Пролог мольба

Порой случается, что в жизни наступает чёрная полоса. Однажды обязательно всё закончиться. Но как быть, если она не прекращается? Неделя прошла, две, три, месяц.… Как остановить непрерывный цикл? Словно человек проклят на века вместе со своими потомками. Возникает мысль: кто же так согрешил в прошлом, если сейчас сплошные беды именно у тебя? Хочется спихнуть проблемы на голову другого, самому сбежать и спрятаться за ближайшим камнем, где будет удобно сидеть и не участвовать во всей той грязи, что на тебя свалилась.

Вадим Борисович мечтал избавиться от проблем, он жил этими мыслями. Его любимая семья достойна лучшей жизни. Старшая дочка, которой только на днях исполнилось восемнадцать, сын подросток и драгоценная жена. Каждому из них он лелеял надежду однажды дать то самое пресловутое счастье, о котором грезит каждый в мире. Как оно выглядит? А если ли у него лик вообще? В чём оно кроется? Как поймать за хвост, да так чтоб на всю оставшуюся жизнь? Ответы ему пока что были недоступны, но прямо сейчас он собирался найти их. Если снова провалится, то выбора не останется. Придётся подчиняться своенравным коллегам, и быть их шестёркой, лишь бы семья оставалась в порядке.

Вадим Борисович устало взглянул на трёхэтажное стеклянное здание, понимал, перешагнёт порог, назад пути не будет. Рисковать он не боялся, боялся получить отказ, а в последствии наказание от своих же «друзей», ведь находясь здесь он их предаёт. По крайней мере, так будут считать они. Им всё равно на его мотивы и желания, на стремления и попытки дать своим детям свободно дышать после его смерти.

Оказавшись в здании, его встретил высокий молодой человек в бежевом костюме. Искренне улыбнулся и проводил гостя к своему начальнику. Пока Вадим Борисович ступал по идеально вымытому паркету, гнал от себя мысли повернуть назад. Он здесь не ради себя, а ради семьи. Пожертвовать собой не самый худший вариант из имеющихся. Да и не факт что ему выпадет счастливый билет и получится всё, так как он задумал. Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, и даже на пятьдесят когда собираешься, вести дела с конкурентом, и это ещё мягко сказано. Та мафия, в которой состоял Вадим Борисович, не так страшна как этот человек. Он один, а их много, у него, получается балансировать не сдавая позиции, постоянно их укрепляя. В какой-то мере мужчина уважал того с кем собирался встретиться.

— Оставлю вас наедине, — открыл перед ним дубовую дверь провожатый.

Обычно Вадим Борисович умеет держать лицо и умно выражаться, но здесь растерялся. Неделю назад он связался с офисом, в который сегодня пожаловал, и попросил встречи с руководством. Ему не отказали, но попросили проявить лояльность, ведь время у их босса забито на много дней вперёд. Сплошные встречи и поездки то в столицу, то ещё куда. Человек не сидит на месте ни минуты. И входя в кабинет, Вадим Борисович ожидал увидеть уставшее похожее на его самого лицо.

Дверь закрылась, и перед ним предстал весьма молодой мужчина лет тридцати. Он сидел за столом, вертя в руке ручку смотря на гостя. Ничто так не смутило Вадима Борисовича как осветлённые волосы. Он думал его, встретит серьёзный дядька, а тут разукрашенный пацан с голубыми глазами. На главного он походил мало, ведь одет был не в привычный костюм, в которых щеголяли все из альянса, где состоял Вадим Борисович, а в кожаной ветровке. Почему он вообще её не снял, находясь в помещении? И этого человека воспринимают как опасного конкурента и в какой-то мере преступника?

— Что вас смутило Борис Вадимович? — выпала ручка из пальцев хозяина кабинета, он улыбнулся.

— Вадим Борисович! — поправил мужчина. Только начало, а мальчишка уже смеётся над ним, коверкая имя, отчество.

— Ну да! — часто закивал тот, отчего пепельные пряди упали ему на лоб. Впрочем, внимания на них он не обращал, видимо нравился собственный неряшливый стиль. — Впечатлён, что вы осмелились меня поправить. Обычно никто не возмущается.

