Дорога из белого камня

"Чернеет дорога приморского сада,
Желты и свежи фонари.
Я очень спокойная. Только не надо
Со мною о нем говорить.
Ты милый и верный, мы будем друзьями…
Гулять, целоваться, стареть…
И легкие месяцы будут над нами,
Как снежные звезды, лететь."
А. Ахматова, 1914 г.
 

Они шли по дороге из белого камня. Она легко перешагивала с камня на камень, глядя под ноги. Её быстрые, привыкшие к пешим прогулкам ноги в белых кроссовках, подстраивались под размеренный шаг попутчика. Он шёл, не торопясь, как будто рассчитывая каждое движение, неспешно переставляя начищенные до блеска кожаные черные ботинки.

* * *

Встретились они случайно. Ася приехала в Pl. на один день в командировку – утром на «Ласточке», обратно на ночном экспрессе. Работа закончилась в 15 часов, и у нее было еще довольно времени, чтобы погулять по городу, пробежаться по местным магазинчикам, поужинать и успеть на вокзал.   

«Надо срочно найти кофейню», - после бессонной ночи и совсем пустой, безрезультатной рабочей встречи неприятно гудела голова. Она спустилась с крыльца административного здания и наугад пошла по улице в поисках кофе.

«Опять шнурок развязался, да что ж такое, надо поменять», - не отходя в сторону, прямо посредине улицы она присела на корточки и стала завязывать кроссовку.

- Девушка! Вы бы хоть в сторону отошли! Сели тут прямо на дороге, - на неё с ходу кто-то налетел, споткнулся, но, удержался, крепко схватив её за плечо, чтобы совсем не потерять равновесие.

- Ой, извините, - Ася подняла голову и увидела глаза. Серо-голубые огромные распахнутые глаза, обрамлённые веером густых ресниц, смотрели на неё и смеялись. Голос ворчал. А глаза смеялись над ней, враскорячку рассевшейся на городской улице. От этого взгляда она на мгновение забыла, что надо бы подняться, потом стала разгибаться, но нестерпимо режущая боль вдруг пронзила правую ногу.

- АААй, - не сдержалась она.

- Помочь? – он протянул ей правую руку, а левой подхватил сзади за подмышку и легко поднял.

- Подождите-подождите, нога, ай, не могу.

- Что с ногой? Которая?

- Правая. Кажется, свело, - еле проговорила она сквозь зубы.

- Так, дай-ко я тебе её разомну, - мужчина как-то невзначай перешёл на «ты» и, не дожидаясь её согласия, присел и начал уверенными круговыми движениями умело массировать её ногу. Тепло мужских рук охватило сначала лодыжку, голень, потом потоком пошло вверх – к животу, поднялось к сердцу и… у неё вдруг закружилась голова. Ася покачнулась.

«Боже, что происходит, я сейчас ещё упаду на него!»

- Да что же Вы делаете! Прекратите немедленно! Не надо меня трогать! Слышите?! Вы слышите меня?! – она нервно всплескивала руками над его головой и раздражительно кричала. Но боль действительно отступила. – Всё. Прошло. Больше не надо, - уже примирительно тихо добавила она.

- Ну, вот и прекрасно, - он поднял её брошенную прямо на асфальт сумку, отряхнулся и выпрямился.

Он окинул её внимательным взглядом. Гримаса боли на её лице ещё не прошла. Было заметно, что в ней борются два чувства – раздражение на него, которое сохранялось в гневном взгляде и морщинке между бровями, и какое-то неожиданно милое девичье стеснение, заметное по её раскрасневшимся от румянца щекам, неуверенно прикушенной нижней губе и рукам, теребившим на висках пряди волос, непослушно вылетевших из аккуратного пучка.

На неё интересно было смотреть – слегка за сорок, красивый овал лица, бледновато-благородный цвет бархатистой кожи, высокие подтянутые скулы, строгие немного дерзкие графитного оттенка с изумрудными прожилками глаза, небольшой чуть вздёрнутый капризный нос, сомкнутые узкие губы, стремительные, порой резкие движения тела.

- Можешь не благодарить, - с усмешкой заглядывая к ней в глаза, он протянул сумку.

- Ой, спасибо. Извините, если я… но вообще-то Вы сами на меня…

- Да, конечно, я сам на тебя упал, - заливисто беззлобно всхохотнул он. – А, может, сразу на ты? Ногу твою я уже трогал. На руках держал, - по его интонации и потоку насмешливых слов было непонятно, чего он хочет – поддержать её или поддеть.

