Выживание - 2

2.

Я закрыл дверь своей квартиры на все замки, прислонился к ней спиной и несколько секунд просто стоял, пытаясь перевести дух. В ушах всё ещё слышался оглушительный грохот выстрела и тихий, противный хлюпящий звук. Я оттолкнулся от двери и почти побежал в комнату, к своему дивану, как к единственному месту безопасности в этом внезапно сошедшем с ума мире.

Но спастись от реальности не получалось. Я схватил ноутбук, открыл его и уткнулся в экран, лихорадочно пролистывая новостные сайты. Первым делом, русскоязычные. РБК, Mash, Коммерсантъ. Новости о политике, курсе доллара, культурных событиях. Ничего интересного пока. Осторожные первые упоминания. Я переключился на европейские и азиатские издания. BBC, Euronews, CNN International. То же самое. Китай, Индия, Африка, всё тихо. Катастрофа, казалось, бушевала пока только здесь, в Северной Америке. Красные точки на карте в разделе «Срочные новости» вспыхивали в разных штатах США и на юге Канады, медленно, но верно расползаясь от эпицентра, которым, судя по всему, был Нью-Йорк.

Я залез в Twitter, в поиск. Хештеги #NYChaos, #ManhattanEmergency, #Outbreak. Лента превратилась в адский вихрь паники. Тысячи твитов, большая часть, отчаянные крики о помощи: «Они ломятся в дверь! Помогите! 911 не отвечает!», «Вижу из окна, как люди едят друг друга на 5-й авеню, это конец света», «Мой сосед только что укусил мою собаку, что мне делать?!».

Видео на YouTube были ещё хуже. Трясущиеся кадры, снятые на телефоны: толпы в панике бегут по Таймс-сквер. Слышны выстрелы; кто-то снимал из окна машины, как по Бродвею бредут десятки этих «больных». Стеклянные глаза, неестественные движения, рты в крови. В комментариях под этими видео, дикий хаос. Одни кричали, что это биотерроризм, другие винили правительство и военных, третьи уже строили теории о зомби-апокалипсисе, над которыми я бы ещё вчера лишь посмеялся. Сегодня же смеха не было. Была только леденящая душу уверенность, что эти сумасшедшие конспирологи, возможно, единственные, кто говорит правду.

Я вскочил с дивана и начал нервно расхаживать из угла в угол по комнате. Взгляд упал на порванный рукав олимпийки. Там, где пальцы Стива впились в ткань, остались грязные, бурые разводы. С отвращением, будто это была кишащая червями тряпка, я стянул её с себя и швырнул в угол. Быстро порылся в чемодане, нашёл другую кофту, чёрную, с белым логотипом какой-то никому не известной спортивной команды на спине. Натянул её, пытаясь согреться, хотя в квартире было душно.

Следующей мыслью, ясной и чёткой, был побег. Немедленно. Нужно было выбираться из этого сумасшедшего дома, из этой чёртовой страны, пока не стало окончательно поздно. Я снова рухнул на диван, к ноутбуку. Аэропорт. Джон Ф. Кеннеди. Мой единственный шанс.

Пальцы вбили в поиск «JFK airport status today». Официальный сайт аэропорта оказался недоступен. Постоянно выдавал ошибку 503. Новостные сводки обновлялись в лучшем случае час назад: сообщалось о задержках и отменах рейсов из-за «вспышки массовых беспорядков в городе». Ни слова о том, работают ли терминалы, есть ли там хоть кто-то живой. Соцсети пестрели видео из аэропорта, снятыми несколько часов назад. Давка, паника, крики, и где-то на заднем плане, те же самые фигуры, уже знакомые мне по улицам и телевизору. Потом связь с тех локаций словно обрубили. Последние твиты из JFK были отчаянными мольбами о спасении и… предсмертными воплями.

Разумом я понимал, сидеть в этой квартире, медленная смерть. Рано или поздно кончатся продукты, вода, а главное, мужество. Нужно было двигаться. Но куда? Аэропорт, место массового скопления людей, теперь казался самой очевидной ловушкой, гигантской кормушкой для этих тварей. Может, есть карантин, и военные организуют вывоз? Но никакой информации об этом не было. Только хаос.

