Остров Пасхи. 32. Размышления о финале

            Отрывок из книги автора «Остров Пасхи. Миражи в тумане Тайны» – СПб: «Петербург – ХХI век»*

   Вероятнее всего, два трагических события – прекращение работ в каменоломнях Рано-Рараку и легендарное истребление дородных – значительно разнесены во времени. После того, как общество лишилось общей базовой идеи, которая обеспечивала всех занятостью и сплачивала все слои населения, с ростом его численности и увеличением количества лишних, ничем не загруженных жителей, а также возникновением нехватки пищевых ресурсов, закономерно начали проявляться межклановые трения, переходящие в бранные столкновения.
   Легенда о «рве длинноухих» – возможный концентрат десятков подобных стычек. Последние из них могли произойти в 1771–1773 годах. Если дон Фелипе Гонсалес, присоединивший остров к испанской короне в ноябре 1770 года, сообщал о жизнерадостном местном народе смешанного этнического состава численностью около трех тысяч человек, среди которых были туземцы ростом почти в два метра, то через четыре года все коренным образом изменилось: экспедиционеры Джеймса Кука увидели явно бедствующее население в 600–700 человек и почти все они были полинезийцами – низкорослыми, тощими и жалкими. Ни один высокорослый арики на встречу к ним не вышел. Многие, конечно, могли прятаться в пещерах, да и перепись населения визитеры не проводили. Все же в грандиозные кровавые битвы на истребление, затяжную гражданскую войну и всеобщий каннибализм верится с большим трудом, даже вовсе не верится.  Все споры и противоречия разрешились бы за несколько месяцев, но никак не за десятилетия. Ограниченность жизненного пространства и межклановая зависимость неизбежно принудили бы к компромиссу и поиску путей примирения.
   Тем не менее, ощущение бедствия присутствует.
 
   Так что же произошло в это время?

