История учит не только истории

Что в истории каждого из нас может быть приятнее воспоминаний о школе? Что еще так тепло теребит душу,  вызывая на лице улыбку? Что еще нагоняет в душе легкую грусть, оттого, что больше это никогда не повторится? Школьные годы. Как вы уже далеки. Из какой - то другой жизни. Да и с нами ли это было? А ведь было. И не только приятное. Бывали и разочарования, засевшие позже на всю жизнь в сознании и не дающие о себе забыть. Но, ведь школа, это не только ее здание, куда мы добросовестно ходили и дружно учились не опаздывать. И не только одноклассники, с кем тебя жизнь связала навсегда и кого ты вспоминаешь уже редко, пока не встретишь или не узнаешь о ком - то от кого - то какую – либо новость про уже начавшуюся совместную старость. Это еще и наши учителя, которых уже практически никого не осталось в живых, что вдвойне прискорбно.  Вспомнилась мне эта история об одной из наших учительниц в день начала нового учебного года. Да, вчера. Первого сентября. Когда в очередной раз отправились в очередной класс уже наши внуки. Не отпускает почему – то меня эта история. Держит, хотя прошло уже немного – немало полвека. Видимо, прилично она меня тогда зацепила.  А, казалось бы, выеденного яйца она не стоит. С высоты –то прожитых лет. Но, как в знаменитой кинокомедии «Кавказская пленница», оказалось просто обидно. По - детски. Психика только формировалась.  Да и был я тогда еще максималистом. Еще каким. Пока армия со мной двадцать лет не поработала, не вытряхнула из меня все детские претензии, не перевела их в категорию просто досадных воспоминаний.  Итак, о ней. Учительнице истории. Которая пришла к нам уже в девятом классе. В сравнительно уже сознательном нашем возрасте. Когда уже могли не только слушать и понимать, но пытались даже анализировать. И критиковать. А как же? Мы же тоже уже люди! Нас нужно уважать, как и всех других. Даже кое –кто уже тогда паспорта успел приобрести, чем были несказанно горды от обретенных прав. Гораздо позже мы выяснили, что кроме прав приобрели еще и обязанности. Но, это было уже потом. А пока, десятый класс. До выпуска из школы меньше полгода. Третья четверть, самая длинная и ответственная. Меньше всего уже хочется учиться.  Весна, море и конечно - первая влюбленность. Они всегда рядом. Невозможно отделить. Как ни пытайся.  Вот и меня не миновало. Попал как кур в ощип. Просто обернулся к нравившейся мне девочке на заднюю парту попросить карандаш.  И тут, как гром средь ясного неба: ее окрик – встать! Выйти из класса! Придешь с отцом! Вот те на! Что за чудеса – то такие? Когда такое было, чтоб за карандаш выгоняли?  Да и не пускали после этого на уроки истории целых три месяца. Пришлось вместо них в футбол гонять во дворе школы.  А уроки истории вообще - то мои любимые! И предмет я знал, как никто другой в классе. Гораздо позже именно эта тяга к предмету сделала меня, уже тридцатидвухлетнего офицера, преподавателем истории военного искусства по окончании военной академии.  Особенно удивил меня конец фразы – придешь с отцом… почему именно с ним? Отец наш был крайне занятым человеком, служил на высокой и ответственной должности в органах. В школу никогда не ходил. Этим благополучно занималась мама, сама педагог с более чем тридцатилетним стажем. Причем тут отец? Конечно, отца я не позвал. Уперся. Тоже есть самолюбие. Не виноват настолько же. А время то идет, часики тикают. Причина наезда выяснилась очень скоро. Как говорится, ларчик просто открывался. Мама что – то заподозрила. Появилась в школе она неожиданно, я как раз очередной мяч забивал в футбольном матче вместо урока. Вызвали меня в учительскую. А там то и засада.  Стоят и воркуют. Мама с этой учительницей истории. На маме лица нет. А та, другая – просто измывается.  Аж удовольствие во взгляде, восторг от своей значимости. А еще педагог! Ни стыда, ни совести. Кто ж так ее учил воспитывать? Выслушать мне в тот момент пришлось много нелестных слов о себе. А, главное, абсолютно не справедливых. На мой, конечно, взгляд, субъективный.  Я ведь тогда неплохо заканчивал школу, без четверок. Отличником был. И поведение никогда не хромало. Берег, как мог, авторитет отца. Да и членом совета дружины школы состоял. Ах, да, еще и за школу выступал на городских соревнованиях по волейболу и по пулевой стрельбе, в секциях занимался. Со всех сторон был активист. И вдруг! В один момент все рухнуло? Да как так –то? А вот так! Имеет, оказывается, право обычный учитель истории поломать судьбу ученика по своему капризу. Просто так, по собственному хотению. Поставила она мне все - таки вместо отличной оценки, на которую я не только претендовал, но имел реальный багаж знаний, оценку на бал ниже.  В аттестат.  В первый мой образовательный документ.  Где собирались стоять только пятерки. И абсолютно не за знания. Как тут не возмутиться? Как после этого верить во все святое? Юному – то дарованию? Хотите сказать – не обидно? Еще как обидно! Десять лет учиться на одни пятерки и такой финал, на самой концовке. За месяц до выпуска.  А про ларчик то я не зря упомянул. Сама интрига заключалась как раз в отце. Почему его и требовали к барьеру. Ее муж, этой учительницы истории, служил, как выяснилось, в подчинении моего отца. Ну, не в непосредственном, а в прямом. И тем не менее. Имел теоретически так называемую возможность обеспечить ее мужу на работе служебную поддержку.  На что он конечно же не пошел, во-первых, как офицер, во-вторых, просто как честный и принципиальный человек. Кому же такие провокации понравятся?  В результате, до конца их совместной службы, моего отца и ее, учительницы, мужа, отношения между ними были достаточно натянутыми. И не удивительно.  При этом, ситуацией еще воспользовалась и моя классная руководительница, объявив мне, что раз уже одна четверка у меня в аттестате по истории есть, то она мне ставит еще одну четверку – по своему предмету, по русскому языку, так как, по ее мнению, мои знания оказались между отлично и хорошо.  И как же эти четверки взаимосвязаны? Цирк, да и только. Уж оценивайте мои знания по каждому предмету отдельно. Но справедливо. Чтоб обиды у молодого парня на всю жизнь не затаилось. А как иначе? Прошло уже много лет, а ведь уважения у меня к таким педагогам не прибавилось. Наверное, потому, что сам стал преподавателем. Да и книжки начал писать, вероятно, неспроста. Доказать себе самому, что могу. Да и их памяти, этих двух учителей, посвятить. Воспоминания об этом эпизоде сыграли мне не только плохую службу. Я на всю свою педагогическую жизнь зарубил себе на носу, что и как делать нельзя.  Оказывается, и это бывает полезным. Пройти через обиду. Уже в том юном возрасте столкнуться с несправедливостью.  Школа – это не только здание, коридоры и классы. Это еще и люди. Как водится, и хорошие, и не очень. А главное – их отношения. Именно они - то и учат. Они и воспитывают. Как на положительных примерах, так и на гадких. Все нужно пройти. Все понять. И все принять. Как должное. Но, простить ли? Впрочем, Бог простит, и я прощаю…