Я метался по комнате, перебирая в голове варианты, один безумнее другого. Добраться до порта? Украсть машину и рвануть на север, в Канаду? Но что там? Та же картина, судя по новостям. Сидеть и ждать, когда всё само утрясётся? Это была самая опасная иллюзия.

Остановившись у окна, я отодвинул край шторы. Улица была пустынна, если не считать одинокую фигуру вдалеке, которая медленно, очень медленно волочила ногу по асфальту. Тишина была зловещей. В ней не было спокойствия. В ней была лишь звенящая, напряжённая подавленность, предвещающая новый взрыв насилия.

Я отпустил занавеску. Выбора, по сути, не было. Оставалось либо смириться и готовиться умирать здесь, в одиночестве, либо… либо попытаться прорваться. И первый шаг к спасению лежал не к чёртовому Кеннеди, а прямо за дверью моей квартиры. К соседке со стволом.

Внезапно оглушительную тишину моей квартиры разорвала знакомая, до боли обыденная мелодия звонка. Я вздрогнул. Сердце ёкнуло и беспокойно заколотилось. На экране смартфона, валявшегося на столе, светилось имя «Вероника» и её фото, красивая брюнетка с короткой стрижкой. Моя жена. Я почти бросился к телефону, сгрёб его с поверхности и поднёс к уху, пальцы слегка дрожали.

— Да, Вероника.

— Денис!

Её голос, обычно такой спокойный и выдержанный, был пронзительным, на высокой ноте паники.

— Господи! Ты в порядке? Жив? Цел?

Я машинально прикинул время. Сейчас на Кубани глубокая ночь. Она явно не спала.

— Да, всё нормально, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально ровно и обнадёживающе. Получилось не очень.

— Я читаю новости в интернете… Там… Не знаю, что там… Просто такое… Это правда? Там люди… Они нападают на других? Как в…

— К сожалению, да, — перебил я её, не дав договорить.

Мне не хотелось, чтобы она произносила это вслух.

— Всё правда.

— Господи, любимый! — пробормотала она, и я услышал, как супруга сдавленно всхлипнула. — Поверить не могу. Как в каком-нибудь ужастике. В тех самых фильмах Ромеро.

Её слова странным эхом отозвались в моей голове. Да, именно так. Кино стало реальностью.

Я поинтересовался, стараясь перевести разговор, где она сейчас и с ней ли Ксюша, наша дочка, которой исполнилось в прошлом месяце двенадцать.

— Пока ещё в Сочи. Ксюша спит, слава Богу. Сегодня… сегодня вообще были на пляже…

Она запнулась, и в её голосе послышался стыд, будто она делала что-то неправильное, пока мой мир рушился.

— Хотя, какая теперь разница. Главное, ты!

— У вас там подобного нет? — настаивал я. — Ничего странного?

— Нет. Всё тихо. Но очень много полицейских на улицах, патрулей. Прямо как после какого-нибудь теракта. Сейчас вот читаю, что в аэропорту Сочи ввели усиленный контроль и карантин для всех пассажиров из-за рубежа. Вот, кстати, и в Москве также…

— Правильно делают.

Я почувствовал слабый луч облегчения. Значит, у них есть шанс.

— А вообще, лучше давайте домой, в Краснодар. К отцу. Сейчас же.

Её отец, Иван Кузьмич, мой тесть, был бывшим военным, а теперь, заядлым охотником. Его дом на окраине города больше походил на небольшой форт. Крепкие ставни, добротные замки, а в сейфе, ружьё и патроны. Там они будут в относительной безопасности.

— Хорошо, — не стала возражать Вероника. — Утром сядем на «Ласточку» и уедем. А ты как? Есть возможность улететь? Сейчас же должны быть эвакуационные рейсы!

Я помедлил, прежде чем ответить, снова мысленно прокручивая все варианты. Карты аэропорта JFK, забитые терминалы, кричащие толпы и эти… Существа. Ну в самом же деле, не плыть на украденной яхте через весь Атлантический океан во Владивосток, как в том романе Науменко, где горстка людей спасалась от пожирающего тумана.

— Пока трудно сказать, — честно признался я. — В аэропорт я не ездил. Информации нет. Да и машины у меня нет. Автобусы вряд ли ходят, как и метро. Всё парализовано, наверное. Не знаю. Буду просчитывать варианты.

