказать, что вы знаете об исчезновении молодой госпожи. Кто из вас первый заметил ее исчезновение?
– Это была я, – взяла слово Даша. Я каждый день убираю комнаты левого крыла. Я постучала, никто не ответил. Я прислушалась, ни голосов, ни детского плача. Я вошла. Никого нет. Кровать не расстелена, по полу разбросаны вещи и игрушки. В камине догорает какая-то бумага. Я разложила все по местам и прибрала комнату.
– Даша, ты заметила что-то необычное?
– В квартире был кавардак, как после бегства. Что-то необычное? В шкафу исчезло ее любимое алое платье. Я немедленно доложила старой хозяйке.
– И что она сказала?
– Она сказала: «Слава Богу, мы от нее избавились. Все оставшиеся вещи раздай бедным». Я раздала. Куда она делась, не имею никакого понятия. Я сказала Пелагее, чтобы завтрак для нее не готовила. Все.
– Спасибо. Пелагея, тебе слово. Ты помнишь тот день?
– Вернее предыдущий вечер. Молодая хозяйка пришла в кухню очень расстроенная и возбужденная. Она сказала, что беспокоится об отце и хочет съездить домой. Попросила сделать ей в дорогу ее любимый пастуший пирог и дать с собой детское питание. Я все сложила. Она сказала, «Спасибо», и обняла меня. Никогда господа меня не обнимали.
– С объятьями мы разберемся потом, что ты хотел рассказать, Тарас?
– Если я расскажу, старая хозяйка меня уволит. Никто меня не выдаст? Я ночью вынес вещи и помог им погрузиться. Она пожала мне руку. Никто из господ не подавал мне руки.
– Куда погрузиться?
– Если я расскажу…
– На нашу двуколку, – вмешался кучер Питер, – да, госпожа Ассоль попросила меня отвезти их на почтовую станцию. Я знал, что она не ладит со старой хозяйкой. Та всегда недовольна, а от нее я ни разу худого слова не слышал. Я отвез их на почтовую станцию и быстро вернулся.  Все было тихо, все в доме спали.
– Остался садовник. Богдан, ты хочешь что-то добавить?
– После получения похоронки госпожа Ассоль пошла в парк, села на скамейку и долго плакала. Потом стала разговаривать со старым дубом.
– Разговаривала с дубом? Ты уверен?
– Я не глухой. Я был недалеко и опылял цветы.
– И о чем она говорила с дубом?
– Жаловалась на свою судьбу. А потом послушала, как он шумит на ветру и сказала: «Да, я так и сделаю». И попросила меня не забывать поливать деревцо, посаженное в честь рождения ее сына. Я это делаю каждый день.
– Кто-то хочет добавить? Нет? Хозяйке о нашем совещании ничего не должна знать. Даша, как она сейчас?
– Барыня не в себе. Не выходит из своей комнаты, весь день носит одно и то же платье. Может часами сидеть, уставившись в камин, а вчера сказала мне, что это не сын ее явился, а его дух. Я стала ее бояться, за такие деньги я найду более легкую работу.
– Даша, потерпи, вас всех ждут перемены. Капитану о нашем совещании тоже ничего не говорить. Что надо, я сам скажу. Тарас, как он себя чувствует? Как его нога? Что хорошего, что плохого?
– Есть и хорошее, и плохое. На днях пришли ему два письма, он прочитал их при мне. Его повысили в звании. Теперь он капитан второго ранга. А за успешную защиту маяка и противостояние турецкому крейсеру его наградили орденом Святого Георгия IV степени.
– А плохое?
– Не просыхает. С утра требует новую бутылку.
– Что ты ему приносишь?
– Виски.
– А как нога?
– В гипсе. Доктор советует лежать, но он ходит, собирается искать жену. И пишет. Сидит и пишет. Как его покойный отец.
