Свекровь обиделась

Если бы мне десять лет назад сказали, что однажды я буду ждать и бояться звонка от свекрови, я бы ни за что не поверила, только рассмеялась. Но вот мне тридцать три, я - мать восьмилетней Вари, сижу и пялюсь на мобильник, который не звонит уже целую неделю. И в этой тишине – столько всего.

Ирина Павловна, моя свекровь, обладает удивительным талантом: она может одновременно быть самым заботливым человеком в мире и при этом регулярно выводить меня из себя.
До прошлой субботы я гордилась тем, что у нас "идеальные отношения". Коллеги завидовали, подруги не верили. "Как тебе повезло!", – говорили они, а я кивала с видом человека, сорвавшего джекпот. Между нами говоря, я думаю, что джек-пот сорвать легче, чем выйти замуж и выстроить хорошие отношения с его мамой.

Всё изменилось из-за торта.

– Варя, только один кусочек, – сказала я дочери, которая уже съела два. – Не надо налегать на сладкое.

– Но у вас же праздник! – воскликнула Ирина Павловна, накладывая третий кусок. – Какая учёба? Пусть ребёнок расслабится!

И тут во мне что-то щёлкнуло. Десять лет молчания. Десять лет, когда я глотала замечания, советы, указания. "Не надевай на неё эту куртку, холодно", "Зачем ты её в музыкалку записала? Она же в отца – медведь на ухо наступил!", "Не читай ей на ночь страшные сказки, будет заикаться".
– Ирина Павловна, – произнесла я голосом, которым обычно общаюсь с курьерами, перепутавшими заказ. – Я ценю вашу заботу. Правда. Но я мама Вари, и я решаю, сколько сладкого ей можно. И вообще решаю, как её воспитывать.

За столом воцарилась тишина. Свекровь поджала губы, положила вилку и сказала:

– Конечно, ты мама. Решай, – и как-то сразу стала маленькой и сгорбленной.

Муж посмотрел на меня с удивлением, но неодобрительно.

– Мам, может, ещё чаю? – попытался он разрядить обстановку.

– Нет, спасибо, мне пора, – ответила Ирина Павловна, собирая сумочку.

Она ушла и с тех пор – тишина. Ни звонков, ни сообщений, ни обычных субботних пирогов. Уже все поняли, что она обиделась, даже вот так - ОБИДЕЛАСЬ!
– Позвони ей, – сказал вчера муж. – Она уже в возрасте, что ее воспитывать, а ей тяжело.

– А мне легко? – возмутилась я. – Это она неправа! Почему я должна извиняться?

– Хотя бы потому, что ты не только младше, но и умнее, – пожал он плечами, с такой интонацией, будто объяснял, почему вода мокрая.

И вот я лежу в ванне, размышляя о природе женских обид. Есть что-то древнее, архаичное в этом противостоянии двух самок за право воспитывать потомство. Только у нас вместо дубинок и звериных криков – поджатые губы, колкие фразы и главный козырь - умение выразительно молчать.

Я вспоминаю свою маму. Она умерла шесть лет назад, и с тех пор Ирина Павловна фактически заменила её – помогала с Варей, приносила бульоны, когда я болела, слушала мои рабочие истории. Она дарила мне крем для рук – "у тебя такие красивые пальцы, нужно беречь", заказывала из своей деревни фермерские яйца, потому что "у тебя ребёнок и муж, им нужен качественный белок".

И вдруг я понимаю, что её советы и вмешательства – это не попытка контролировать, скорее это единственный доступный ей способ сказать мне, что она нас любит.
Я вылезаю из ванны, заворачиваюсь в полотенце и иду к телефону. Варя уже спит, муж смотрит футбол.

– Ирина Павловна? Здравствуйте. Это Лена. Я... я хотела сказать, что у Вари завтра выступление в школе. Она будет читать стихи. Она очень хотела бы, чтобы вы пришли.

Пауза. Я слышу дыхание на том конце.

– Я обязательно приду, – наконец говорит она. – А в каком она платье будет? В синем или в том, с горошком?

И мы начинаем обсуждать наряды, прически, туфли, будто ничего не случилось. Женщинам всегда проще договориться помириться через бытовые вопросы.Да, я не извинилась прямо. Нет, она не признала, что была неправа. Но мы обе сделали шаг навстречу – на территории, победивших нет, но, к счастью, нет и проигравших.

Говорят, мудрость – это знать, когда нужно настоять на своем, а когда лучше отступить. Я думаю, что мудрость – это еще и умение разглядеть за каждым неудобным советом (и не только свекрови) неловкую попытку показать свою любовь. Как будто кто-то пытается тебя обнять, но при этом со всей силы наступает тебе на ногу. Тебе больно, ему неловко, но как может, так и любит. И ты это понимаешь...
Сегодня на выступлении Вари мы с Ириной Павловной сидели рядом и одинаково вытирали слезы, когда наша девочка читала Пушкина. Я протянула ей салфетку, она протянула мне конфету и шепнула: "Ты прекрасная мать, Леночка", а я вдруг поняла, что годами ждала именно этих слов.

И это даже важнее, чем право решать, сколько кусков торта можно съесть моей дочери. Хотя, если честно, третий кусок был всё-таки лишним – Варя потом жаловалась на живот, и мы с Ириной Павловной, не сговариваясь, закивали: "А мы предупреждали!". И рассмеялись обе.

В отношениях со свекровью важны не только правильные шаги, но и паузы. Иногда нужно просто помолчать и подождать, пока желание быть правой уступит желанию быть счастливой. А счастье, как ни крути, создается из мелочей – совместных чаепитий, обсуждений школьных платьев и даже споров о третьем куске торта. Потому что когда-нибудь все эти мелочи превратятся в то, что мы будем называть "помнишь, как бабушка всегда...". И эти воспоминания будут цениться дороже любой принципиальной победы.