Записки со Святой Земли

Поймать отголоски святой бездомности, «негде главу преклонить». Ангел с чашей и крестом. Иверская Богородица, мама. Увидеть составы с надписью «русский мир», стоящие у границы с Россией на эстонской стороне. Русский мир который многими необразованными трактуется чуть ли не как благая весть и катится нынче в тартарары по пути русского фашизма. Выпущенные много лет назад на свободу на пике правления лже императора бесы совка крепко засели под соусом национальной идеи и ее основных постулатов, достижений, как то победа и православие. Отголоски двуглавого орла. За веру царя и отечество. Но как же безвкусна, неплодородна, безвидна и пуста почва, на которой это все сейчас насаждается. Ни веры ни культуры ни доблести ни победы. Русский мир умер.
И вот теперь все новое. И все остается со мной. Десятки вобрали все другие цифры. Возможно со временем остаются воспоминания, остаются книги. Мистерии. Со временем мы остаемся собой.
Лев из колена Иудина. Яффо город Иафета. Иоппия. Праведная Тавифа, святая швея бессребреница. Ее гробница на территории русского храма. Моя подруга белошвейка вышила картину Льва из колена Иудина. Лев еще и символ апостола и евангелиста Марка. Лев с крыльями. Такой как в Венеции и над воротами в старый город Акко, Акру, столицу Крестоносцев. Воскрешение мертвой Тавифы апостолом Петром. Воскрешение праведного Лазаря. У Господа много райских обителей. И для мертвых тоже. Успение Божией матери. Победа над смертию. Богородичная Пасха. Неложное уверение. От энтропии к синтропии. «И видела лучи пронзающие сердца служителей алтаря и всех верующих. Алтарь горящего сердца, на котором сгорит весь мусор. Видела разверзшиеся небеса на ночной пасхальной службе у Гроба Господня. Космогония Христа. У греков.
Гексаграмма 1 смирение. Подчиниться сильному. И использовать его же оружие против него. Или подчиниться льву? «Посвященный есть он, кто владеет лампой, личиной и посохом.» Крепость Атлит, Шато Пелеран. Я спала там неподалеку на пляже. В тот самый последний приезд в Израиль 10 лет назад. Я много тогда путешествовала с рюкзаком, пешком. И шла как-то из Хайфы в сторону Тель Авива вдоль моря после многодневного трекинга по Галилее. И спала на берегу на песке. В ночи мимо меня пробегала рота израильских солдат. А утром вдали показалась величественная крепость Атлит. Волны разбивались об ее берега. И только перед новой поездкой на святую землю я узнала что это и есть Шато Пелеран. И что я уже там была. В планах посещение Акко — столицы крестоносцев. И вот уже подлетая к Израилю самолетом из Риги я подумала «больше никуда спешить не надо. Я прилетела.» Конечный пункт и высшая точка на карте земного человеческого Бытия. Гений места — Бог. Блестящие будто помазанные миром старые камни мостовой ведущей к храму Гроба Господня. И во всем сквозит святое пилигримство. Но более свободно, широкоформатно, тонко, качественно, в точке мастер сошлись небо и земля. Милость и истина, правда и мир. Иерусалим святое обнуление. Здесь во всем безвременье. И воздух вкуснейший, густой. Сефер Ха Зоар. «И мудрецы воссияют сиянием тверди небесной.» И голуби кружились над золотым куполом, мечети Аль Акса, над местом, где когда-то был Храм Соломона. И где когда-то он будет построен снова. И воссияет свет. На могиле Адама выросло дерево, из которого сделали Крест Господень. Грузинский монастырь креста. Райской красоты росписи. На них святые живые. Иоанн Предтеча последний из пророков первый из мучеников с пророком Захарией. Архангелы и ангелы. Иисус новый Адам. У храма гроба Господня поправляю экскурсовода ненароком проходя мимо. «Я не знаю ее.» Говорит он своим туристам слушателям. С Иисусом изображен Бог отец, видите написано Саваоф?  А не Адам как вы говорите. Королевы Иерусалима и Акко. Женщины крестоносцы, некоторые из них похоронены у гроба Божией матери под Елеонской горой. Некоторые в Вифании. Недалеко от пещеры где был воскрешен Лазарь четверодневный. Туда я заезжаю на пути в Иерихон. Это уже Палестина. Вот оно место, поклоняться дому Вифании и Марфы и Марии. Смысл этого места мне пока до конца видимо не понятен как и смысл и глубина сакрального символизма связанного с этим местом и этими людьми и этими событиями. Похороненная в Вифании царица Иерусалима Изабелла. А до этого посещение гробницы царицы Мелисенды захороненной у гроба Божьей матери в Иерусалиме. Дальше путь мой лежит в Иерихон. Город Луны, самый древний на земле, самый низкий на Земле. Эффект парника. Жара под 40. Гора искушений. Поднимаюсь на нее и на фуникулере, когда монастырь уже закрыт, и в день отьезда из Иерихона по направлению к Мертвому морю, -  пешком. Снова по жаре. Дерево на которое Закхей мытарь залез чтобы увидеть Господа. Он был ростом мал и по-хорошему дерзок. Иногда нужно прорываться к Богу несмотря на препятствия и осуждение людей, и тогда все способы хороши.
Надо не заходить к Богу, а ходить с Ним. И поэтому нет ничего свободнее одинокого пешего паломничества к святому месту. Преодолевая трудности, верой устремляяь к цели. Восхищаясь красотой природы. Благодарно и вдохновенно. Два часа пешком по горам до монастыря Георгия Хозевита. Ум очищается, сердце укрепляется, грех омывается потом. Пешее паломничество удобный путь спасения для таких дерзких, непослушных, физически крепких и свободных. Палестина — nowhere land. Земля изгнанников. Она помнит традиции палестинского монашества. На этой земле нашли приют изгнанные из Израиля арабы. Груды мусора. Палестина напоминает мне Абхазию. Святая, древняя никому не нужная земля, промыслом Божьим запрятанная в глубинах времени и пространства. Камень егоже небрегоша зиждущии.
Иерусалим, пешее паломничество в Катамон. Останавливаюсь один раз в старом городе на улице святого Марка в гостинице с выходом на крышу с видом на весь Иерусалим, а другой раз в капсуле недалеко от яффских ворот и центра бурлящей жизни Иерусалима.
Первый в Раю предвозвестник пришествия Христова был Симеон Богоприимец, тайновидец, встретивший ветхого днями младенца Христа, и возможно возвестивший о пришествии Мессии в ветхозаветном Раю пророков, мудрецов и толковников. Долгожитель, на нем тоже естества чин побеждается или он как образ ветхозаветных патриархов долгожителей, прожил свою полноту времен, Альфу и Омегу. В монастыре Симеона Богоприимца в Катамоне мир, нездешняя тишина. Какая-то рождественская радость и тишина. Уютно как в детстве.
Отдание Пасхи на Гробе Господнем. Всенощная под Вознесение на родной Елеонской горе. Литургия рядом с местом где вознесся Господь. Все вело меня к этому моменту Вознесения на Святой земле. Мои труды в русской обители завершились десять лет спустя престольным праздником Вознесения. И уже нет в живых игумении Моисеи, бельгийки, которую благословил когда-то Иоанн Шанхайский. А матушки арабки снуют. И ходят гордые фазаны. И хранит историю русского имперства и пристутсвия на святой земле огромная территория Елеонского монастыря со знаменитой колокольней свечой. И эта парящая легкость вознесения. И белый столп света от неба до епископских одежд во время преосуществления даров. У меня был номер с балконом выходящим во двор места Вознесения, где шла служба ирусалимского патриархата.
Перерасти чувственность на пути к чистому интеллекту. Стоять на пороге минимализма. Больше не искать любовь. Несмотря на вольготный отдых, достаточное количество денег для того чтобы тратить и не думать, в конце тн отпуска меня все же настигла пилигримская отрешенность. Понос, худоба, загар. А главное нездешнее спокойствие. Я стала совсем живой. Мое путешествие завершилось у гробницы Праведной Тавифы. По пути туду я подумала, что потеряла свое кольцо с буквами древнееврейского алфавита, заказанное у яффского ювелира. Кольцо силы. Я подумала что оно мне не по зубам и даже купила новое, в Акко. Но по возвращении в гостиницу я нашла то самое кольцо, оно лежало в чемодане, поверх вещей. А новое, которое я купила в Акко, на нем было написано «та, что дает жизнь». Целомудрие это когда обнимаешь весь мир и держишь его в себе. И видеть свет по пути домой через Рим над куполом собора Святого Петра. Рим как Иерусалим для запада, я соскучилась по Европе, по христианству.
В Эстонии началось бурное цветение всего и сразу. Стояли белые ночи на дворе. Я курила сигару в саду под сиренью. Создавала кулинарные произведения искусства. Прикасалась волшебной палочкой и все оживало. И пели птицы и летели бабочки. И это волшебство раскрылось в полноте после Святой земли. Как гордо, мощно смотрится улыбающийся человек на фоне буйной зелени середины июня. После горящего сердца Иерусалима я продолжала оставаться на его орбите. И в каждом городке мне отркывался сакральный центр. На залитой наполовину солнцем пустой улице старого Таллина, напоминающей картины Джорджо де Кирико мне видится Мальта, остров Гозо. Кувшин с отбитым носиком, из которого льется дешевое вино. Святой Георгий из папье маше. Пойду ли я еще Камино? Отправлюсь ли в дорогу западных мистерий или погружусь в глубины сердца идя по пути восточнохристианских мистиков. Наверное все-таки второе. Теперь только вглубь. А там бесконечность.  Всуе это значит не от чистого сердца. Вовне это лукавство. Внутрь искренность. Искать одобрения у людей — всуе. У Бога — истинно.