Ася не была готова к такому стремительному сближению. Но случайный прохожий как-то легко располагал к себе открытым добрым лицом, обрамленным густыми вихрами светло-русых кудрей, почти детской улыбкой, открывавшей белоснежные красивые зубы, и удивительно мягким раскатистым гортанным тембром голоса, проникавшим через фильтры её природного скепсиса куда-то сразу в сердце. Она, всегда державшая людей, за исключением близких друзей и семьи, на расстоянии, как-то незаметно для себя расслабилась и, наконец, сама улыбнулась.

- Ну, что – выпьем? За знакомство? – увидев недоумевающе поднятые брови, он, довольный её реакцией, опять залился смехом и продолжил, - по чашке кофе?

Она, не успевавшая за потоком его эмоций и слов, обескураженно помолчала и протянула:

- Да, я очень хочу кофе. Я как раз за ним и шла. Вы… то есть ты угадал мои мысли.

- Вот и прекрасно. По капучино? Вон там продаётся кофе. Ты пьёшь капучино? Смотри – «кофе с собой» за 79 рублей.

- Нет. Я не пью капучино и не хочу кофе за 79 рублей – это не кофе, - решительно отмела она его предложение купить кофе в ларьке. - Я пью только натуральный кофе дома из турки или в нормальной кофейне, и при этом из чашки, а не из бумажного стаканчика, - на одном дыхании выпалила она.

- Ого, вот это концепция! Но зато честно, - отшутился он и, свернув в другую сторону, повёл её в кофейню.

- Вот понюхайте, э.., понюхай, как пахнет настоящий кофе, - она протянула ему белую с золотым ободком фарфоровую чашку с обильно посыпанным корицей крепким ароматным американо.

- Ну, пахнет обычно. На, теперь понюхай мой капучино.

- Твой капучино пахнет не кофе, он пахнет молоком.

- Ты… ты всегда такая?

- Какая?

- Ну, придирчивая что ли? – было заметно, что несмотря на её критический тон ему нравится общаться с ней и, не дав ей ответить, он выпалил следующий вопрос, - ты здесь проездом или… живёшь?

- Приехала по работе на один день, ночью уезжаю.

- Прекрасно. У нас ещё вагон времени. Тогда идём гулять? Если нет других планов? У меня машина в ремонте, я пока безлошадный. 

«Так, уже «у нас». С каких это пор я знакомлюсь прямо на улице, перехожу на «ты» и собираюсь гулять с незнакомцем?» - пронеслось у неё в голове.

Но он, словно подслушав её мысли, и не давая времени на раздумье, выпалил:

- Мы тут починили тебе ногу, обсуждаем сорта кофе, а всё ещё не познакомились. Василий, можно Вася, - представился он.

- Ася.

- Ахахах, - он снова засмеялся, - вот это рифма! Ты успела посмотреть наши достопримечательности?

- Я сразу с поезда – на совещание. Еще ничего не посмотрела.

Они вышли на улицу. Был конец августа. Опавшие жёлтые листья уже покрывали часть тротуара и, попадая под подошву, приятно шептали о наступающей осени. Солнце мягким теплом обнимало землю. Они шли рядом и не знали, о чём говорить.

- Слушай, тут недалеко есть одно место, за городом – там старинная усадьба. Давай туда прогуляемся пешком, времени как раз хватит. За железкой начинается красивая дорога – из белого камня.

Ася молча кивнула.

Они дошли до пешеходного моста, перешли по нему через железнодорожные пути, спустились по лестнице вниз и по тропинке вышли к лугу. В будний день здесь никого не было. Зелёная гладь нескошенного луга окружала все пространство, куда хватало взгляда. Травы легко колыхались от тёплого ветерка, источая какой-то необыкновенный ни на что не похожий аромат. Ася набрала полные лёгкие воздуха и с наслаждением глубоко вдохнула. С непривычки от острого насыщенного микса трав опять закружилась голова. Она инстинктивно ухватилась рукой за его руку.

- Всё в порядке? - Вася немного обеспокоенно взглянул на неё, согнул левую руку в локте, чтобы ей удобней было держаться за него.

- Ага.

Прямо у их ног начиналась дорога из белого камня – неширокая, всего около метра шириной, но достаточная, чтобы идти вдвоём рядом. Камни разной формы и размера были удивительно подогнаны друг к другу как паззлы, и как будто специально отшлифованы для удобной ходьбы.

- Какая удивительная дорога, первый раз такую вижу, – Ася, не боясь, открыто посмотрела в глаза своего случайного знакомого.

