Отражение судьбы глава 13

13

- Значит, это я всё-таки его видел… - Артём посмотрел на Романа Евгеньевича немного виновато. – Я думал, что обознался, но, видимо, это всё же был Кирилл… на остановке неподалёку… ну, на той, что за перекрёстком здесь сразу…  мы проезжали мимо и мне показалось, что мелькнуло его лицо среди стоящих там людей, но народу было много, я не разглядел наверняка, да и он где-то в толпе стоял, может, не хотел, чтобы его увидели…
- Может быть, может быть… - задумчиво проговорил Орлов, но, желая уйти от неприятной темы, обратился к гостье: – Мы очень рады, что познакомились с Вами, Татьяна Ивановна, хотя наверняка ведь уже встречались раньше, когда все вместе работали в нашей местной больнице… но уж простите, я, к стыду своему, совсем не помню ни Вас, ни Николая Петровича... Может, потому что я работал там неполный день и всего три дня в неделю, - немного смущённо рассмеялся он.
Не мог же он признаться сейчас, что отрабатывал в этой больнице свои полставки, абсолютно не напрягаясь и не заводя никаких ненужных ему знакомств, а лишь для того, чтобы через какое-то время занять там кресло главного врача. Этот план был задуман его отцом, в то время высокопоставленным чиновником, весьма уважаемым и влиятельным в их городе.
Будучи опытным политиком и успешным руководителем, Евгений Дмитриевич, напутствуя сына на работу в больницу, рекомендовал ему быть со всеми корректным и доброжелательным, но тесной дружбы заводить с коллегами не советовал, чтобы, став позже руководителем, не тяготиться ненужными связями, а остаться морально независимым.
И Роман так и делал, хотя за всё время работы он и сам не почувствовал желания сблизиться с кем-то из местного персонала, кроме одного человека, но эта близость имела совершенно иной контекст. Профессиональная стратегия Романа Орлова совершенно точно нашла бы своё воплощение в этой больнице, если бы он не влюбился в милую медсестру Тамару… ну или решил, что влюбился.
Его заботливые родители, увидев, что придуманный ими карьерный сценарий сына устремился к непрестижному призу зрительских симпатий, начали в срочном порядке его перекраивать, вытягивая пошатнувшийся рейтинг. И им всё удалось!
Именно поэтому Роман Евгеньевич не вспомнил Татьяну Ивановну, как и Николая Петровича. Он настолько отстранённо вёл себя с коллегами, что даже тех, с кем работал в одном отделении, если случалась встреча, вспоминал с трудом, да и то только потому, что они сами о себе напоминали, а уж тех, с кем у него не было профессиональных взаимоотношений за его недолгую практику в центральной городской больнице и вовсе не замечал – ни тогда, ни уж тем более сейчас.
- Жаль, что Николай Петрович не смог в этот раз приехать, очень жаль… - услышал он голос жены, поддерживающей беседу за столом, пока сам предавался коротким воспоминаниям. – Как было бы замечательно встретиться всем вместе…
- Он очень хотел, но… работа, сами понимаете… - ответила Татьяна.
- Понимаю, конечно, понимаю... – покивала головой Елена. – Я не понаслышке знаю о работе врачей, вокруг меня всю жизнь медицина – и папа, и мама были врачами, я и сама врач-педиатр, только так получилось, что почти не работала по специальности, только пару лет после института, а потом вышла замуж и мы за границу уехали, там почти сразу Кирилл родился. А потом и Анечка у нас появилась, всё было совсем непросто… как-нибудь я тебе расскажу, - пообещала она.
- А я вот тоже хотела стать педиатром, но сначала провалила экзамены после медучилища, а потом у нас тоже вот Артём появился, не до учёбы стало, в общем, так и осталась медсестрой! – на её лице промелькнула гримаса сожаления.