Какие выставки, какие люди, в свет?? Ан нет.. Прятаться в садах, ныкаться на скамейках, утопать в буйстве запоздалого цветения всего и сразу. Одиночество в сети. С такими же совершенными. Себе подобными. Создать себе голума, человечка из пробирки, искуственный интеллект, отвечающий самым нашим изысканным требованиям. Создать совершенный образ. Войти наконец-то в мир биткойна. Сейчас времена цифровых номадов. Миллиардеров бессребренников.
Совесть — это сейчас? Или вчера Или потом? И в старых сырых провинциальных автовокзалах с этой их маленькой плиткой на полу, черным котом и геранью на подоконниках, и деревянными скользкими скамьями с неудобной спинкой, сквозила русская сакральность.
Еду с восточного вокзала на запад. «Просто жизнь такая странная была» - говорю ни с того ни с сего батюшке на исповеди. Странен бех и пришлец. Странник везде иностранец. Везде чужак и везде свободен, тк может оставаться собой и незамеченным. Ну или как теперь, возможно и замеченным, именно по этой печати свободы на светлом челе. Император отходит в сторону, освобождая место царю, Богу. Быть другом жениха это почетно. Всегда немного в тени, всегда первопроходец.

Только сейчас понимаю, что и правда была мертвой. Потому как сейчас живая. И не просто живая а дающая жизнь. Это написано на случайно купленном в Акко кольце.