Глава 8. 2010 год

В промозглом, прокуренном помещении сырость сочилась по стенам. В углах шуршали крысы. Огромные, наглые, то и дело выскакивающие в полосу тусклого света. Марина Изольдовна, приходя в себя, сначала не могла понять, почему вокруг кромешная тьма. Попыталась открыть глаза – веки словно приклеились друг к другу. До сознания, замутнённого страхом и неизвестностью, дошло, что на лице, поверх глаз и рта, намертво приклеен скотч. Она дёрнулась, едва не рухнув со старого, шаткого стула. Тело, от щиколоток до самой шеи, было туго привязано к спинке. Слабый стон вырвался из горла. Сил почти не осталось, но острой боли не было, лишь нестерпимо ныло всё тело от нарушенного кровообращения.
"Значит, ещё не били," – промелькнула запоздалая мысль. "Как долго я здесь?"

Марина Изольдовна попыталась восстановить в памяти последние события. После встречи с Поливайко она села в автомобиль, и в тот же миг кто-то сзади набросил на лицо пропитанную чем-то тряпку. Всего пара вдохов – и сознание померкло.
"Банальная классика, – с горькой усмешкой подумала она. – Раз не убили сразу, значит, что-то нужно. Есть шанс выиграть время."
Крысы, почуяв движение и выброс адреналина, осмелели и приблизились, обнюхивая добычу. Ощутив на ногах мерзкое прикосновение холодной, шершавой кожи, Марина Изольдовна закричала. Точнее, издала глухой, отчаянный вопль, пытаясь вырваться. Стул опасно накренился, заскрипев всеми рассохшимися соединениями.
"Если упаду, эти твари начнут грызть лицо," – с ужасом подумала пленница.

Вдруг ржавая металлическая дверь с протяжным скрипом медленно отворилась, и послышались спокойные, размеренные шаги. Кто-то приблизился и присел на корточки рядом с ней. Тяжёлое мужское дыхание обдало тошнотворным запахом махорки. Марина замычала, но в ответ – тишина. Её мучитель поднялся и отошел за спину.
"Ну, вот и всё…" – с внезапным спокойствием пронеслась мысль.
И тут чьи-то тонкие пальцы вцепились в край скотча и резким, отработанным движением сорвали его с губ. Марина жадно глотнула воздух, облизывая пересохшие губы. В мимолетном дуновении она уловила среди запаха махорки еле заметный шлейф дорогих женских духов. До боли знакомых… Совсем недавно она уже обращала на него внимание. Эта парфюмерная вода из американской селективной коллекции стоила целое состояние. Марина давно хотела заказать себе такой флакон, но всё никак не решалась на столь экстравагантную трату. О чем она думает? В любой момент её жизнь может оборваться, а она жалеет о несбыточной покупке.
"Стоп! – вдруг осенило Изольдовну. – Женских шагов не было слышно. Значит, дама уже была здесь?"
– Ну, поговорим, подруга? – спросил приятный девичий голос.
– Увы, не могу ответить так же оптимистично, – хрипло проговорила Марина. – Не вижу вас… А по аромату, таких подруг в своём окружении я не припомню.

Она услышала какое-то тревожное микродвижение и поняла, что, взболтнув лишнего, насторожила своих похитителей.
– Ты, я смотрю, в последнее время излишне разговорчива и чересчур много эмоций проявляешь, – усмехнулась девушка. – Слегка переигрываешь, подруга. Пощёчина, отвешенная Поливайко, была лишней. Да и так я по губам прекрасно всё читаю. Надо было лучше тренироваться. Ну, ты понимаешь меня.
– Что вам нужно? – решила перейти к делу Марина Изольдовна.
– Хотелось бы узнать, что ты успела наболтать молодому сыщику, – не таясь ответила девушка милым голосом.
– Так ты же, подруга, всё сама по моим губам прочитала! – ядовито ухмыльнулась Изольдовна.