- Как много у нас общего, оказывается! – воскликнула Елена, заметив унылую улыбку гостьи. – Надо же, все медики, Анюта наша тоже студентка мединститута, прошлым летом поступила в местный ВУЗ, не захотела в Москве одна оставаться, когда мы собрались переехать в этот город… Да мне и спокойнее так, - делилась она с Таней и, продолжая беседу, добавила: - И Артём тоже, оказывается, хочет стать врачом…
- Да, он с детства твердил, что будет доктором, – подтвердила Татьяна, с нежностью посмотрев на сына, который в это время беседовал с Аней.
Они переговаривались о чём-то очень тихо, так, что остальным их разговор был не слышен. Анюта потянулась к нему и зашептала что-то на ухо, а Артём слушал её и улыбался, а потом, не сдержавшись, рассмеялся.
- О, простите, просто Аня тут шутит… - извинился он, заметив, что его смех привлёк внимание всех остальных.
Аня тоже смутилась и Тане показалось, что девушка даже покраснела. Она решила, что молодые люди симпатизируют друг другу и это не доставило ей радости, хотя Аня ей понравилась. Ведь если Артёму она тоже нравится, то это будет ещё одним якорем, удерживающим его здесь.
Настроение Татьяны сразу же скатилось до нуля, впрочем, вовсе не собираясь останавливаться на этой отметке.  В голове вспыхивали яркой вспышкой мысли, складываясь одна на другую в угрожающе тяжёлую конструкцию.
Конечно, здесь всё слишком привлекательно для Артёма, подумалось ей, - его сразу же приняли в семью, причём, не только родной отец, но и его жена, оказавшаяся добрейшей души женщина, а их дом… такой большой и прекрасный! К тому же Орлов всё время твердит о том, что просто обязан обеспечить сыну, а он называет Артёма именно так и не иначе, возможность учиться, да и его финансовое благосостояние тоже имеет значение, вон как Тёмка сейчас одет-обут, а пока они ехали сюда, он продемонстрировал ей свой новый сотовый телефон и успел похвастать, что Роман Евгеньевич купил ему компьютер, который очень пригодится в будущей учёбе.
 Вяло поддерживая беседу с Еленой, Татьяна не могла отделаться от своих назойливых дум. Как не сердилась она на своего племянника Сергея, но сейчас вынуждена была признать его правоту насчёт бонусов обеспеченной жизни, потому что видела, как доволен всем её сын.
Она бросила на него взгляд через стол и в который уже раз отметила, как стильно выглядит он с новой стрижкой, в новой одежде, которая не идёт ни в какое сравнение с той, что она покупала ему на их городском рынке, именуемом барахолкой, когда они с Николаем ждали его из армии. Артём стал ещё красивее, хотя для неё он и так всегда был самым лучшим во всех отношениях, но сейчас это был не просто её красавец-сын, а уверенный в себе молодой человек, легко способный произвести впечатление на любую девушку.   
Ну вот её мысли и до этого добрались, и Таня сразу перевела взгляд на Анечку, которая опять о чём-то перешёптывалась с Тёмой. Миленькая, воспитанная, модно одетая… опять же, студентка медицинского, а это значит, что у неё с Артёмкой общие интересы, много поводов для бесед, а там и до чувств недалеко, если они ещё не возникли… с первого взгляда, так сказать… Таня глубоко ушла в свои мысли и не сразу услышала, как к ней обращается Роман Евгеньевич.
- Ма-а-ам, ты где-е-е? – удивлённо посмотрел на неё сын, возвращая в действительность.
- Ой, простите, я что-то задумалась, - она обвела всех виноватым взглядом.
- Это ты нас прости, ты же с дороги, устала, наверное, а мы тут со своими вопросами налетели, - тут же бросилась успокаивать её Елена, - может ты отдохнуть хочешь, давай я провожу тебя в комнату, чаю с ромашкой тебе туда принесу…
- Нет, спасибо, что ты, я нисколько не устала, просто… просто впечатлений много, вот и мысли как-то нахлынули… - она остановила рукой хозяйку, соскочившую со своего стула в желании обеспечить комфорт гостьи, и заметила также, что и Аня уже стоит на ногах, готовая помочь тёте и ей. - Простите, Роман Евгеньевич, Вы о чём-то спрашивали меня?
