Разумный выбор

Меня зовут Марина, и я — мастер несчастья ручной работы. Это такое специфическое ремесло, когда берешь вполне сносный день и методично превращаешь его в катастрофу вселенского масштаба. Нет, это не талант. Это годы упорных тренировок.

Началось всё с чашки кофе, пролитой на белую рубашку. Обычная неприятность, но я умудрилась раздуть её до невероятных размеров.
— Ну вот, теперь весь день насмарку! — объявила я своему мужу, который невозмутимо жевал бутерброд, не подозревая, что завтракает с королевой драмы.

— Надень другую рубашку, — предложил он с той раздражающей рациональностью, которой обладают только мужчины и буддийские монахи.

— Другую? — я смотрела на него как на умалишённого. — Ту, синюю? С которой мне идет только одна юбка, а она в стирке? Или белую с оборками, из-за которой я похожа на престарелую принцессу?

Дима вздохнул и продолжил жевать. Он знал, что спорить бесполезно — в моей голове уже выстроилась безупречная цепочка катастроф: из-за пятна на рубашке я опоздаю на работу, из-за опоздания поссорюсь с начальницей, из-за ссоры не получу повышение, без повышения не сможем взять ипотеку, без ипотеки застрянем в однушке навсегда, а там и до развода недалеко.

— Вечно у меня всё не как у людей! — подытожила я, с остервенением оттирая пятно, которое, как назло, не желало исчезать.

Дима ушел, а я осталась наедине со своим утренним ритуалом самобичевания. Надо признать, в этом деле я достигла невероятных высот. Могу из любой мелочи сконструировать доказательство своей полной никчемности.

Спустя полчаса и три переодевания я всё-таки вышла из дома. На улице светило солнце, пели птицы, но я упорно не замечала этих провокаций. У меня был план на день, и этот план не включал счастье.

В метро девушка наступила мне на ногу. Обычно я бы раздула это в международный конфликт, но тут вдруг что-то щелкнуло в голове. Как будто кто-то нажал кнопку «стоп» в моем бесконечном сериале «Всё плохо».

Я вспомнила вчерашний разговор с мамой:

— Мариша, ты же сама себя загоняешь в угол, — сказала она, когда я в сотый раз пожаловалась на жизнь. — Тратишь столько энергии на то, чтобы быть несчастной. А представь, если бы ты направила эту энергию в другое русло?

— Мам, ты опять начиталась своих книжек по позитивному мышлению? — фыркнула я тогда.

— Нет, доченька, я просто наблюдаю за тобой тридцать пять лет, — ответила она с той спокойной мудростью, которая появляется только у женщин, переживших развод, ипотеку и климакс.

И вот теперь, стоя в вагоне метро с отдавленной ногой, я вдруг подумала: а что если мама права? Что если я трачу колоссальные усилия, чтобы быть несчастной? Причем примерно столько же сил потребовалось бы, чтобы быть счастливой. Это как будто каждый день таскать тяжеленный рюкзак с камнями, хотя можно набить его зефиром.

На работе я решила провести эксперимент.

Когда начальница Вера Павловна сделала замечание по поводу моего отчета, вместо привычного «она меня ненавидит, я безнадежна, пойду искать другую работу» я просто сказала:

— Спасибо, учту. Можно вопрос по третьему пункту?

Вера Павловна от неожиданности чуть не подавилась печенькой. Обычно после её критики я ходила с лицом оскорбленной принцессы, а тут — такой поворот!

В обед позвонила свекровь — еще один традиционный источник моих страданий. Людмила Аркадьевна специализируется на фразах-убийцах: «А Татьяна Ивановна скоро станет бабушкой, а я, наверное, не доживу…Или, например, у Ольги Сергеевны дети квартиру в ипотеку взяли, а вы…», «Что-то голос у тебя грустный, заболел?», «Когда в гости заедете, совсем обо мне забыли, мой мальчик таким не был до встречи с тобой».

В этот раз не прозвучало ничего нового.

— Мариночка, я тут пирожки с капустой испекла, может, заедете вечером? — начала она издалека.

Обычно я расшифровываю это как «вы плохо питаетесь, я беспокоюсь, Дима без моих пирожков зачахнет». Но сегодня я решила услышать только «пирожки с капустой».

— С удовольствием, Людмила Аркадьевна! Я как раз пирожки с капустой обожаю, — искренне ответила я.

В трубке повисла озадаченная пауза.

— Правда? — недоверчиво спросила свекровь. — А то я могу и с яблоками...

— Нет-нет, капуста — идеально! Будем к шести, хорошо?

Вечером мы с Димой ехали к свекрови. Он косился на меня с подозрением:

— Ты какая-то странная сегодня. Не заболела?

— Нет, — улыбнулась я. — Просто решила сменить хобби.

— Какое хобби?

— Раньше я коллекционировала поводы для несчастья. Теперь попробую что-нибудь новенькое.

— Например? — он явно не понимал, куда я клоню.

— Например, замечать хорошее с той же дотошностью, с которой раньше выискивала плохое.

Дима недоверчиво хмыкнул. За десять лет брака он привык к моим "загонам" и воспринимал их как неизбежное природное явление, вроде дождя или пробок на Садовом кольце.

У свекрови было на удивление мило. Я впервые за годы наших отношений смогла оценить, что её квартира на самом деле уютная, а не "безнадежно старомодная", как я всегда считала.

Людмила Аркадьевна, непривычная к моему хорошему настроению, сначала напряженно ждала подвоха, а потом как-то расслабилась и даже показала мне свою новую коллекцию фарфоровых статуэток. Обычно я бы мысленно закатила глаза и подумала что-то вроде "господи, кому нужны эти пылесборники", но сегодня искренне восхитилась фигуркой балерины.

