Наровчатские зори

Роман


СЫНУ СЕРГЕЮ ПОСВЯЩАЮ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«Наровчатские зори»

I

     На северо-восточной окраине Пензенской губернии, в стороне от больших дорог, приютилась деревенька Азарапино. Главная улица дугой протянулась с запада на восток и называлась Барщина. Здесь барский дом со всеми службами, поблизости гордо возвышалась старинная церковь. Крестьянских изб в Барщине десятка три. Вторая улица, Петина, располагалась почти перпендикулярно к Барщине и тянулась к северу от нее. В конце Петины начинались Выселки – третья и последняя улица деревни.
     Соломенные крыши крестьянских избушек производили грустное впечатление. Живущие в них семьи были многодетные. В избах теснота: зимой спали на печках, на полатях, на лавках, а летом, обычно, на полу. Все – от мала до велика – ходили в лаптях зимой и летом.
     Сеяли, в основном, рожь, просо да репу, а кто побогаче – пшеницу. Просо везли на мельницу-дранку, получали пшено. «Щи да каша – пища наша», – любили говорить в деревне.
     По праздникам пекли просяные блины, ходили в церковь «к заутрене», «к обедне». На «вербное» воскресенье веточками вербы шутливо хлестали друг друга, приговаривая: «Верба-хлест бьет до слез, верба бела – бьет за дело!». Но самым любимым праздником была Пасха. Ее ждали, к ней готовились, красили в отваре луковой кожуры яйца, а затем ходили в луга «на игрища», катали по шелковистой траве крашеные яички: у кого дальше. Или выясняли, чье крепче. Для этого «чокались» яичками, и у кого не разбивалось, тот забирал у партнера разбитое.
     Девки водили хороводы, играли песни, или выстраивались в две линии друг против друга и по очереди шли, приговаривая: «А мы просо сеяли, сеяли…». Другая линия, также взявшись за руки, наступающим и притопывающим шагом шла им навстречу: «А мы просо вытопчем, вытопчем…».
     Пели долго, пока не надоест. Потом плясали под гармошку, пели частушки.

                «А мы в пляс пойдем, похлопаем,
   Лапоточками потопаем…».
    
     Гармонист, наяривая, подпевал:

                «Если б не было мне жалко лаптей,
   Убежал бы я от бабы и детей…».

     В долгие зимние вечера при свечах и керосинках-«коптилках» бабы пряли овечью шерсть, вязали носки и чулки, а мужики плели лапти. Девки и парни ходили «на посиделки», приглядывались друг к другу, выбирали суженых, хотя последнее слово чаще всего было за родителями: какую сосватают, с той и живи…

(продолжение следует)