— А если не получится? .

Её шёпот был полон неподдельного, леденящего кровь страха за меня.

— Получится, — постарался я вложить в голос всю уверенность, на какую был способен. — Я найду возможность. Я буду искать варианты.

Хотя, признаться самому себе, я не имел ни малейшего понятия, каким волшебным образом мне предстоит пересечь полмира и океан, чтобы оказаться в России. Но говорить об этом жене не имело никакого смысла. Только сильнее напугать.

Мы поболтали ещё несколько минут, о разных пустяках, о Ксюше, о том, чтобы я обязательно звонил. Потом попрощались, и я попросил её прислать свежее фото. Через минуту в Telegram пришло сообщение. Я открыл его и замер. Яркое сочинское солнце, бирюзовое море, золотой песок. Вероника и Ксюша, загорелые, улыбающиеся, в ярких купальниках, стоят на берегу, обнявшись. Они выглядели такими беззаботными, такими далёкими от всего этого кошмара. Словно с другой планеты.

Я сидел и разглядывал фотографию, увеличивая лица, впитывая каждую чёрточку. И вдруг понял, что по щеке катится слеза. Мне стало невыносимо грустно и одиноко. Этот снимок был словно последняя открытка из прошлой, нормальной жизни, которая рухнула всего за одно утро. И теперь между нами лежал не просто океан. Между нами лежал целый апокалипсис.

Просидев так несколько долгих минут в полной неподвижности, уставившись в фото самых дорогих мне людей, я с трудом заставил себя подняться и подойти вновь к окну. Осторожно, краем глаза, выглянул наружу. Того медлительного мертвеца, что бродил тут ранее, видно не было. Да и мертвец ли он был? Чёрт его разберёт. Заражённый, больной или просто наркоман под кайфом, у которого съехала крыша от новой дури. Но люди на улице имелись. Обычные, вполне живые, хотя и двигались они торопливо, озираясь по сторонам. Проехало несколько автомобилей на приличной скорости. Где-то вдали, со стороны центра Бруклина, выла сирена, и даже доносились отдалённые, приглушённые хлопки, похожие на выстрелы. Но это было слишком далеко, чтобы по-настоящему пугать.

Потерев небритые щёки, смахнув следы влаги, я вернулся к дивану. Сегодня ни о какой работе, конечно, не шло и речи. Впрочем, как завтра и все последующие дни, наверное. Мысли вертелись вокруг одного.

«Как же мне выбраться из этой страны? В самом же деле, не через Аляску в Россию пешком?»

Я вновь приник к ноутбуку, лихорадочно набирая в поиске: «симптомы заражения Нью-Йорк», «время превращения, атака», «как передаётся болезнь Нью-Йорк». Нужно было получить хоть какую-то информацию, понять, с чем имею дело.

Взгляд заскользил по первым ссылкам, пока не остановился на одном из форумов, обещавшем «эксклюзивные кадры и подробности». Открыл его. Почему-то вместо этого развернулось на весь экран старое фото обнажённой Мелании Трамп, в девичестве Кнавс, которое не имело ни малейшего отношения к теме заражения.

«Ах, вот оно, в чём дело», — с раздражением подумал я.

Ссылка вела на замаскированный под новостной сайт портал для взрослых. Порнуха, одним словом.

— Вот уроды.

Я вышел и вновь углубился в поиски, наконец найдя длинную ветку на реддит с тысячами комментариев. Я принялся читать, вылавливая крупицы смысла из потока паники, фейков и откровенного бреда.

Сообщения сводились к одному: заражение происходит через прямой контакт с биологическими жидкостями больного, в первую очередь, через укус, но также опасно попадание слюны или крови в глаза, на слизистые рта, в открытые раны. Время от момента заражения до проявления симптомов и полного превращения варьировалось, но большинство сходилось на ужасающе коротком сроке. От двадцати минут до часа. Человек сначала чувствовал слабость, жар, потом начиналась рвота, кровотечение из глаз и рта, а затем наступала смерть и… Пробуждение. Эффективных средств борьбы, кроме уничтожения мозга или полного отделения головы от тела, не было.

