Чтение

..да..
Помню как Юлия Ивановна в симферопольской сш 35 по улице, прости господи,  Желябова, в 1969 году окучивала нас первоклашек заботой и культурой.
А потом отца перевели в закарпатье и с февраля 1970 года в ужгородской сш 11 Наталья Макаровна била нас указкой по рукам, таскала за волосы, заставляла левшу писать правой рукой и не отпустила Лену Донканич в туалет, так что Лена сидела и писала за партой, и плакала.
К чему это я...
Отец, мать и брат занимались академической читкой.
А я считался в семье придурком.
Я не любил читать.
У нас было огромное количество книг.
Они были сложены под стеной как дрова.
Семья военная, но лишних денег, да и полок или шкафа небыло.
И раз в квартал я должен был их перебирать и протирать от пыли.
И тогда я читал.
То что мнн нравилось я складывал отдельно что бы было доступно.
А ещё я читал Андерсена.
Потому что у него было много коротких рассказов.
Его я читал всегда в одиночестве, потому что плакал.
После прочтения, откладывал книгу и долго к ней не подходил.
Клялся себе что большемв руки не возьму.
Проходило время и я возвращался к ней.
Снова читал.
Снова плакал.
Снова клялся больше не читать.
Так незаметно перечитав короткие рассказы я перечитал и все остальные.
Перебирая книги и протирая пыль.
В 16 лет я уехал самостоятельно в казахстан к тётке и больше дома никогда не жил.
Там, в общаге Целиноградского сельхоз института я и прослыл начитанным.
Да.
Действительно всегда было много неизвестных слов.
И я их всегда искал и переводил.
С детства я знал одинаково два языка.
Я их больше чувствовал.
Часто понимал что точного перевода нет.
А учителя не учили.
Они навязывали свою точку зрения.
Наверно хорошо что меня какое-то время учил жестокий учитель Андерсен.
Он был лучше чем те живые.
Его тоже кто-то перевёл на русский язык.
Как-то так.