Забыли про меня Из книги Дневники маленькой принце

        Как-то грустно. Заняты все, кто-чем, про меня забыли. Вообще забросили, как будто меня здесь нет совсем. Даже не смотрят в мою сторону. Я им теперь пустое место. Тень.  Вот жизнь настала. Я ничто! Вон, кто-то за стул запнулся, кричит, стулу внимание больше. Мебели! Я, значит, уже после мебели для них. Так мне еще грустнее стало. И обиднее. Я у них теперь последняя по нужности, видимо. Была бы собака, это что, получается, что сначала собака, потом мебель, потом я?           Или между мной и мебелью еще что-нибудь есть? Как так-то?!
       Хныкаю. Пока без слез. Трудно со слезами, вот так сразу, когда даже не ударилась или там, брат ничего не отнял. И себя пока не так сильно жалко. Хотя логично, если мне меня не сильно жалко, они-то точно не всполошатся. Думают все это так просто, похныкала и перестала, дальше будет в раскраске рисовать. Про вавку мою вообще никому нет дела. Еще бы, я же им никто и звать никак.
        Не нужна я им. И раньше была не нужна. Никогда не нужна. Они всегда претворялись. Никогда они меня не любили, зачем любить серое ничто? Которое хуже мебели. Таких не любят. Раз меня для них нет, то и нечего внимание обращать. И вавку жалеть у тех, кто «никто» не нужно. Они меня скоро бросят. Во! Теперь достаточно обидно стало. Слеза покатилась. Ну сейчас-то они должны захотеть разобраться, что происходит. Или требуется голос подать? То есть, посмотреть в мою сторону, ну на мебель хотя бы, и ребенка в слезах увидеть, им никак?
       Не, не смотрят. Надо же, собой они заняты, стиркой – уборкой, картошка у них не чищенная. Я столько уже забавного сделала, столько красивого нарисовала, так улыбалась, а теперь, вдруг, раз – и слезы. А им хоть бы что. У ребенка вавка болит, это для них не повод, за мной повнимательнее приглядывать, оказывается. Опа! Я же улыбалась! Так это получается, я повеселела, все болеть перестало и все у них наладилось? Нет уж! Я напоминаю, посмотрите! Слезы есть! Значит есть для них повод!
         Эй! Эй! Вы все, я не выпендриваюсь! Это все не так, будто мне лишь конфету не дали! У меня больно болит, все про это знают. Или забыли? Так вот, я стараюсь, вон как стараюсь, чтобы всех вас в чувство привести, к реальности вернуть. Трудно понять, что ли?
         Конфеты, кстати, есть. С прошлого раза не все съела. По карманам пошарить – кое-что найти можно. Ну ладно, ладно, не кое-что, достаточно можно найти. Надавали, все по очереди, не смогла столько съесть. Задабривали. Откупались! Я вообще-то против такого воспитания, но конфеты все равно взяла. Однако есть не стала. Не все сразу. Что не смогла съесть, по карманам попрятала. Не всегда же они будут так дешево, так некрасиво, от проблем откупаться. Вот, вроде взрослые люди, а фантазии никакой.
       Наконец! Началось. Бегут. Нет, бежит пока только деда. А где все остальные? За сюрпризами припрятанными кинулись? Пошли доставать? Как же, дождешься от них. Нет сюрпризов? Потому что врут они. Есть куда игрушки складывать. Есть! Деда жалеет. Обнимает. Дееед! Ножка болит! Ножка! Ты зачем ручку жалеешь. Ну ладно, ручку пожалеет, покажу пальцем, где нужно было, пусть подольше меня носит.
       Деда сказал им язык показать. В принципе, я могу. Точно надо? Сейчас? Ладно. Вот им! Что за вопросы? Вы что не слышали, деда сказал, я лишь подчинилась. Ну их, не буду на них смотреть. Хотя … вот вам еще раз. Я-то тут причем, деда ругайте, меня не за что!