На секунду я оторвался от чтения, потирая набрякшие от напряжения глаза. После, с тяжёлым чувством в груди, переключился на российские новости. Открыл «Mash». Их телеграм-канал славился оперативностью и часто публиковал информацию раньше официальных СМИ.

Принялся читать. Ага! Здесь уже появились первые сообщения о «массовых беспорядках и актах немотивированной жестокости в США». А чуть ниже, официальное заявление правительства Российской Федерации, холодное и беспристрастное:

«В связи с невозможностью контроля за санитарно-эпидемиологической обстановкой на борту воздушных судов, все рейсы, следующие из США и Канады, в российское воздушное пространство допускаться не будут. Любые попытки несанкционированного проникновения будут пресекаться всеми доступными средствами, вплоть до применения сил ПВО».

— Ого, круто они, — присвистнул я. — Так сразу радикально и оперативно…

Такие же лаконичные и беспощадные заявления, как эхо, сделали Китай, Великобритания, Франция, Германия, Япония. Так называемый, в кавычках, весь цивилизованный мир захлопнул люки, объявив полный карантин.

«Значит, попытки достичь дома воздухом отменяются», — констатировал я про себя с горькой усмешкой.

Да и я сильно сомневался, что какая-нибудь яхта, если бы я вдруг чудом её нашёл и смог уплыть, не была бы потоплена береговой охраной при первом же приближении к чужому территориальному водному пространству. А если бы и остался в живых, выбравшись на берег, пристрелили бы как переносчика заразы. Как бешеную собаку. Неужели возвращение домой откладывается на неопределённый срок, если не навсегда?

«Скверно. Очень скверно».

В этот момент до моих ушей донесся нарастающий, непривычный звук. Тяжёлое, прерывистое гудение винта. Я поднялся и подошёл к окну, вглядываясь в серое небо, пытаясь найти источник шума. Через минуту с запада, со стороны Манхэттена, появился вертолёт. Не военный, а гражданский, белый, с большим красным логотипом на боку, NY1, местной нью-йоркской телекомпании. Он летел неровно, закладывая виражи, словно пилот пытался от чего-то увернуться или что-то рассмотреть. Я даже разглядел в иллюминаторе лицо оператора с камерой.

«Чего это они?»

Летающая машина пронеслась прямо над крышами нашего квартала. Её гул на секунду оглушил всё вокруг, и затем стала быстро удаляться на восток, в сторону Бруклина. А секунд через сорок, может меньше, оттуда, куда она скрылась, донёсся глухой, оглушительный грохот, больше похожий на взрыв. Звук удара о землю был отчётливым и окончательным. Эхо раскатилось по улицам. Я примерно прикинул направление. Это могло быть где-то в районе Бедфорд-Стайвесант или даже дальше, у Браунсвилла.

«Вот чёрт!» — выдохнул я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Ещё один канал информации только что рухнул. В прямом смысле этого слова. На землю.

Я вышел из гостиной, протиснулся в крохотную ванную и щёлкнул выключателем. Тусклый свет озарил убогое помещение. Я повернул кран и начал умываться, пытаясь смыть с себя липкий пот страха. Поднял голову и посмотрел в зеркало. Из него на меня смотрело бледное, осунувшееся лицо со слегка покрасневшими глазами, словно я не спал неделю. Хотя, возможно, виной тому было вчерашнее виски. Слишком уж много я принял на грудь, пытаясь сосредоточиться на работе.

Глубоко вздохнув, я окинул взглядом свою каморку. Убогая душевая кабина с запотевшим стеклом, такой же дурацкий, непривычно высокий унитаз, почти полностью заполненный водой. Это не европейский сортир. Стиральной машины не было. Вроде бы Стив как-то обмолвился, что общедомовые прачечные находятся в подвале.

«Негигиенично, конечно. Впрочем, теперь уж какая разница».

Внезапно в дверь раздался резкий стук. Я вздрогнул, замер на полпути из ванной, прислушиваясь.

«Кого там ещё чёрт принёс?»

— Кто там? — тихо, почти шёпотом спросил я, подходя к двери.

— Это я, — донёсся знакомый голос.

«Хорошо, что хоть не сто грамм».

Облегчённо выдохнув, я откинул все замки на своей хлипкой двери, которую, в отличие от наших, российских, мощных и железных, можно было вышибить одним ударом хорошего пинка. За такими, как у меня, и от зомби не спрячешься.