- Да, я спрашивал… мне хотелось бы послушать Ваши рассказы о детстве Артёма – каким он рос, как делал первые шаги, какими были его первые слова… его школьные успехи и даже шалости - мне абсолютно всё интересно… Вы не представляете, как мне жаль, что я всего этого не видел и не пережил вместе с сыном… - грустно заключил он.
- О-о-о, я с удовольствием расскажу о детстве Тёмы, - рассмеялась Татьяна, с радостью стряхнув с себя меланхолию, - Вы знаете, Артём вообще-то рос послушным, в школе учился хорошо, до пятого класса вообще был круглым отличником, но и потом учителя его хвалили, Николай даже радовался, когда ему приходилось идти на родительское собрание без меня, чтобы потом весь вечер рассказывать, что и как сказали учителя про сына, гордился им очень… да и сейчас гордится, просто сейчас Артём уже взрослый и поводы для гордости другие… - голос Тани скатился по какой-то эмоциональной синусоиде при воспоминании о муже, который остался дома и наверняка скучал сейчас по сыну и жене, но, подавив очередную грусть, она улыбнулась, глядя на Артёма, и продолжила свой рассказ: – Когда Тёма ходил в старшую группу он устроил маленькую революцию в детском саду, вернее, в отдельно взятой садовской группе!
- Как это? – звонко воскликнула Аня и хлопнула в ладоши. -  Артём, ты кино про Ленина насмотрелся, что ли?
- Да нет, мама преувеличивает, - немного смутился тот.
- Ну-ка, ну-ка, расскажите об этом, очень интересно послушать… - Роман весело подмигнул Артёму.
Он поймал встревоженный взгляд супруги и посмотрел на часы. Очевидно, оба, переживали, что Кирилл до сих пор не вернулся домой.
- Дело в том, что Тёма лет с четырёх совершенно отказывался от дневного сна, ну вот никак не мог днём спать и всё тут, а в садике ведь режим, – жестикулируя и улыбаясь, начала рассказывать Таня, - так вот, все детки спят, а Артём нет! Но ему очень скоро становилось скучно, и он начинал что-нибудь вытворять – то раскачивался на кровати, а они были с такой сеткой, которая скрипела, выдавая его… то пытался достать до соседней кровати ногой, то пел, то вообще бегал между кроваток или, наоборот, ползал под ними, пока не будил кого-нибудь… воспитатели с ним беседовали, уговаривали его, ругали, в общем, пробовали все методы, но ничего не помогало. Как-то к ним пришла новенькая воспитательница и однажды, войдя в спальню к детям, увидела, что Тёма вместо сна рисует карандашом, как-то оказавшимся у него, самолётики на пододеяльнике. Она с ним поговорила и сказала в конце, что есть правила, где сказано, что в тихий час надо спать, а ещё добавила, что эти правила как закон и нарушать их поэтому никак нельзя! Тёма всё понял по-своему и затаился, дождавшись, пока воспитательница уйдёт и ослабит своё внимание.  Правила, о которых она говорила, были большими буквами написаны на плакате, а чтобы детям было понятно, подкреплены картинками. Но Артём тогда уже хорошо читал и писал почти все буквы, некоторые только наоборот. Он прокрался к этому плакату и стал искать то, что ему надо. Пропустив «Мы вежливо разговариваем», «Мы моем руки перед едой», «Мы дружно играем» и тому подобные, он нашёл «Мы спим в тихий час» и, достав из кармана карандаш, который так и остался у него, дописал: «ХТО ХОЧИТ». Воспитатели долго смеялись над его находчивостью, но делать было нечего – правило, которое было подобно закону, изменено! Воспитатель оказалась не лишена мудрости, она собрала детей и объяснила, что Артём освобождается от сна в тихий час, а всем остальным деткам спать всё-таки хочется, поэтому они будут спать!