– Так, подведем итоги. Единственное, что известно достоверно: она попросила отвезти ее на почтовую станцию. Питер, ты будешь в Феодосии, загляни на почтовую станцию, покажи ее фотографию, она была с малышом и няней. Возможно, кто-то помнит, куда она двинулась потом. Даша, обыщи хорошенько ее комнату, может, там что-нибудь найдешь. Капитан сказал, что она прятала свой дневник где-то в парке. Богдан, посмотри, где может быть этот схрон, а ты, Польдишок, подбери для капитана из ваших винных запасов что-нибудь не такое крепкое. Соберемся опять через неделю, и каждый скажет, что смог узнать. А я проведу капитана к Волошиным, может она приходила с ними прощаться? Пелагнея, а из чего делается пастуший пирог?
– Пастуший пирог по сути своей вовсе не пирог, – объяснила Пелагея, – а запеканка из фарша с картофельным пюре, причем очень вкусная. Говорят, что это блюдо родилось из чистой экономии: хозяйки собирали остатки воскресного жаркого. Мясо измельчают, обжаривают с луком и выкладывают в форму. Сверху распределяют очень толстый слой мятого картофеля, посыпают тертым сыром и запекают в печке. На нашей следующей встрече я вас всех угощу.
– Тогда мы все придем, – заверил Тарас, и общим смехом окончилось это необычное совещание.
– Наиболее вероятно, что госпожа Ассоль поехала к себе в Якорный, предположил Дворецкий, – мне предстоит поездка в Феодосию за покупками, и я в Якорный загляну. Питер, заложишь утром кобылу, а ты, Пелагея, дашь мне в дорогу чего-нибудь вкусного для Ассоль, если я ее увижу там. Что она любит?
– Пастуший пирог.
– Вот его и приготовь. Все свободны.

Ночью Артур проснулся от прикосновения к его плечу теплой руки. Перед ним в ночной рубашке стояла Марго. В распахнутом вороте светилось белое тело. Не раздумывая, в полусне, он подвинулся, давая ей место на кровати, как он поступал, когда приходила Ассоль.
– Артур, тебя зовет мать.
Он спустил ноги на пол и глянул на часы. Шесть утра.
– Что с ней?
– Похоже, кончается. Зовет тебя.
Он быстро накинул халат, взял костыль и пошел за Марго.
В комнате пахло лекарствами, на тумбочке догорала оплывшая свеча.
– Мама, ты меня звала?
– Артур, сынок, дай мне руку. Я тебя разбудила среди ночи, чтобы попрощаться.  Меня зовет к себе твой отец, и снова мы будем вместе. Я хочу просить у тебя прощения, если я делала что-то не так. Прости меня, за то, что я не давала тебе жить, как ты хотел. За то, что я не удержала в доме твою Ассоль, за то, что я хотела отнять у нее внука. Не вспоминай меня лихом…
– Мама, я сейчас пошлю за доктором, ты ни в чем не виновата. Я тебя люблю!
– Этих слов я ждала всю жизнь. Спасибо…
Ее рука разжалась, и она закрыла глаза.
Организацию похорон взяла на себя Марго. После отпевания из церкви гроб перевезли в семейную усыпальницу, и первую горсть земли бросил Артур. Теперь у него нет самого близкого человека. Он немного погрешил: самым близким человеком для него была Ассоль, но ее тоже нет.
На поминки собрались соседи. Подали поминальный хлеб, кутью и постные блюда в знак траура и уважения к усопшей, говорили о ней добрые слова. 
– Мама была замечательным человеком, – сказал Артур, – она умела прощать, даже если это стоило ей душевных сил. Сколько в её жизни было трудных моментов, но она всегда сохраняла достоинство.
– Она всегда была истинной леди, в её присутствии каждый чувствовал себя особенным, – дополнила Графиня Уварова, – как она умела вести беседу! Казалось, что она сразу видит тебя насквозь, но при этом всегда находит слова, которые поддерживают.
– В ней была сила, которой можно было позавидовать. Она умела не показывать слабость, даже когда ей было тяжело. Умела поддерживать и наставлять, не навязываясь, – поддержал доктор
Кто-то отмечал благородство и умение прощать. Другие оценили силу и стойкость перед жизненными испытаниями.