— Привет, — произнесла Скай, переступая порог.

Она снова переоделась. Вместо спортивного топа и прежних шорт на ней теперь было другое. Обтягивающие тайтсы до колен, высокие белые кроссовки, и чёрно-розовая косуха в стразах, сейчас расстёгнутая, открывающая специально рваную майку с короной и надписью «OFFENDOR», логотипом одного из модных брендов. Под ней просвечивал чёрный кружевной бюстгальтер, притягивающий взгляд.

«Ого, совсем неплохо», — промелькнула у меня непрошеная мысль.

Но, понятное дело, вслух я ничего не сказал. Кто знает этих сильных и независимых. Вдруг оскорбятся не к месту.

— Куда-то собралась? — поинтересовался я, указывая на её экипировку. — Не жарко будет в этом?

— Защита от зубов, — пояснила девушка, хотя я и сам это уже понял. — Иногда приходится танцевать и вот в таком. Привыкла.

Она переключилась на другую тему. Взгляд стал серьёзным.

— Читал новости?

— Читал, — кивнул я.

— И как тебе?

— Ничего хорошего. Весь мир захлопнул дверь.

— Видел вертолёт? Тот, что пролетал?

— Угу, — ответил я. — Не повезло им. Может, на борту заражённый был?

— Не знаю. Может.

Скай лёгкой походкой прошла в мою единственную комнату. Её взгляд скользнул по разбросанным вещам, открытому чемодану, ноутбуку. Затем она крутанулась на пятках своих кроссовок, уставившись на меня. Я обратил внимание, что она привела в порядок свой макияж, в отличие от утреннего растрёпанного вида. Глаза в технике «smoky eyes». Почти чёрная помада на губах… Женщины, одним словом. Они даже в апокалипсисе не забывают накраситься.

— Что планируешь делать? — спросила она прямо.

— Не знаю, — честно признался я, разводя руками. — Думал прорываться в аэропорт, но теперь это самоубийство. По воде, тоже вариант сомнительный.

— Хотел обратно, к себе в этот… Как там его…

— Краснодар, — подсказал я.

— Да. Точно.

— У меня там семья. Жена и дочка.

— Ты женат? — почему-то искренне удивилась Скай, приподняв бровь.

— Ну да, а что тут такого? — не понял я её удивления.

— Да нет, просто… — неопределённо мотнула она головой, оставив фразу неоконченной.

Молча, девушка разглядывала мой открытый ноутбук, а потом продолжила, собравшись с мыслями:

— Я хочу выбраться из города. Здесь будет полная задница, и очень скоро. Нужно делать ноги, пока есть возможность. У меня есть машина, припаркована за домом. Но нет напарника. Человека, который бы прикрывал спину. Как-никак, тебя я уже немного знаю. Ты не псих и, кажется, не трус.

— А у тебя разве нет знакомых? Друзей?

— Есть, но я бы им никогда не доверила даже бакс. А вы, русские, вроде неплохие, насколько я слышала. Надёжные.

— И куда ты хочешь? — спросил я, чувствуя, как в груди загорается крошечная искра надежды.

— Я думала об этом. Большие города сразу отвергаем. Там будет ад. Нужно что-то пустынное, малонаселённое. В Мексику, боюсь, мы не доедем. Значит, Техас, Аризона, Нью-Мексико… Глубинка.

— Далековато, — качнул я головой, мысленно прикидывая карту. — Особенно сейчас, когда дороги, скорее всего, забиты беженцами и перекрыты военными. Или теми тварями.

— Выбора, к сожалению, нет. Оставаться здесь, верная смерть. Через день-два заражённых в городе станет в десять раз больше.

Я молчал несколько минут, чувствуя на себе её тяжёлый, оценивающий взгляд. Она была абсолютно права. И я это прекрасно понимал. Сидеть в этой коробке, значит просто ждать, когда дверь выбьют. Или сдохнешь от голода и жажды.

— Хорошо, — наконец выдохнул я. — Я согласен. Почему бы и нет.

Моя соседка-стриптизёрша с пистолетом слегка, едва заметно улыбнулась. В её голубых глазах вспыхнул блеск.

