Толстый кошелёк

Людмила Михайловна, по профессии врач, эмигрантка из России, шестьдесят трёх лет от роду, смогла найти в Берлине только работу уборщицей на железнодорожном вокзале.
Была она вдовой, да с двумя детьми — сыном и дочерью, обоим под сорок.

Взрослые дети её работы не имели, жили на скудное пособие и на полуптичьих правах. Русское образование здесь не признавали, а если уж тебе под сорок, тем более за шестьдесят, — работу было найти просто невозможно.

Людмила Михайловна стала набожной, ходила, как полагается, в церковь, молилась Господу, чтобы ниспослал ей хоть что-то, да и детям её.
Вот и посчитала она это знаком свыше, когда её всё же после долгих мытарств и постоянных отказов взяли уборщицей на вокзале. На полставки, но всё же.
Ещё больше она уверовала в Всевышнего и неустанно молилась. Авось и дети куда-нибудь устроятся.

Погружённая в свои молитвы, зашла Людмила Михайловна в кабинку туалета и... — о, что это?
На полу валялся толстый, кожаный, добротный кошелёк.

Людмила Михайловна подобрала его, распахнула, и на неё посмотрели три хрустящие, новенькие купюры — по сто евро каждая.

— Ого, триста евро! — подумала Людмила Михайловна.
И тут же нехотя: — Но ведь чужое это! —
Хотя такие деньги ей бы сейчас очень пригодились. Жила она с детьми убого: старший сын пропивал всё своё пособие, старшая дочь выплачивала какие-то кредиты.
Людмила Михайловна тянула практически всё на себе.
Вот и промелькнула у неё мысль: А что если Всевышний это мне подкинул, послал?
Знает же, как туго ей, а владелица, судя по кошельку, живёт в достатке.

...Но всё же Людмила Михайловна сперва направилась к отделению полиции на вокзале.
На полпути, однако, остановилась, немного борясь со своей совестью, потом ещё раз заглянула в кошелёк.
Вытащила триста свеженьких, манящих евро и переложила в свой.
Осмотрела и остальное содержимое: банковские карточки, кредитки. А вот и данные о владелице!
«Зинаида Селезнёва из Гамбурга», — прочла Людмила Михайловна. И адрес там был написан — в случае потери, и телефон.

Нехорошо как-то... — размышляла Людмила Михайловна. — Русская она. По почте пошлю — верну я ей кошелёк.

Зинаида Селезнёва, эмигрантка из Белоруссии, накопила наконец-то денег на билет в Минск и пару гостинцев для родственников, которых не видела около шести лет.
Было ей за тридцать, разведена. А так как муж бывший был немцем, имела она и вид на жительство, и разрешение на работу, которой у неё всё же не было. Подучивалась она на менеджера в гамбургском колледже, надеясь, окончив его, иметь лучшую перспективу. Пока нигде не брали.

Взволнованная, она бродила по вокзалу, представляя, как встретится с отцом и матерью, с младшими братом и сестрой.
Сумочка у неё была, да чемоданчик с гостинцами.
И триста евро в кошельке — на обратный билет, да чтобы уж совсем не сидеть на иждивении у родственников.
Только поесть и попить оставалось купить в дорогу, всё же путь неблизкий — полтора дня от Берлина до Минска на поезде.

И вот, стоя у прилавка, уже заказав бутылку воды и пару тёплых немецких крендельков с ветчиной и сыром, она, желая расплатиться, стала шарить в сумке, но кошелька не нащупала.
Обыскала судорожно все карманы и поняла, что кошелёк пропал.
Лихорадочно, в панике, она перебирала содержимое сумочки. Слава Богу, хоть билет и паспорт были на месте.

Ах, дура я, дура! — вдруг вспомнила Зинаида, как переложила кошелёк из сумки в карман штанов, так как в сумке его искать было неудобно. — Вот и посеяла где-то... — слёзы навернулись у неё на глаза.

Продавщица, видно, поняла, в чём дело:
— Бегите в полицию!

— Да у меня поезд через сорок минут... — на ломаном немецком прошептала Зинаида.

Но всё же побежала в отдел полиции — авось поможет!

Вся зарёванная, она поведала там о случившемся.
Но ничем ей не помогли. Данные взяли, да посоветовали побыстрее закрыть банковские карточки.

Полтора дня голодная и удручённая тряслась Зинаида в душном вагоне поезда.
Проводнице свою историю она поведала, но та даже чаем её не угостила.
А в купе было стыдно попрошайничать.
Впрочем, народ мог и заметить, что Зинаида ничего не ест и не пьёт. Но этого не произошло.

На перроне наконец-то её встретила младшая сестра с булочками и колой.
Родственники знали обо всём — Зинаида оповестила их коротким сообщением. Звонить было слишком дорого.

Карточки она тут же закрыла, когда смогла позвонить в банк от родственников. За новые пришлось заплатить.
Родители же купили ей и обратный билет.

А через два месяца нашла Зинаида конверт в почтовом ящике уже в Гамбурге.
Раскрыла — а там и кошелёк её!
Улыбнулась... но рано было радоваться. Всё было на месте — кроме денег.