– Видел я её один раз, – вспоминал нотариус, – и не забуду этого взгляда – строгого и глубокого. Сразу видно, что человек с характером.
Когда гости разошлись, нотариус прочел завещание.
«Я, Лилиан Грэй, будучи в здравом уме и твердой памяти, настоящим завещаю принадлежащее мне имущество, как движимое, так и недвижимое, следующему образом:
Моему сыну Артуру Грэю, в случае, если он вступит в брак с Маргаритой Голубцовой в течение одного года после моей смерти, переходят все мои земли, счет в банке, акции, дом в Коктебеле, а также коллекция книг и украшений, принадлежавших моему покойному мужу, Лионелю Грэю.
В случае, если Артур Грэй не вступит в брак с упомянутой Маргаритой Голубцовой в указанный срок, наследницей всего вышеуказанного имущества становится девочка, спасенная Лионелем Грэем, моим мужем, капитаном судна «Секрет», при кораблекрушении в Керченском проливе в тысяча восемьсот девяносто шестом году. Девочку надо найти. Мой муж хотел удочерить её, но я тогда не согласилась. Настоящим я выражаю желание исправить эту ошибку в память о муже и его бесконечном благородстве.
Все прочие наследники, кроме вышеуказанных лиц, отстраняются от права наследования по моему завещанию.
Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, один из которых хранится у нотариуса, другой передан на хранение мне.                Лилиан Грэй
Свидетели:
Морозов Евгений Ильич
Анна Викторовна Уварова
Нотариус: Александров Николай Леонидович
Город Коктебель, шестого мая тысяча девятьсот пятнадцатого года».
Артур выслушал завещание и молча вышел, а в коридоре его догнала Марго.
– Артур, я тут не причем. Ты мне веришь?
Он не ответил, ушел в свою комнату и приказал лакею Тарасу открыть бутылку виски. Все это казалось дурным сном.
На следующий день он сел за письма. Он обещал матери подумать и у него есть целый год. Конечно, он должен сменить профессию, какой из него капитан. Первые четыре письма в морские училища. Краткое описание его работы на судне «Секрет» в мирное и военное время. Копии писем о присвоении ему звания капитана второго ранга и награде. Он мог бы читать лекции курсантам и вести практические занятия. Надо будет позаниматься теорией. На стол легли «Основы морской практики», «Руководство для морских офицеров», «Наставление по кораблевождению», «Учебник по навигации для морских офицеров», «Справочник штурмана». Для начала хватит. Дальше – строгий режим. Зарядки, занятия, прогулки.
– Летика, я надеюсь, мне предоставят работу в морском училище. Поедешь со мной?
– В каком качестве?
– В качестве курсанта. Или ты не хочешь связать свое будущее с морем?
– Капитан, для меня нет чести выше, чем посвятить свою жизнь морю! Оно как великая книга, которую я лишь начал читать, но каждая волна, каждый ветер – словно строки, что зовут к неизведанному. Чтобы пройти путь от матроса к штурману я готов посвятить свои дни и ночи морю, его уставам и законам, чтобы однажды, стоя на мостике, смотреть вперёд и знать, что моя жизнь связана с бескрайним горизонтом, что мне доверено управлять судном и вести его к цели, как вели нас вы! А сейчас, капитан, посмотрите в окно, какая неописуемая погода. Не съездить нам на рыбалку? Сегодня последний день лета!
– Что? – Артур оторвался от письма в Петроград профессору Орлову, – какое сегодня число?
– 31 августа!
– 31 августа! Летика, ты помнишь что было в этот день, ровно два года назад?
– Что-то вспоминается. Мы шли лесом и увидели спящую девушку.
– И дальше?
– Вы сказали, Летика, посмотри-ка на нее, что, хороша?
– А ты ответил?
– Сейчас вспомню. Я ответил: дивное художественное полотно, в соображении обстоятельств есть нечто располагающее.
– Летика, я должен побывать сегодня на том месте. Я ей обещал. Собирайся!