Глава третья. Письмо от сестры Городские огни и те

Глава третья. Письмо от сестры: «Городские огни и тени»

Дождь не стучит — он шепчет. Как будто небо переписывается с землёй, а я — между ними, как молния, которая так и не ударила. Просто висит в воздухе.
Как мы с тобой — на паузе.
Прости, что молчала. Не потому, что не хотела. Просто слова ходили по льду — тихо, осторожно, боясь провалиться в память.
А сегодня я поставила кружку с кофе на лист, где писала тебе — и вдруг всё рванулось наружу. Будто пятно — это не ошибка, а ключ. Ключ к тебе.
Братик, я хожу по московским улицам, как по нервам. Арбат стал чужим. Фонари горят, но свет какой-то тусклый — будто их заряжают не электричеством, а воспоминаниями.
А помнишь, как мы заблудились в тот вечер? Дождь моросил, а ты смеялся: «Город — фронт с музыкой, Маша, без пуль, но с ритмом».
Тогда я не понимала. А теперь понимаю: ты всегда находил ритм там, где другие слышали только шум.
Ты был моим первым языком.
Не потому, что учил меня говорить.
А потому что учил слушать.
Помнишь деревню? Лето. Мы у бабушки. Я — семилетняя, с косичками, как у белки, и страхом передо всем: перед лужами, перед собакой дяди Вани, перед темнотой.
А ты — мой великан в резиновых сапогах.
Ты научил меня ловить головастиков, не боясь грязи: «Жизнь начинается в тине, Маша. Не бойся пачкаться».
Ты показал, как по следам найти путь в лесу: «Смотри не на ноги, а на деревья. Они помнят, куда идти».
А однажды — хулиганы из соседней деревни окружили нас у моста. Я дрожала. Ты встал передо мной, как стена.
Не удрал. Закрыл меня собой.
Грозно и тихо сказал: «Она — моя тень. А тень нельзя трогать — она всегда возвращается».
Они почесали затылки, засунули руки в карманы — и пропустили нас.
А я поняла: брат — это не просто родной человек. Это мой щит.
Теперь, когда меня пугают тишина в телефоне или сводки по телевизору, я вспоминаю тот мост.
И твою спину.
И слова.
Я — твоя тень.
И я не исчезну.
На днях, на лекции, преподаватель спросил меня: «Что такое, по-вашему, война?»
Я не стала говорить про грохот, про страх, про тишину после взрыва.
Я сказала: «Это когда старший брат уходит, а младшая учится быть стеной сама для себя.
А когда брат долго не звонит и не пишет — сестра учится дышать в этой паузе».
Профессор кивнул. Подруга потом сказала — это была лучшая лекция за семестр.
Я не знаю. Я просто сказала то, как я это чувствую.
Недавно появился один человек. Инженер. Строит мосты — говорит, что каждый пролёт — это доверие между берегами.
Хороший. Спокойный.
А на прошлой неделе он сделал мне предложение.
Не на площади. Не под фейерверками.
Просто на мокром тротуаре, под аркой старого дома, где мы часто останавливались, глядя на огни.
Достал кольцо — скромное, с одним маленьким камнем, как звёздочка в тумане.
Сказал: «Я прошу — дай нам шанс быть вместе. Я буду тем, кто поможет тебе снова услышать ту музыку, которую открыл для тебя брат».
Я не взяла кольцо.
Только прикоснулась к его руке.
Сказала: «Подождём Алёшу. Он должен быть на моей свадьбе».
Он кивнул.
Сказал: «Тогда будем ждать».
Я не плакала тогда.
Плакала ночью.
Не из-за него.
А потому что впервые почувствовала — любовь может быть доброй.
И всё равно — не моей.
Пока ты не вернулся.
Он понял.
Ушёл.
А я осталась с твоей фотографией — той, где ты обнимаешь меня на набережной, и дождь на стекле, как звёзды.
Братик, ты — мой первый компас,
Тот, что не показывает север.
Компас, который показывает дом.
Твоя Маша.
P.S. Если прочтёшь — просто постучи три раза по стене.
Я знаю, ты умеешь.
Я услышу.
Даже если ты за тысячу километров.
А я научилась слышать даже твоё молчание.
Я всё равно услышу.