Последовал резкий удар в челюсть, и Марина вместе со стулом рухнула на бетонный пол, ударившись головой о плиту. Во рту появился соленый привкус крови. В ушах зазвенело, и перед глазами, и без того в непроглядной тьме, стали расплываться багровые блики.
– Не шути со мной, сука! – голос мучительницы изменился, стал жёстким и грубым. – Я юмора не понимаю! Что означают твои слова? Как это может помочь ищейкам в поиске Удальцова?
– Ах, так вы его тоже ищите? – простонала Марина, сплёвывая кровь. – Так бы и сказали, а то сразу бить.
Она почувствовала, как мужские руки грубо схватили её за плечи и, рывком подняв вместе со стулом, снова усадили. Дорогой пиджак от Armani предательски затрещал по швам.
– Можно поаккуратнее? – прошептала она. – Он стоит как твоя годовая зарплата.
Кто-то схватил ее за волосы и резким движением дернул на себя. Изольдовна, завыв от боли, запрокинула голову.
– Я смотрю, тебе нравится боль! – прошептал прямо ей в ухо до боли знакомый мужской голос.
Она лихорадочно пыталась вспомнить чей. Это её профессиональная черта. Но, видно, из-за удара или стресса, у неё ничего не получилось.
– Эта стерва не стоит того, чтобы вы так рисковали, – послышался рядом с мужчиной девичий голос. – Ты меня услышала, тварь? Что означает твоя фраза про школьника с "Мурзилкой"?
"Значит, про бутылку им уже известно," – пронеслось в звенящей голове Марины. – "Люди в теме, не левые. Кто же тогда они?"
И тут она снова стала терять сознание.