- Это и есть дорога до усадьбы. Говорят, старый помещик приказал выложить её больше ста лет назад для своей жены, чтобы она здесь гуляла и дышала травами, чистым воздухом. Она болела чем-то, может чахоткой? Врачи ей прописали прогулки.

Белая дорога убегала вдаль и терялась за бесконечным травяным горизонтом. Они шли через луг. Где-то справа вдалеке бежала река. Слева невидимая железка иногда взрезала мягкую тишину белой дороги лязгом вагонов пассажирских и грузовых составов.

Ася молчала, и даже её разговорчивый знакомый на время перестал болтать. Дорога из белого камня располагала к безмолвию. Их молчание не было отстранённым, не было напряженным, когда люди молчат из страха сказать что-то не то или потревожить собеседника неаккуратным словом. Тихая прогулка не глушила их мысли, наоборот она рождала безмолвный диалог, когда двое разговаривают без помощи слов, напрямую - от сердца к сердцу. Ася удивлялась – она идет с незнакомцем неизвестно куда, непонятно зачем, и ей… так странно хорошо, так удивительно спокойно. Белоснежная дорога, изумрудный луг, чистое синее небо и тишина меняли двух путников, делали их близкими и понятными друг другу.

- Знаешь, - нарушил молчание Василий, - мы с тобой как попутчики в поезде, которые встречаются в дороге, знакомятся, рассказывают свою жизнь за стаканом чая и расстаются. Давай поговорим о … любви, какая она бывает? Расскажем друг другу свои истории и… разбежимся?

Ася не отвечала. Какое удивительное место – куда ни глянешь, нет ни леса, не видно реки, везде только зелень луга. Она подняла голову вверх – над ними было ярко-синее с белыми перьями облаков небо, оглянулась назад – за спиной обратно убегала дорога из белого камня. «Как будто это сон, странный сон, в котором я – не я».

- Ну, раз ты молчишь, давай начну я, - опять заговорил он. - Когда я был молодым, то думал – есть Любовь и хотел узнать, какая она. Встретил на свадьбе своего друга девушку, Лену, влюбился, или мне тогда так казалось, сделал предложение. Она была чудо как хороша – стройненькая, маленькая, с вьющимися русыми волосами, глазками стреляла только так. Была подружкой невесты. Быстро у нас всё закрутилось. Как-то особенно не успели мы друг друга узнать и поженились. Родилась дочь. Жизнь потекла своим чередом. Дочка была маленькая, я работал без выходных, часто задерживался на работе – нужно было обеспечивать семью. Жили первое время неплохо. Дочка росла, родители помогали. Вроде и на работу, и на дом, и на любовь хватало и времени, и сил. А потом, лет этак через… - Вася на мгновение задумался, вспоминая и пересчитывая годы, - лет через десять, может, пятнадцать жизнь вошла в рутину. Понимаешь, Ася? Всё одно и то же – работа-дом-огород. Летом отпуск на море. Потом опять работа-дом-огород. Знаешь, вот мне 45, и я стал задумываться – для чего всё это? Ради чего? Как жить дальше? Любовь-то закончилась! Или её не было? Может, то не любовь и была? Как она может закончиться? Говорят же – любовь до гроба… Вот мы с Леной вместе 25 лет. А как будто чужие. Живём словно по шаблону. У меня нет к ней чувств. И у неё нет ко мне. Поговорить вместе не о чем. У нее интересы – что на работе произошло, да как подруги с мужьями или любовниками сходятся-расходятся, да раньше детские болячки да пеленки-распашонки еще тема была. Теперь дочь выросла, уехала в столицу, отучилась, работает, сама скоро замуж выйдет. Жить скучно. Любви нет.

Вася замолчал. Ася не знала, что сказать. Она не ожидала, что он так откровенно с ней разговорится. Как будто исповедь… Но он рассказывал как-то безыскусно, искренне, просто, что и ей захотелось рассказать ему свою историю – то, чего она и подругам-то никогда не говорила.

