Творческая встреча...

Эдуарду Успенскому

Студия была светлой и стильной: кроме сцены с винтажными микрофонами имелся небольшой зрительный зал. Режиссёр сделал отсчёт, камеры включились и в кадр шагнул гость.

Он шёл неспешно, чуть переваливаясь. На нём был старенький пиджак, явно великоватый, и уютный вязаный свитер с ромбами. Большие уши слегка обвисли, шерсть на мордочке посеребрила, но глаза остались огромными, тёплыми и немного удивлёнными жизнью.

— Друзья, — представил ведущий, — наш сегодняшний гость, герой детства миллионов… Чебурашка!

Зал аплодировал. Че кивнул и сел на стул, лапы в бахилах не доставали до пола, но их хозяина это ничуть не смущало.

— Каково это быть звездой советской мультипликации в шестьдесят два? — начал журналист.

— Уши точно не уменьшаются, — ответил Че с улыбкой. — Слышать всё ещё могу: телевизор соседа, лифт на первом этаже, даже прохожих на улице… Короче, живу с открытым доступом к аудиоархиву страны.

— Начнём с вашего имени. Как оно появилось? 

Культурный феномен покачал ушами и чуть поёрзал на стуле.

 — Когда меня нашли в коробке с апельсинами, я всё время падал. Дрейфовал слишком долго в горизонтальном положении. Лапы просто не держали. То со стула свалюсь, то со скамейки — чебурах! Даже слово такое в ходу было "чебурахнуться", в смысле "упасть". Эд сразу это заметил: «Ну всё, это наш Чебурашка». Так и повелось.

Сначала я думал, ну вот… мог бы быть каким-нибудь Андреем Ивановичем. Или, скажем, Лимонелло — звучит красиво, почти по-итальянски. Но нет. Эд решил: «Чебурашка». И знаете… не поспоришь. У него был талант давать такие имена, что они сразу к тебе прилипали.

Зал ожидаемо засмеялся.

— Как вы думаете в чём секрет вашей популярности?

— Мне повезло попасть на экран. У Эда было достаточно интересных персонажей. Но худсовету приглянулся именно я.

— Многие считают Эдуарда чуть ли не семейным диктатором. Насколько это соответствует действительности?

Че задумавшись посмотрел в потолок:

— Творческие люди — люди сложные. С детьми Эд умел говорить по-взрослому, а со взрослыми — как с детьми. Лично для меня он Карабасом никогда не был.

— Небольшой экскурс в историю. Первое конфеты «Чебурашка» появились ещё в СССР. Правда ли, что Эдуард Успенский потребовал за это авторские, а фабрика ему отказала?

— Правда. Там сказали: «Мы государственная фабрика. Значит делаем, что хотим». На что Эд ответил: «Тогда я детям скажу, чтобы они перестали покупать ваши конфеты». После этого ультиматума конфеты сняли с производства. Вот так сила детской любви оказалась сильнее плановой экономики.

По залу прокатились первые овации.

— А я думаю: хорошо, что фабрика остановилась на конфетах. Потому что дальше могли быть и сардельки «Чебурашка» — это что же, меня теперь будут варить?
Или кефир «Чебурашка» — выходит я уже скис.
А если туалетная бумага «Чебурашка» — тут вообще без комментариев.

Зрители прыснули от смеха.

— Как вы относитесь к японскому ремейку вашей истории?

— Знаете, мне даже понравилось. Там всё очень аккуратно, мило, даже слишком. Но я всё равно остался собой — маленьким зверьком, который ищет друзей. Только теперь уже на японском.

Чебурашка наклонился к микрофону и, смешно выговаривая, произнёс:

— «Томодачи!» Это значит «друзья». Я выучил.

Зал снова захлопал в ладоши.

— Расскажите про ваши отношения с Геной? Многие зрители уверены, что вы были с ним буквально неразлучны.

Че заулыбался, взгляд у него стал мягче.