***

Поливайко распахнул окно, впуская глоток свежего воздуха в кабинет. Духота стояла невыносимая. Савелий Игнатьевич, склонившись над столом, что-то сосредоточенно высматривал в своих записях.
– Я тебе говорил, что девчонки в офисе мне тогда напели? – нарушил тишину Кашин.
– Было дело, – отозвался Никита, устраиваясь за своим столом. – После похищения Марков собрал всех и объявил, что работа продолжится в штатном режиме, а пока идёт следствие, он, согласно уставу, берёт бразды правления корпорацией в свои руки.
– Верно, – кивнул Кашин. – И ещё они шепнули, что их непосредственный начальник, исполнительный директор Власов, Павел Григорьевич, – самодур, каких свет не видывал. Он стал требовать у Маркова равные права на управление корпорацией. Они пришли к компромиссу. Марков поставил его во главе кризисного штаба. Так тот стал приоритеты в работе менять. При Удальцове всё было сосредоточено на подмосковных заводах, выставленных на продажу, а после похищения, якобы по личному указанию Маркова, в разработку пошли нерентабельные дома в центре столицы, выставленные на городской аукцион. Им было поручено в кратчайшие сроки оценить риски и просчитать возможную прибыль. Чем не повод для похищения, а? Там такие деньжищи крутятся!
– Согласен, мотив более чем убедительный, – задумчиво протянул Никита. – Но кому это выгодно? Маркову? Власову? Или они с ним заодно?
– Не думаю, что заодно. Нужно собрать больше информации и понаблюдать. Ладно, что у тебя с посланием Коперайнен? – Кашин перевёл разговор в другое русло.
– Тупик, полный тупик! – с досадой выдохнул Поливайко.
– "Тупик" – это самое простое, что можно сказать, – проворчал Кашин. – Значит, нужно вернуться к началу и поискать другой путь.
– Да я на месте топчусь, Савелий Игнатьевич! – в сердцах воскликнул Никита. – Нужно в прошлом дамы хорошо покопаться, а там…
– Что тебя настораживает? – Кашин вперил взгляд в опера.– Никаких связей Удальцова с Коперайнен не выявлено. Ни в ЗАГСе, ни в паспортном столе, ни в нашей базе, ни в архивах МГУ, даже намёков на это нет.
– Продолжай!
– А это всё, – развел руками Никита. – Марина Изольдовна не была замужем, детей не имеет.
– Она замужем за работой на своего отчима, – добавил Савелий Игнатьевич.
– Мне одна мысль покоя не даёт… – Поливайко замолчал.
– Говори, – Кашин, казалось, был погружен в собственные мысли.
– Почему от похитителей до сих пор нет никаких требований? Это странно, согласитесь?
– Поздно спохватился. Я об этом подумал на третий день после похищения, – разочарованно ответил Кашин. – Сам-то как думаешь?
– Если учесть, что Удальцов – фигура серьезная, – предположил Поливайко, – то они могли залечь на дно, чтобы проверить, хорошо ли замели следы.
– Как вариант, – кивнул Кашин, – и чтобы подготовить надежный канал для связи. Еще?
– Если это дело рук Маркова и его приспешников, то Удальцова могли просто убрать с дороги, чтобы не мешал.
– Жёстко, но имеет право на существование, – согласился Савелий Игнатьевич. – Тем более что основания для этого есть. Политика корпорации изменилась. И если в первые дни акции компании рухнули, то сейчас они снова растут. А это немаловажно. Всё?
– Ну и третий вариант, если президент сам себя похитил… – с сомнением в голосе проговорил Никита.
– А вот тут много вопросов, – Савелий Игнатьевич поднялся и зашагал по кабинету. – В этом случае ему невыгодно отмалчиваться. Нужно дать понять окружающим, что он жив. Потом, он бы убрал всех свидетелей, так или иначе знающих о его плане. Но Марина жива и дала нам ключ к возможному месту его нахождения.
– С чего вы решили, что это именно к нему ключ? Может, к похитителям? – возразил Никита.
– Может, и к ним, – допустил Кашин. – Все равно странно, если брать версию ложного похищения. Копать глубже надо, копать. О каком школьнике речь шла, причем тут "Мурзилка"? Кстати, ты хоть знаешь, что это такой детский журнал был в СССР?
– Обижаете, Савелий Игнатьевич, уже знаю, – с укором ответил Никита.
– В интернете своём поискал? – усмехнулся Кашин. – Кстати, признаю, очень удобная штука, выручает иногда. Давай-ка попробуем разговорить саму Коперайнен, может, она нам без ребусов что расскажет. Ты повестку ей послал?
– Вчера ещё, но ей её не вручили. Марина Изольдовна сегодня не вышла на работу. И телефон у неё со вчерашнего вечера выключен.
– Так что ты сидишь? – взорвался Кашин. – В розыск подал? Вчера она тебе информацию передала, а сегодня пропала!
– Нет еще, ребят попросил к ней домой съездить, – виновато пробормотал Поливайко.
– Срочно в розыск! – Кашин схватил трубку телефона. – Ребят он просит…
– Свиридов, оформи в срочный розыск Коперайнен Марину Изольдовну, работает директором… – Савелий Игнатьевич не договорил, его лицо побледнело. – Спасибо… Принял.
– Что? – тихо спросил Никита, когда тот повесил трубку.
– Нашли… нашу Марину… в старой котельной… мёртвую…

***

В заброшенной котельной царило давно забытое оживление. Территория была огорожена жёлтой лентой, несколько полицейских машин с включёнными мигалками, машина скорой помощи и Lada Поливайко. Полицейские прочёсывали участок со служебной собакой, пытаясь обнаружить по горячим следам улики: отпечатки ног, окурки, кусочки одежды и прочие мелочи, которые могли оставить убийцы на месте преступления. Санитары уже выносили носилки с телом, прикрытым желтоватой от времени простынёй.

Внутри Савелий Игнатьевич с Никитой продолжали осматривать подвал котельной, где сторож обнаружил тело Марины Изольдовны. Перепуганный пожилой мужчина уже дал показания полицейскому и был отпущен в свою коморку, где вовсю пил успокоительное в виде холодной водки, закусывая её солёным огурчиком. И такое поведение в рабочее время было более чем оправдано.