- А у меня другая история. Муж ушёл к моей подруге. Мы с ним очень любили друг друга. Когда познакомились, были такие молодые, наивные, обещали любить друг друга до конца жизни! Бывало, не могли отойти один от другого. Я со слезами отпускала его в командировки, скучала, буквально изнывала без него. Но вот ты сказал, что нет любви. Я тоже сомневаюсь теперь – любовь ли это или только чувственная страсть, которая проходит со временем. Чувства притупляются, гормоны успокаиваются, люди привыкают друг к другу и им становится скучно. Однажды муж уехал, а сыну (у нас один сын) для школы срочно понадобилось напечатать доклад. У мужа на ноутбуке был пароль. Сын ему позвонил: «Пап, мне срочно нужен компьютер». Муж сказал ему пароль. Сын всё сделал, я стала выключать ноутбук и… случайно не туда нажала, открылась его переписка, - у Аси дрогнул голос. – В общем, я тогда узнала, что он изменяет мне с моей подругой…

Ася достала из кармана брюк носовой платок, промокнула глаза.

Дорога из белого камня осталась позади. Впереди была полуразрушенная кирпичная стена, увитая плющом, а за ней старый двухэтажный усадебный дом. Они остановились.

- Давай зайдём, - тихо сказал он.

Они подошли к воротам. Вася дёрнул железную калитку. Она не поддавалась. Усадьба была заброшена и, видно, давно никто сюда не приходил. Металлические петли заржавели, вход зарос ивовым молодняком.

- А давай через забор? – юношески задорно предложил он, подошел к стене и стал по выступам кирпичей карабкаться вверх. – Ася, иди! – он протянул ей руку. Она подошла, схватилась за его ладонь и стала подниматься за ним. Стена была невысокая. Он спрыгнул в сад и протянул обе руки навстречу Асе. Она доверчиво подалась к нему и, полетев вниз, оказалась в его объятиях.

- Смотри, тут яблоки! – они, держась за руки, побежали вперёд и оказались в яблоневом саду. Ветви яблонь, отяжелённые плодами, свисали почти до самой земли.

- Ася, держи! Красное! какое большое, а как пахнет! – он протягивал ей огромное ароматное спелое яблоко.

Ася не успела взять из его рук яблоко, как громко вскрикнула.

- Ааа! – слёзы брызнули из её глаз.

- Что с тобой?!

- Оса. Оса, – не в силах говорить от резкой боли, она подняла вверх руку с покрасневшим и припухшим указательным пальцем и разрыдалась.

Вася бросился в глубину сада и уже через минуту вернулся с пучком каких-то трав.

- Так, спокойно. Сейчас всё будет хорошо. Не плачь. Боль пройдёт, - он быстро соорудил компресс на палец и аккуратно закрепил его травинкой. – Смотри у меня есть чай. Сам заварил, с чабрецом. Давай попьём.

Он усадил её на поваленное дерево, вынул из рюкзачка небольшой никелированный термос, налил в чашку ароматный чай и подал ей. Она сделала несколько глотков и неуверенно протянула чашку ему, чтобы он попил сам.

- Пей. Я попью из горлышка.

Они сидели рядом и пили чай. Боль в пальце незаметно таяла. Вокруг было на удивление тихо – сюда не проникали даже звуки железной дороги.

- Я вот что подумал. Не помню уже, от кого и где, может в церкви от какого-то монаха, я слышал, что настоящая любовь безусловная. То есть она не признает никаких оговорок – вот ты любишь и тебе всё равно, например, хуже или лучше человек выглядит. На твою любовь не может повлиять, если он совершил какой-то неправильный поступок, даже против тебя. Если это настоящая любовь, то, допустим, он тебя не любит, а ты всё равно не можешь перестать любить его. И вот ещё что вспомнил – «любовь даже в зле не видит зла»! Сложно да? В зле не видит зла… - задумчиво повторил он. – Ты веришь, что такая любовь бывает?

- Не знаю… Любовь матери к детям, думаю, такая, и то не всегда, не у всех получается безусловно любить своих детей, особенно, когда они уже становятся взрослыми.

- Нет, я спрашиваю про любовь между мужчиной и женщиной. Между ними возможна такая любовь? И особенно, если она односторонняя, то есть безответная. Вот, например, он любит, а она нет, и он не может перестать любить. Или наоборот?

