Особый случай

Моя бабушка ушла из жизни с так и не открытыми французскими духами на тумбочке. Она была из тех, кто все хранил "на особый случай". За свои восемьдесят три года она так и не дождалась момента, достаточно особенного для этих духов.

Сегодня я перебираю свой шкаф — плановая расчистка, которую откладывала полгода. В дальнем углу обнаруживаю бордовое платье с биркой. Три года назад купила в каком-то магазине за границей и повесила — до"особого случая". Я даже помню, как мысленно перечисляла эти случаи: юбилей, свадьбы, премьера в театре, корпоратив.
Но юбилей мы отметили дома в пижамах (помните 2020? тогда никто никуда не ходил), в театре я была в чёрном (потому что во время изоляции наела несколько лишних килограммов), на корпоратив не пошла, нам урезали зарплаты, не дали премию, я собиралась увольняться - не было смысла тратить время на посиделки с почти бывшими коллегами, да и настроения тоже не было.

— Мам, что ты там копаешься? — в комнату заглядывает тринадцатилетняя дочь Полина. — О, красивое платье! Что-то я тебя в нем не видела...

— А я его никогда и не надевала, — честно признаюсь я.

— Почему? — в её глазах искреннее недоумение.

— Берегла для особого случая, — объясняю со вздохом и ловлю себя на мысли, что я повторяю бабушкин образ жизни.

— А он что, не наступил?

Что ответить ребёнку?
Что мы, взрослые, изобрели специальный вид самообмана: откладывать радость и все самое лучшее на потом, на мифическое "когда-нибудь", которое всегда превращается в НИКОГДА?
Вместо ответа я иду к шкафу, открываю его, чтобы посмотреть много ли у мпеня еще хранится похожих запасов. Оказывается, много: новые кроссовки, туфли, кардиган и куртка, комплект нижнего белья, еще одно платье.

— Смотри, — говорю Полине, — это тоже "на особый случай".

— В смысле? — дочь заглядывает в шкаф. — Это же просто вещи?

— И да, и нет Это не просто вещи. Это новые вещи, купленные для особых случаев, которые так и не наступили. А носить каждый день я их не могу.

— Почему?

— Потому что "жалко испортить такую красоту".

Полина смотрит на меня с нескрываемым недоумением.

— Ты купила вещи, но не носишь потому что нет подходящего случая? А вместо этого зашиваешь дырку в кармане старого пиджака? Мама, это же странно!

Я всегда знала, что дети видят больше, чем нужно.
В тринадцатилетней логике моей дочери нет места взрослым заморочкам, и от этого она кажется убийственно простой.
— Наверное, не знаю, не задумывалась об этом, — говорю я, садясь рядом с дочерью на кровать, — моя бабушка, твоя прабабушка, всю жизнь экономила на себе. Ходила в застиранных халатах, а новые складывала в шкаф. Пила чай из треснувшей чашки, а сервиз берегла для гостей, которые заходили раз в пять лет. Когда мы с папой подарили ей духи, о которых она мечтала всю жизнь, она поставила их на тумбочку и любовалась флаконом, но так и не открыла. Они простояли у нее в серванте пятнадцать лет! Я нашла их, когда убиралась. Бабушки уже не было в живых.

— Это грустно, — говорит Полина.

— Очень, — соглашаюсь я. — И по-моему я делаю то же самое.

Муж Дима застаёт нас за разбором вещей из шкафа. Он удивлённо поднимает брови:

— Что за археологические раскопки?

— Мама нашла своё парадное платье и теперь решила пересмотреть все. Оказывается у нее куча отличных вещей, а она их не носит, ждет повода! — Со знанием дела объясняет Полина.

Дима задумался:

— У меня тоже есть спиннинг, который я купил три года назад и всё жду идеальной погоды для рыбалки. — А еще у нас есть сервиз, который нам подарили на свадьбу, — продолжает он, — мы его ни разу не использовали, потому что "вдруг разобьём". Да, дорогой мой хомячок?

В его голосе послышались шутливые нотки.

— Не называй меня так! — Я вспыхиваю.

— Ты называешь маму хомячком? — Полина начинает хохотать.

— Называю иногда, потому что она постоянно делает какие-то запасы, покупает впрок, все тащит в дом. И ничем не пользуется! И мне не разрешает!

Полина переводит взгляд на меня:

— Мама, зачем покупать вещи, если их не использовать?

Если бы мне задал этот вопрос муж, я бы нашла что ответить, но из уст дочери это был даже не вопрос, а голос здравого смысла. Мне становится не по себе. Когда я успела превратиться в коллекционера несбывшихся поводов?

— У мамы "синдром отложенной жизни", — серьёзно говорит Дима. — Это когда человек вроде бы и живёт, но всё самое важное и хорошее постоянно откладывает на потом. Как будто настоящая жизнь ещё не началась, а сейчас — это так, черновик.

И я решилась.

Вечером Полина ушла гулять в новых кроссовках, а мы с мужем сидели на балконе — я в новом бордовом платье, а Дима с планами на завтрашнюю рыбалку, Мы пили шампанское и любовались закатом.

У меня на тумбочке стояли те самые бабушкины духи, я их открыла. но аромата почти не было, наверное, они выдохлись. Вот она — расплата за ожидание особого случая:: когда наконец решишься, может оказаться, что всё, чего ты так ждала, уже потеряло свой аромат.

Говорят, что на смертном одре люди жалеют не о том, что сделали, а о том, чего не сделали. Не хочу оказаться в числе тех, кто откладывал все лучшее на потом и в итоге так и не воспользовался.