- Как же здорово придумал, молодец! - похвалил его Роман, вытирая слёзы, выступившие от смеха. 
- Ой, какая забавная история, правда, Анют? – смеялась и Елена.
- Не то слово, - согласилась с ней племянница и повернувшись к Артёму, хлопнула его по раскрытой ладони, -  какой ты, однако находчивый!
- Меня родители всегда учили искать выход из любой ситуации, наверное, с пелёнок учили, вот я и сообразил, - улыбался и Артём.
- Но иногда Тёма всё же умудрялся встряхнуть нервную систему родителей…- сказала меж тем Татьяна.  – Когда он учился во втором классе, упал с велосипеда и сломал руку…
- Ах! – эмоционально отреагировала Анюта.
- Да-а-а, но, домой не побежал и плакать не стал, а, увидев, что с кистью что-то не так, решил её вправить… привязал к ней дощечки, как в кино видел…
- Ужас! – воскликнула Аня.
- Это же очень больно должно быть! - поддержала её Елена.
- А он терпел, представляете? – взволнованно воскликнула Татьяна.
- Да у тебя уже тогда были задатки врача! – Роман покачал головой, глядя на Артёма, и тревожно спросил его: - И сколько ты терпел эту боль?
- Наверное, пару часов, пока не наступил вечер и надо было домой возвращаться, - пожал тот плечами, - да ладно, уже всё забыто, я даже не помню, какая рука была сломана, - пошутил он.
- Зато я никогда этого не забуду! - призналась Таня. – А когда ему было четыре года, он умудрился просунуть голову между железными прутьями на лестнице в нашей больнице и застрять там. На помощь не звал, боялся, что его накажут, так и стоял, пока его не увидели, даже не плакал, стоически терпел свой плен!
- И как вы его достали оттуда, спасателей вызывали? – спросила Аня, хохотнув.
- Нет, Коля принёс монтировку из машины и разогнул эти железки, - пояснила Татьяна, - сейчас-то может и смешно, но тогда у меня от страха ноги подкашивались, когда я увидела где и как он застрял…
- А почему в больнице, с ним что-то было? – поинтересовался Роман.
- Нет, просто нам приходилось иногда его брать с собой, когда нельзя было по каким-то причинам в садик вести, а оставить было не с кем, - объяснила Татьяна.
- А бабушка с дедушкой здесь живут, да? Вы одни в том городе были? – спросила Лена. – Ну ты же говоришь, что оставить не с кем было…
- Да мы переехали отсюда, когда Тёмочку… когда у нас Артём появился… - запнувшись, сказала Татьяна.
- Понятно, понятно, - закивала Елена, - хотели, чтобы никто не знал, всё правильно, я бы тоже так сделала, - поддержала она.
- Хотя сами видите, с судьбой невозможно спорить, она в любом случае возьмёт верх! – усмехнулась Таня.
- Знаете, Татьяна, а я благодарен судьбе… за то, что она так вот мне подарила сына… и за встречу с вашей семьёй, вы с Николаем замечательные люди, мы с Леной правда рады нашему неожиданному родству, как мы хотим считать, честное слово… я это от всей души говорю, без тени лицемерия, поверьте мне! И спасибо вам за всё! – горячо проговорил Орлов.
- Нас не за что благодарить, мы любим Артёма, ведь он наш сын, как же может быть иначе! – голос Тани заметно дрожал, потому что разговор принимал болезненный и смущающий её оборот.
Она не понимала, за что её благодарят, ведь это их жизнь, их семья, их сын и её с Николаем любовь к Артёму – это не что-то исключительное, а само собой разумеющееся, естественное, как день или ночь, как снег зимой или жара летом.  Всё это она собиралась сейчас сказать Орловым, но не успела.
