Эмпатия и туфли лодочки

Эмпатия - новое, иностранное, и такое загадочное, слово, применяемое в современном обществе, которое мы раньше не знали и пользовались более простыми и понятными определениями – сострадание, чуткость, милосердие, отзывчивость.
 
Прочитала в сети обсуждение этого явления, и всплыл в памяти случай из жизни, который, как мне кажется, можно отнести к эмпатии, как её понимаю я.

Начало двухтысячных годов. Начало октября. Осень стоит сухая, тёплая. Еду в Харьков по делам ночными электричками, и зная, что там предстоит много ходить, обуваю свои любимые туфли - чёрные лаковые лодочки на невысоком каблуке. За удобную колодку, совсем маленький каблучок, я назвала их скороходами.

Проехав первую часть пути до Лозовой, где должна была быть пересадка, в вагоне электрички под кодовым народным названием «скотовоз» - без отопления, с хлопающими дверями и жёсткими сиденьями, я замёрзла. Нет, не продрогла, а именно замёрзла, превратившись в сосульку. До следующей электрички ждать больше часа, помещение зала ожидания не отапливается.

Решила выйти на перрон, где будет проходить скорый поезд Махачкала – Москва (да, и такие времена были), и попытаться сесть в него за три минуты стоянки. Иначе, добраться до Харькова я могла с отмороженными пальцами ног в своих «лодочках». Как потом выяснилось, ночью был заморозок до пять градусов.

Как я бегала вдоль поезда, у неоткрытых дверей вагонов, я описывать не буду. Мне было настолько больно ступням ног, что стали капать слёзы. Вот, наконец, открылась дверь одного вагона, появился проводник, мужчина лет пятидесяти кавказкой национальности, но открывать ступеньки не спешил и молча смотрел на меня.

 Я же в это время, уже расплакалась полностью, и сквозь слёзы пыталась объяснить ситуацию показывая на свои лодочки. Он, опять же, молча впустил меня в вагон, который оказался купейным, очень чистым, ухоженным с ковровой дорожкой, а главное, в нём было тепло! В такие вагоны безбилетников не брали. Меня взяли.

Усадив меня на откидное сидение, он ушёл. Я же, сняв туфли, стала массировать пальцы ног, в надежде, что не успела их отморозить. Подошёл проводник. В одной руке он держал стакан горячего чая, а в другой кусок старого байкового, типа солдатского, одеяла. Я взяла чай, а он, наклонившись, укутал мне ступни ног. И всё это молча, не произнеся ни слова. По лицу снова покатились слёзы…

Подъезжали к Харькову. Я отогрелась полностью, обулась и отнесла кусок одеяла и пустой стакан проводнику. За одно, мне надо было рассчитаться за проезд. Положила на столик в его купе купюру, спросила.
 – Достаточно? Он отрицательно помахал головой, улыбнулся чуть-чуть, сложил купюру, положил в карман моей ветровки и произнёс.
– Обув купи себе нормальный. – Эх, не оценил он моих «лодочек».

Проводник эмпат по нынешним меркам? Или просто добрый человек? Не важно. Вспоминаю его, каждый раз, когда у меня начинают замерзать ступни ног.

Твори добро на всей земле,
Твори добро другим во благо.
Не за красивое спасибо
Услышавшего тебя рядом. (с)