— Ты не представляешь, как долго я её искала, — оживилась свекровь. — Такая была в наборе у моей мамы, но разбилась, когда я была подростком.

Внезапно я увидела в ней не "вредную свекровь", а просто женщину, хранящую память о своем детстве. Это было... странно. И непривычно. Как будто я надела новые очки и мир вокруг стал четче.
Домой мы возвращались с коробкой пирожков и — вот чудо! — без моей привычной головной боли от "общения с этой женщиной".

— Что это с тобой? — спросил Дима в машине. — Ты даже с мамой не поругалась.

— А зачем? — искренне удивилась я. — Было же приятно посидеть, поговорить.

Дима посмотрел на меня с недоверием:

— Кто ты и что сделала с моей женой? — пошутил он, но в его голосе слышалась надежда.

На следующий день я продолжила эксперимент. Когда соседи начали сверлить стену (точнее, мне кажется, что сверлили прямо мой мозг) в семь утра, я не стала проклинать всю его родословную. Вместо этого решила, что раз уж я проснулась так рано, можно успеть посмотреть сериал, до которого вечно не доходили руки.

Дождь, из-за которого пришлось отказаться от прогулки, превратился в повод заехать в новую кофейню и попробовать там горячий шоколад. Очередь в супермаркете стала возможностью почитать книгу в телефоне.
Сказать, что это было легко — значит соврать. Мой мозг, натренированный годами поиска негатива, сопротивлялся как мог. Он подбрасывал мне привычные мысли: "ты выглядишь глупо с этой улыбкой", "всё равно ничего не выйдет", "это временно, скоро всё будет плохо". Но я упрямо отодвигала эти мысли, как надоедливую рекламу.

К концу недели эксперимента произошло нечто удивительное. Мир вокруг не изменился — всё те же проблемы на работе, та же квартира, которую мы не могли расширить, те же сложные отношения с родственниками. Но изменилось что-то внутри меня. Как будто я всю жизнь смотрела черно-белое кино, а теперь кто-то добавил цвета.

— Ты какая-то... светящаяся, что ли, — заметила моя подруга Катя, когда мы встретились в кафе. — Влюбилась, что ли? В кого, если не секрет?

— В себя, наверное, — рассмеялась я. — Знаешь, я тут поняла одну странную штуку. Я столько лет тренировалась быть несчастной — искала поводы, раздувала проблемы, коллекционировала обиды. Это же адский труд! А теперь направляю ту же энергию на поиски радости.

— И как, получается? — скептически спросила Катя, известная своим фирменным "всё равно всё плохо кончится".

— Честно? Не всегда. Иногда я срываюсь в привычную колею нытья и самобичевания. Но знаешь, что я заметила? Это выбор. Каждый день, каждый час — это выбор, куда направить внимание.

Катя смотрела на меня с недоверием:

— Звучит как очередная мотивационная чушь из соцсети.

— Возможно, — согласилась я. — Но попробуй. Хотя бы один день. Представь, что у тебя в руках лупа, а что увеличивать - хорошее или плохое - ты выбираешь сама.

Через месяц "эксперимента" я поняла, что он незаметно превратился в образ жизни. Нет, я не стала каким-то неестественно позитивным человеком, который игнорирует проблемы и твердит мантры. Я просто перестала тратить энергию на раздувание неприятностей до масштабов вселенской катастрофы.

Забавно, но изменения заметили все вокруг. Дима стал чаще улыбаться и однажды признался, что боялся приходить домой, не зная, в каком настроении меня застанет. Отношения со свекровью из холодной войны превратились в нейтралитет с элементами взаимной симпатии. На работе Вера Павловна вдруг предложила мне возглавить новый проект — оказывается, она давно хотела это сделать, но боялась моей "болезненной реакции на любую критику".

Однажды вечером мы с Димой сидели на балконе. Я рассказывала ему о новом проекте, он — о своих планах открыть небольшую ремонтную мастерскую.

— Знаешь, — вдруг сказал он, — я будто снова влюбился в тебя. В новую тебя.

— А старая я была так ужасна? — спросила я без обиды, просто с интересом.

Дима задумался:

— Не ужасна. Просто... как будто постоянно в тумане. Знаешь, есть люди, рядом с которыми хочется свернуться калачиком и спрятаться. А есть те, рядом с которыми хочется расправить плечи и горы свернуть. Ты стала из второй категории.

Эти слова тронули меня до глубины души. Я вдруг поняла, что годами была своим собственным тюремщиком — сама строила стены, сама запирала дверь и сама же жаловалась на тесноту камеры. И всё это время ключ был у меня в кармане.
Недавно я нашла свой старый дневник. Открыла наугад и прочитала запись трехлетней давности: "Почему всем везет, кроме меня?" Мне стало смешно и немного грустно. Я хотела бы отправить той, прежней Марине записку: "Эй, перестань тратить свою жизнь на негатив. Это трудоемкий процесс с сомнительным результатом. Попробуй счастье — оно требует тех же усилий, но как же приятнее послевкусие!"

Говорят, человек — существо привычки. Я убедилась в этом на собственном опыте. Можно привыкнуть быть несчастной, а можно — счастливой. И то, и другое требует одинаковых усилий. Разница лишь в том, что в первом случае ты тащишь тяжеленную сумку с камнями, которые сама же и собрала, а во втором — идешь налегке, успевая замечать цветы вдоль дороги. Я выбираю второе. И это, пожалуй, самый разумный выбор, который я сделала за всю свою жизнь.