Последнее лето Джо Дассена

...Те восемь часов, которые они провели на одном борту стали началом истории, которой, увы, вряд ли можно назвать счастливой. Едва они приземлились, Джо спросил, когда у Натали следующий рейс.
Узнав, что она улетает только через два дня, он сказал: «Вот и отлично. Вы живёте в Папеэте? Знаете ресторанчик «Папит» на площади Второго Июля, у берега? Я буду ждать Вас там завтра. Я завтракаю поздно, в два часа. Приходите, Натали, поболтаем». 
На следующий день, когда они встретились «за завтраком» Натали узнала, что ради совместной трапезы он преодолел 200 километров, поскольку сразу после прилёта отправился на остров Тахаа, где у него был свой клочок земли с двумя крошечными фаре, в одном из которых он и заночевал.
Этот жест покорил её сердце не меньше чем сам Джо – обаятельный, весёлый, расслабленный, безумно интересный рассказчик. Весь день он рассказывал ей небылицы про парижский бомонд и про приключения своей американской юности, и был ужасно доволен собой, когда Натали от его рассказов то безудержно смеялась, то совершенно искренне роняла слезу.

Вечер и ночь этого дня они провели вместе в небольшой квартирке Натали в Папеэте. Когда утром она стояла у окна, закутанная в простыню и смотрела как солнце поднимается над океаном, Джо подошёл, чтобы обнять её перед уходом, и прошептал на ухо:
А вот у окна дева светлая… Боже!..
Старинное платье и взгляд темных глаз.
Я в жизни иной ее видел, быть может,
Мечтал я и грезил…а встретил сейчас…

- Чудесные стихи, - Натали не поворачиваясь положила голову ему на плечо, не желая признаться, что ей не хочется, чтобы он уходил.
- Это Жерар де Нерваль, один из моих любимых поэтов. Странно, откуда он мог узнать о тебе? – Джо рассмеялся и крепче сжал её в объятьях.

…Когда неделю спустя она вернулась из рейса, он ждал её в аэропорту, чтобы увезти в свой дом на побережье и на два дня спрятать от всего мира. «Я хочу здесь остаться, Натали…насовсем, - говорил он, накручивая её тёмные локоны на свои пальцы, - Нет разницы, где закопают тело, важна лишь душа, а моей душе здесь легко и спокойно и мне совсем не хочется никуда уезжать. Хочешь спою тебе что-нибудь?» Он брал гитару и пел ей и новые и давно знакомые ей по пластинкам и радио песни. Пел по-английски, по-французски, по-испански, и сердце Натали замирало от красоты его голоса и мелодий.   
Оба дня и обе ночи он был весел, бодр и неутомим, почти совсем не спал, много пел и рассказывал о своих грандиозных планах на лето. В первый день он учил её кататься на водных лыжах, смеясь и подбадривая; рядом с ним было совсем не страшно нестись на огромной скорости, преодолевая сопротивление воды. На второй день они отправились на автомобильную прогулку по острову, и устроили небольшой пикник, во время которого утолили не только голод...
Когда они вернулись в дом, уставшую от впечатлений и эмоций Натали сморил сон и Джо на несколько часов уехал в город, чтобы повидаться с кем-то из местных друзей. Она проснулась от его размашистых звонких шагов. Босиком спустившись из спальни в столовую Натали увидела как Джо наклонился над отполированной поверхностью стола, чуть ли не припав к нему лицом.
- Джо? – позвала девушка.
Он вздрогнул от её голоса, поднялся во весь рост и резко запрокинул голову назад. Потом закрыв стол своим телом что-то аккуратно смахнул в маленькую серебряную коробочку, похожую на старинную табакерку. Повернувшись к Натали он улыбнулся ей своей самой лучезарной улыбкой и сказал:
- Ты проснулась уже, принцесса? Очень вовремя! Мы приглашены на ужин к друзьям, так что собирайся.

Натали поняла, что объяснений по поводу того, что она случайно увидела, не будет и не решилась спросить, что он прячет в своей серебряной «табакерке». По её лицу пробежала лёгкая тень, но она улыбнулась и с сияющим лицом пошла к тому, кто ждал её внизу, такой желанный и уже любимый.


Из дневника Натали.

«Я часто вспоминаю те два зажигательных дня, которые закончились поздно ночью в одном из ночных клубов Папеэте. Джо был просто в ударе, сыпал шутками, веселил друзей, и даже танцевал со мной, хотя и признавался, что танцы не его стихия… И это при том, что его здоровье было серьёзно подорвано.
Ещё в 24 года врачи обнаружили у него проблемы со здоровьем; медицинская комиссия, проверявшая призывников, освободила его от службы в американской армии из-за шумов в сердце.
В 30 лет у него случился инфаркт, после которого он месяц провалялся в больнице. Врачи требовали, чтобы он отказался от курения и изматывающего графика, чтобы ограничил алкоголь и кофе. Но он стал работать ещё больше, практически на износ, живя на полную катушку и даже не думая себя ни в чем ограничивать. Почти сразу после выхода из больницы он записал один из первых своих мировых хитов, "Елисейские поля".
Накануне тридцатипятилетия Джо пришлось пережить смерть своего первенца, который умер едва прожив пять дней. Для него, страстно мечтавшего о детях, это стало ужасным ударом…
В 1977 году ему стало плохо на концерте в Бельгии, его вынесли со сцены без сознания. Прибывший по экстренному вызову кардиолог настаивал на госпитализации, но Джо отмахнулся: «отлежусь»…
В начале 1980 года он снова в больнице, теперь уже с обострением язвы желудка. Весной, в конец испортившиеся отношения со второй женой довели его почти до нервного срыва. Не давая ему видеться с детьми жена фактически спровоцировала у него очередной сердечный приступ…

Последние десять лет он отдыхал лишь урывками. Концерты, работа над песнями, записи на телевидении и радио, изнурительные репетиции с оркестрами, бесконечные интервью, студийная работа, во время которой он в конце выматывал звукорежиссеров, постоянные гастроли и перелёты, перелёты, перелёты... 
Всё это мне успел вкратце рассказать его приятель Гийом, когда Джо вышел с кем-то из друзей на улицу, чтобы отдышаться и выкурить по сигаре.
Я не могла поверить своим ушам – судя по этому рассказу Джо должен был быть измученным и уставшим человеком, которому в пору дремать под пальмами в шезлонге у тихой лагуны.
Но вместо этого его просто разрывала энергия и безудержное желание жить на всю катушку… Может быть разгадка этой головоломки крылась в серебряной коробочке? Тогда мне не хотелось додумывать эту мысль.
Я была слишком молода и глупа. И безмятежно счастлива от того, что он рядом, его глаза смотрят только на меня, а губы улыбаются только мне…

…Пару месяцев спустя, после этих нереально ярких и насыщенных двух дней, полных любви и адреналина, на концерте в Каннах он теряет сознание прямо на сцене, и снова попадает в больницу – с микроинфарктом. Это тот самый американский госпиталь в Нейи, в котором семь лет назад едва родившись умер его сын Джошуа. Смерть как будто сужает круг…»

Ссылка на мини-роман "Последнее лето Джо Дассена" внизу страницы.
Фото из открытых источников