Автобиография. Сны

Однажды я научился не спать.

Не в том смысле, что страдал бессонницей, а в том, что научился бодрствовать внутри чужих снов.

Стоило мне оказаться рядом со спящим человеком, как его сон начинал просачиваться в мою реальность.

Сначала это были лишь отголоски: запах свежескошенной травы от сна старика, видевшего своё детство, или ощущение полёта от сновидений соседского мальчика.

Потом я научился входить в них. А затем — забирать их с собой.

Я обнаружил, что если сосредоточиться, можно вытянуть сон из головы спящего, и он сгустится у меня в руках в тонкую, переливчатую шёлковую ленту.

Цвет и фактура зависели от сна. Кошмары были жёсткими, колючими лентами цвета запёкшейся крови.

Счастливые сны — мягкими и тёплыми, пастельных тонов.

Я стал собирать их в свою коллекцию. 

У меня были сны о первом поцелуе, сны о забытых друзьях, сны о падении в бездну.

Я хранил их в большой плетёной корзине, и иногда они шевелились и шелестели, переплетаясь друг с другом.

Но вскоре я понял, что люди, у которых я забирал сны, просыпались опустошёнными. Они не помнили, что им снилось, но весь день их преследовала необъяснимая тоска, будто они что-то потеряли.

А я, наоборот, был переполнен. Чужие радости и страхи жили во мне. Я мог заплакать посреди дня, вспомнив горе незнакомца, чей сон о потере я украл прошлой ночью.

Тогда я решил не только принимать их, но и отдавать. Я стал подменять сны.

У человека, мучившегося кошмарами, я забирал его колючую, чёрную ленту, а взамен осторожно вплетал в его сознание другую — мягкую, голубую, о полёте над морем. Я видел, как разглаживались его морщины на лбу, как спокойнее становилось его дыхание.

Теперь каждую ночь я нахожусь на своей тихой охоте. Я — ночной наблюдатель. Я меняю страх на покой, тоску на надежду.

Моя корзина всегда полна. В ней — чужие жизни, чужие судьбы, сотканные из эфемерной материи.

Вчера я отдал свой самый лучший сон — о доме, которого у меня никогда не было — маленькой бездомной девочке, спавшей на вокзале.

Утром я видел, как она проснулась и впервые за долгое время улыбнулась.

А я весь день чувствовал холод и пустоту. Но почему-то на душе у меня было тепло.