   Как уже отмечалось, длина ушей вряд ли была отличительным этническим признаком. Индивиды, превосходящие своих соплеменников ростом, телосложением, силой и храбростью всегда имели преимущество в продвижении во власть и элиту общества. Вероятнее всего так было и на острове. Вожди кланов, а их было на Рапа-Нуи по разным оценкам не менее 10, и их окружение хоть и щеголяли длинными ушами, но главной отличительной чертой все же были их высокий рост и атлетическое телосложение. На борт «Африканской галеры» адмирала Якоба Роггевена, припомним, поднимался физически сильный местный вождь ростом в 196 сантиметров, который держался с большим достоинством и отличался от моряков разве что экзотическим дикарским одеянием и длинными, свисающими до самых плеч мочками ушей. То же было отмечено и Гонсалесом через 48 лет. Авторитет таких арики был, безусловно, весомым. Так что вся знать, или элита острова: вожди, служители культа и прочее управленческое сословие, были в той или иной степени рослыми и сильными людьми.
   В широко известной и общепринятой версии легенды о сборе камней с полуострова Поике, а то и со всего острова, есть небольшая, но весьма значимая неточность. В первоисточнике она начинается так: «Ханау еепе сказали ханау момоко: “Приходите, давайте носить камни к морю” (на строительство аху). Ответили ханау момоко ханау еепе: “Не будем вытаскивать камни из земли, оставим их для посевов, для листьев, для бананов, для сахарного тростника, чтобы заставить их расти”…»
   Недавние химические анализы почвы возле Рано-Рараку выявили в ее составе высокую концентрацию таких важных для высокого урожая элементов, как фосфор и кальций. Рапануйцы же очень хорошо разбирались в свойствах камней. Они легко могли определить, из чего можно изготовить рубило, а что пойдет на удобрение. То есть подножие вулкана, по мнению ряда ученых, служило для местных жителей источником не только камня, но и плодородных земель. При этом исследование показало, что в древности в этом районе выращивали ряд культур.
   С последним утверждением все понятно – это жители Хоту-Ити возделывали здесь свои огороды. Что касается вывоза плодородной почвы на поля острова, то это сомнительное утверждение. Во-первых, карьеров выборки полезного грунта возле вулкана никто до этих исследований и после них не находил. Во-вторых, налицо антагонизм интересов местных огородников с остальными. По версии ученых из проекта «Моаи острова Пасхи», каменные идолы были символом изобилия для местного населения. Размещение изваяний в почве стимулировало плодоносные посевы. Но повсеместно в полях нет вкопанных статуй, да и радиус полезного действия от такого «удобрителя» не больше вытянутой руки. Другое дело отходы от каменотесных работ в скульптурных мастерских. Вот эти обломки камня и расходились по всем окрестным полям. За столетия удобрения пашен на них, естественно, скопилось большое количество камней, что уже стало помехой в обработке земли и приносило больше вреда, чем пользы. Наверно, именно поэтому общее руководство острова решило очистить поля от старых камней. И только руководство могло дать такое всеобщее указание.
   Думается, что и внешний фактор сыграл в этой истории не последнюю роль. Если появление на острове первых европейцев было воспринято обществом как некая диковинка, особого влияния на уклад жизни и умонастроения островитян не оказавшая, то появление здесь испанцев, новых хозяев острова, похоже, сильно поколебало веру аборигенов во всемогущество их богов-защитников и пошатнуло авторитет арики. Люди-боги, прилетевшие к ним по морю на белых облаках, померещились им более могущественными, а загоризонтная даль вдруг стала манить своей сказочной жизнью.
   В таком случае развязка понятна: народ восстал против гнета элиты. Камни в полях стали последней каплей в чаше народного терпения. Хотя, надо заметить, что перетаскивание камней было для островитян привычным, постоянным и непрерывным действием: сколько было перенесено крупной гальки или окатышей с побережья для мощения всех домашних двориков и площадок аху, разновеликих камней для строительства платформ и круглых каменных домов, собрано в полях и выброшено в море ни на что не годных вулканических бомб, учесть невозможно. 
   К сожалению, еще недавно процветающее общество не смогло преодолеть выпавших на его долю испытаний, сомнений и соблазнов. Был истреблен не просто отдельный клан «длинноухих», а уничтожена элита народа, скоропалительно определенная простолюдинами виновницей во всех их бедах. Но далее стало только хуже. Начинался период смут, междоусобиц, упадка общественных устоев. Сплотить бывших соплеменников, убивающих друг друга за крыло недоеденной птицы, было уже некому.
   Вглядитесь в портрет рапануйца, талантливо выполненный рисовальщиком из экспедиции Кука. Не надо быть большим физиономистом, чтобы прочесть в глазах этого человека пережитые им в недавнем прошлом страдания и лишения. Это лицо далеко не безмятежного дикаря, беззаботно поедающего бананы под пальмой. Вдобавок ко всему, позирующий был длинноухим. До сих пор многие островитяне считают себя их потомками, а ведь к 1877 году на острове после набегов работорговцев, вывоза жителей в Перу на каторжные работы, эпидемий оспы и туберкулеза проживало всего лишь 111 рапануйцев.

   Как бы то ни было, очевидно одно: после 1681 года началась деградация общества. Цветущая культура Среднего периода стремительно закатывалась. Искусство ваяния статуй сменилось мастерством изготовления наконечников для копий из черного обсидиана. Вместо рубил руки прежних творцов стали сжимать копья и палицы.  Природа намного быстрее затянула свои ландшафтные раны, нежели затихли кровавые распри людей – забылись обиды, растворилось чувство зависти, пришло осознание бессмысленности утверждения любой ценой собственной исключительности.

*– книгу можно приобрести в «СПб Дом книги», на сайте издательства или у автора (с автографом).
https://dk-spb.ru/books/900146302
https://peterburg21vek.ru/products/55464

Иллюстрация из открытых источников интернета