— Ох, Гена… Мы и правда были как семья. Он меня учил всему: и вежливости, и тому, что лучше не спорить с трамваем, если он едет. После телепремьеры жизнь у нас пошла по-разному. Геннадий вышёл на пенсию гораздо раньше меня — всё-таки крокодилы живут не так долго.  А у меня постоянные гастроли...

— Наверняка бывали и конфликты? — уточнил журналист.

— Конечно, — кивнул Чебурашка. — Иногда он говорил: «Ты слишком доверчивый». А я ему: «А ты слишком осторожный». Вот и спорили, но в итоге всё равно мирились: играли в домино. В нашем возрасте главное — не ругаться дольше пяти минут, всё равно потом забудешь, с чего начал.

— Дядя Фёдор, как известно, стал губернатором, вы с ним теперь пересекаетесь?

— На похоронах Эдуарда и Гены виделись только… — ответил Че, став серьёзнее, —  Он теперь очень занятой человек.

Ушастый гость усмехнулся и продолжил:

— А в былые времена мы с ним частенько виделись. Особенно, когда Эд гостил в Простоквашино. Фёдор часто повторял: «Я сам по себе, я самостоятельный». Ну, я и не лез под руку лишний раз. А голова у него варила, как надо. Я уже тогда знал, что он далеко пойдёт.

Журналист сделал паузу и задал очередной вопрос:

— А вы не чувствуете себя заложником бренда? Не хочется сменить амплуа, попробовать себя в чём-то более драматическом?

Че вздохнул и чуть пожал плечами.

— С одной стороны… да, бывают такие мысли. Знаете, когда тебе за шестьдесят, а на тебя всё ещё смотрят как на ребёнка — это странно. Люди подходят, гладят по голове, дарят эскимо. Я улыбаюсь, но иногда хочется сказать: «Граждане, у меня давление, я таблетки пью. Может, лучше льготы на ЖКХ?»

Публика одобрительно загудела:

— Но с другой стороны… быть символом детства миллионов — это большая честь. Лучше быть «заложником бренда», чем никем. Когда дети смеются, видя мои уши, или взрослые ностальгируют — значит, я всё ещё нужен.

Чебурашка чуть улыбнулся и добавил:

— Так что, если я и заложник, то в самом добром и уютном плену...

— Сколько вы заработали на своём образе?

— Столько, что могу теперь покупать апельсины не поштучно, а килограммами.

В зале оценили и эту шутку. Журналист сделал паузу и задал свой фирменный вопрос:

— Что бы вы сказали самому себе маленькому, тому Чебурашке из коробки с цитрусами?

Че задумался. В глазах у него мелькнула та самая детская печаль, которая когда-то делала его таким родным зрителям:

— Я бы сказал: «Не бойся. Даже если тебя будут жевать, как конфету — ты всё равно станешь легендой».

В студии раздались аплодисменты. 

— Сможете подвести итог вашей жизни одним предложением?

— Апельсины — лучшая закуска, а друзья — награда.

Наконец ведущий закончил блиц последним вопросом:

— Ну и финальное. Какой совет вы бы дали сегодняшним детям и их родителям в наше непростое время?

Че на секунду задумался, затем хитро заулыбался:

— Давайте я им лучше спою.

Он поправил пиджак, встал со стула и начал тихо напевать в микрофон:

— В нашу гавань заходили корабли
Большие корабли из океана…

Зрители замерли, затем начали подпевать, сначала робко, но с каждой строчкой всё уверенней:

— В таверне веселились моряки,
И пили за здоровье атамана!

Песня набирала силу: уже весь зал, и ведущий тоже подхватывали слова:

— В таверне шум, гам и суета.
Пираты наслаждались танцем Мэри!

Чебурашка, сияя глазами, пел вместе со всеми:

— Не танец их пленил, а красота
Внезапно распахнулись с шумом двери...

Кто-то крикнул: «Браво!» и кинул апельсин, Че ловко его поймал:

— А вот и мои авторские...