- Я думаю, что да, такая любовь бывает. Но если любят двое и их любовь взаимная, то она обогащает, помогает, она созидает, и тогда из их любви рождается что-то хорошее новое. Любящие люди направляют свою удвоенную энергию на улучшение мира вокруг себя, рядом с ними становится легко и хорошо жить, работать, творить другим людям. Происходит такой своеобразный «выхлоп любви», что ли. А если один любит, а другой нет, то энергия не удваивается, силы не восполняются. И тогда он или направляет свою любовь односторонне на неё, если это возможно, или в другую сторону – начинает вкладываться в работу, в саморазвитие, еще куда-нибудь. Или вообще этот его нерастраченный «ресурс любви» может начать действовать на самого человека разрушающе…

- Да, интересно, про это я не думал, что любовь может действовать саморазрушающе, - он помолчал. Потом неожиданно вскочил и стал расхаживать перед ней взад-вперёд. - Ася, а что… что, если наша встреча не случайна? – он поднял с земли сухую ветку и, перегибая её, стал ломать на мелкие кусочки. Они молчали и тишину сада нарушал только этот хруст. Вася бросил под ноги разломанную ветку, и, словно не зная куда ещё деть руки, беспокойно растрепал свои волосы, присел на корточки перед ней и взял её руки в свои.

– Ты почему молчишь? – как-то растерянно немного сдавленным голосом спросил он и, быстро взглянув на часы, и не давая ответить, быстро выпалил: - Давай не будем сегодня ставить точку на этом разговоре и… встретимся ещё?

- Ты же предлагал, как попутчикам в поезде – поговорить и разойтись? – насмешливо проговорила Ася.

- Это было в начале белой дороги, а сейчас в её конце… многое изменилось, – философски заключил он.

* * *

На перроне было немноголюдно. Они стояли и молчали. Из усадьбы Василий вывел Асю на трассу, поймал попутку, и они вернулись в город. Поезд должен был прибыть с минуты на минуту.

«Какой странный сегодня день, - думала Ася. – Совещание было утром, а такое ощущение, что оно прошло уже неделю назад. И с Васей еще днем мы были незнакомы, а расстаёмся как будто сто лет знаем друг друга».

Где-то вдали уже гудел поезд, время угрожающе сжималось.

- Ася, - его басовито гортанный голос стал неожиданно тёплым, завораживающим. – Ася, - повторил он, как будто ему доставляло удовольствие только произносить её имя, - ты приедешь ещё? Осенью. Снова пойдём с тобой по дороге из белого камня и будем шуршать листьями?

Она посмотрела на него. Он стал ей удивительно близок за эти несколько часов, проведенных вместе. Ей было интересно с ним. Дорога из белого камня помогла им многое узнать и понять друг в друге, сдружила и соединила их невидимыми нитями. Как-то незаметно он подошёл к ней вплотную, распахнул объятия и порывисто прижал к себе. Она не сопротивлялась и в ответ доверчиво прильнула к нему. Он стал раскачивать Асю из стороны в сторону – как будто хотел закружить её в танце, но не решался сделать это прямо здесь на платформе. Вася легко прикоснулся губами к её щеке. У Аси неожиданно перехватило дыхание, и в ответ она тоже поцеловала его.

- Ой, испачкала тебя помадой, - на его щеке красовалось пятно со следами её губ. Она стала быстро тереть рукой его слегка колючую кожу. Ася впервые так близко увидела его лицо – чёрную щетину, довольные голубые глаза, растрёпанные кудрявые волосы, забавную ямочку на подбородке. А он как будто снял привычную маску шутника и балагура – неожиданно стал серьёзным, молчал и покорно ждал, когда она перестанет тереть его лицо.

- Ася, мы обязательно должны ещё встретиться, - твёрдо повторил он, продолжая держать её.

Она с усилием оттолкнулась от него руками, как будто не хотела, но должна была это сделать, и сделала шаг назад.

- Я… не приеду, - твёрдо сказала она. – По крайней мере в ближайшее время. Моя первая история уже закончена, а твоя – всё еще нет. И я не хочу «финалить» её. Во всяком случае не хочу, чтобы она закончилась при моём участии. И потом никто не гарантирует, что и во второй истории, даже если она возможна между нами, не повторится всё то же, по той же схеме – страсть, привыкание и скука. В этой цепочке не хватает еще одного элемента. Догадываешься – какого? Если после страсти будет любовь, то цепочка изменит свою структуру и последнего звена в ней не будет. А иначе смысла нет ничего начинать.

Поезд шумно остановился у платформы. Началась обычная вокзальная суета – одни пассажиры выходили, другие заходили, проводники проверяли документы, кто-то курил, кто-то звонил, искал грузчиков, ругался. Ася легко подхватила из Васиных рук свою сумку, и, не дав ему возможности еще раз на прощание обнять её, стремительно вскочила на подножку вагона и исчезла. Он пошёл вдоль вагона в надежде увидеть её в окне. Но она не выглянула и не помахала ему рукой. Она уезжала и оставляла его самостоятельно режиссировать финал или очередной акт своей истории.

22-24 августа 2025 г. Вологда