Скрипачка - Глава 1

Девочка играла на скрипке в подземном переходе. Возле неё была рыжая лохматая собака. Собака смирно сидела у ног девочки и смотрела своими большими умными глазами то на прохожих, то на юную хозяйку. Девочка самозабвенно играла и растерянно смотрела вникуда. В её широко раскрытых глазах читались и вселенская печаль, и надежда на лучшее, и смелость с решительностью, и испуг. На девочке были белая куртка, красный шарф с бахромой и белая шапка с помпоном. Рядом с девочкой и собакой стояла соломенная корзина, к которой была приклеена бумажка. На бумажке читалось: "В помощь пострадавшим от репрессий и бездомным собачкам из приюта".
Большинство прохожих удостаивали девочку лишь коротким многозначительным взглядом, некоторые качали головой и что-то бормотали себе под нос, но находились и те, кто бросал в корзину несколько монет, говоря при этом что-нибудь ободряющее девочке и поглаживая по голове её собаку.
Иногда люди спрашивали скрипачку:
 - Как тебя зовут, девочка? Сколько тебе лет?
 - Дина, - отвечала девочка. - Мне 19 лет.
Чаще всего спрашивающие удивлялись и говорили, что думали, будто перед ними школьница.
 - Да, мне часто говорят, что я выгляжу младше, чем есть на самом деле, - улыбалась Дина. - Я уже давно не школьница! Я студентка медицинского университета, третьекурсница.
 - Ничего себе! А на кого ты учишься? - спрашивали прохожие.
 - На врача, - усмехнувшись, пожимала плечами Динка. - Я учусь на лечебном факультете, мы там первые пять лет всему подряд учимся. Всей медицине!
Иногда прохожие говорили девочке что-нибудь одобрительное или, наоборот, журили её за то, что она, по их мнению, занимается какой-то ерундой вместо того, чтобы учиться. Но чаще всего, удовлетворив своё любопытство, просто спешили дальше по своим делам.
А Динка брала в руки скрипку со смычком и продолжала наполнять музыкой серый подземный переход.
Но в этот октябрьский день на Дину почти никто не обращал внимания. Возможно, это потому что был сильный ветер, моросил холодный противный дождь, настроение у прохожих было пасмурное, как осеннее небо, и им было совсем не до юной скрипачки в красно-белом наряде.
Динка уже думала уходить домой, но вдруг в глубине подземного перехода она увидела Мишутку, своего одногруппника. Мишутка шёл, чуть ли не вплотную прижимаясь к стене, и с понурым видом смотрел себе под ноги. Этот мальчик был если не самым несчастливым, то уж точно одним из самых несчастливых людей на земле. Мишутка не хотел становиться врачом: в медуниверситет его насильно запихнула мама, раздобыв для него через каких-то высокопоставленных знакомых целевое направление. Собственно, парень вообще не знал, чего хочет от этой жизни: никаких увлечений у него не было, ничем он не интересовался. Впрочем, у него и времени на это не оставалось: всё шло у Мишутки наперекосяк, и он вечно был занят тем, что пытался хоть как-то остаться на плаву. А может, он и не пытался вовсе - это просто мама за ним бегала. Судите сами: весь деканат и многие преподаватели уже безошибочно узнавали в лицо Анну Сергеевну, мать Мишутки, потому что она появлялась в университете каждый семестр и по несколько раз. Появлялась она там по причине того, что в каждую сессию Мишутка обрастал таким количеством хвостов, что оказывался на грани отчисления. Анна Сергеевна уговаривала администрацию и преподавателей в очередной раз пойти навстречу её сыну, Мишутка сдавал каждый экзамен по три раза и всё равно не блистал знаниями, преподаватели вздыхали, ставили ему четвёрку и, ворча, уходили по своим делам.
На занятиях Мишутка всегда молчал, напряжённо сопя и оглядываясь по сторонам. Если его вызывали, он говорил такую ерунду, что вся группа корчилась от смеха. Мишутка учился настолько плохо, что, когда его подзывали к трупу в "анатомичке" и спрашивали, где находится печень, он растерянно тыкал указкой куда-то между ног.
Динка, в отличие от Мишутки, училась хорошо, поэтому всегда жалела незадачливого одногруппника и давала ему списывать. Мишутка благодарил Динку, вжимал голову в плечи, прятал глаза и бормотал, что без неё он бы в этом университете вообще не выжил.
 - Мишка! - окликнула Динка одногруппника, увидев, что он отошёл от стены и направился к ней.
Мишутка посмотрел на Дину, но ничего не ответил. Динка заулыбалась и помахала ему рукой. Парень достал из кармана телефон и сфотографировал свою одногруппницу.