Проводя утренний осмотр вверенного ему объекта, сторож целенаправленно держал курс к полуоткрытой двери в помещение. Увиденное не только насторожило его, но и повергло в ужас. Василий хорошо помнил, что дверь была плотно закрыта, да ещё и припёрта сухим стволом липы. Он на днях лично таким незамысловатым способом избавился от жуткого скрипа, который иногда раздавался в ночи. Из-за гуляющего сквозняка и расшатанных петель дверь не держалась и постоянно медленно открывалась, наводя ужас на сторожа. А сегодня он снова услышал этот леденящий звук. Ещё подумал, что утром обязательно замотает проволокой эту проклятую дверь за ручку. Ну невозможно же спокойно читать, особенно ужастики. Когда под утро он закимарил и скрип повторился, пожилой мужчина аж вздрогнул от неожиданности и решил во что бы то ни стало намертво закрепить эту чёртовку, нарушающую спокойствие. Его очень удивило, что ветка лежала у стены. Тут он и насторожился: на участке посторонние не появлялись, даже бомжи обходили это место стороной. Поговаривали, что в лихие девяностые тут бесследно исчезали, сгорая в печи, "новые русские" в малиновых пиджаках, не угодившие местной братве. Потому и ходили упорные слухи о привидениях, о неупокоенных душах, за которых кореша так и не смогли отомстить.
— Я не верил в эти россказни, — трясясь от страха рассказывал видевший за свою жизнь немало сторож, — но сегодня я увидел тот самый призрак! Он юркнул за котельную, и на нём был бордовый пиджак. А там нет выхода, там тупик из высоченной стены! Я видел его несколько секунд и со спины. Потом дверь заскрипела, и моя кровь застыла в жилах. Ну, открыться она от сквозняка ещё могла, а вот закрыться сама… Только если тут нечистые силы орудовали.
У мужика затряслись поджилки, и мелкий тремор атаковал кисть правой руки.
— Пить вам, батя, меньше надо, — вздохнул молодой полицейский и, обращаясь к майору, спросил: — Мне этот похмельный бред в протокол вносить?
Кашин глянул на него глазами атакующего орла.
— Всё вноси и не задавай больше таких глупых вопросов, а то пойдёшь у меня на переаттестацию! Уж я позабочусь!

Поливайко впервые видел так близко такое неприятное зрелище. Мало того, что лицо Марины было в синяках и кровоподтёках, так его успели обезобразить голодные крысы. Он невольно отвернулся, еле сдерживая предательский позыв желудка.
— Вот нам и звоночек от похищенного президента, — спокойно осматривая труп, произнёс Кашин, — не находите, старший сержант?
— Думаете, это его рук дело? — откашливаясь ответил Никита, — убирал свидетеля?
— У тебя другая версия? — не глядя на напарника, поинтересовался Савелий Игнатьевич.
— А может, убийца тоже хотел узнать, что же такого Коперайнен успела передать мне на свидании. Может, он ищет Сергея Борисовича, как и мы.
— Может, очень может быть. Но не находишь это слишком сложным и запутанным?
— Так другие дела к нам и не попадают, — усмехнулся Поливайко. Майор промолчал. Он тщательно осмотрел одежду убитой, её волосы и особое внимание уделил лицу.
— Всё тут просмотреть, — отдал он распоряжение полицейским, — каждый миллиметр. Не упускать из виду и фиксировать любую мелочь, понятно?
— Так точно, товарищ майор! — вытянувшись и отдавая честь, ответил молодой сержант.
— Не затопчите тут ничего! — строго предупредил Кашин.
— Товарищ следователь, — послышалось с улицы, — мы тут нашли кое-что.

Кашин и Поливайко переглянулись и быстро вышли из котельной.
— Что у вас?
— Вот, — криминалист протянул пакетик с ворсинкой кирпичного цвета. —  Это было на стене за котельной.
— Вот и наше "привидение" след оставило, — задумчиво проговорил Кашин. — В лабораторию на срочный анализ.
— Постараюсь до утра сделать.
— А пораньше?
— Без ножа режете, Савелий Игнатьевич, — нас двое, а материалов вагон и маленькая тележка!
— Не ной, Рома, я знаю, что у тебя всегда полно работы, — улыбнулся Кашин. — Утром так утром. Там есть возможность выскользнуть незаметно на улицу? — он повернулся к полицейскому.
— Никак нет, такой вероятности не обнаружено, — отрапортовал тот.
— Поливайко, пойдём-ка посмотрим сами, — недоверчиво глянув на парня в погонах, предложил майор.
Никита изо всех сил пытался вспомнить, где видел пиджак такого цвета, как найденная ворсинка. А он точно видел и совсем вот недавно. Не на встрече ли с Мариной Изольдовной? Нет. Девушка с контрабасом была одета в чёрный смокинг. Официанты все в белых рубашках и блузах, охранники в тёмно-синих куртках. Но он точно видел такой пиджак вчера. Где? На ком? Как ни старался, но он никак не мог вспомнить.
— Ну где ты там завис? — окрикнул его следователь.
— Иду, — громко ответил Никита и стал догонять босса.

