Заметка о еврейском вопросе накануне Революции

Американский геополитик Самюэль Хантингтон как-то сказал: «наиболее важные границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой». Эти противоречия всегда определяло характер отношений внутри российского общества.

Религиозные отношения имели свою особую специфику в разные исторические эпохи развития Российского государства. Причина этому явлению проста – религия играет в обществе роль культурного маркера, но условиях многонационального и поли-конфессионального характера России при доминировании христианства восточного образца это вызывало как определенную сложность, так и повод для общественной дискуссии. Характер религии в России никогда не был дискуссионным, но вот религиозные отношения в обществе имели особый характер. Поскольку религия – неотъемлемая часть культуры, немалое количество конфликтов в российском обществе начала ХХ века определялось именно этим фактором. Особенно наэлектризованным было отношение между православным и иудейским населением империи. Давайте разберемся, что же определяло эти отношения.

К началу ХХ века в мире отношения между христианством и иудаизмом после многовекового противостояния стали выправляться. Британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли стал первым евреем на посту главы британского кабинета. Многочисленные роды Ротшильдов, Перейров, Гинзбургов, Эфрусси, происходивших из евреев, фактически контролировали банковский сектор и торговые отношения во всей Европе. Но признание отдельных евреев равноправными с представителями европейского общества, отношения внутри европейских государств к евреям продолжало оставаться критическим и подозрительным. Яркий пример – «Дело Дрейфуса», которое в конце XIX – начале ХХ вв. стало самым ярким примером гонений на рядовых евреев со стороны европейцев. Тогда молодого офицера Шарля Дрейфуса обвинили в предательстве, государственной измене, приписав ему обвинения в том, что он передавал сведения из французского генерального штаба Германии. Неслыханное разбирательство объединило писателей, общественников, следователей, религиозных и политических деятелей всего мира… Но следствие длилось 10 лет, прежде чем французское правосудие признало свою ошибку.

В этой истории гонения на одного еврея-офицера в Европе не было ничего нового. Еще с XII века еврейский след в людских трагедиях видели едва ли не повсеместно. Широко распространился миф о «кровавом навете» - умышленном злодеянии, которое готовы были совершать евреи против обычных людей, чаще всего детей, которых якобы ловили, убивали и выпивали всю кровь. В этой схеме все очень просто: убийца – еврей, жертва – христианин. Так продолжалось веками. От евреев отгораживались, их подвергали остракизму и изгоняли из городов, деревень и поселков. Евреи чувствовали себя обманутыми, изгнанными, теми, кого способны обвинить во всех трагедиях христианского мира. И в России было ведь нечто подобное. Ведь, как сказал историк Алексей Миллер, это была эпоха «модерного антисемитизма».

Миф о «кровавом навете» был распространен и в России. В восточно-христианской стране к евреям относились, к слову, более спокойно. Но миф о жадности еврейства упоминается книжниками даже в 1113 году, во время мятежа в Киеве, причиной которого были ростовщические интересы евреев. Но особого отгораживания от евреев не было. А вот преследования евреев место имели. С конца XVIII века для евреев ввели черту оседлости – круг западных губерний, в которых евреи могли проживать. Другие губернии были доступны для проживания евреев в особом случае и с особого разрешения властей. И это не могло не отразиться на отношениях евреев и общества. Уже в правление Александра I и Николая I в России прогремели «гродненское» и «велижское» дела. В обоих случаях евреев обвиняли в убийстве христианских детей. Это должно было вносить раскол в общество. И оно вносило.

Евреев преследовали, как в Европе, так и в России. И, казалось, тому предела нет. А когда в 1911 году в России начался знаменитый процесс, вошедший в историю как «Дело Бейлиса», то дискуссия о межрелигиозных конфликтах в обществе вновь встала на первое место. Противоречие было налицо.

Еще 17 (30) апреля 1905 года на волне Первой русской революции императора Николай II издал указ об укреплении начал веротерпимости. Данный документ запрещал преследование людей, относивших себя к иной религии, кроме православной. Указ гласил: «Отпадение от православной веры в… другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собой… невыгодных в отношении гражданских или личных прав последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от православия лицо признаётся принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало». Указ встал у истоков свободы совести в России. Но содержал важную ремарку – первенствующую роль в России продолжали отводить Православной Российской церкви.

Однако положение евреев не менялось. В стране продолжала действовать «черта оседлости», евреи не могли спокойно перемещаться по стране и поступать в те учебные заведения, которые они могли бы получить. Всему виной – иудейская религия и иудейское происхождение. Современный историк еврейства Саймон Рабинович как-то заметил, что угнетенное положение евреев в России заставляло их искать новые формы сожительства с другими подданными империи и выстраивать собственную траекторию и концепцию существования в стране, открыто презиравшую иудеев. По мнению Рабиновича, именно тогда евреи придумали идею об автономном существовании внутри российского общества, как гаранта сохранения собственной идентичности. В перспективе евреи, разумеется, рассчитывали, что они получат не только свободу вероисповедания, но и возможности для свободы передвижения. Но «дело Бейлиса» об убийстве маленького христианского мальчика Андрея Ющинского в Киеве в 1911 году могли поставить крест на этих перспективах.