— Я пришёл по серьёзному вопросу, и мне не до шуток, — был настроен Вадим Борисович на решение своих проблем, а не на пустую болтовню.

— А кто шутит? Я вас слушаю. Мне очень интересно, что от меня потребовалось члену альянса. Настали тёмные времена? — расплылся он снова в улыбке.

Вадим Борисович не отреагировал. Понял настрой своего оппонента. Тот был намерен издеваться.

— А когда у нас были светлые? Не суть, — смягчился он. — Вы в курсе недавнего инцидента?

— Ну как недавнего? Почти год прошёл, — был осведомлён блондин, словно умел видеть наперёд, что ему скажут.

— С полуслова поняли, о чём я? — поразился мужчина.

— Далеко ходить не надо. Речь идёт об одном из сильнейших представителей альянса и его приключениях на поприще врага? Кажется, его семье грозила опасность. Парню даже пришлось родную мать отправить в дурдом. Как там говориться? Отчаянные времена требуют отчаянных мер? — призадумался он, глядя куда-то в пустоту. — Я его понимаю. Но, что нужно от меня?

— Смотря на беспредел, который творится у нас, я осознал, что не желаю своим детям пройти через подобные испытания. Я готов отплатить, как пожелаете, только подарите им свободную жизнь, — с надеждой поднял глаза на блондина Вадим Борисович.

— Подарить? Я похож на Деда Мороза или на Джина исполняющего заветные желания? Кого вы во мне увидели? — нагло закинул он ноги, на стол, откинувшись на своём стуле.

Мужчина хотел было поморщиться от некультурного жеста, но воздержался. Не время строить из себя праведника.

— Последний шанс, — выпалил. — Вы наш шанс Корф. Позор мне, что признаюсь в этом, но я не сумею спасти своих детей от альянса и Крамского, он разорвёт их, стоит ему узнать о моём своеволии. Сам не смогу противостоять. Бежать тоже не получится.

— Как досадно. Готов заплакать. Давно не видел в человеке столько отчаяния. Знаете, обожаю его с утра пораньше точно так же как кофе. Почти верю в вашу трагедию, дожмите меня, — скалился Корф, покачивая ногой.

— Знаете, я был готов к унижениям. Ради жены и детей, не такое можно вытерпеть. Просите что хотите. Исполню и глазом не поведу, — сжал он кулаки под столом, предвкушая последствия сказанного.

Корф задумался. Насмешка больше не посещала его острые черты лица. Он взял ручку, которую выронил некоторое время назад, и щёлкнул. Вмиг предмет для письма превратился в ножик. Он стал крутить им, поглядывая на Вадима Борисовича.

— Вроде бы вы зрелый человек, а говорите такие глупости. «Просите что хотите»? Идиотское предложение. А если попрошу жизнь….— ударил он по столу рукоятью ножа.

— Берите! — без колебаний согласился мужчина.

— Жизнь вашего ребёнка, — продолжил незаконченную фразу Корф. Верхняя губа его стала дёргаться от злости.

Вадим Борисович запаниковал. Чем он смог оскорбить Корфа? Где опростоволосился?

— Нет. На это согласиться не могу, — утих его пыл. — Свою жизнь, отдам не задумываясь, но мои дети, моё всё.

— Пожертвовать одним ради благополучия второго, не самый худший вариант Вадим Борисович, — вновь пришёл в спокойствие Корф, расслабившись.

— Нет, — стал отрицательно качать головой мужчина. Поднялся с места и стал отступать к двери. — Нам не по пути в таком случае. Я ошибся, извините за отнятое время.

— Я же не сказал, что хочу убить одного из ваших чад. Не сравнивайте меня со своими дружками, — возмутился Кофр, но сделал это отрешённо.

— Какая разница? Не убьёшь, так покалечишь. Я знаю, как вы поступаете с людьми.

— И как же? — воткнул он остриё ножа в стол, не заботясь о его внешнем виде.