 - А зачем ты меня фоткаешь? - удивлённо спросила Динка.
Вздрогнув, Мишутка развернулся и побежал по направлению к лестнице.
 - Мишка! - воскликнула Дина. - Ты куда, Мишка?
Оставив корзину и скрипку у стены, Динка бросилась вдогонку за одногруппником. Её пёс возмущённо залаял.
 - Тихо! - прикрикнула на него Динка. - Ты всех людей распугаешь!
Но Мишутка так припустил по лестнице, что догнать его, не теряя из виду оставленных вещей, для Динки уже не было никакой возможности, поэтому она бросила эту затею и вернулась на своё место. Пёс продолжал лаять.
 - Бим! - нахмурилась Динка. - Что это с тобой? Ты же никогда не лаял на прохожих!
Пёс зарычал и выразительно посмотрел на девочку.
 - Что, не понравился тебе Мишка? - спросила у него Дина.
Бим зарычал ещё убедительнее.
 - Да ладно тебе, он незлой! - Динка погладила пса по голове. - Только учится плохо и вообще всё у него наперекосяк. Несчастливый он, Бимка, поэтому странный такой. Ты на него не злись!
Пёс вздохнул и покорно улёгся у ног хозяйки. Дина продолжила играть на скрипке.
 - Мадамочка, сюда спускается милиция! - обратился к Дине чопорного вида дяденька, проходивший мимо неё.
 - Спасибо, - коротко сказала Динка, положила скрипку в корзину, взяла Бима на поводок и быстрым шагом направилась к выходу.
Если Дине кто-то говорил про милицию или она сама видела милиционера в глубине перехода, девочка тут же убегала домой вместе со своим верным псом. Конечно, иногда прохожие могли и шутить насчёт милиции. Но Динка никогда не рисковала проверять. А в этот раз повода не верить чопорному дяденьке и вовсе не было - шутить могли ребята Динкиного возраста, но не люди солидных лет. Впрочем, Динке уже и так пора было идти домой - нужно было готовиться к завтрашнему занятию по фармакологии.
Нет, никаких зачётов, коллоквиумов и прочих проверочных работ у группы Динки не намечалось. И преподаватель был не особо требовательный. Фармакологию у ребят вёл Тихон Аркадьевич, интеллигентный мужчина лет сорока пяти. Он очень любил свой предмет и совсем не любил ругаться и ставить двойки. Он считал, что студенты сами должны понимать, зачем нужно учиться, и очень расстраивался, когда ребята игнорировали его пары. А такое случалось часто - многие студенты, видя мягкость и незлобивость преподавателя, как будто совсем забывали о существовании фармакологии в их расписании. Если бы деканат не проверял присутствие студентов на всех парах, они бы и вовсе на фармакологию не ходили, но появление на занятиях всегда было обязательным. Тихий, увлечённый преподаватель щуплого телосложения и в очках на пол-лица становился объектом насмешек некоторых ребят.
Спросит, бывало, Тихон Аркадьевич в начале занятия:
 - Ну что, ребята, вы составили таблицу адреноблокаторов?
 - Какую таблицу? - делал удивлённое лицо Толян, рослый парень в дорогом костюме и с часами "Apple Watch" на загорелой руке. - Вы нам ничего не задавали, Тихон Аркадьевич!
 - Как это - не задавал? - поднимал брови преподаватель. - Я же говорил про неё на прошлом занятии! Неужели вы забыли?
 - Не задавали, точно не задавали, Тихон Аркадьевич! Толя совершенно прав, - поддакивали одногруппнику Арина и Дарина, две девочки-кокетки.
 - Ну, пускай будет по вашему, - вздыхал преподаватель. - Не задавал - значит, не задавал.
Тихон Аркадьевич отворачивался к классной доске, брал мел и, почесав в затылке, начинал писать условие задачи. В кабинете слышалось приглушённое хихиканье.
 - Это же не мне надо! Это вам экзамен сдавать... А потом людей лечить, - укоризненно говорил преподаватель и продолжал писать на доске формулы.
Динке было очень жалко умного и спокойного, но непонятого ребятами Тихона Аркадьевича, поэтому она всегда максимально прилежно выполняла его задания. Но причиной такого её сочувствия была не только душевная доброта. Дело в том, что над Динкой тоже смеялись ребята из её группы. И если Тихона Аркадьевича от насмешек невоспитанных ребят всё же как-то защищали его возраст и статус, то Динка была полностью беззащитна. И она делала всё, чтобы выжить как личность, не дать затоптать себя окончательно. Динка хотела жить - и не просто существовать, а быть собой и не прятаться.