Еще современники заметили, что Бейлис – это «русский Дрейфус». Обвинения в убийстве евреем мальчика, которого он едва видел один раз в жизни, изначально следствию казались смехотворными. Ведь государственный обвинитель умышленно настаивал, что главная причина убийства состоит в том, что Бейлис хотел убить Ющинского из-за ненависти евреев к христианам и выпить его кровь. К слову, пострадавший действительно потерял много крови. Но обвинение настаивало именно на том, что это и было частью еврейского ритуала. Судебный процесс все больше превращался в фарс. Иногда очевидцы с грустью замечали, что подсудимый как будто такой же случайный участник процесса, как и многие зеваки в зале заседаний. Результат не заставил себя ждать – присяжные отказались признать, что Бейлис совершил преступление, тем более по религиозным мотивам.

«Дело Бейлиса» стало отправной точкой большой финальной дискуссии о месте и роли евреев в российском обществе накануне Русской революции 1917 года. Основные компоненты этой дискуссии, в которой участвовали деятели церкви и общества, журналисты и депутаты Государственной Думы, политики, и, лишь обособленно, члены правительства и императорского двора, можно свести к трем тезисам:

1. дарование евреям свободы вероисповедания настоятельная необходимость развития страны и должна произойти в перспективе, правда горизонт этой перспективы не имел четких границ;

2. обвинения в ритуальных убийствах – анахронизм, который не может рассматриваться иначе, как сознательная попытка переложить на евреев ответственность, исходя из религиозных предрассудков, что должно исчезнуть в силу развития идей секулярности, не имеющей отношения к национальному и этническому происхождению;

3. черта оседлости будет отменена, что будет являться показателем равенства всех подданных империи перед законом, несмотря на этнические и религиозные критерии.

Несмотря на то, что еврейская повестка носила глубокий, разносторонний характер, все же конкретные политические шаги не только не были продуманы, но даже не получили никакого концептуального осмысления. Позиция церкви относительно еврейского вопроса оставалась крайне принципиальной и отличалась последовательным нежеланием решать вопрос первостепенной важности. Члены правительства старались не поднимать данную тему вовсе. Оттого и получился результат, не тот, которого ждали сами евреи. Еврейский вопрос вновь был отложен в «долгий ящик». Швейцарский историк Андреас Каппелер, рассуждая о том, почему же правительство не решилось на большее, чем просто пассивное участие в дискуссиях, посчитал, что правительство показало себя слабым и нерешительным. Это утверждение вполне оправдано. Ведь ни один политик первого эшелона не предложил никакого действенного решения, которое могло бы удовлетворить чаяния евреев в России.

С не меньшим изумлением смотрела на происходившее с еврейским вопросом другая часть православного населения страны, тоже обделенная в своих правах. Речь идет о старообрядцах. Многочисленные старообрядческие общины к началу ХХ века, как и евреи, кстати, смогли также принять активное участие в дискуссии о свободе вероисповедания. Именно во многом из-за их позиции указ 1905 года о веротерпимости стал возможным. В одночасье старообрядцы тоже стали полноправными членами общества, которых более не избегали и не заставляли перенимать новую веру. 

Евреев и старообрядцев слишком многое роднило. Их объединяли века гонений по религиозным мотивам, внутреннее корпоративное единство внутри своих общин, заставлявших их выживать, используя внутренние ресурсы, а также желание сохранить собственную идентичность, основанную на вере. Как отметили историки старообрядчества Михаил Кизилов и Григорий Бондаренко, старообрядцы и евреи, прожившие рядом друг с другом порядка трех столетий, относились друг к другу толерантно, дружелюбно и по-соседски. Старообрядцы смогли поддержать евреев во время «дела Бейлиса», старообрядцы включили некоторые элементы еврейского фольклора в свою традицию. Но были и те старообрядцы, которое, как и многие в русском обществе, участвовали в еврейских погромах и отбирали у них нажитое имущество.

Если бы не революция 1917 года, то неизвестно, когда еврейский вопрос в России был бы решен. В тот год евреи окончательно избавились от черты оседлости (существование которой само по себе стало анахронизмом), получили возможность широко публиковать и тиражировать свои произведения, создавать общественные и благотворительные организации. Казалось «год русской свободы» принес много позитивного в жизнь евреев. Но еврейский вопрос не был завершен ни тогда, ни при советской власти. Одни говорят, что он обострился, другие, что сошел на нет, но мифы о еврейском заговоре до сих пор бытуют в обществе. Случайно ли это? Или вину тому многовековые взаимные претензии христиан и иудеев? Это решит история.   
   
Список использованной литературы:

1. Аврутин Е. Велижское дело. Кровавый навет в российском городке. – М.: Academic Studies Press, 2020.
2. Каппелер А. Империя и нация: империи Романовых и Габсбургов. Доклад 27 мая 2008 года в Германском историческом институте в Москве. - М., 2008.
3. Кизилов, М.; Бондаренко, Г. Старообрядцы и евреи: Триста лет рядом. –  М.: Новое литературное обозрение, 2023.
4. Левин Э. Дело Бейлиса. И миф об иудейском заговоре в России начала XX века. / пер. с англ. Т. Пирусская. – М.: Новое литературное обозрение, 2022.
5. Миллер А.И. Империя Романовых и национализм: эссе по методологии исторического исследования. – М.: Новое литературное обозрение, 2010.
6. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: АСТ, 2003.