Та, кого не видно

глава 53
Вечер опустился мягко, словно тёплое покрывало. Лампа в углу отбрасывала золотистый свет, и Лея устроилась рядом с малышом, обняв его за плечи. Он прижался к ней, ожидая — глаза широко раскрыты, дыхание ровное, но нетерпеливое.

— А дальше, — начала она, — Лиора раскрыла свои купола, и из них вышли сияющие существа. Они не знали, что такое страх, но однажды им пришлось пройти через испытание…

Лея сделала паузу, и ребёнок шепнул:
— Какое испытание?

Она улыбнулась и продолжила:

— На границе светлой равнины появился туман. Он был не серый, а переливчатый — густой, как жидкое стекло. В нём слышался плач, будто сама планета звала о помощи. Цветы, что обычно пели на ветру, вдруг умолкли, их лепестки опустились, а мягкий свет куполов дрожал, словно свеча на ветру. Тогда один из хранителей — юный Арис — пошёл в туман.

Каждый шаг давался ему трудно: сине-золотое сияние вокруг его тела гасло, а воздух становился тяжёлым, будто сам хотел остановить его. И всё же он шёл, пока не услышал тихий голос — лёгкий, как прикосновение росы: «Не бойся. Я с тобой».

И тогда в груди Ариса вспыхнуло новое свечение — глубже, ярче, теплее, чем прежде. Туман дрогнул, рассыпался каплями, и те превратились в серебристых птиц, которые взлетели в небо, наполняя его пением.

Мальчик вздрогнул и сильнее сжал её руку.
— Он победил?

— Да, — кивнула Лея. — Потому что понял: настоящий свет всегда живёт внутри нас.

Он слушал затаив дыхание: то улыбался, когда птицы рассеивали туман, то хмурился, когда Арис шёл один. Его глаза блестели, и Лея вдруг осознала: здесь, на Земле, в этой простой комнате, есть то, чего не было бы на Лиоре. Там никто не слушает сказки с таким восторгом, никто не задаёт вопросы шёпотом, никто не смеётся неожиданно звонко, перебивая рассказ.

Её голос становился мягче, глубже, словно сказка уже не только для него — для них обоих. В каждом его движении, в каждом взгляде Лея ощущала связь, которая была больше самой истории.

Когда сказка подошла к концу, мальчик зевнул, но не отрывался, всё ещё держась за её руку. Лея улыбнулась и тихо сказала:
— Знаешь… пройдёт время, и однажды я смогу забрать тебя с собой на Лиору.

Он приоткрыл глаза, в них блеснула удивлённая искра.
— Правда? Я увижу всё это? Купола, птиц и Ариса?

Лея улыбнулась, и её улыбка была такой мягкой, что почти прятала тень грусти.
— Да. Ты увидишь, как свет переливается в воздухе, как цветы поют на рассвете, а ветер несёт ароматы сладких трав. Ты услышишь, как звёзды разговаривают друг с другом, и узнаешь, что значит жить в мире, где каждый шаг наполнен радостью.

— А ты будешь рядом?

— Всегда, — ответила она, и в её голосе дрогнула едва заметная нотка — то ли надежды, то ли тоски.

Он прижался к ней крепче, зевнул и, засыпая, прошептал:
— Тогда я подожду.

Лея закрыла глаза, позволяя себе короткий миг покоя. Она знала: может быть, никогда не получится выполнить это обещание. Может быть, Лиора так и останется для него только в её историях. Но он верил, и этой веры хватало, чтобы засиял огонёк и в её собственной душе.

Элиор спал спокойно. Его дыхание стало ровным, лицо расслабилось, будто улыбка всё ещё жила в уголках губ. Лея поправила одеяло, задержав руку на его плече дольше, чем нужно.

Она сидела рядом и слушала его сон, а внутри поднималась тихая, тревожная мысль: как?

На Лиору нельзя просто взять билет или открыть дверь. Переход требует силы, пробуждения души, того состояния, которое достигается годами. Лея знала это слишком хорошо. Она сама прошла через испытания, через долгий путь внутреннего света.

Но Элиор был ребёнком. Его сердце было чистым, его взгляд — ясным. Может, именно это и есть ключ? На Лиоре не знали детства, и иногда старшие шёпотом говорили: «Если когда-нибудь появится дитя, его смех сам раскроет врата».

Лея вспомнила старую легенду, услышанную ещё там, на светлых равнинах. В ней говорилось о «Песне Начала» — мелодии, что живёт в каждом живом существе. Те, кто найдут её в себе и споют вместе, могут соткать мост из света между мирами.

Она никогда не слышала её в яви. Только во сне, на границе тишины. Но сегодня, слушая ровное дыхание Элиора, Лея почти уловила в нём ритм — простую, бесконечно чистую ноту.

Может, именно через него Песня вернётся?

Она прижала ладонь к сердцу и едва слышно прошептала:
— Если это путь… я найду его.

Ночь за окном была густой, город спал. И вдруг в небе мелькнула тонкая полоса сияния — то ли отражение, то ли звезда, слишком яркая для обычного неба. Лея задержала дыхание. Сердце откликнулось, будто узнало этот свет.

Лиора слышит меня.

Мысль пришла внезапно, и от неё по коже пробежали мурашки.

Она вспомнила слова наставника:
— Если дорога закроется для одного, ищи её вместе с другим. Два сердца легче пробьют тьму.

Тогда она не придала значения, а теперь они прозвучали, как подсказка.

Лея вернулась к спящему Элиору, присела рядом и смотрела, как он слегка улыбается во сне. Может быть, он уже слышит ту Песню, которую она ищет? Может, его сны — это мост, пока невидимый?

Она наклонилась ближе и шепнула:
— Если Лиора выбрала тебя… я помогу тебе пройти.

И впервые за долгое время Лея ощутила: её обещание стало не просто сказкой, а пророчеством.