Елена повернулась к ней и, взяв за руки, с чувством произнесла:
-  Таня, ты прекрасная мать! Можно я тебя обниму!
- Меня… Я тоже… Конечно… - Таня растерянно смотрела на всех и, увидев улыбку, сияющую на лице сына и адресованную именно ей, почувствовала, как душа её теплеет и успокаивается.
Она встала навстречу Елене и женщины обнялись, а по щекам обеих текли слёзы – вечные сопровождающие материнских тревог и ликований. Обе одинаково вздрогнули, услышав похлопывание в ладоши, доносившееся от входа в гостиную.
-  Кирилл! – обрадовалась Аня. – Ты столько пропустил интересного, проходи... - позвала она, но замолчала, поняв, что с братом что-то не то.
- Какая трогательная картинка! – цинично заявил Кирилл заплетающимся языком и не совсем уверенной походкой направился к столу.
- Что это такое, Кирилл?! – строго спросил Роман.
- А что, папочка? – тот грузно плюхнулся на массивный мягкий стул, который жалобно скрипнул и даже немного отъехал от стола по гладкому паркету.
- Кирилл, ты где был и почему ты такой… Рома, что с ним? Он что… - Елена, не в силах оформить в слова свои догадки, в растерянности указала на сына рукой, глядя при этом на мужа.
- Да, Лена, ты правильно расшифровала его поведение, - подтвердил супруг и, выйдя из-за стола, потянул сына за рукав куртки, которую тот не снял. – Пойдём-ка выйдем со мной!
- Э-э-э, папочка, ты что же, прогонишь меня от семейного стола? – Кирилл ухватился руками за стул и Роману не удалось его стащить оттуда. – Я вообще-то ваш сын, причём этот факт подтверждён всякими документами… А вы тут роднитесь неизвестно с кем…
- Кирилл, замолчи сейчас же! Ты где так напился? – Роман гневно посмотрел на сына.
- С бомжами на вокзале, пап! – Кирилл рассмеялся истерическим смехом и замолчал, начав икать. - На всякий случай место там себе застолбил, мало ли сколько у тебя ещё сыновей найдётся, нам всем может стать тут тесно…
- Кирилл, давай я тебя провожу в комнату! – Елена подошла к сыну и взяла его за руку. – Пойдём, сынок!
- Мама, и ты туда же… Ты тоже с ними, тоже променяла меня на этого… самозванца?
- Кирилл, прекрати! – взревел Орлов и бросил взгляд на Татьяну. – Я прошу прощения, Татьяна Ивановна, за то, что Вам пришлось стать свидетелями этой неприятной сцены…
Таня ничего не сказала, только помотала головой и с тревогой посмотрела на сына. Артём сидел, не отрывая взгляда от своих побелевших от напряжения кулаков, невысказанной яростью подрагивающих перед ним на столе, а Аня вцепилась в его плечо, будто боялась, что он сейчас встанет и уйдёт.
- Да, Вы простите нас! – не унимался Кирилл. – Вы ведь теперь у нас самые почётные гости, как же, такого сыночка папе подогнали… хотя никто не проверял, на самом ли деле он его сын…
- А ну встань! – резко дёрнул его Роман и поднял на ноги, но сын вырвался и вновь уселся на стул.
- Рома, надо же что-то делать! – суетилась возле сына Елена.
- Что, Лена, делать? Может, реанимацию сразу вызовем?
- Сынок, ну почему ты это сделал? – чуть не плакала она, снимая с него куртку.
- Он прав! – вдруг раздался громкий голос Артёма, звеневший холодной сталью, и все резко повернулись к нему, оставив Кирилла. – Он ведь прав… Я тоже этого хочу… Пусть будет тест ДНК, пусть всё будет подтверждено документально, чтобы ни у кого... - он сделал паузу и, игнорируя пьяную ухмылку Кирилла, посмотрел в глаза Романа прямо и открыто. - Чтобы никаких сомнений! Ни у кого! Хорошо, отец?