Я принялся метаться по комнате, сгребая вещи в кучу, но почти сразу же плюнул на эту затею. Бесполезно. Вместо чемодана я схватил спортивную сумку и начал набивать её самым необходимым. Бутылка воды, немного еды из барахла, которое успел купить. Не раздумывая, сунул внутрь ноутбук в надежде, что он ещё сможет работать от пауэрбанка, а свой смартфон засунул в карман олимпийки. Чемодан с остальными вещами, с памятью о нормальной жизни, пришлось оставить. Наступило время выживания, а не комфорта.

— А ты почему не собираешься? — спросил я, заметив, что Скай стоит у двери, сложив руки на груди.

Она лишь фыркнула.

— У меня уже всё моё в машине. Небольшой рюкзак. Смена белья, косметичка, вода, пачка презервативов и этот красавец.

Она похлопала по торчащей из-за пояса кобуре с «Ruger».

— Стесняюсь спросить, а зачем тебе презервативы?

— Так, на всякий случай.

— Ладно. Тогда я готов, — пробормотал я, запихивая в последний момент зарядное устройство в боковой карман сумки.

Окинув взглядом свою убогую комнату в последний раз, я вышел вслед за девушкой на тёмную, пропахшую плесенью лестничную клетку. Мы замерли на секунду, прислушиваясь. Тишина. Слишком зловещая тишина. Затем осторожно начали спускаться. Дверь в квартиру Стива по-прежнему была прикрыта. Дверь, за которой лежал мёртвый старик. От одного этого воспоминания по спине пробежала ледяная волна.

— Сюда, — тихо скомандовала Скай, указывая в сторону чёрного хода, а не парадного.

Мы вышли через тяжёлую, скрипучую дверь, оказываясь на заднем дворе, который служил одновременно и импровизированной парковкой для жильцов. Здесь, среди переполненных мусорных баков и гор старого хлама, теснилось несколько автомобилей.

— Какая твоя? — спросил я, озираясь.

Девушка указала на машину, выделявшуюся своим относительно ухоженным видом среди ржавых ведер. Это был белый Kia Soul, нестарая, но и не новая модель, не спортивная, но и не громоздкий внедорожник. Практичная городская машина для девушки, которая ценит свой стиль, но не хочет переплачивать.

— Вот она, — проговорила соседка, доставая ключи. — До сих пор ещё не выплатила за неё кредит.

— Думаю, теперь можешь больше не платить, — мрачно пошутил я.

— Хоть одна хорошая новость за сегодня, — хмыкнула она и отперла машину.

Я закинул свою спортивную сумку на заднее сиденье, рядом с её небольшим розовым рюкзаком, щедро украшенным стразами, и уселся на пассажирское кресло. Салон пах её духами и свежим ароматизатором.

— Что с бензином? — первым делом поинтересовался я.

— Сегодня утром заправлялась под завязку, когда возвращалась из клуба. Полный бак.

— Запасной канистры нет?

— Нет, — покачала головой Скай, вставляя ключ в замок зажигания. — Не додумалась. Да и кто знал…

Я поглядел на обшарпанные кирпичные стены нашего дома. Из окна на пятом этаже на нас кто-то смотрел. Бледное лицо, прижатое к стеклу, быстро отпрянуло вглубь комнаты, увидев мой взгляд. Неподалёку, у другого подъезда, семья из трёх человек, муж, жена и маленькая девочка, спешно и молча грузила в подержанный «Ford» сумки, собачью клетку и какие-то коробки. Их движения были отточенными и быстрыми, будто они репетировали этот побег много раз. Они даже не посмотрели в нашу сторону.

— Ладно. Поехали, — тихо сказал я, чувствуя, как сердце начинает колотиться с новой силой.

Скай повернула ключ, двигатель завёлся с первого раза, ровно и уверенно. Мы оба не знали, что ждёт нас впереди на этих улицах. И оба чертовски боялись будущего, которое не сулило ничего хорошего. Уже возможно к вечеру мир окончательно изменится, раз и навсегда. И скажи мне кто-нибудь ещё вчера вечером, пока я пил виски и кодил, что будет происходить такое, я бы принял этого человека за психа. Зомби в реальности. Поверить в это было сложно. Невероятно. Но теперь другого выхода, кроме как верить и выживать, у нас не оставалось.