Они тщательно осмотрели стену и прилегающие к ней полуразрушенные постройки.
— Да нет тут выхода и укрыться негде, — обречённо проговорил Никита, пытаясь отряхнуть грязь с брючины, — только шум создавать, если по развалинам убегать в сторону внутреннего двора.
— Но не растворился же этот "призрак", при этом оставив нам ворсинку от пиджака на кирпиче.
— Медленно трансформировался, — горько усмехнулся Поливайко, — сбой в континууме произошёл.
— Ты давай, континуум, зови кинолога и обнюхайте тут всё. Землю носом ройте, но лазейку найдите! А я в управление. Есть у меня пару вопросов кое к кому.
— Несправедливо напарника одного бросать! — обиженно проговорил Никита.
— На обиженных воду возят, — улыбнулся Кашин, — слышал такое? А ты всего лишь по развалинам полазишь. Мы в детстве мечтали о таком!
— Ну вот и воплотите мечту в жизнь! — пробурчал Поливайко, — у меня другие в детстве мечты были.
— Жизнь очень несправедливая штука, — с сочувствием проговорил Кашин и тут же строго приказал: — Работать!

Кашин уехал, оставив Никиту в компании руин, молчаливого кинолога, умной овчарки Найды и призрачной надежды найти зацепку. Поливайко, вздохнув, принялся методично обследовать каждый уголок. Он понимал, что Кашин не просто так оставил его здесь одного. Майор обучал, натаскивал, пусть жёстко, иногда несправедливо, но зато действенно. Молодой следователь понимал, что в нём ещё не раскрылся весь потенциал возможностей, и его просто необходимо вот так кидать на амбразуры, тем более Никита умел замечать детали, которые ускользали от взгляда других.

Время тянулось мучительно медленно. Солнце приближалось к зениту, отбрасывая на кирпичную кладку причудливые тени. Опер уже отчаялся что-либо найти, как вдруг Найда громко залаяла на небольшую кучу мусора, прикрытую обломками шифера.
— Тут что-то есть, — прокричал кинолог.
— Ежу понятно, что собака не просто так заливается, — недовольно пробурчал Никита и громко спросил: — Что там?
— Люк тут, канализационный, — помогая ногой Найде разгребать мусор, ответил парень.
— Да что ж вы творите, мать вашу за ногу!? — заорал Поливайко, — там же улики могут быть! Немедленно убери собаку!
Сердце бешено заколотилось. Никита достал из кармана фонарик и стал осматривать мусор.

Найда виновато поскуливала, оглядываясь на хозяина.
— Всё хорошо, ты молодец и совсем не виновата, — присев возле неё и почёсывая за ушами, успокаивал кинолог. — Откуда нам знать все тонкости детективной работы? Наша задача — найти. Мы нашли. Остальное не наша забота.
Найда, повиливая хвостом, внимательно слушала и иногда облизывала нос кинолога, выражая свою солидарность.

Так, ничего не найдя полезного среди хлама, Никита глянул на кинолога и овчарку и чуть виноватым голосом попросил:
— Поможете крышку люка сдвинуть?
— Что ж не помочь? — улыбнулся он и, обращаясь к верному четвероногому другу, добавил:
— Только если что, мы не виноваты, верно, Найда?
Она радостно гавкнула.
— Замётано, — кивнул Никита и тоже улыбнулся.

Спуск оказался крутым и скользким. Внизу его встретила затхлая сырость и густой запах плесени. Фонарик выхватил из темноты очертания старого кирпичного тоннеля, в конце которого виднелся слабый свет.