— Парни становятся твоими пешками, которых ты обучаешь жестокости и убийствам, а девушки…. Ими ты пользуешься как куклами. Мне такие условия не подходят, и пусть альянс узнает о моём предательстве и накажет, но я не соглашусь, — вцепился Вадим Борисович, в дверную ручку намереваясь сбежать отсюда.

— Ваши знания обо мне ограниченные. Я бы назвал их кастрированными. Нет у меня пешек и кукол. Все здесь по собственной воле, я никого не держу. Походите вокруг моих людей поинтересуйтесь, уверен, мнение обо мне у вас кардинально поменяется, — не останавливал, и не проявлял особой эмоциональности Корф. В целом ему было плевать, что выберет Баталов, но если бы тот согласился на маленькие уступки, станет в разы проще цапаться с альянсом и в конец его разнести.

— Ты предлагаешь мне несусветную ерунду Корф. Моих детей трогать, я никому не позволю! — накрыл Вадима Борисовича гнев. Все пытаются им управлять, даже этот крашенный, но он не позволит.

— А если я уже притронулся, какими будут ваши действия? — убрал он ноги со стола, встал и ударил ладонями обеих руки по нему.

— В каком плане? — забегали глаза Баталова.

— Я полон сюрпризов Вадим Борисович, и крайне заинтересован помочь вам выкарабкаться из пасти Крамского. Хочу разорвать их всех по очереди, потом скормить бешеным собакам на псарне, — порой Корф не умел контролировать свои порывы к беспощадности.

— Если бы не знал твоих заслуг Юлиан, я бы назвал тебя треплом, но…. Увы, ты бессердечный человек, которого даже альянс боится трогать без надобности, — похолодели пальцы рук Баталова пока он честно отвечал Корфу.

— Спасибо за комплимент.

— Извини что потревожил, — всё-таки собирался откланяться Вадим Борисович. Раньше он никогда не разговаривал лично с Юлианом, но сегодняшняя встреча доказала ему что не нужно было и пытаться.

— Я освобожу вас от альянса. Но вы отдадите мне кое-кого. Плата будет незначительной, ведь я не отберу у вас это навсегда, — бросил Корф ему в спину.

Баталов обернулся к блондину и недоверчиво посмотрел.

— Кого ты хочешь? — пересохли его губы от страха.

— Не вас же, — рассмеялся Юлиан. — Я падок на юных дев. У вас есть одна, и мы стали бы отличной семьёй.

Сначала у Вадима Борисовича даже высказать протест не вышло. Горло пересохло, губы онемели, глаза чуть не вывалились от ужаса. Ему хотелось наброситься на Корфа и ударить посильнее за подобные просьбы, но он не мог. Знал, что даже шагу ступить не сумеет, его скрутят и вышвырнуть, в лучшем случае. В худшем убьют.

— Мне не нужна такая помощь. Я не отдам тебе свою дочь. Ты кем себя возомнил психопат? — еле сдерживался Баталов.

— Дьяволом, если будет угодно. Кто вас спросит, когда я начну помогать? Я сделаю это в любом случае, а вы останетесь в долгу. Иной платы я не приму. Мои цели оправдывают ваши потери. Я буду хорошим с ней, — прикрыл он на секунду глаза и коротко поклонился.

— Я не продам дочь, — отчаялся мужчина. — Не сумею отдать против воли. Она у меня с характером. Ты не подчинишь её.

— А речь шла о подчинении? Вы и правда меня не знаете, и чего я желаю, — исправился Корф. — Истинно желаю! Тоже.

— Ты не говорил о своих желаниях. А у меня не было интереса проникать в твою историю целиком, — признался Баталов. Отчего-то Юлиан его стал страшить меньше.

— Смело, идти к врагу не изучив его досконально. Вы должно быть очень самоуверенны, хотя по вашему кислому личику не скажешь, — разочаровался Корф.

— Разговор окончен! — настоял Вадим Борисович и, хлопнув дверью ушёл.

Потом он долго думал сидя в машине возле своего дома и не решаясь войти. Не смог, подвёл. Получается, последний шанс потерян, и детей не спасти от уготованной им судьбы.